«Спец по отморозкам»

Сергей Зверев Спец по отморозкам

Глава 1

Да, стрелять эти парни умели, ничего не скажешь. Все три пули, выпущенные из оружия неизвестной марки, ствол которого стыдливо выглядывал из приоткрытого окошка темно-зеленого джипа, попали точнехонько в цель. Бах – и вышедший из подъезда мужик, у которого на роже крупными буквами было написано: «Охранник», рухнул на землю как подкошенный. Бах-бах – и на груди второго парня, появившегося в дверном проеме секундой позже, расплылось багровое пятно.

Несколько прохожих, услышав выстрелы, бросились врассыпную. Даже совсем древний дедок, выгуливавший свою собаку, улепетывал с такой быстротой, что только пятки сверкали. И ничего – не рассыпался. Через мгновение двор опустел – у подъезда остались только трупы. Темная густая кровь выходила из ран неровными толчками. Расплавленный на солнце асфальт впитывал ее с такой же жадностью, как сухая губка впитывает воду. Лето в Москве выдалось жаркое…

«Заказник! – с тоской констатировал Константин и мысленно выругался: – Твою мать, матушка-столица не меняется – куда ни сунься, повсюду крутое „мочилово“…»

Он был уверен, что сейчас джип рванет с места и на предельной скорости умчится со двора. И тогда никакая милиция стрелявших не достанет. Машина ведь наверняка угнанная. Свидетелей, как всегда, нет. Он, Константин, не в счет, потому как показания давать не собирается. И вообще, нет ему никакого дела до чужих разборок.

Однако, вопреки ожиданиям, киллеры не собирались так быстро покидать место преступления. То ли у них двигатель заглох, то ли они кого-то ждали… Через секунду Константин понял кого. И сердце, которое обычно спокойно реагировало на подобные зрелища, вдруг застучало часто-часто.

В дверном проеме показалась хорошенькая, как куколка, молодая женщина. Белокурые волосы гладко зачесаны назад, брючный костюмчик сидел на ней как влитой, подчеркивая достоинства очень неплохой фигуры – большую грудь и тонкую талию. Держалась девушка по-королевски. Но ровно до того момента, когда увидела трупы…

Ее холеное личико передернула гримаса ужаса, голубые глаза наполнились слезами. Реснички нервно задергались, губки задрожали. Словно во сне девушка перевела взгляд на машину, откуда только что стреляли. Охнула и еще крепче вцепилась в миниатюрную сумочку, которую держала в руках.

В принципе, у девчонки имелся шанс спастись – шагнуть в глубь подъезда и захлопнуть за собой тяжелую металлическую дверь. И хрена с два ее достали бы. Однако, вместо того чтобы проделать этот нехитрый трюк, она застыла на месте как вкопанная. Что и говорить – непостижимая женская логика.

«Сматывайся, дура!» – так и хотелось крикнуть Константину. Но он промолчал, потому что ничем не мог помочь этой Белоснежке. Он даже зажмурился, чтобы не видеть, как пуля изуродует ее хорошенькое личико. Однако выстрела не последовало, и Константин открыл глаза. То, что он увидел, озадачило его не на шутку – из джипа выскочили двое вооруженных громил и, подхватив девушку под руки, поволокли ее к своей машине. Белоснежка наконец-то вышла из ступора – издав истошный вопль, она попыталась вырваться из железной хватки похитителей. Но тут один из громил, размахнувшись, врезал ей по лицу. Голова несчастной запрокинулась назад, глаза закатились. Ничуть не церемонясь, громила схватил девушку за волосы, не позволяя ей упасть. Взвалив ее на плечо, он двинулся к джипу.

Константин выругался сквозь зубы. Ну какого хрена его понесло в этот тихий московский дворик? Захотелось покурить в тишине и спокойствии? Вот тебе и покурил! Но сделать вид, что ничего особенного не происходит, он уже не мог. Ладно, если бы эта разборка закончилась двумя трупами охранников! Это еще куда ни шло. Но на хрен этим отморозкам еще и баба?

Приняв решение, Константин сделал несколько шагов вперед и негромко спросил:

– Эй, мужики, что за дела?

Амбал, который тащил девушку, даже не обернулся. Зато второй громила, не раздумывая, пустил в ход свою пушку. Пуля прозвенела рядом с головой, и Константин невольно пригнулся. Сомнения – а правильно ли он поступает, влезая в чужие разборки, – мгновенно улетучились. На смену им пришла холодная ярость.

«Ах, вы так!.. Ну, мудаки, держитесь!» – Константин сунул руку под куртку и рывком вытащил из-за пояса «макаров». Щелкнул предохранителем и, вскинув руку, нажал на спусковой крючок. Не издав ни единого звука, громила рухнул на асфальт, подняв клуб пыли. Константин взял чуть левее, целясь в голову бандиту, который тащил на себе девушку. Риск, конечно, был большой – он запросто мог попасть в жертву. Но, слава богу, не промахнулся…

Получив пулю в висок, бандит споткнулся и медленно повернулся к Константину. Казалось, он даже не понял, что произошло, – черты его лица на какое-то мгновение разгладились, в глазах появилось удивление. Упав на колени, он завалился на бок и разжал руки – девушка покатилась по асфальту. Константин бросился к ней, но тут из джипа раздались выстрелы. Видимо, стрелял шофер, оставшийся в салоне. Пришлось дать отступного – еще дважды спустив курок, рвануть в близлежащие кусты.

В обойме осталось всего четыре патрона, но менять магазин было некогда. Поэтому Константин целился дольше обычного – чтоб уж наверняка. Когда в салоне на уровне окна мелькнул темный силуэт, он плавно спустил курок. До его слуха донесся сдавленный крик, и стрелять из джипа перестали. Константин бросился к джипу. Его указательный палец лежал на крючке, готовый дернуться в любую секунду. Но вокруг стояла звенящая тишина.

Жертва и один из ее похитителей лежали рядом – голова к голове. Оба были до странности неподвижны. Опустившись на колени, Константин дотронулся до тонкого запястья девушки – проверить пульс. Сердце билось неровными толчками, и он с облегчением вздохнул.

«Глубокий обморок… Отойдет!» – Он бесцеремонно похлопал девушку по щекам. Та с трудом разлепила веки и, увидев перед собой лицо незнакомого мужчины, издала звук, отдаленно похожий на писк мыши. Константин прекрасно представлял, какие мысли мечутся сейчас в ее хорошенькой головке. И, чтобы успокоить девушку, как можно бодрее спросил:

– Жива?

Пухлые губы чуть изогнулись. В глазах появилось удивление.

– Вы кто?

– Никто. Случайный прохожий… Выскочил купить сигарет, вижу – у девушки проблемы… Подняться сможешь?

– Да… – Опираясь на плечо Константина, она попыталась встать. От нервного напряжения ее трясло, как в лихорадке. Казалось, она до конца не осознает, где находится и что с ней произошло. Блуждающий взгляд на мгновение задержался на трупе одного из похитителей. Из нежного ротика вырвался сдавленный всхлип.

«Сейчас начнется истерика!» – с неудовольствием подумал Константин, однако его прогнозы не оправдались – девушка сумела-таки сдержать свои эмоции.

Он отвел ее к соседнему подъезду, усадил на скамейку. С тяжелым вздохом несчастная привалилась к спинке. Ее руки и ноги болтались, словно у тряпичной куклы, и только голубые глаза, казалось, продолжали жить самостоятельной жизнью – в них плескались боль, отчаяние и риторический вопрос: за что судьба послала ей это испытание?

– Значит, это вы… – вдруг прошептала она.

Проследив за ее взглядом, Константин понял, что смотрит девчонка не куда-нибудь, а на карман его джинсовой куртки, из которого красноречиво торчит рукоятка «макарова». Запахнув куртку, он непринужденно улыбнулся:

– Ты где живешь?

– В этом доме… Это вы их всех… убили? – спросила она, чуть помедлив. Не дождавшись ответа, продолжила: – И правильно! Они – подонки.

«Пора сваливать, – подумал Константин. – Я и так торчу здесь неприлично долго. Для полного счастья мне не хватает только одного – объяснений с ментами…»

– Я ухожу, – заявил он тоном, не терпящим возражений.

Девчонка мгновенно оживилась и вцепилась в его рукав мертвой хваткой.

– Вы что, меня одну оставляете?! А если они вернутся?

– С того света? Брось!

– Я поняла: вы ментов боитесь!

Константин мысленно усмехнулся – несмотря на пережитый стресс, девчонка поистине проявляла чудеса проницательности.

– Не волнуйтесь! Я им ничего про вас не скажу… – затараторила та, умоляюще глядя ему в глаза. – Только не уходите, прошу вас!

Константин вяло пожал плечами. Его натренированное ухо уловило характерный звук милицейской сирены. Наверняка кто-то из соседей уже успел позвонить по «02». Аккуратненько отцепив пальчики девушки от своего рукава, что оказалось не таким уж и простым делом, он развернулся и хотел было «сделать ноги», как вдруг девчонка спросила:

– Скажите хотя бы, как вас зовут?

– Зачем?

– Надо же знать, какому святому я должна ставить свечки…

Чуть помедлив, Константин назвал свое имя, хотя еще пару минут назад не собирался этого делать. Но ему вдруг нестерпимо захотелось, чтобы хоть один человек на земле хотя бы раз помолился за его грешную душу. Он поддался этой минутной слабости, о которой тут же пожалел.

Константин быстрым шагом двинулся прочь от места преступления, стараясь не вслушиваться в то, что говорила ему вслед девчонка. Кажется, благодарила его, просила оставить телефон и адрес. Конечно, при любых других обстоятельствах он не упустил бы своего шанса. Девчонка была и вправду хорошенькой, а в настоящий момент его сердце было свободно.

«Нет, кто угодно, но только не она… – мысленно возразил он самому себе. – У нее, похоже, куча грехов. А мне чужие проблемы ни к чему – своих хватает…»

Да, проблем у Кости Панфилова на самом деле было выше крыши. Кроме того, что уже несколько лет он находился в федеральном розыске, так еще имел немало врагов среди местного криминалитета. И все потому, что он, Костя Панфилов, бывший спецназовец, получивший на зоне кличку Жиган, ненавидел несправедливость. На зону он попал по глупости – угнал машину, чтобы расплатиться с долгами прочно сидевшего на игле брата. За эти четыре года отсидки прошел такую суровую школу жизни, с которой не мог сравниться даже Афган. Отсидев срок, вернулся в свой родной город, где и по сей день помнили отчаянного Жигана, практически в одиночку разгромившего преступную группировку азеров. Но надолго на родине он не задержался – уехал «покорять» Москву. Его жизнь напоминала зебру: взлеты чередовались с падениями как в личной жизни, так и в бизнесе, которым он небезуспешно занимался. Он прошел через все круги ада, потерял многих близких людей. Утешало одно – врагов, которых он отправил на тот свет, было тоже немало.

Когда-то только одно упоминание его имени заставляло негодяев трястись от страха. И ему это льстило. Но однажды он сказал себе: «Хватит! Остановись! Начни свою жизнь сначала!» Это озарение пришло ему в тот самый момент, когда он глотал едкую, пахнущую порохом пыль в окрестностях Грозного. Константин, не привыкший откладывать решение в долгий ящик, выехал из Чечни буквально через неделю.

И вот он опять в Москве. И вот опять чертовка-судьба бросает его на передовые позиции. Ведь не случайно именно сегодня, а не вчера или завтра, он заглянул в этот тихий дворик, где ему удалось предотвратить похищение светловолосой девчонки. Девчонки, которая обещала молиться за спасение его души. Как жаль, что они встретились так нелепо. И как жаль, что он так никогда не узнает ее имени…

* * *

У Даши так сильно дрожали руки, что она с трудом удержала протянутый Александром стакан. На журнальном столике тут же образовались лужицы, переливающиеся всеми цветами радуги. Несколько капель попало и на новенький костюм, купленный две недели назад в Париже, и Даша вдруг подумала, что после всего того, что с ней произошло, этому костюму одна дорога – на помойку.

«Дура набитая! – мысленно осадила она себя. – Костюм пожалела!.. Да тебя едва не прихлопнули, а ты все о тряпках думаешь…»

И все же костюм было чертовски жаль. Она так давно мечтала приобрести себе что-нибудь такое, что выгодно подчеркивало бы цвет ее лица. И наконец нашла – в маленьком магазинчике на Елисейских Полях. Нежно-серебристый костюм стоил без малого тысячу баксов, но зато сидел на ней как влитой. К тому же стоило Даше примерить его, как противно-розовый румянец на щеках мгновенно стал отливать благородным перламутром, а бледно-голубые глаза заиграли синевой. Даже продавец не смогла сдержать возгласа восхищения: «Charmant!» Впрочем, мнению продавцов Даша никогда не доверяла – им ведь идет процент с каждой проданной вещи. Но костюм все-таки купила. И сегодня, отправляясь к лучшей подруге Надин, впервые надела обновку. Хотела похвастаться, дура. Похвасталась, называется…

– Выпей, любимая!.. Это тебе поможет… – ласковый голос мужа заставил Дашу отвлечься от тягостных мыслей. Все же хорошо, что Александр решил сегодня не ехать в свой дурацкий офис. Кому бы она тогда плакалась в жилетку? Кому бы рассказывала об ужасе, который ей пришлось пережить?

Собравшись с силами, Даша поднесла стакан к губам и сделала глубокий глоток. Нёбо обожгло, словно огнем: в стакане оказался гремучий коктейль – водка с тоником. Причем тоника, похоже, было раз в десять меньше, чем водки. Даша, предпочитавшая белые сухие вина, поперхнулась и закашлялась. На глазах выступили слезы. Она умоляюще посмотрела на мужа и пробормотала:

– Милый, я не могу…

– Пей! – категоричным тоном заявил Александр. – Увидишь, сразу полегчает.

Как ни странно, но он оказался прав – когда Даша, зажмурив глаза, выпила всю эту адскую смесь, способную, по ее понятию, свалить с ног даже здоровенного мужика, по телу разлилось приятное тепло. Она посмотрела на мужа с благодарностью.

«Боже, как хорошо, что у меня есть Саша!.. Если бы не это чертово покушение, я бы сейчас чувствовала себя самой счастливой на свете!»

Перехватив ее взгляд, Александр улыбнулся, а сердце Даши наполнилось нежностью. Страшно подумать, но ведь еще полгода назад она понятия не имела, что на земле живет такой замечательный человек, как ее Саша. Более того, встретив его впервые, она была вовсе не очарована его почти что идеальной мужской внешностью и откровенно снобистскими наклонностями. Тогда Саша показался ей слишком уж красивым, а красивых мужиков Даша ни во что не ставила, искренне считая их недалекими самцами, весь ум которых умещался в ширинке штанов…

Они познакомились полгода назад, в одном из модных ночных клубов. Даша, не очень-то привечавшая богемные тусовки, иногда все-таки заставляла себя появляться в подобных местах. Для чего? Ну, хотя бы для того, чтобы не терять формы. Ведь стоило ей переступить порог такого заведения, как она тут же становилась объектом пристального внимания всех, без исключения, холостяков. Да и не только их. Мужчины вились вокруг нее, словно мухи возле меда, чуть ли не распихивая друг друга локтями. Каждый пытался заслужить ее расположение всеми возможными и невозможными способами. Каждый надеялся, что Даша обратит на него внимание.

Будучи девушкой дальновидной, Даша прекрасно понимала, что этих молодых людей интересует не она сама, а миллионы ее отца. Ведь по поводу своей внешности у нее не было никаких иллюзий. Тонкое лицо, белесые брови, невыразительные глаза, выступающие ключицы – ну разве кто-нибудь «западет» на такую «серую мышь»? Правда, фигура у нее была очень даже приличная, но ведь при нынешних технологиях красивую фигуру может «сделать» себе любая. Были бы деньги и желание…

В тот раз в ночной клуб она пришла не одна, а с Женькой Липаем, с которым когда-то училась в одном классе. Встретились случайно в тренажерном зале, вспомнили старые добрые времена, он и пригласил ее «потусоваться» в недавно открывшийся ночной клуб с опереточным названием «Белый попугай». Этот клуб, как оказалось, принадлежал старшему брату Женьки, Иннокентию, которого Даша помнила смутно. Оно и понятно, ведь Иннокентий был старше ее на целых десять лет, и их дороги не пересекались даже в школе.

Иннокентий оказался весьма импозантным мужчиной – высоким, худощавым, бледнолицым. Вылитый Александр Блок в молодости, только не с таким отрешенным взглядом. Несмотря на то что Иннокентий являлся владельцем целой сети ночных клубов, нескольких казино и фешенебельных ресторанов, держался он просто. Пил со всеми гостями и, что самое удивительное, ничуть не пьянел.

Когда Женька познакомил его с Дашей, Иннокентий откровенно смутился и даже покраснел. Впрочем, тут же взял себя в руки и затем весь вечер не отходил от нее ни на шаг. Даша чувствовала, что она ему понравилась. Как говорится, «запала в душу». Он тоже показался ей интересным – умен, начитан, хорошо воспитан. Возможно, у них и завязался бы долгоиграющий роман, если бы в конце вечера не появился Александр…

Он ворвался в полутемный зал как комета – яркая, сметающая все на своем пути. Красивый, как греческий бог, мрачный, как врубелевский демон, – ни дать ни взять главная достопримечательность вечера. Понятно, что все, включая и Дашу, сразу же уставились на него во все глаза – женщины с заметным интересом, мужики с завистью. А опоздавший прямой наводкой двинулся к Иннокентию Липаю. Они поздоровались, как близкие друзья, – обменялись крепким рукопожатием. Перекинулись парой фраз, и лишь после этого вновь прибывший перевел взгляд на Дашу. «Слишком красив», – подумала она тогда, а он сдержанно кивнул и представился: «Александр». Она назвала свое имя. Фамилию, чтобы избежать ненужной огласки, решила не называть – уж слишком известным человеком был ее папочка. Александр предложил выпить, она не отказалась. Он сделал едва уловимый жест, и рядом с ними тут же возник официант с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским. Александр подал ей бокал, она взяла. И в тот момент, когда их пальцы на миг соприкоснулись, Даша почувствовала легкое головокружение. Такого с ней еще не бывало. Никогда. «Неужели этот самодовольный самец мне нравится?» – удивленно подумала она тогда. И тут же увидела ответ в глазах Иннокентия Липая – тот смотрел на нее с такой откровенной тоской, словно заранее знал, что она утеряна для него навсегда… Да, Иннокентий оказался более прозорливым, чем она сама…

Лишь несколько дней спустя, когда они с Александром случайно столкнулись в элитном магазине спортивного инвентаря, Даша поняла, что влюбилась. Втюхалась, как пятнадцатилетняя школьница, – страстно и навеки. Теперь его необычные глаза ее не раздражали, мягкий голос завораживал, а снобистские манеры казались вполне естественными. Он недолго думая назначил ей свидание. Она согласилась. Они встретились, провели вечер в тихом ресторане и в первую же ночь оказались в одной постели. Странно, но Даша, которая всегда была ярой противницей столь стремительно развивающихся отношений, на этот раз не возражала. Ведь Александр так разительно отличался от всех этих вышколенных мальчиков, которые боялись к ней даже прикоснуться, дабы не вызвать гнев всемогущего папочки – председателя Промышленной палаты.

Первое время она часто задавала себе вопрос: «Неужели он тоже влюблен в меня так же сильно, как я?» И тут же отвечала: «Разве это так важно? Главное, что тебе с ним хорошо, а там – как бог даст!» Их бурный роман закончился довольно банально – свадьбой. Ее отец был, конечно же, недоволен, но в конце концов смирился с выбором дочери. Тем более что Александр не выглядел «бедным родственником» – у него был свой бизнес, который приносил неплохие доходы. И вот два месяца назад они наконец-то поженились. Съездили в Испанию, оттянулись на полную катушку в Париже и неделю назад вернулись в Москву. Даша, уже успевшая соскучиться по родному городу, так радовалась возвращению домой. Но теперь ей стало понятно, что радость была преждевременной…

– Пойду переоденусь, – заявила Даша, вставая. – Сниму с себя это тряпье, а то выгляжу, наверное, как бомжиха…

Александр кивнул. В его чуть прищуренных глазах плескалась неподдельная тревога.

«За меня волнуется», – с нежностью подумала Даша, направляясь в ванную. Когда через полчаса она вернулась в гостиную, муж сидел в глубоком кресле, держа в руке стакан, наполненный виски. Потягивая свой любимый напиток, Александр смотрел прямо перед собой невидящим взглядом. Уголки его мужественного рта были опущены, лоб прорезали глубокие морщины. Никогда раньше Даша не видела мужа таким озабоченным.

– О чем ты думаешь, милый? – спросила она, дотрагиваясь до его плеча.

От ее прикосновения Александр дернулся, словно от удара, и резко обернулся.

– Я тебя напугала?

– Нет… – Александр через силу улыбнулся. – Просто не ожидал.

Даша уселась на подлокотник кресла и обхватила мужа за шею:

– Так о чем ты думаешь?

Помолчав, тот нехотя ответил:

– Вот, сижу, ломаю голову – какой будет их следующий ход? На какие ухищрения пойдет этот подонок, чтобы сунуть меня головой в дерьмо?

– Ты это о ком? – насторожилась Даша.

– Я знал, что он меня ненавидит! Знал! Но никогда не думал, что он решится впутать в наши отношения тебя!

Даша поняла, что Александр говорит о том самом человеке, который организовал покушение. Странно, но почему он говорит об этом именно ей? Не проще было бы все рассказать следователю, который записывал ее показания и который покинул их квартиру всего час назад? Следователь со смешной фамилией Соловейчик произвел на нее впечатление совсем неглупого человека. Но то-то и оно, что ему Александр не сказал ничего конкретного. Отделался общими фразами типа: «У меня много врагов. Сами понимаете, бизнес, как и политика, грязное дело…»

На какое-то мгновение Даше стало страшно. К горлу подступила тошнота, сердце запрыгало, словно мячик. Господи, она отдала бы все на свете, чтобы эта тема больше никогда не всплывала в их разговоре. Но, похоже, понадобится не один год, чтобы забыть весь этот кошмар…

– Милый, ты кого-то подозреваешь? – спросила Даша тихо.

– Подозреваю?.. Да нет, я уверен на сто процентов, что за всем этим стоит он. Кешка Липай! Только ему, с его извращенной психикой, могло прийти в голову такое!

– Липай?

Обвинение в адрес Иннокентия звучало так нелепо, что Даша невольно улыбнулась. Неужели этот мужчина с блоковскими глазами, в которых застыла вся вселенская печаль, способен на такую низость? На какое-то мгновение ей стало стыдно за Александра – как можно подозревать в грязных делишках своего лучшего друга?

– Ты ошибаешься! – мягко возразила она.

– К сожалению, нет. Для Кешки найти «исполнителей» – раз плюнуть. Да всем давно известно, что он тесно контачит с «братвой»… Ты посмотри, какие рожи собираются в его казино!

– Никогда там не была, – сухо отчеканила Даша и, помолчав, добавила: – Думаю, ты все же ошибаешься и Кешка здесь ни при чем.

– Ни при чем? – Александр снисходительно улыбнулся. – Мне больно говорить об этом, но Кешка мне всегда завидовал. Когда мы учились в школе, камнем преткновения была борьба за лидерство. Ему всегда хотелось быть первым, но первое место было прочно застолблено за мной. Он из кожи вон лез, чтобы доказать всем, что он лучше меня. Но, увы… Знаешь, я ведь никогда не понимал – зачем ему это? Только недавно до меня дошло – им движет тщеславие. Банальное тщеславие, и больше ничего. Как это я, которого воспитывала одна мать-медсестра, могу быть лучше, чем он, сын дипломата?! Дурак, со связями его папаши он мог поступить даже в МГИМО! Ан нет, поперся в тот же самый институт, что и я. Технологический институт мясо-молочной промышленности. А в институте повторилась та же история – старостой почему-то выбрали меня, а не его. Он, конечно, сделал вид, что ему все равно. К тому времени он научился сдерживать себя. Но с тех пор стал мелко пакостить мне… Знаешь, меня ведь однажды едва не поперли из института. Кто-то настучал проректору, что я приторговываю валютой. Подозреваю, что этот «кто-то» был Кешка…

Эту историю Даша слушала с содроганием. У нее не было причин не доверять мужу, тем более что тот говорил очень убедительно. Но все же где-то в глубине души ее одолевали тревожные сомнения – неужели Иннокентий Липай, с виду такой «душка», может так мелко гадить своему лучшему другу?

– Да, все считают нас друзьями, – тем временем продолжал разглагольствовать Александр. – Но это не так. При встрече он всегда делает вид, что страшно рад меня видеть. Но его иезуитская улыбочка выдает его с потрохами. Кешка мне страшно завидует. Я это знаю.

– Не понимаю, в чем тебе можно завидовать?.. У него свой бизнес, у тебя свой. Ваши интересы не пересекаются.

– Заблуждаешься, дорогуша! – Александр снисходительно улыбнулся. – Теперь наш камень преткновения – это ты!

– Бред какой-то! – Даша сцепила ладони и сжала пальцы до боли в костяшках. – При чем здесь я?

– При том, что я фактически отбил тебя у Кешки!

– Отбил? Да я познакомилась с вами обоими почти одновременно! Женька притащил меня в «Белый попугай», и там я впервые увидела Иннокентия. Он даже не пытался назначить мне свидание!

– Уверен, его братец затащил тебя в клуб не просто так. Кешка давно на тебя глаз положил, просто выжидал удобный момент. Когда этот момент наступил и он распушил хвост как павлин, на горизонте появился я и… Но я же не виноват, дорогуша, что ты покорила мое сердце с первого взгляда! – Александр поцеловал ее в макушку. – Поверь, тогда я даже не знал, что ты, оказывается, дочь Сухомлинова!

Даше стало противно до тошноты. Ей вдруг показалось, что муж не совсем искренен. Да знал он, знал, чья она дочь! Если не сразу, то уж потом наверняка ему доложили. Это, скорее всего, не имело для него никакого значения, но…

«Боже, о чем я думаю? – За эти дурацкие мысли она была готова растерзать себя. – Саша любит меня больше жизни, и ему глубоко плевать, чья я дочь. Он любит меня просто потому, что я такая, какая есть. И это правда. А Иннокентий… Да, я чувствую, что я ему небезразлична… Даже сейчас, когда я вышла замуж за Александра, он смотрит на меня влюбленными глазами. Но разве любимую женщину можно подвергать смертельной опасности?»

Сама того не осознавая, она задала этот вопрос вслух и тут же увидела на лице мужа откровенное презрение.

– Ты плохо знаешь Кешку. Чтобы добиться своей цели, он пойдет на все. А его главная цель – растоптать меня! Завтра по всей Москве только и будут говорить, что об этом покушении. Думаешь, это хорошая реклама для моих клиентов? Как бы не так! «Если он не сумел защитить собственную жену, то грош ему цена», – вот что будут говорить на каждом углу… Но ничего, дорогая, мы справимся. Я выведу этого кретина на чистую воду! Но тебе надо уехать из Москвы! Причем немедленно! – Александр произнес эту фразу таким тоном, словно вынес окончательный вердикт.

– Боже мой… – прошептала Даша. – Значит, этот кошмар может повториться?

– Неудачная попытка только раззадорит Кешку! Следующий раз он придумает что-нибудь более оригинальное. Надо признать, мозги у этого стервеца все еще работают.

– Может, рассказать о твоих подозрениях Соловейчику?

Александр демонстративно поморщился.

– Не говори ерунды! Ты вообще представляешь, как работают эти ублюдки? Да им плевать на мои проблемы! Им подавай улики, доказательства, которых у меня, увы, нет. Остается одно – добыть эти самые доказательства. И я их добуду. Любой ценой… Обещаю, к тому времени, когда ты вернешься в Москву, все проблемы будут улажены…

Несколько минут в гостиной висело напряженное молчание. А в Дашиной душе прочно поселился страх. И теперь она судорожно размышляла, стоит ли звонить отцу и рассказывать ему о возникшей проблеме. Отец, страстный любитель горных лыж, отдыхал в Альпах, но, узнав обо всем, примчался бы в Москву первым же самолетом. И сделал бы все возможное, чтобы Даша смогла почувствовать себя в полной безопасности. Да этого Кешку Липая он придушил бы голыми руками! Размазал бы по стенке, как таракана.

Но то-то и оно, что Даша не была уверена, что приезд тестя обрадует Александра. Папаша наверняка устроит грандиозный скандал. Начнет упрекать зятя по поводу и без повода, а вдобавок прикажет не приближаться к своей дочери ближе чем на пушечный выстрел. А хуже всего, если начнет наезжать на Дашу, требуя немедленного развода…

«Нет, разводиться с Сашей я не хочу!.. Я люблю его больше жизни!.. Однако я совсем не уверена, что Саша сможет меня защитить…» – Даша так углубилась в свои размышления, что пропустила мимо ушей почти все, что говорил муж. Уловила смысл только последней фразы:

– Я позвонил в лучшее охранное агентство. С завтрашнего дня тебя будут охранять профессионалы.

– Нет!

– Что значит «нет»? – удивился Александр.

– Нет, профессионалами я объелась досыта. Андрей и Жора тоже попали в наш дом не из подворотни! Рекомендации и все такое прочее… И что из этого получилось? Если бы не случайный прохожий…

Вспомнив о своем спасителе, Даша горестно вздохнула. Какая же она все-таки дура, что не взяла у него номер телефона! Впервые в жизни ей посчастливилось познакомиться с настоящим суперменом, и на тебе – она даже не сумела его достойно отблагодарить.

«Вот если бы этот парень согласился стать моим телохранителем… Пусть он груб и неотесан, пусть! Но зато в нем чувствуется благородство – не каждый, рискуя жизнью, бросится спасать незнакомую девушку… – Увлеченная пришедшей на ум идеей, Даша принялась импровизировать: – А что, если я предложу ему эту работу? Интересно, он согласится?.. Как говорит мой отец, купить можно все. Только нужно назвать хорошую цену… Итак, решено. Я беру его себе в охранники. Осталось всего ничего – отыскать его. Мне известно его имя – Костя. Он говорил, что выскочил за сигаретами… Значит, живет где-то поблизости. В нашем районе, это точно… Эх, дура, надо было не слезы лить, а расспросить его поподробнее. Впрочем, кое-какие зацепки у меня есть. Если приложить усилия, его можно будет найти…»

– Дорогая, тебе пора собираться!

Даша непроизвольно вздрогнула и с удивлением посмотрела на Александра:

– Собираться?.. Куда?

– Как «куда»? Мы же договорились, что ты уезжаешь.

– Но не сегодня же!

– Зная тебя, уверен – на сборы тебе понадобится два дня. Так что самое время заняться чемоданами.

Мгновение поколебавшись, Даша согласно кивнула:

– Хорошо, я уеду. Но только если ты выполнишь одну мою просьбу.

– А если нет?

– Тогда останусь здесь. И буду ждать нового покушения.

– Ну и шуточки у тебя! – разозлился Александр. – Ну и какая же это просьба?

Постаравшись вложить в свой голос как можно больше нежности, Даша проворковала:

– Милый, найми мне в охранники человека, который спас меня.

– Ну да, достань луну с неба или «Титаник» со дна океана… Ты понимаешь, что это невозможно? Мы ведь даже не знаем, кто он такой.

– Его зовут Костя, он живет где-то в нашем районе. На вид ему лет сорок. Может, чуть меньше. Высокий, накачанный, загорелый. Темно-русые волосы, голубые глаза. Короткая прическа. Был одет в темно-синий джут, под ним – черная майка… – Поймав удивленный взгляд Александра, Даша осеклась на полуслове. – Что-то не так?

– Оказывается, ты его отлично разглядела!.. И даже успела познакомиться… Зачем тогда врала Соловейчику, что ничего не запомнила?

– Не хотела, чтобы у Кости были неприятности из-за меня.

– Но, дорогая, он же самый настоящий уголовник! – Александр недовольно поморщился. – Не понимаю, какого черта ты так за него цепляешься?

– Так ты найдешь его или нет?

– Ладно, постараюсь…

Даша бросилась мужу на шею и крепко поцеловала его.

Глава 2

Коротко стриженных парней с багровыми от напряжения шеями Константин заметил еще у входа в гастроном. И сразу понял, что эти двое пришли по его душу. Он и сам не мог объяснить, откуда взялась эта уверенность. Вроде бы парни не зыркали в его сторону. Скорее наоборот, из кожи вон лезли, чтобы не попасться ему на глаза.

«Дилетанты… – криво усмехнулся Константин, расплачиваясь за пиво. – Лохи, одним словом. Только вот из какой они конторы?.. Эфэсбэшники?.. Не похоже. Тех бы я хрена с два так быстро вычислил… Менты?.. Для ментов рожи у них слишком интеллигентные. Тогда кто?.. Неужели дружки тех киллеров, которых я недавно хлопнул?»

Озадаченный этим вопросом, Константин неторопливо направился к выходу. Боковым зрением успел заметить, что его преследователи идут за ним. Он ускорил шаг. Парни последовали его примеру. И ладно бы разделились по одному. Ан нет, продолжали идти плечо к плечу. Как солдаты на параде.

«Салаги! Сразу видно, что сидят на хвосте в первый раз… Ну ничего, сейчас я эти хвосты пообломаю. Больше они ко мне не сунутся…»

На улице Константин не спеша раскурил сигарету и праздной походкой двинулся в противоположную от своего дома сторону. Скорее всего преследователям был известен его адрес. Однако ему вдруг захотелось, чтобы эти желторотые пацаны немного понервничали, гадая, какого черта он поперся именно туда? Этот район Константин знал как свои пять пальцев. Заманить желторотых в ловушку и разобраться с ними по-свойски ему не составило бы большого труда. Метров через пятьдесят он свернет в тихий двор, заскочит в подъезд дома, парни рванутся за ним, и тут… Что будет потом, Константин представлял смутно. Скорее всего придется хорошенько накостылять им по шеям. Другого способа вытрясти из них ответы на интересующие его вопросы Константин не знал.

Однако все получилось совсем не так, как он задумал.

Не успел он пройти и десяти метров, как рядом, скрипнув тормозами, остановился новенький «БМВ». Передняя дверца со стороны пассажира призывно распахнулась, и из глубины салона послышался наглый мужской голос:

– Садись в машину! Быстро!

– Ты это мне? – уточнил Константин.

– Тебе!

Константин услышал шаги за спиной и резко развернулся. Так и есть – желторотые юнцы подошли к нему вплотную. Более того, он почувствовал, как в бок ему уперлось дуло пистолета. Ощущение было не из самых приятных, и Константин непроизвольно поморщился:

«Твою мать, развели, как лоха!»

Его держал под прицелом тот, кто стоял справа, – белобрысый, с кошачьими глазами и совершенно бесцветными ресницами. Второй, чернявый губошлеп, оружием под нос не тыкал, но его правая ладонь была демонстративно засунута в карман пиджака. Дескать, только дернись – схлопочешь по полной программе.

– В тачку, быстро! – повторил свою «просьбу» водитель.

– А если не сяду?.. Что тогда? – спросил Константин чуть насмешливо.

– Сядешь! – тоном, не терпящим возражений, заявил белобрысый.

И хотя голос пацана был полон яростной решимости, Константин вдруг понял, что убивать его не собираются. Он был нужен им живым. Вопрос только – для чего?

– Ладно. – Константин сделал вид, что собирается садиться в тачку. И в тот самый момент, когда белобрысый убрал свой пистолет, изо всех сил саданул ногой ему в пах. Приемчик был, конечно, запрещенный, но разве это дело – тыкать в бок безоружному пушкой?

От боли пацан согнулся в три погибели и заскулил, как побитая собачонка. Константин развернулся и врезал растерявшемуся губошлепу в челюсть. Тот, не вынимая руки из кармана, плашмя рухнул на пыльный асфальт. Слава богу, что с перепугу не спустил курок. Впрочем, пуля все равно ушла бы вверх…

Пока Костя разбирался с этими двумя, водитель попытался смыться. Но Константин, разгадав его маневр, рванул на себя дверцу машины и, схватив парня за волосы, несколько раз «припечатал» его физиономию к рулю. Послышался неприятный хруст. Выплевывая остатки передних зубов, водила взвыл о пощаде.

– На кого работаешь, падла? – спросил Константин.

– На хозяина…

– Понятно, что не на черта лысого. Погоняло хозяина!

– Что?..

– Имя!

– Михайлов.

– Какого хрена ему от меня надо?

– Не знаю… Сказал, чтоб доставили к нему в офис…

– Так он еще и при офисе? – усмехнулся Константин. – Круто устроился… Ладно, передай своему хозяину, что так дела не делаются. Ему надо – пусть придет ко мне сам. Понял?

– Понял, – пролепетал водила.

– Молодец…

В этот момент Константин почувствовал какое-то движение позади себя. Оставив в покое водителя, резко развернулся. И вовремя, потому как едва успел подставить руку под кулак «воскресшего» чернявого губошлепа. В удар парень вложил всю свою силу, и, если бы не отменная реакция Константина, валяться бы ему на асфальте с вывихнутой челюстью.

Чтобы закрепить свои позиции, правой ногой в развороте Константин попытался послать чернявого в нокаут. Но тот сумел увернуться. И все же Константин его достал. Удар получился хотя и сильным, но смазанным – чернявый упал на асфальт, но тут же поднялся. Его глаза полыхали здоровой злостью и желанием достать противника.

– Николай, кончай! – послышался из салона голос водилы. – Все, парни, сворачиваемся…

Чернявый, недобро зыркнув на Константина, нехотя забрался в машину, где уже, скорчившись, сидел блондин с рысьими глазами. «БМВ» рванул с места и на полной скорости скрылся за поворотом. Учитывая состояние водилы, было удивительно, что на этом отрезке пути они не сбили никого из пешеходов. Впрочем, отсутствие зубов еще никому не мешало управлять машиной…

Проводив «БМВ» задумчивым взглядом, Константин развернулся и направился в сторону своего дома. На душе было тревожно. Он никак не мог вспомнить, кто такой этот Михайлов. Возможно, он встречался с этим человеком и раньше. Но при каких обстоятельствах? И какого черта Михайлову понадобился он сам?

Чаще всего Костю Панфилова разыскивали те люди, которые страстно желали его смерти. К сожалению, Константин обладал воистину странным талантом – умел наживать себе врагов так же быстро, как многие люди заводят новых друзей. Возможно, потому, что ненавидел несправедливость. И если волей случая оказывался впутанным в историю, где сильный обижал слабого, то всегда становился на сторону последнего. Иногда, правда, слабые оказывались еще теми подонками – использовав Константина на полную катушку, старались избавиться от него любыми методами. Предательства он не прощал. Никому и никогда.

…Он поднялся по лестнице на шестой этаж и остановился перед обитой дерматином дверью. Как хорошо, что в свое время он не распустил все бабки, полученные за работу от вдовы известного бизнесмена, и купил эту квартиру. Пусть не в самом престижном месте и не супер какой планировки, но все же в районе Садового кольца.

Достав из кармана ключи, сунул один из них в замочную скважину и повернул несколько раз. Дверь открылась с легким скрипом. Константин переступил порог прихожей и огляделся. В квартире царило запустение. Стояла духота, пахло застарелой пылью. Чувствовалось, что много месяцев здесь никто не жил.

«Надо бы прибраться!» – подумал он, направляясь в гостиную. Однако вместо того, чтобы засучить рукава и взяться за уборку, плюхнулся на диван и откупорил банку с пивом. Сделал несколько глотков и поморщился – пиво оказалось теплым. Поставив банку на журнальный столик, стянул пропахшую потом майку и швырнул ее в угол. Окна его квартиры выходили на южную сторону, и практически целый день в комнатах «гуляло» солнце. Летом Константин просто изнемогал от жары: не помогал ни купленный по случаю кондиционер, ни ледяной душ, который он принимал чуть ли не каждые сорок минут. Через час пребывания в этой «душегубке» он почувствовал первые признаки раздражения. Да и по телику, как назло, шла какая-то мура: сплошные аргентинские сериалы.

«Ладно, чего оттягивать? – вздохнул он. – Пора наводить марафет в берлоге!.. Но для начала не мешало бы найти какую-нибудь тряпку…»

Встав на табуретку, распахнул дверцы антресолей. В воздухе повисло облачко пыли, и Константин чихнул. Да так, что едва не свалился вниз. Каким-то чудом ему удалось удержать равновесие, ухватившись за нижнюю планку антресолей. Его пальцы прикоснулись к какому-то плоскому предмету, похожему на спичечную коробку, закрепленному с внутренней стороны планки. Приложив некоторые усилия, он отодрал эту коробочку от антресолей и мысленно выругался – на его ладони лежал элементарный «жучок».

«Ну и как это понимать?..» – Константин опустился вниз и присел на краешек табуретки. Самым неприятным было то, что он понятия не имел, кому понадобилось ставить его квартиру на прослушку. Кто из его многочисленных врагов решился на такой шаг? И с какой целью?

Так и не ответив ни на один из этих вопросов, он пододвинул к себе телефон и отвинтил крышку трубки. И увидел то, что и ожидал увидеть, – прямо на наушник был прикреплен второй, еще более миниатюрный «жучок».

– Твою мать! – не сдержался он. И тут в дверь позвонили…

«Открывать или не открывать?» – Мгновение поколебавшись, Константин аккуратно завинтил телефонную трубку и водрузил ее на место. Затем вытащил из-под диванной подушки «макаров» и на цыпочках двинулся в прихожую. Хотел было набросить рубашку, но затем подумал, что и так сойдет. В конце концов, он у себя дома и никого не ждет. Перед тем как распахнуть дверь, на всякий случай решил подстраховаться – закрыл «глазок» указательным пальцем. Если его собираются убрать, то сейчас должен раздаться выстрел…

Но с лестничной площадки не донеслось никаких подозрительных звуков – ни лязга автоматного затвора, ни щелчка снимаемого предохранителя…

«От этой жары я схожу с ума!» – подумалось вдруг. И Константин, наплевав на предосторожности, прильнул к «глазку». В полутьме ему удалось разглядеть тонкую девичью фигурку, и он, мгновение поколебавшись, щелкнул замками. И увидел ту самую незнакомку, которую два дня назад спас от похищения.

Девчонка выглядела шикарно, хотя и была одета вполне демократично – расклешенные джинсы, обтягивающий топик, сабо на высокой платформе. Вот только камешки в золотых сережках сверкали слишком уж благородно. Сразу видно, что не какие-нибудь цирконии. От удивления Константин растерялся. Стоял и пялился на незваную гостью, как баран на новые ворота. И хотя за спиной незнакомки не маячили фигуры в ментовской форме, ему вдруг стало не по себе от мысли, что отыскать его берлогу оказалось не таким уж и трудным делом.

Его молчание незнакомка восприняла по-своему. Тряхнув светлыми волосами, на этот раз распущенными по плечами, мило улыбнулась:

– Здравствуйте, Костя. Меня зовут Даша. Вы меня узнаете?

– Узнаю…

– Извините за беспокойство, но мне надо с вами поговорить.

Только сейчас до Константина дошло, что выглядит он не самым лучшим образом. Особенно для приема гостей. Из одежды на нем были только старые шорты, на ногах – резиновые шлепанцы. А в руке – «макаров», который он предусмотрительно спрятал за спину.

– Проходите… – Он отступил на шаг назад. – А я пойду накину на себя что-нибудь…

В этот момент со стороны лестничного пролета бесшумно, как тени, вынырнули двое крепких парней. Судя по тому, что Даша не испугалась, а лишь скорчила презрительную гримасу, их появление не стало для нее неожиданностью.

– А это кто такие? – удивился Константин.

– Мои новые охранники… – Чуть повернув голову, Даша бросила через плечо: – Иван, Сергей, подождите меня на лестнице. Я вернусь через полчаса.

– Но, Дарья Юрьевна… – попытался возразить один из охранников, – по инструкции….

– К черту инструкцию! – перебила та и, шагнув за порог, захлопнула за собой дверь.

«Однако круто! – подумал Константин. Оставив Дашу в прихожей, прошел в гостиную и натянул майку, попутно размышляя об этом странном визите: – Что ей от меня надо? Отблагодарить? В гробу я видел ее благодарность! Но как она меня все-таки нашла?..»

– Костя, вы где? – Даша появилась в дверном проеме и вопросительно посмотрела на него: – Я могу присесть?

– Ради бога.

Опустившись на краешек дивана, она внимательно огляделась. И хотя на ее лице не отразилось никаких эмоций, Константин понял, что увиденное ее разочаровало. Впрочем, это было неудивительно – с потолка сиротливо свисала лампочка без абажура; в углу громоздились спортивные снаряды; журнальный столик был заставлен пустыми банками из-под пива; на подлокотнике дивана сиротливо примостилась пепельница, до краев наполненная окурками. Логово холостяка, да и только.

Неизвестно отчего, но Константин разозлился. Взял с подоконника пачку сигарет, достал одну из них и немного грубовато спросил:

– Зачем пожаловала?

Нервно теребя ремешок своей сумки, Даша сказала:

– У меня к тебе деловое предложение… Ничего, что я на «ты»?

– Ничего. И какое же?

– Хочу, чтобы ты работал на меня. Двести долларов в день тебя устроят?

– Работа бывает разной, – осторожно заметил он.

– Я уезжаю за город. И мне нужен телохранитель. Я хочу, чтобы это был ты.

«Хочу, хочу… Что она о себе возомнила?» – Константин нахмурился. Он не привык, чтобы кто-то принимал решения за него. Пусть даже если этот «кто-то» – очаровательная богатая девушка.

Но, с другой стороны, сейчас он совершенно свободен. Деньги, которые привез из Чечни, через неделю-другую закончатся. И что тогда? Идти на биржу трудоустройства? Просто смешно! К тому же оставаться в этой квартире, похоже, небезопасно. Сегодня он обнаружил пару «безобидных» «клопиков», а кто знает, что подсунут ему под дверь завтра?

«Похоже, мне придется менять место дислокации: эту хату продавать, а взамен покупать новую… Что ж, пока агентство будет заниматься моими проблемами, я вполне могу отдохнуть за городом». – И все же природное упрямство не позволило ему согласиться вот так сразу.

– У тебя же есть охранники. Аж целых два.

– Они мне не подходят.

– Почему?

– Я им не доверяю.

– А мне, значит, доверяешь? – Константин криво усмехнулся. – Ну-ну… Ты ведь видишь меня всего второй раз!

– Я чувствую, что ты – очень порядочный человек! – горячо заговорила Даша. – Ты ведь не побоялся рискнуть ради меня?.. Мало кто из моих знакомых повел бы себя так же решительно. Ты спас меня, хотя и видел впервые! И это говорит о многом!.. Я очень тебя прошу!

«Святая простота! – усмехнулся Константин, внимательно слушая собеседницу. – Да за такие бабки она может нанять самого лучшего телохранителя в городе!.. А может, по совместительству я должен буду оказывать ей и другие услуги?.. Да нет, на сексуально озабоченную дамочку она не похожа. Скорее, на наивного ангелочка. Наивного и здорово запуганного! Кто ж, моя красавица, так тебя запугал?»

Он почувствовал, что его отношение к Даше постепенно меняется. Нет, она не капризная, избалованная вниманием «маменькина дочка», привыкшая, чтобы все окружающие выполняли ее прихоти. Она – глубоко несчастная молодая женщина, у которой, похоже, серьезные неприятности.

– У меня есть время подумать? – спросил он.

– К сожалению, нет. Ехать надо завтра.

– Ладно, я согласен.

Даша облегченно вздохнула:

– У меня просто камень с души свалился… Господи, Костя, ты не представляешь, как я рада! Я две ночи спать не могла без снотворного. Мне все время казалось, что дверь вот-вот распахнется и они ворвутся ко мне в спальню…

– «Они» – это кто? – Заметив, что Даша не поняла вопроса, уточнил: – Ты знаешь, кто конкретно за тобой охотится?

– Об этом лучше спросить у моего мужа.

«Твою мать! – мысленно выругался Константин. – Оказывается, она замужем! Какие еще сюрпризы ждут меня впереди?.. Хотя какая мне, к черту, разница, есть у нее муж или нет…» – И все же разница была, только он не хотел себе в этом признаваться.

– Муж-то у тебя кто?

– Саша?.. – В Дашином голосе послышалась неприкрытая гордость. – Бизнесмен. Занимается производством продуктов питания. Недавно выпустили новую серию кетчупов «Михайлов». Пальчики оближешь! Не пробовал?

Знакомая фамилия неприятно резанула слух.

«Значит, вот чьи „шестерки“ пытались силой затолкать меня в тачку! А я голову ломал, какого черта понадобился какому-то там Михайлову? Теперь понятно зачем – охранять его драгоценную женушку. Когда же я наотрез отказался ехать, да еще накостылял его „шестеркам“ по шеям, за дело взялась Даша. И надо же, как точно все рассчитала, – меня даже не пришлось долго уламывать…»

Помрачнев, Константин потянулся за новой сигаретой. А Даша, словно и не заметив перемены в его настроении, продолжала звонко щебетать:

– Сейчас мы поедем к Саше в офис. Это совсем недалеко… Думаю, вам пора познакомиться… Увидишь, он тебе понравится. Он всем нравится!

– Я – не все! – хмуро парировал Константин. – Но познакомиться придется.

– Только я ему позвоню. Предупрежу, что мы вот-вот нагрянем!

Вытащив из кармана сотовый, Даша принялась нажимать кнопки. Чтобы не слышать «воркования голубков», Константин вышел в спальню – переодеться. Теперь он уже сожалел, что ввязался в эту историю. Да, вначале предложение показалось ему заманчивым, но теперь…

«Не стоит пороть горячку! – рассудил он. – Побазарю с Михайловым, тогда и решу, что делать дальше. Если не примет мои условия, пошлю на хрен. Пусть ищут себе другого охранника!»

* * *

Офис кетчупового короля, как мысленно прозвал про себя Константин Дашиного мужа, размещался в массивном здании на Кутузовском. Как раз напротив знаменитого дома под номером «26», где в свое время жил легендарный генеральный секретарь со своей сумасбродной дочерью, любительницей бриллиантов и молодых циркачей.

Константин, который немного разбирался в бизнесе, сразу просек, что место для офиса выбрано не наугад. Ведь клиентами Михайлова были в основном провинциалы, у которых от одного упоминания о Кутузовском проспекте прели яйца. Где уж тут сомневаться в правильности составления договора, если офис производителя находится в самом крутом месте столицы. Не похоже, что дела у него идут из рук вон плохо.

Мысленно порадовавшись за Дашу и ее ушлого мужа, Константин выбрался из машины и огляделся. Такое изобилие иномарок, причем совсем новеньких, он видел разве что на служебной стоянке в Охотном Ряду.

«А говорят еще, что Россия – нищая страна!» – подумал он, оглядывая ровный ряд джипов, «Мерседесов», среди которых каким-то невероятным образом затесался ярко-красный «Феррари». Спортивные машины всегда были слабостью Константина. Он любил прокатиться с ветерком. Правда, не на наших российских дорогах…

– Костя, ты где?

Он повернулся на Дашин голос и увидел, что девушка уже стоит у входа в здание. По обе стороны от нее возвышались внушительные фигуры телохранителей. Константин неторопливо двинулся к ним. Очень скоро он сам будет находиться при Даше как привязанный – и днем и ночью. Что, кроме головной боли, принесет ему эта дурацкая работа? Деньги?.. Но их можно заработать и другим способом. Моральное удовлетворение?.. Да какое, к черту, удовлетворение, если он потеряет свою независимость и превратится в Дашину тень!

«Это все эмоции! – попытался урезонить себя он. – Считай, что ты берешься за эту работу ради своей же безопасности. Тебе ведь надо где-то отсидеться? Надо. Так что не вякай!»

В прохладном фойе было немноголюдно – за стеклянной перегородкой, уставившись в огромный экран телевизора, сидели двое охранников с рациями. Даша сухо поздоровалась и, указав на Константина, пояснила:

– Он со мной.

– Проходите! – равнодушно отреагировал охранник, нажимая какую-то кнопку на пульте управления. Они прошли через металлический турникет и оказались в небольшом предбаннике, где располагались дверцы лифтов. Константин даже удивился – оказывается, попасть в святая святых не так уж и сложно. И это ему не очень-то понравилось.

Даша привычным жестом нажала кнопку вызова лифта и повернулась к своим телохранителям:

– Ребята, подождите меня в холле.

– Нет, – покачал головой один из них. – Мы поднимемся с вами.

– Но это же глупо! – Даша чуть повысила голос. – Уверена, со мной ничего не случится! Здесь же камеры на каждом углу, здание напичкано охраной!

«Только все это без толку! – так и вертелось на языке у Константина. – Если кому-то припрет, он достанет тебя и здесь!»

Видимо, того же убеждения придерживались и телохранители, потому как наотрез отказались подчиняться приказу хозяйки. Даша заметно разозлилась, но ничего не сказала, когда в лифт они вошли все вчетвером. Пока поднимались на четвертый этаж, она сосредоточенно разглядывала свой маникюр и была похожа на обиженную десятиклассницу.

Офис кетчупового короля занимал весь этаж. Здесь работали кондиционеры, и в просторных коридорах было даже прохладно. Из неплотно прикрытых дверей доносился шум лазерников, стрекот факсов. В воздухе витала самая обычная рабочая атмосфера.

Стремительной походкой Даша пронеслась по коридору и толкнула обитую кожей дверь. Вслед за ней вошел один Константин – охранники остались по ту сторону порога. В просторной комнате за компьютером сидела рыжеволосая девушка лет двадцати семи. Увидев Дашу, она встала и приветливо поздоровалась. Константин не мог не оценить ее точеной фигурки, умного взгляда и приятного, чуть глуховатого голоса.

«Такой и должна быть идеальная секретарша», – некстати подумалось ему.

Даша же, процедив сквозь зубы что-то похожее на приветствие, шагнула к двери, ведущей в смежную комнату, и распахнула ее.

– Привет, милый! – слишком громко проговорила она, явно «работая» на публику. – Вот и мы!

Из глубины кабинета послышался приятный мужской баритон:

– Здравствуйте. Проходите. Я уже заждался.

Даша ничуть не преувеличивала, когда утверждала, что ее муж нравится всем без исключения. Даже Константин, всегда настороженно относившийся к представителям «новых русских», был приятно удивлен. Перед ним стоял высокий светловолосый парень с чистыми, как у праведника, глазами. Идеальный греческий нос и причудливые завитушки волос над ушами делали его немного похожим на гея. Наверное, из-за этого едва уловимого сходства Дашин муж предпочитал курить гаванские сигары, надеясь таким образом подчеркнуть свою мужественность. Одна из сигар как раз дымилась в пепельнице, наполняя кабинет ароматом табачных листьев.

Выйдя из-за стола, он протянул Константину руку:

– Михайлов! Александр Иванович.

– Панфилов… Константин.

Рукопожатие у Михайлова оказалось по-мужски крепким, ладонь – твердой и прохладной. Он держался без понтов – просто и по-дружески. Жестом предложил присесть и, повернувшись к Даше, с милой улыбкой попросил:

– Дорогая, оставь нас, пожалуйста, одних.

– Вот еще! – отмахнулась та, глядя на мужа влюбленными глазами. – Я не хочу уходить!

– Предстоит серьезный мужской разговор! – терпеливо пояснил Михайлов, особо упирая на слово «мужской». – Тебе будет неинтересно. Хочешь – подожди в комнате отдыха. Оксана сделает тебе кофе. А можешь прошвырнуться по магазинам. Когда мы закончим, я тебе позвоню…

При слове «магазин» у Даши загорелись глаза. Все-таки она была женщиной до мозга костей – никогда не упускала случая потратить деньги в дорогих бутиках. Мгновение поколебавшись, кивнула:

– Ладно, милый, не буду вам мешать! – И направилась к выходу.

Когда за ней закрылась дверь, Михайлов повернулся к Константину. И хотя его губы по-прежнему улыбались, в глазах напрочь отсутствовала наивность, которая придавала ему очарование. Михайлов смотрел на него жестким оценивающим взглядом, и даже не верилось, что минуту назад этот улыбающийся человек производил впечатление наивного простачка.

Константин сразу понял, что именно таким видят Михайлова его клиенты – жестким и бескомпромиссным.

– Для начала хочу извиниться за моих кретинов, – спокойно начал он, взяв сигару из пепельницы. – Они неправильно поняли мои указания. Проявили излишнее рвение… Но ничего, будут знать, что инициатива иногда наказуема.

Столь циничное отношение к собственным подчиненным Константину не очень-то понравилось. Но, с другой стороны, может, с идиотами так и надо поступать? Хотя зачем тогда брать идиотов на работу и давать им важные поручения?

Короче, никакого конкретного мнения по этому поводу у него не было, и Константин решил промолчать.

– Теперь о нашем с тобой деле, – тем временем продолжал Михайлов, переходя на «ты». – Идея нанять тебя телохранителем принадлежит исключительно моей жене. Ее не смутило даже то, что ты – бывший уголовник и что у тебя нелады с законом…

На лице Константина не дрогнул ни один мускул, но зато в душе появился неприятный осадок. Оказывается, прежде чем нанять его на работу, Михайлов не поленился проштудировать его биографию.

– Мне известно о тебе многое, – продолжал проявлять свою осведомленность тот. – За что ты сидел, твоя кличка на зоне, кое-какие прошлые делишки… Признаться честно, меня впечатлили твои подвиги. Но сейчас не об этом. Из проверенных источников мне стало известно, что тебя хотят заполучить эфэсбэшники. Поэтому ты «залег на дно» – полгода назад уехал в Чечню. Вернулся всего неделю назад, но уже успел «засветиться» – ввязался в перестрелку с наемными убийцами… Впрочем, как раз за это я тебе благодарен. Ты спас мою жену. Если и дальше станешь защищать ее так же самоотверженно, можешь рассчитывать на повышение зарплаты.

Криво усмехнувшись, Константин напомнил:

– Я еще не дал согласия!

– Разве? – искренне удивился Михайлов. – Но Даша сказала мне совершенно другое.

– Пока что меня устраивает только зарплата. Остальные условия я не знаю.

И вновь глаза Михайлова засияли неземной чистотой. Голос стал вкрадчивым, взгляд печальным.

– Костя, поверь, за двести баксов в день на меня станет работать даже охранник Киркорова. Но Даше почему-то нужен именно ты… После того, что ей пришлось пережить, я не смог ей отказать. Хочешь знать условия? Ты поступаешь в ее полное распоряжение. Охраняешь только ее.

– И не в Москве? – уточнил Константин.

– Через подставное лицо я купил дом километрах в ста отсюда. Отвезешь Дашу туда и останешься с ней. Сколько там придется торчать, не знаю. Самое большое – месяц. Потом, если не понравится, можешь увольняться. В доме есть горничная, садовник, пять человек охраны, которые будут подчиняться непосредственно тебе… Еще нужны люди?

– Можно взглянуть на план дома?

– Нет проблем! – Михайлов открыл папку, лежащую на столе, и вытащил из него несколько листков. – В доме современные средства защиты – видеокамеры, непробиваемые стеклопакеты, сигнализация.

– Охранники – люди надежные?

– Да. Все работают на меня уже около трех лет. Что еще?

– Мне нужна машина. И кое-какое оружие для обороны.

– Составь список и отдай моей секретарше. Машина будет у тебя сегодня. С доверенностью на твое имя… – Помолчав, Михайлов добавил: – Даже если ты откажешься, я не собираюсь сдавать тебя эфэсбэшникам. Это не в моих правилах.

«Подумаешь, испугал! – мысленно усмехнулся Константин. – Да у тебя у самого, похоже, рыльце в пушку. Да еще в каком!»

Михайлов опустил глаза, словно прочитал его мысли. Молчание тянулось около минуты, и за это время Константин успел досконально изучить план загородного дома. «Домик» оказался двухэтажным, в нем было не меньше десяти комнат. Территория была огорожена забором, за которым сразу начинался лес. Стратегически не очень удобное место, но если умело расставить охранников…

«А что, собственно говоря, я теряю? Даша не похожа на капризную клиентку, сам Михайлов будет далеко. Если и приедет на выходные, как-нибудь переживу. Месяц – не год. Условия – лучше не придумаешь. Если что-то не понравится, всегда могу свалить…»

– Ну так как? – первым не выдержал Михайлов.

– Я согласен.

Михайлов заметно повеселел, но в то же время стал вести себя по-деловому. Придвинув Константину листок бумаги и ручку, напомнил:

– Займись списком… Это надо сделать быстро.

– Когда мы уезжаем? – уточнил Константин.

– Завтра утром.

– Мне нужен еще один человек. Желательно тот, который знает, где находится этот дом.

Мгновение поразмыслив, Михайлов предложил:

– Я отправлю с тобой парня, который оформлял купчую. Он у меня, как говорится, мастер на все руки – водитель, охранник, прекрасно стреляет… Кстати, вы немного знакомы. Его зовут Николай Рыбаков.

– Что-то не припоминаю.

– Тот самый парень, который должен был доставить тебя ко мне, – с усмешкой пояснил Михайлов. – И которому ты испортил физиономию.

– Блондин или брюнет?

– Брюнет… Чернявый такой, на цыгана похож. Рыбаков – парень толковый. Думаю, вы поладите.

– Надеюсь.

Глава 3

Серая лента загородного шоссе была почти пустой. Вокруг, насколько хватало взгляда, тянулся густой сумрачный лес. Шины тихо шелестели по асфальту, в салоне гулял теплый летний ветерок, и Константин, сидевший на переднем сиденье, позволил себе немного расслабиться. Полчаса назад они миновали Кольцевую дорогу и взяли курс на Брянск. До загородного дома Михайловых оставалось не больше семидесяти километров.

Николай Рыбаков вел «Вольво» на предельно дозволенной скорости, насвистывая себе под нос какой-то новоиспеченный шлягер. Константина это ничуть не раздражало. Если у водителя хорошее настроение, рассуждал он, значит, тот совершенно спокоен. Если спокоен – держит все под контролем и в случае непредвиденной ситуации сумеет среагировать как надо. Гораздо сильнее Константина беспокоила Даша. Если кто и вносил в их маленькую компанию легкое напряжение, так это она. Мало того, что по дороге болтала по мобильнику со своими многочисленными подружками, так еще и сообщила каждой второй, что уезжает за город. Хорошо, что ума хватило не называть конкретный адрес, иначе вся конспирация пошла бы коту под хвост.

Вот и сейчас с заднего сиденья слышался нежный Дашин голосок:

– Надин?.. Как дела?.. Нет, у меня все нормально… Париж просто супер, но цены… Чашечка кофе стоит четыре доллара… А такси! У нас за такие деньги можно десять раз сгонять из одного конца в другой…

Подавив тяжелый вздох, Константин переглянулся с Рыбаковым. В глазах Николая читалось откровенное сочувствие – да, брат, я тебе не завидую… Мгновение поразмыслив, он включил магнитолу. Нашел волну какой-то радиостанции, по которой передавали интервью с «золотым» голосом России красавчиком Басковым. Даша мгновенно прервала болтовню по телефону и принялась с упоением слушать последние сплетни о певце. Похоже, этот новоявленный Лемешев был ее кумиром. Константин, который относился к Баскову совершенно равнодушно, вздохнул с облегчением – попса все же лучше, чем бабские разговоры о тряпках. Он взглядом поблагодарил Рыбакова. Тот в ответ улыбнулся, дескать, самого задрало.

Вообще, с каждой минутой этот чернявый, похожий на цыгана парень нравился Константину все больше и больше. И симпатия, похоже, была обоюдной. Сегодня утром Рыбаков ни словом не обмолвился об их первой встрече, следы которой все еще отчетливо проступали на его цыганистой физиономии. Широко улыбнулся, протянул руку и назвал свое имя. Его рукопожатие было крепким, взгляд открытым. Похоже, парень умел признавать свои ошибки и не был злопамятен.

Решив закурить, Константин вытащил из пачки сигарету и похлопал себя по карманам, ища зажигалку. И вдруг вспомнил, что забыл ее в кухне на подоконнике. Сигареты прихватил, а вот зажигалку оставил. Мысленно чертыхнулся и повернулся к Николаю:

– Огоньку не найдется?

Не отводя взгляда от дороги, Рыбаков сунул руку в карман, вытащил зажигалку и протянул ее Константину. Вместо того чтобы прикурить, тот принялся с интересом рассматривать протянутую ему вещицу. Зажигалка была эксклюзивной – ее сделали из пустого ружейного патрона. Начищенная до блеска, миниатюрная, с тонкими впаянными детальками, она больше напоминала произведение искусства, чем средство для прикуривания сигарет. Ко всем прочим достоинствам зажигалка была многоразовой.

– Сам сделал? – с легкой завистью уточнил Константин – он всегда с уважением относился к людям, которые умели работать и головой, и руками.

– Отец. Дорога как память.

Прикурив, Константин вернул зажигалку. Рыбаков чуть увеличил скорость, и через минуту-другую они нагнали огромный трейлер. В салоне сразу запахло отработанной соляркой. Даша принялась демонстративно чихать. Слегка нажав на педаль газа и выглянув в окно, Рыбаков вслух констатировал:

– Никого! – и пошел на обгон.

И тут произошло неожиданное. Откуда-то сзади на полной скорости между «Вольво» и трейлером вклинился джип. Видимо, водитель решил проскочить в образовавшийся зазор, но не учел габаритов своей машины. Константин почувствовал глухой удар, задребезжали стекла, его отбросило назад. И хотя удар был скользящим, «Вольво» все равно повело вправо. Еще мгновение, и они окажутся под колесами трейлера… И их раздавит всмятку!

Рыбаков с застывшим от напряжения лицом вывернул руль влево и резко нажал на тормоз. «Вольво» со всего размаху врезалась в предохранительный барьер, разделявший две полосы, и встала как вкопанная. Даша громко вскрикнула, а Константин почувствовал неимоверное облегчение – слава богу, все обошлось. Несколько секунд он сидел с закрытыми глазами, чувствуя, как стучит кровь в висках. Сердце колотилось как бешеное. Он понимал, что своим спасением они обязаны Рыбакову – тот принял правильное решение, выбрав из двух зол меньшее.

Обернувшись к Даше, Костя спросил:

– С тобой все в порядке? Не ушиблась?

Даша медленно покачала головой.

– Нет… Только испугалась.

Рыбаков, уже успевший выбраться из машины и осмотреть повреждения, без всякого стеснения крыл трехэтажным матом смывшегося водителя джипа. Неожиданно где-то рядом скрипнули тормоза, после чего мат Рыбакова стал еще забористее. Отстегнув ремень безопасности, Константин высунулся из салона и увидел на противоположной стороне дороги джип, как две капли воды похожий на тот, который стал виновником аварии.

– Твою мать, козел! – продолжал неистовствовать Рыбаков, почему-то обращаясь к водителю остановившейся машины. – Где тебе права выдали, падла? За сколько ты их купил, баран?

Присмотревшись внимательнее, Константин вдруг понял, что джип – тот самый. Непонятно было одно – зачем водитель вернулся на место аварии? Неужели чтобы помочь?

В груди тревожно заныло, и Константин, сунув руку в карман, нащупал рукоятку пистолета. Снял его с предохранителя и, повернувшись к Даше, приказал:

– Заблокируй дверь со своей стороны и ляг на сиденье.

– Ты что, издеваешься? – возмутилась девушка. – Может, еще и раздеться до купальника?

Не выходя из машины, Константин внимательно наблюдал за водителем джипа – невысоким накачанным блондином, которому было чуть за тридцать. Тот был одет в светлые шорты до колен и черную майку. На поясе висела сумка-кошелек, в котором вряд ли могло уместиться огнестрельное оружие. И все же, когда блондин дернулся к кошельку, Константин заметно напрягся. Но сразу понял, что паниковал зря – водитель вытащил оттуда несколько купюр и попытался всучить их Рыбакову.

«Нет, на киллера этот парень не тянет! – решил Константин. – Но тогда зачем остановился? Совесть замучила?..»

И тут откуда-то сбоку послышался звук сирены – к месту происшествия неумолимо приближалась бело-синяя машина ГИБДД. Блондин тут же спрятал деньги и что-то негромко сказал Рыбакову. Тот, подумав, кивнул.

Тачка ГИБДД лихо притормозила на обочине, метрах в двадцати от «Вольво». Из салона лениво выбрался толстый капитан в солнцезащитных очках и жестом подозвал к себе блондина и Рыбакова. Те подошли, и блондин, размахивая руками, принялся что-то объяснять капитану. Тот слушал его не больше сорока секунд, а затем рявкнул:

– Права!

Даша, с интересом наблюдавшая за тем, как разворачиваются события, невольно вздрогнула и зашептала:

– Ненавижу гаишников…

Капитан принялся внимательно изучать документы, не обращая внимания на жалкие потуги блондина разрядить ситуацию. Рыбаков молчал. Неожиданно оказалось, что в джипе находится еще один человек – усатый мужик с едва намечавшимися залысинами. Он выбрался из машины, когда обстановка накалилась до предела. Подошел к капитану, взял его под локоток и что-то негромко сказал ему на ухо. Капитан взглянул на него с заметным интересом. Чуть поколебавшись, кивнул. Затем вопросительно посмотрел на Рыбакова. Тот пожал плечами.

Константин слегка занервничал – он никак не мог понять, что же там происходит? Судя по тому, что Рыбаков практически успокоился, блондин перестал багроветь, а капитан благодушно заулыбался, они о чем-то договорились. Константин хотел было подойти к ним и все выяснить, но пока раздумывал, машина ГИБДД сорвалась с места и уехала. Рыбаков же быстрым шагом направился к «Вольво».

Его цыганистые глаза возбужденно сверкали, на смуглых щеках горел румянец. Было видно, что Николай чем-то возбужден. Подойдя к окошку вплотную, пригнулся и быстро затараторил:

– Костя, тут такие дела… У нас радиатор полетел, ехать дальше нельзя. Так мужики предлагают отогнать тачку в мастерскую… Идея хорошая!

– Погоди! – остудил его пыл Константин. – А куда подевались гаишники?.. Тут же откровенное ДТП!

– Гаишники? – Рыбаков сверкнул острыми, как у волка, зубами. – Получили на лапу и отвалили. Я не возражал – себе дороже.

– Молодец! – одобрительно кивнула молчавшая до этого Даша. – Знаю я эти гнилые гаишные разборки. Составляли бы протокол часа четыре, а потом во всем обвинили бы нас!

– А мастерская, говорят, рядом, – продолжал гнуть свое Рыбаков. – Километрах в десяти от трассы. В каком-то там поселке… Серово, кажется. Мужики, – он кивнул в сторону блондина, – сказали, что все проплатят. У них там и мастер знакомый имеется. Работы-то там ерунда – на час-полтора… Ну, что скажешь? Ты же у нас главный.

– Я против.

Рыбаков мотнул головой, как молодой мерин, и с вызовом уточнил:

– Почему?

– Потому что ехать в поселок опасно. Чужая территория. Опять же, вдруг ремонт затянется надолго?

– Это вряд ли. Там только радиатор поменять.

– Мне кажется, надо звонить в Москву и вызывать подмогу. Пусть пригонят новую тачку.

– Зачем? – искренне удивился Рыбаков.

Неожиданно его поддержала Даша:

– Николай прав! Глупо отказываться от помощи. Так мы потеряем не больше часа, а если станем ждать помощи из Москвы, будем куковать здесь до вечера!

В ее голосе звучала такая уверенность, что Константин заколебался. Окинув внимательным взглядом пассажира и водителя джипа, еще раз убедился, что те не похожи на матерых убийц. Самые обыкновенные лихачи, каких немерено на российских дорогах.

«Если бы со мной не было Даши, я бы не колебался ни минуты, – подумалось вдруг. – Поехал бы в мастерскую, подремонтировал бы тачку и спокойно отправился в загородный дом… В конце концов, мастерская находится не где-нибудь, а в поселке».

– Уговорили – едем в мастерскую! – кивнул он.

Рыбаков заметно повеселел.

– Ладно, пойду трос доставать… – И умчался открывать багажник.

Заметив, что к «Вольво» расхлябанной походкой направляется виновник аварии, Константин вновь насторожился. И тут же мысленно одернул себя – хватит видеть в каждом встречном врага! Тем более что спрятать оружие блондину было совершенно негде. Разве что между двумя половинками своей необъятной задницы.

Поймав его взгляд, блондин расплылся в улыбке:

– Привет, братан!

Константин сухо поздоровался.

– Гена! – представился блондин и, посматривая на Дашу, залился соловьем: – Не сцы, братан, бля, отремонтируют тебе тачку… Будет, бля, как новенькая! За все плачу! А за то, что «подрезал», не обижайся. Думал, бля, проскочу.

Даша демонстративно отвернулась – Гена с его ненормативной лексикой не произвел на нее особенного впечатления. Видимо, поняв это, тот не стал навязываться.

– Ладно, пойду, бля. Помогу вашему водиле трос присобачить…

Когда блондин отошел на приличное расстояние, Даша прыснула смехом:

– Этот жирный боров принял нас за супружескую пару!

Константин промолчал. Ему было не до веселья. Он уже корил себя за то, что поддался на эту провокацию с ремонтом. Что-то в поведении блондина ему откровенно не понравилось. Тот был слишком суетлив и сговорчив. Обычно виновники аварии пытаются свалить вину на другую сторону. А этот, надо же, даже признал свою ошибку.

Но отступать было поздно – Рыбаков уже прилаживал трос к бамперу «Вольво».

* * *

Кольку Рыбакова чуть ли не с самого рождения все называли Подкидышем. Ну а как же иначе, если в семье, где мать и отец были светловолосыми и голубоглазыми, получился такой чернявый пацан. В детстве Колька на прозвище не обижался, потому что ни хрена не понимал. Когда же подрос и словоохотливые соседи объяснили ему, что к чему, стал защищать честь семьи кулаками. Назвали Подкидышем – не раздумывая, бил в морду. И не глядел, кто перед ним – такой же, как и он, пацан или взрослый дядька. Случалось, что получал сдачи, но чаще всего спасала отменная реакция – если что, делал ноги, не дожидаясь ответного удара. К пятнадцати Колькиным годам в их маленьком городке он заслужил славу первого драчуна. Но никто больше не смел называть его Подкидышем.

Учился он неплохо и по окончании десятилетки отправился в Москву – поступать в военное училище. Но не прошел медицинскую комиссию – проклятые доктора обнаружили у него плоскостопие и еще какую-то аритмию. Колька особенно не отчаивался – к тому времени профессия военного утратила ореол романтизма. Он попытался сунуться в МАИ, завалил сочинение и решил поставить на учебе жирный крест.

В армию его почему-то взяли. Плевали и на аритмию, и на плоскостопие. Загнали аж в Мурманскую область, на базу подводников. Там опять пришлось доказывать всем, что ты не верблюд и что у тебя есть чувство собственного достоинства. Однажды «деды», взбешенные наглостью «духа», избили его так, что он едва оклемался. Однако вскоре после того, как он выписался из госпиталя, туда попали те самые солдаты, которые устроили ему «темную». Одного из них тут же комиссовали, после чего Кольку перестали трогать. Совсем. И прозвали Психом.

Неизвестно, как сложилась бы его судьба, не повстречайся на его пути лейтенант Митрохин, вальяжный синеокий москвич, окончивший политехнический вуз.

– С такими способностями, как у тебя, братан, у тебя две дороги – к бандитам или в частную охрану, – однажды, попыхивая сигаретой, заявил он. – Насчет охраны могу посодействовать. У меня родной дядька в школе телохранителей работает. Инструктором. Только там за учебу бабки платить надо.

Фраза, случайно оброненная лейтенантом, запала Кольке в душу. Отслужив сверхсрочную, он подался в Москву, надеясь разыскать Митрохина. Домой решил не возвращаться – делать в их нищенском городке было абсолютно нечего. Разве что спиваться. Митрохина он, конечно же, не нашел, но зато повстречался с другим хорошим человеком – бывшим инструктором по карате Эдуардом Семеновым. Семенов, который когда-то работал в армейском клубе, а теперь тихо спивался, всей душой проникся к Кольке. Мало того, что прописал на свою жилплощадь, так еще и обучил кое-каким приемам. А затем, пользуясь старыми связями, устроил в ночной клуб вышибалой, или, как сейчас модно выражаться, секьюрити. Ночной клуб принадлежал Иннокентию Липаю, которого, несмотря на безобидную внешность, обслуга боялась как огня. Липай Кольке не нравился уж очень. Он был высокомерным и корчил из себя крутого-делового. Поэтому, когда друг Липая, Александр Михайлов, предложил Кольке перейти к нему, тот согласился не раздумывая. Тем более что посоветоваться ему было не с кем – Семенов к тому времени тихо скончался от цирроза печени.

И вот теперь судьба свела его с Костей Панфиловым…

Вначале Панфилов его жуть как раздражал. Но это и понятно! Накостылял по шее, как сосунку, да еще и поиздевался напоследок. Было обидно до жути, до ломоты в голове. Эх, как хотелось тогда Кольке пристрелить этого гребаного Панфилова. Но, слава богу, не сорвался, сумел-таки сдержать свои эмоции.

Когда Колька немного поостыл, то решил, что Панфилов поступил с ними совершенно правильно. В общем-то, они с Васькой сами перемудрили – не фиг было на рожон лезть, тыкать ему в бок пистолетом. Злость и досада на Панфилова сменились уважением – оказывается, и среди «дедов» есть бойцы что надо. Двадцатичетырехлетнему Кольке все мужчины старше тридцати пяти казались дремучими дедами.

Когда же шеф вызвал его к себе и приказал ехать с Панфиловым и Дашей в загородный дом, Колька отчего-то обрадовался. Наверное, потому, что ему здорово поднадоело выполнять мелкие поручения шефа, не всегда, прямо скажем, приятные. Колька надеялся, что Панфилов на досуге покажет ему кое-какие боевые приемчики. Хотя бы тот, каким свалил его самого. Он не сомневался, что новый Дашин охранник прошел не только огонь и воду, но и медные трубы. А может, и того круче…

Но попасть в загородный дом до обеда у них не получилось. Колька почему-то злился на самого себя, хотя его вины в этой дурацкой аварии не было. Слава богу, что отделались легкой поломкой, которую можно исправить за час-другой. И хорошо, что мастерская оказалась под боком.

По дороге в поселок они с Панфиловым почти не разговаривали. Так, обменялись ничего не значащими фразами типа: «Солнце башку припекает!» или «Если повезет, через пару часов будем на месте». Колька чувствовал, что Панфилов нервничает, и никак не мог понять почему. Мужики из джипа оказались вполне свойскими. Ремонтная мастерская, куда их приволокли, внушала доверие – современное оборудование, толковые мастера. Один из них, получив из рук водителя джипа солидную стопку зеленых, тут же засучил рукава и взялся за работу. Убедившись, что все путем, ребята из джипа попрощались и укатили в неизвестном направлении. Но Колька не был на них в обиде.

«Лихачи, но не подонки! – вынес он свой вердикт. – Есть чувство ответственности!»

Внимательно осмотрев «Вольво», мастер заявил, что все исправит за час. Однако и после этого настроение у Панфилова не улучшилось. С хмурым видом он вышагивал рядом с машиной, наблюдая за работой мастера. Колька понимал, что Панфилов на всякий случай перестраховывается – боится, что этот безобидный с виду мужичок в комбезе случайно припаяет под днище машины бомбочку с часовым механизмом. От этой мысли Кольке сделалось смешно.

– Послушайте, парни, вам не наскучило здесь торчать? – вдруг спросила Даша, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Нет, – не оборачиваясь, бросил Панфилов.

Колька пожал плечами. Торчать в этой вони, в этом шуме и грохоте ему совсем не нравилось. Тут он был солидарен с хозяйкой.

– Я бы прогулялась по поселку, – призналась Даша. – Кто со мной?

– Не советую! – буркнул Панфилов.

– А чего?.. – вдруг вмешался в разговор мастер. – У нас тут красиво – лес, речка, песчаный пляж… Утречком соловьи поют. А сейчас тихо. Вода чистая, песок желтый. Благодать!..

Лучше бы он этого не говорил – у Даши сразу загорелись глаза. Колька слышал, как она не раз говорила, что самозабвенно любит природу, особенно такую – не тронутую цивилизацией.

«Правда, медовый месяц они с мужем провели почему-то не в глухой деревушке под Москвой!» – так и вертелось у Кольки на языке, но он, конечно же, промолчал.

Даша же присела на корточки перед Панфиловым и, умоляюще сложив руки перед собой, прошептала:

– Я хочу послушать соловьев… Можно?

– Нельзя! – ответил тот, но не слишком категорично. – Тем более что соловьи сейчас не поют.

– Но речка-то не высохла! И я пойду не одна – с Николаем. Когда мы еще здесь побываем? Я бы даже сфотографировалась на фоне этой красоты…

«Что-то она с Панфиловым слишком церемонится, – не без досады подумал Колька. – Кому-кому другому она бы просто заявила – хочу, и все. И плевать ей, что это опасно. Хотя почему опасно? Кроме местных жителей, здесь вроде никого нет».

– Послушай, Костя, может, мы и вправду прогуляемся? – негромко спросил он.

– Ладно, идите, черт с вами, – в сердцах отмахнулся Панфилов. – Только недолго. Через час жду вас здесь.

Даша, заметно повеселев, вытащила из сумки фотоаппарат и сфотографировала сидевшего на корточках Костю. Затем навела фотообъектив на Кольку. Тот широко улыбнулся и подошел к Панфилову. Даша еще раз нажала на «пуск».

– Классный кадр получится! – со знанием дела заявила она. – Двое мужественных телохранителей на фоне разобранной тачки.

Панфилов едва заметно поморщился и, глядя Кольке в глаза, тихо сказал:

– Не забудь снять оружие с предохранителя. Понял? И не спускай с нее глаз. Головой отвечаешь.

После такого заявления Колька даже обиделся. Он что, полный профан и не понимает, что к чему? Но сказать это Панфилову Колька не успел – Даша уже стремительно понеслась к выходу. Колька едва-едва успел нагнать ее за воротами. Крепко взял под локоток и, непроизвольно подражая Панфилову, тихо заявил:

– От меня ни на шаг. Ясно?

– Николай, ты чего? – удивилась Даша. – Что со мной здесь может случиться?.. Ау, ты забыл, что мы не в Москве? – И, вырвавшись, побежала вперед.

Колька ускорил шаг. Его переполняла досада.

«Надо же, Панфилова так слушается беспрекословно. А я, выходит, пустое место?» – Усилием воли он заставил себя не поддаваться эмоциям.

Тонкая девичья фигурка мелькала между березами. Вскоре деревья стали попадаться реже – впереди блеснула полоска реки. Даша радостно взвизгнула, сбросила с ног сабо и кинулась к воде. Порыв ветра поднял подол юбки, обнажив стройные загорелые ноги. Ничуть не смущаясь, Даша повернулась и весело закричала:

– Николай, здесь так чудесно! Иди сюда! Быстрее!

Колька почувствовал, что непроизвольно улыбается. Даша напоминала ему русалку. Ее светлые волосы развевались на ветру, глаза горели. Звонкий голосок эхом разносился по окрестностям. Вокруг не было ни души.

«Даже ребятишки не купаются. Странно, однако. Может, жара допекла?» – Он подошел поближе к воде и прилег на песок. Повеяло прохладой. Даша носилась по берегу, как безумная. Колька, как и обещал Константину, не спускал с нее глаз. Но не потому, что беспокоился за ее безопасность. Просто любовался ее красотой. Ведь Даша ему всегда нравилась. И не только потому, что бог и родители наградили ее симпатичной мордашкой. Иногда Колька даже удивлялся, как это, имея такого денежного отца, Даша умудрилась не стать стервой? На своем веку он повидал много жен и дочерей «новых русских». Все они были наглые, заносчивые и помешанные на сексе. А Даша совсем не походила на них. Она напоминала цветок, выросший на помойке…

«Если бы Даша не была замужем, а я имел бы кучу бабок, у нас что-нибудь сладилось бы? – принялся фантазировать он. – Да нет, она не такая телка, которая западает на бабки… Ей нужен мужик хитрый и образованный. Или герой. А я ни тот, ни другой… Вот Костя Панфилов точно мог бы ее закадрить. Но ему это надо?»

Пьянящий речной воздух, горячий песок, шум набегавших на берег волн сделали свое «черное» дело – Колька совершенно расслабился. И, конечно же, из его головы напрочь выветрилось предупреждение Панфилова – снять пистолет с предохранителя. В какой-то момент он почувствовал легкий дискомфорт от мысли, что упустил что-то очень важное. Но тут же постарался избавиться от этого неприятного чувства – наблюдать за Дашей было гораздо интереснее, чем перестраивать мозги на серьезные мысли.

Глава 4

В который раз бросив взгляд на часы, Константин шепотом чертыхнулся. Машина была уже давно отремонтирована, а Рыбаков и Даша все еще не появились в гараже.

«Опаздывают на сорок минут!» – недовольно покачал он головой, вытаскивая мобильник. Набрал номер Дашиного сотового, но вместо знакомого девичьего голоска услышал: «Абонент временно недоступен!»

«Отключила?» – предположил он и закурил очередную сигарету. Идти на поиски не имело смысла – они могли разминуться. Оставалось одно – ждать.

От жары Константина разморило. А от грохота, который стоял в мастерской, разболелась голова. Он решил выйти на воздух – проветриться. Присев в теньке, окинул взглядом окрестности. Ремонтная мастерская располагалась на окраине поселка, и, может быть, поэтому здесь было немноголюдно. За те полчаса, пока Константин с надеждой вглядывался в каждого показавшегося на горизонте человека, мимо проехал лишь парнишка на велосипеде да заплетающейся походкой продефилировал лысый старик, явно успевший «принять за воротник». Никого хоть отдаленно напоминающих Дашу и Рыбакова и в помине не было. Вначале Константин злился, предвкушая, как ввалит по первое число загулявшейся парочке. Но постепенно его злость переросла в беспокойство.

«Почему они задерживаются?.. Ладно Даша, она могла потерять счет времени. Но Рыбаков… Он вроде парень ответственный. Знает, что ремонт займет не больше часа. Неужели что-то случилось?» – Уговаривая себя не поддаваться панике, Костя вернулся в мастерскую.

Здесь, несмотря на жару, продолжала кипеть работа. Не найдя сразу мастера, ремонтировавшего их «Вольво», Константин обратился к чумазому пареньку, возившемуся с какими-то железяками:

– Как пройти к речке?

Тот, окинув его равнодушным взглядом, неопределенно махнул рукой:

– В той стороне…

– Поточнее нельзя?

– Выйдешь из гаража, сверни направо. Пройдешь березовую рощу, кусты. Только иди прямо по тропинке, не сворачивай. Метров через сто будет тебе речка… Что, решил искупнуться?

Не ответив на вопрос, Константин попросил:

– Если появятся мои, передай, чтоб никуда не уходили. Я мигом.

– Передам, мне-то чего? – пожал плечами рабочий.

Убедившись, что его просьба не осталась без внимания, Константин бросился к выходу. Ориентируясь по приметам, на одном дыхании преодолел березовую рощицу, миновал заросли кустов и остановился как вкопанный, увидев перед собой долгожданный пляж. На берегу было немноголюдно – на самом солнцепеке резались в карты четверо загорелых до черноты пацанов да чуть поодаль, в кустах, копошились двое грязных малышей ясельного возраста.

Широким шагом Константин двинулся к любителям «подкидного». Кроссовки увязали в рыхлом песке, солнце, вызывая глухое раздражение, било прямо в глаза, но он продолжал упорно двигаться к цели. Заметив незнакомца, пацаны перестали играть и уставились на него с настороженным любопытством.

– Давно сидите? – спросил Константин, подходя вплотную.

– А что? – не без вызова парировал коротко стриженный тонкогубый пацан, явно лидер в этой компании.

– Да ничего, – ответил Костя как можно миролюбивее. – Вот ищу своих знакомых – парня и девушку. Парень чернявый, на цыгана похож. Одет в светлые джинсы и голубую рубашку. Девушка светленькая, в зеленой юбке. С фотоаппаратом. – Увы, более точных примет он не мог назвать и злился на себя за это.

Пацаны переглянулись.

– Вообще-то мы всего час здесь торчим. И ваших знакомых не видели… – вновь подал голос лидер. – А вы, дядя, вижу, не здешний.

– Из Москвы.

– Так, может, они в поселок ушли? Минералки купить или водярой затариться? Приезжие все так делают.

«Насчет водяры не знаю, а вот минералки – запросто! – мысленно согласился Константин. – Такая жара, а вся вода в машине осталась».

– Как пройти в поселок? – уточнил он.

– Вам какая дорога нужна – длинная или короткая?

– Короткая.

Перебивая друг друга, пацаны принялись объяснять. По их словам выходило, что вначале надо идти вдоль обрыва метров пятьдесят, затем подняться по тропке вверх, ориентируясь на пожарную башню, пройти еще метров триста и аккурат упрешься в начало главной улицы. Вся дорога, по их заверениям, должна занять не больше пяти минут. Это Константина вполне устраивало. Окрыленный надеждой, он двинулся в указанном направлении.

Пацаны не обманули – метров через пятьдесят он заметил узкую тропку, почти вертикально идущую вверх. Чтобы забраться на склон, надо было обладать хорошей физической подготовкой или иметь при себе снаряжение альпиниста. Поплевав на ладони, Константин ухватился за торчащие из земли корни деревьев и в общем-то легко преодолел первые несколько метров. Но дальше дело застопорилось. Проклиная всех и вся, он попытался продвигаться ползком, цепляясь за кусты. И едва не сорвался вниз. Странно, но злость придала ему силы – сжав зубы, он сделал отчаянный рывок вперед и неожиданно оказался наверху. Несколько секунд Константин ошалело оглядывался, не веря в свою удачу.

«Черт, старею… Такие препятствия уже не по мне… Нет, надо было идти другой дорогой… Тем более что Даша и Рыбаков вряд ли рискнут идти здесь», – подумал он, вслушиваясь в биение своего сердца.

Передохнув буквально минуту, Костя отыскал пожарную башню и быстрым шагом двинулся к ней. По дороге повстречал парочку местных жителей – с пропитыми до посинения рожами. И мысленно подивился, есть ли в этом поселке хоть один трезвенник?..

Главная улица оказалась чистенькой, вполне ухоженной и имела традиционное название Советская. Дома, в основном одноэтажные, утопали в зелени. Каждый из них был обнесен высоким забором. Странно, но перед калитками на лавочках Константин не заметил ни одной старухи. Маленьких голопузых детей здесь тоже почти не было. В этом поселке вообще царила странная атмосфера – никакого гостеприимства, столь характерного для провинции. Взгляды прохожих настороженные, слегка потерянные. Константин даже не решился спросить у кого-нибудь из местных про Дашу и Рыбакова. Чувствовал, что ему все равно не ответят.

Впрочем, в центре поселка, где находился местный «супермаркет», было пооживленнее. Рядом с коммерческим киоском, в котором торговали разной мелочью, курили двое (опять-таки подвыпивших!) мужиков. Один из них бережно прижимал к себе трехлитровую банку с желтой жидкостью, смутно напоминавшей пиво не самого лучшего качества. Под развесистой липой расположились несколько словоохотливых молодок с сумками, из которых торчали буханки белого хлеба. По главной улице проехало несколько машин – в основном старые «Жигули». В общем, жизнь в поселке кипела, и Константин немного успокоился. Теперь ему предстояло решить, у кого лучше спросить о Даше и Рыбакове. У мужиков или у женщин? Отдав предпочтение представительницам слабой половины человечества, направился к ним. Заметив Константина, женщины примолкли.

– Здравствуйте, девушки! – вежливо поздоровался он, подходя поближе.

– Здравствуй, коли не шутишь… – ответила одна из них, кареглазая толстушка.

– Вот что, девушки, потерял я в ваших краях своих попутчиков – парня с девчонкой. Мне сказали, что они пошли в центр поселка, за минералкой. – Константин улыбнулся как можно шире. – Может, вы их видели?

Женщины покачали головами. Их лица, еще пару минут назад оживленные беседой, поскучнели, словно Константин попросил у женщин взаймы.

– Нет, не видели… – ответила за всех толстушка.

– А кто мог видеть?

– Может, Нинка? Она в киоске торгует – целый день тут торчит… Вы у нее поспрашивайте.

– Благодарю. – Константин развернулся и направился к киоску, чувствуя, что женщины смотрят ему вслед.

«Чужаков здесь явно не любят. Молчат, как партизаны на допросе. Хотя я уверен, что Даша и Рыбаков были здесь… Ладно, попытаю счастья еще раз. Авось повезет?» – Заглянув в окошко киоска, он увидел симпатичную веснушчатую мордашку. Вначале ему показалось, что сидевшая внутри девушка очень молода. Но когда глаза немного попривыкли к полумраку, понял, что киоскерше Нинке никак не меньше тридцати пяти. Вокруг ее рта уже начали образовываться скорбные морщинки, кожа потускнела, обветрилась.

– Ну, чего уставился? – грубо спросила продавщица, поджимая и без того тонкие губы. – Покупать что будешь или как?

– Красный «ЛМ», зажигалку и бутылку минеральной воды. – Константин протянул крупную купюру.

На прилавок шлепнулась пачка сигарет, с грохотом опустилась пластиковая бутылка. Пока Нинка отсчитывала сдачу, Константин воспользовался паузой:

– У тебя не покупали минералку парень и девушка? Они не отсюда, приезжие…

– Нет! – сказала, как отрезала, Нинка.

– Уверена?.. Девушка светловолосая, парень на цыгана похож… Понимаешь, я их потерял.

– Глядеть надо в оба! – Нинка швырнула сдачу с такой силой, что пара мелких монеток покатились по траве. Алкаши, которые все еще покуривали в тени киоска, уставились на Константина с неприкрытой враждебностью.

Конечно, Нинкину грубость и нежелание разговаривать можно было легко оправдать. Сидеть целый день на таком солнцепеке – испытание не для слабонервных. Но Константин уже здорово завелся. Без малого час он бродит по этому чертовому поселку и не услышал в свой адрес ни слова сочувствия. Не говоря уже о реальной помощи. Забрав сдачу, он негромко матюкнулся и, повернувшись к алкашам, грубо спросил:

– Какие проблемы?

– Никаких… – прогундосил тот, что крепко прижимал к себе банку с пивом. Его налитые кровью глазки испуганно забегали, и Константин, который хотел было врезать алкашу по его испитой харе, вдруг поостыл.

Отвинтил крышку бутылки, приложился к горлышку и сделал пару глотков. Минералка оказалась до тошнотворности теплой. Выплюнув воду, отошел в тень и, присев на лавочку, закурил. Ситуация, в которую он попал, оказалась хуже не придумаешь. Даша и Рыбаков пропали. И где? В трех соснах! Но, как оказалось, заблудиться в этом поселке гораздо проще, чем в многомиллионной Москве.

«Главное, без паники. Возможно, что пока я, как кретин, бегаю по поселку, они успели вернуться в мастерскую. Сидят там и гадают – куда я запропал?» – Это предположение показалось ему вполне разумным.

Легко поднявшись, он быстро зашагал в ту сторону, где, по его разумению, должна была находиться автомастерская. По дороге несколько раз останавливал прохожих и спрашивал у них о Даше и Рыбакове. Но сцена повторялась с точностью до нюансов – местные жители испуганно шарахались от него в сторону и все, как один, твердили, что никого похожего на его попутчиков не видели. По дороге Константин несколько раз пытался дозвониться на Дашин сотовый. Но каждый раз слышал в ответ одну и ту же фразу: «Абонент временно недоступен».

Наконец впереди показался знакомый поворот с указателем «Ремонт машин». Еще издали Константин заметил, что у ворот мастерской творится что-то странное. Мало того, что там стояла милицейская тачка – допотопный «уазик», явно с перестроечных времен, так еще и собралась толпа народу. Не такая уж, правда, и толпа – трое рабочих и парочка парней в милицейской форме, но Константину все равно сделалось не по себе.

«Что-то случилось!» – догадался он и невольно ускорил шаг.

Видимо, его возвращения ждали. Один из милиционеров, капитан, который, несмотря на молодость, успел отрастить приличное брюхо, тут же выбросил сигаретный бычок и двинулся ему навстречу. На ходу доставая удостоверение, представился:

– Капитан Тарасов – местный участковый. Попрошу ваши документы.

– Что произошло? – спросил Константин, с неудовольствием отметив, что его голос предательски дрогнул.

Капитан уставился на него примерно так же, как удав на кролика, – холодным, немигающим взглядом.

– Ваши документы! – чуть повысив голос, повторил он.

Решив, что с местным начальством пока не стоит ссориться, Константин протянул капитану удостоверение частного охранника, выданное ему Михайловым. Капитан внимательно просмотрел документ, сверил фотографию с лицом Панфилова и, недобро прищурившись, спросил:

– Москвич, значит?

– Москвич.

– В охране, значит, работаешь?

– Там же все написано!

– А каким ветром в наши края занесло?

Константин едва сдерживался, чтобы не сорваться.

«Какого хрена он меня допрашивает? Уверен, рабочие ему все давно донесли – и про аварию, и про ремонт… Нет, наши российские менты все же порядочные сволочи – любят показать свою власть! Особенно в такой глухой провинции».

– Мы заехали сюда подремонтировать тачку, – сквозь зубы процедил он, не опуская взгляда. – Это запрещено?

На губах капитана появилась гадкая усмешка.

– Да нет, господин Панфилов, не запрещено.

– Тогда верните мое удостоверение.

Чуть помедлив, капитан выполнил его просьбу.

– Вы приехали сюда один? – как бы между прочим уточнил он.

– Вы же знаете, что нет. Со мной были девушка, жена бизнесмена, и водитель.

– Фамилия водителя!

– Рыбаков.

Откуда ни возьмись в руке у капитана появился целлофановый пакет, в котором лежали права в пластиковом футляре.

– Это принадлежит ему?

У Константина потемнело в глазах – откуда у этого самодовольного мента Колькины документы? Насколько он помнил, Рыбаков никогда не расставался с ними, всегда носил при себе – в специальной сумочке на поясе.

«Может, потерял?.. – промелькнуло в голове. – Но почему они в пакете?..» – Он постарался отогнать подальше неприятные мысли и как можно спокойнее ответил:

– Да, это его права.

– Попрошу проследовать за мной!

– Куда?

– На опознание трупа… Тут недалеко.

Последние слова капитана донеслись до него, как будто в тумане. Вмиг заложило уши, словно перед надвигающейся грозой. Облизнув пересохшие губы, Константин посмотрел на небо. Больше всего на свете ему захотелось, чтобы в это мгновение пошел дождь. Нет, даже не дождь – ливень… Но на ярко-синем небе не было видно ни облачка.

* * *

Перед ним, на песке, широко раскинув руки, лежал Николай Рыбаков. Если бы не застывший взгляд, можно было бы предположить, что парнишка, разморенный жарой, просто прилег отдохнуть, – его тонкое смуглое лицо казалось на удивление спокойным.

– Да, это он… – кивнул Константин и отвернулся.

Капитан Тарасов, тенью державшийся позади него, негромко уточнил:

– Ваш водитель, Николай Алексеевич Рыбаков?

– Да… Отчего он умер?

– Ножевое ранение в область сердца. Ударили сзади… – И хотя капитан говорил очень тихо, Константин не слышал ничего, кроме этого бесстрастного голоса. Все остальные звуки: плеск воды, шум шагов, разговоры, – мгновенно отошли на второй план.

– Кто его обнаружил?

– Местные пацаны… Лежал в орешнике.

– А девушка? – Константин сглотнул комок в горле. – С ним была еще девушка… Вы нашли ее?

Чуть помедлив, Тарасов покачал головой:

– Нет.

«Слава богу, – пронеслось в голове Константина. – Хотя чему я, идиот, радуюсь?..»

На негнущихся ногах он отошел в сторону. Опустился на траву и достал пачку сигарет. Прикурить удалось не с первой попытки – дрожали руки. В голове вертелась одна-единственная мысль: что с Дашей? Шестое чувство подсказывало, что она жива. Пока жива…

«Но какого черта Колька Рыбаков подпустил к себе убийцу так близко?.. – подумалось вдруг. – Колька не был похож на простачка… И где его пушка?..»

Он покосился в ту сторону, где лежал несчастный Колька. Над телом колдовал эксперт, негромко давая указания фотографу, с какой точки лучше снимать. В тишине щелчки фотоаппарата воспринимались как выстрелы. Двое ментов равнодушными окриками отгоняли слишком обнаглевших зевак. Чуть поодаль какой-то вальяжный мужик вел неспешную беседу с уже знакомыми Константину пацанами.

«Это они нашли Рыбакова, – догадался Константин. – А этот барин, похоже, следак из районной прокуратуры… Надо же, как быстро прикатили! В Москве следственную бригаду по три часа ждать приходится. Хотя в этом тихом месте убийства случаются редко… Интересно, им удалось что-нибудь раскопать?»

Услышав за своей спиной тяжелое прерывистое дыхание, резко обернулся. В двух шагах от него стоял капитан Тарасов и демонстративно любовался красотой сельского пейзажа. Нетрудно было догадаться, что участковый держится рядом не случайно. Похоже, решил проявить бдительность и взял на себя добровольные обязанности конвоира.

«Да не сбегу я никуда, не сбегу!» – так и хотелось сказать Константину, но он сдержался. Какой смысл настраивать против себя капитана? Тот и так, похоже, почти уверен, что это Константин пришил своего напарника.

Мысль о том, что прошлое может сослужить ему плохую службу, вконец испортила настроение:

«Если они узнают, что я сидел, мне крышка. Задержат до выяснения обстоятельств суток этак на пятнадцать. А может, и того больше… Эх, какого черта я не настоял на своем и отпустил Дашу и Рыбакова прогуляться? Надо было проявить твердость. Глядишь, все бы и обошлось!»

Константин заметил, что следователь, закончив беседовать с мальчишками, направляется в его сторону. Только теперь он понял, что влип окончательно и бесповоротно. Делать ноги поздно, да и не имело смысла. Он ведь ни в чем не виноват!

– Золотарев Иван Андреевич, старший следователь районной прокуратуры, – представился «барин» и присел рядом.

– Панфилов Константин. Напарник убитого.

– Документы с собой?

Константин молча протянул ему свое удостоверение и паспорт. Золотарев переписал данные на листок бумаги и буднично уточнил:

– Проживаешь по этому адресу постоянно?

– Да.

– Где находился с тринадцати ноль-ноль до пятнадцати тридцати?

Догадавшись, что это время предполагаемого убийства, Константин вздохнул с облегчением – как раз эти два с половиной часа он торчал в гараже, на глазах у трех свидетелей. О чем он не преминул сообщить следователю. Записав его показания, Золотарев наконец-то оторвался от своей потертой папки:

– А теперь ответь, какого черта вас занесло в эту глушь? И что за девчонка была с убитым? Или свидетели врут и девчонки с вами не было?

– Была. Дарья Юрьевна, жена Александра Ивановича Михайлова, московского предпринимателя. У него завод по производству продуктов питания.

– Михайлов?.. Неужели тот, что кетчупами торгует? – глаза Золотарева округлились. Он сразу стал похож на встревоженную сову, разбуженную посреди дня.

– Он самый. Мы ехали в загородный дом, по дороге попали в аварию. Водитель джипа решил проявить благородство – оттащил нас в эту мастерскую и заплатил за ремонт. Пока чинили тачку, Михайлова и Рыбаков пошли прогуляться. Примерно через два часа после их ухода я отправился их искать. Прошелся по берегу реки, заглянул в поселок. Местные, по их словам, ничего не видели. Купил в киоске сигарет и бутылку минеральной воды и вернулся назад… Да, несколько раз пытался дозвониться на сотовый Михайловой. Но ее телефон все время был отключен… Думаю, Рыбакова убили те самые люди, которые похитили Михайлову…

Золотарев удивленно вздернул брови:

– С чего ты решил, что ее похитили?

Константин замялся. Он не знал, имеет ли право рассказывать этому провинциалу про то, что случилось с Дашей три дня назад. Но, с другой стороны, нет смысла молчать – местные менты, хотя и лохи, все равно рано или поздно докопаются до истины. Свяжутся с московскими коллегами, те и выдадут всю информацию на блюдечке с голубой каемочкой. Отбросив подальше сомнения, он уверенно продолжил:

– В четверг Михайлову уже пытались похитить. Когда она выходила из подъезда, были застрелены ее охранники. Саму Михайлову преступники попытались затащить в машину, но им помешали… – Константин скромно умолчал о своем участии в этом деле. – К сожалению, оба бандита были убиты, так что на «заказчика» выйти не удалось… И вот сегодня, похоже, им повезло больше…

Выдержав положенную в таких случаях паузу, Золотарев как бы между прочим заметил:

– Для того чтобы возбудить дело о похищении, нужны основания, а их у меня нет…

– Как это «нет»?

– Дело об убийстве возбуждается на основании найденного трупа, – терпеливо пояснил следователь. – А чтобы возбудить дело о похищении, нужны доказательства. Они у тебя есть? Нету… И у меня нету. А вдруг Михайлова по берегу гуляет, цветочки нюхает, а мы тут раньше времени панику подняли?

– Да вы что?! – возмутился Константин. – Рыбаков должен был находиться при ней неотлучно! Он мертв, она пропала, чем не основания?

– Твоя Михайлова больше подходит под категорию подозреваемой. Вполне возможно, что Рыбаков стал к ней приставать, а она вытащила из сумочки нож и всадила ему под лопатку. Дамочка-то, судя по всему, нервная… А когда поняла, что натворила, смылась от греха подальше. Выскочила на шоссе, поймала попутку и поминай как звали…

«В морду ему дать, что ли? – с тоской подумал Константин. – Но тогда меня точно загребут. А садиться мне сейчас никак нельзя… Одна надежда, что Михайлов поднимет на уши всех столичных ментов. Они-то уж точно не станут выдвигать столь идиотские версии! – При воспоминании о Дашином муже у него противно заныло под ложечкой. – Надо сообщить ему обо всем. А то нехорошо получается – жена пропала, а муж узнает об этом последним…»

– Хозяину звонить собираешься? – хитро прищурился Золотарев. – Жаловаться будешь на нас, узколобых провинциалов?

«А он не такой лох, каким показался мне с самого начала», – растерянно подумал Константин и процедил сквозь зубы:

– Собираюсь.

– Ну звони, звони… Заодно поинтересуйся, может, пропавшая уже дома… А если нет, пусть пишет заявление о пропаже жены. Только через три дня, не раньше. – И он с независимым видом отошел в сторону.

И все же прежде, чем взяться за сотовый, Константин около получаса понаблюдал за тем, как ведется «первичный сбор информации». То, что он увидел, повергло его в смертельную тоску. Эксперты на пару с ментами покуривали в сторонке, капитан Тарасов со скучающим видом изучал горизонт, а следователь, вместо того чтобы допрашивать местное население, вел бесконечные переговоры по мобильнику. Наверное, получал инструкции у своего непосредственного начальства. Тем временем к месту происшествия подъехала машина «Скорой помощи», из которой выскочили двое дюжих санитаров. Под чутким руководством эксперта они запаковали Рыбакова в специальный мешок для перевозки трупов и уложили тело на носилки.

«Ну вот и все!» – Мысленно попрощавшись с Колькой, Константин вытащил из кармана сотовый. Сделав над собой усилие, набрал номер мобильника Михайлова, но услышал в ответ ставшее традиционным: «Абонент временно недоступен». Мысленно чертыхнувшись, достал из кармана визитку, на которой еще вчера Михайлов собственноручно написал свой рабочий телефон. Отстучав несколько цифр, принялся слушать длинные гудки. Наконец на другом конце провода сняли трубку.

– Приемная Михайлова, – послышался нежный женский голосок.

Судорожно вспоминая, как зовут секретаршу кетчупового короля, но так и не вспомнив, Константин представился:

– Это Панфилов. Мне нужен Александр Иванович.

– У него совещание.

– Это срочно.

Видимо, что-то в его голосе заставило секретаршу заколебаться:

– Ладно, я попробую…

И буквально через минуту в трубке раздался напористый баритон Михайлова:

– Слушаю!

– Добрый день. Это Панфилов, – представился Константин.

– Мне сообщили, что это ты. Как добрались?

– Мы все еще не добрались… – Собравшись с духом, продолжил: – Александр Иванович, у меня плохие новости…

– Что-то с Дашей? – Голос Михайлова разом потерял свою напористость – стал мягким и донельзя растерянным.

«Ненавижу сообщать дурные вести!» – Константин болезненно поморщился.

– Николай Рыбаков убит, а ваша жена… пропала.

На несколько секунд на другом конце провода повисло молчание. Затем Михайлов разразился потоком брани. И лишь после того, как выплеснул свой гнев, спросил:

– Когда и где это произошло?

Стараясь строить предложения как можно лаконичнее, Константин рассказал Михайлову все, что знал, начиная с аварии на шоссе. Себя обелять не пытался, прекрасно осознавая, что именно на нем лежит большая часть ответственности за случившееся. Михайлов слушал его не перебивая. Похоже, он был потрясен. Когда Константин закончил, долго молчал, а затем сказал то, к чему Костя был морально готов:

– Значит, так, Панфилов! Ты уволен. Надеюсь, не надо объяснять почему?

– Нет.

– Машину оставь в мастерской. За ней приедут. Удостоверение брось в «бардачок». Аванс можешь не возвращать. Все!

В трубке послышались короткие гудки, и Константин отключил телефон. На душе было противно до омерзения. Он не держал на Михайлова зла, понимая, что тот поступил совершенно разумно. На кой хрен держать в своем штате охранника, который не сумел справиться со своими непосредственными обязанностями?

Но все же тон Михайлова, презрительно-равнодушный, задел его за живое. В глубине души ему было чертовски обидно, что с ним обошлись как со второсортной вещью. Стоило допустить оплошность, как его тут же убрали с дистанции, как неперспективного игрока, не дав возможности реабилитироваться.

«А что ты хотел, идиот? – мысленно спросил он у самого себя. – Чтобы тебе поручили частное расследование? Или премию дали?.. Как говорится, за верную службу. Да окажись я на месте Михайлова, я бы таких охранников к стенке ставил бы! Таких проколов не прощают. Никому и никогда!»

Ехидное покашливание, раздавшееся прямо над ухом, заставило Константина резко повернуться. В двух шагах от него стоял следователь Золотарев и с самым невинным видом протягивал ему лист бумаги с совершенно нечитабельными каракулями.

– Прочти свои показания и распишись…

Не читая, Константин поставил внизу дату и свою подпись и тут же вернул протокол следователю. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы его побыстрее оставили в покое. И какая, к черту, разница, что написал Золотарев в своей дурацкой бумажке? Да Константин готов был взять на себя что угодно, даже убийство Рыбакова, лишь бы Даша вернулась домой живой и невредимой.

Глава 5

Вечер не принес долгожданной прохлады. Было душно, но не так, как обычно бывает перед грозой. И хотя с самого утра синоптики обещали кратковременный дождь, небо поражало девственной чистотой. Впрочем, Константин никогда не верил официальным прогнозам. Чаще всего полагался на народные приметы и собственный опыт. Если ласточки летают низко и ноют старые раны – жди дождя. Но сегодня его многочисленные ранения, слава богу, не напоминали о себе. Зато душа рвалась на части…

Константин уже и забыл, когда чувствовал себя так хреново. Думал, с годами окаменел, стал жестче. Оказалось – не тут-то было. Стоило ему на мгновение «отпустить вожжи», расслабиться, как перед глазами, словно в немом кино, вставали Даша и Колька Рыбаков. Такими, какими он видел их в последний раз, – Колька, малость взъерошенный, важный от возложенной на него миссии, и Даша, страстная поклонница Баскова и любительница пустой болтовни по телефону.

…Два часа назад он бросил в «бардачок» «Вольво» свое удостоверение, сотовый, гонорар, полученный от Михайлова, запер машину и отдал ключи владельцу автомастерской. С собой взял только личное оружие и свой портмоне, где лежали паспорт и деньги. Денег, правда, было немного – ровно столько, чтобы добраться до Москвы. Но уезжать из поселка ему не хотелось. Он и сам не понимал, что удерживает его в этом странном месте. Ловить здесь явно было нечего, и вот уже несколько часов Константин бесцельно бродил по берегу реки, пытаясь собрать воедино скачущие мысли.

Его, как самого настоящего преступника, словно магнитом потянуло туда, где был обнаружен труп Рыбакова. Константин подошел к зарослям орешника, раздвинул кусты. Трава здесь была здорово вытоптана. Кое-где на ней виднелись бурые пятна крови. Колькиной крови.

«Ну и что я могу здесь найти?.. Улики? Что-нибудь этакое, указывающее, куда увезли Дашу?.. Да какие, к черту, улики, если менты прошерстили здесь каждый сантиметр… Единственное, чем я могу помочь Кольке, – напиться до чертиков за упокой его души!»

Эта идея показалась ему не самой плохой. Константин выбрался из кустарника и решительно зашагал в сторону поселка по уже знакомой, более длинной дороге. Путь до центральной площади занял у него около пятнадцати минут. Несмотря на вечер, киоск, в котором торговала Нинка, все еще работал. Более того, там выстроилась небольшая очередь – сонные, разомлевшие от жары мужики, которым было даже лень базарить друг с другом. Константин встал в конец очереди и вытащил из кармана смятые купюры…

Нинка встретила его традиционным вопросом:

– Ну, чего брать будем?

– Привет! – поздоровался он. – Водка есть?

Как ни странно, но продавщица его узнала.

– А, москвич… – протянула с плохо скрываемым сочувствием. – Нет, спиртным не торгуем. Не положено… – И, чуть поколебавшись, вдруг выпалила: – Но тебе, так и быть, продам.

«Новости в этом поселке распространяются с быстротой молнии. Вот и Нинка уже в курсе», – подумал Константин, протягивая в окошко купюры.

– А чего не уехал? – спросила продавщица, поставив на прилавок поллитровую бутылку водки.

– Не уехал, и все. – Константин недоверчиво посмотрел на этикетку. – Самопал, что ли?

– Да какой самопал? – Нинка искренне обиделась. – На нашем заводе делают!.. Между прочим, качество – высший класс. Лучше всяких «Кристаллов».

– Ого, у вас в поселке есть и ликероводочный заводик?

– Есть… Только не в самом поселке… – Нинка вновь нахмурилась. – Ладно, москвич, проваливай, – зло процедила она сквозь зубы. – Мне работать надо.

Пожав плечами, Константин отошел от киоска. Странно, но вначале ему показалось, что Нинка не прочь поболтать о местных достопримечательностях. Но стоило задать наводящий вопрос, как она замкнулась и стала откровенно озлобленной. А вопрос-то был самый что ни на есть невинный!

«Да хрен с ней, с этой Нинкой! Я ее, может, в последний раз вижу!»

Теперь, когда у него появилась водка, следовало решить, где ее лучше выпить. Самый оптимальный вариант – в кафе. Но где ее искать, эту чертову забегаловку? У кого спросить? У Нинки, что ли?

Взглядом пробежался по толпе – рожи пропитых сантехников. Более-менее трезвый мужик лет сорока пяти стоял в отдалении, на том самом месте, где утром трепались женщины, – под липой. У него было лунообразное лицо и редкие белесые волосы. Глаза – бесцветные, как выгоревший ситец. И хотя солнце уже не жарило с таким остервенением, как днем, вся его футболка была мокрой от пота. Мужик с вожделением хлестал пиво прямо из поллитровой бутылки, жадно облизывая губы.

Недолго думая, Константин двинулся к нему. На ходу достал сигарету и, подойдя, спросил:

– Огоньку не найдется?

Мужик молча достал из кармана коробок спичек. Прикурив, Константин вернул спички и небрежно уточнил:

– Где у вас тут можно культурно пузырь распить?.. Кафе какое-нибудь имеется?

– Кафе?.. – лениво переспросил мужик. Голос у него оказался хриплым, словно у простуженного. – Ты что, мужик, сбрендил?.. В нашем захолустье и кафе…

– Жаль.

– Тебя как зовут, москвич? Ты ведь оттуда, из лужковской вотчины?

– Оттуда. Зовут Костя… А тебя?

– Витьком… Говорят, у тебя дружка убили?

– А что еще говорят? – не упустил случая поинтересоваться Константин.

– Много чего. Что баба, которая была с вами, пропала. Это правда?

– Правда.

Витек задумчиво поскреб затылок:

– Да, не повезло тебе, Костя… Но это не наши местные постарались. Зуб даю. У нас тут редко что-нибудь случается – народ тихий, забитый. Провинция, одним словом.

– Если не местные, тогда кто?

– А хрен его знает. Чужаков тоже вроде не было. Я, правда, после вчерашнего до пяти в доме провалялся – башка раскалывалась. Самое интересное пропустил. Вот, вышел здоровье поправить. Мужики и рассказали, что стряслось.

Решив, что после стопарика беленькой у Витька может развязаться язык, Константин предложил:

– Так, может, составишь компанию?.. Я угощаю.

Витек заметно оживился. Его глаза лихорадочно заблестели, на лице появилась радостная улыбка.

– А что, идея хорошая…

– Только подскажи где? Может, к тебе пойдем?

– Не-а, ко мне никак нельзя. Старуха меня со свету сживет… К речке податься, что ли?.. – Он нахмурил лоб, явно прокачивая варианты. От столь усиленного мыслительного процесса его лицо побагровело. – Ладно, пошли к речке! – наконец махнул Витек рукой и решительно двинулся в сторону пожарной башни.

Константину не оставалось ничего другого, как согласиться, хотя лично он предпочел бы раздавить пузырь в более нормальных условиях. Но, как говорится, назвался груздем…

По пути Витек заглянул к себе домой и вернулся с зеленым пучком лука, парочкой свежих огурцов, четвертинкой хлеба и куском розового сала. Все это он в целях конспирации запихнул под свою не совсем свежую футболку. И хотя Константин никогда не считал себя брезгливым, при мысли о том, что он будет всем этим закусывать, у него неприятно заныло в желудке. Витек тем временем деловито двинулся в «то самое место, где они завсегда с мужиками бухают». Предвкушение скорой попойки сделало его совсем другим человеком – он расправил плечи, вздернул подбородок. Даже голос, казалось, стал звонче. Кроме того, Витька словно прорвало – болтал не переставая. Вначале Константин его внимательно слушал, надеясь выведать кое-какую полезную информацию, затем устал. Тем более что Витек предпочитал рассказывать о своей нелегкой семейной жизни, через слово проклиная стерву-жену. Константин, чтобы поддержать видимость разговора, отвечал только «да» или «нет», чередуя эти два слова. Похоже, почти всегда попадал «в тему». По крайней мере, Витек не высказывал никаких претензий.

«То самое место» оказалось, к сожалению, занято – там уже расположились двое мужиков бомжеватого вида. Судя по тому, что вторая бутылка водки подходила к концу, сидели они здесь давно. При виде Витька один из «отдыхающих» усмехнулся щербатым ртом:

– Здорово, куркуль!.. Что, нутро жжет? Так у нас на халяву не наливают! Не на тех нарвался!

Витек, ничуть не смутившись, присел на траву и принялся выкладывать на расстеленную газету свою нехитрую закусь.

– Степаныч, какая халява? Мы со своим… – Он мотнул головой в сторону Константина. – Это Костя-москвич… А это Степаныч и Аркашка. Наши местные пацаны.

На вид пацанам можно было дать не меньше пятидесяти, но держались они вполне молодцевато. А увидев в руках у Константина бутылку, враз подобрели.

– Присаживайся, москвич! – усмехнулся Аркашка – небритый мужичок с остро выступающим кадыком. Его маленькие бегающие глазки так и искрились дружелюбием.

Константин опустился на траву и поставил свою бутылку в центр импровизированного стола. Нет, не так он представлял себе поминки по Рыбакову. Думал – посидит в кафе наедине с самим собой. Но уж никак не в компании местных алкоголиков, которые Кольку знать не знали.

Степаныч, взяв на себя роль тамады, быстро разлил по одноразовым стаканам остатки своей водки и пробормотал что-то смутно напоминающее тост. Все, кроме Константина, залпом выпили и дружно захрустели огурцами.

– А ты, москвич, чего канителишься? – удивился Витек.

– Да так…

– Настроя нету? Оно и понятно – переживаешь…

– За что это он переживает? – встрял в разговор Аркашка.

Витек с видом заговорщика принялся рассказывать обо всем, что сегодня случилось в поселке. Правда, в его рассказе было много неточностей, даже вкрались кое-какие ошибки, но Константин решил не исправлять их. Он молча наблюдал за тем, как меняются лица Степаныча и Аркашки. Оба восприняли историю как продолжение мексиканского сериала – с откровенным недоверием. Но слушали очень внимательно, не перебивая, с возрастающим интересом.

Когда Витек закончил, все дружно решили, что неплохо бы выпить еще по одной. Как говорится, снять стресс. На этот раз Константин присоединился к компании. Как ни странно, но продукт местного ликероводочного завода оказался вполне пригодным к употреблению.

– Да, не повезло тебе, Костя… – задумчиво протянул Степаныч, посасывая кусочек сала. – Это тебе не баран чихнул – тут мафия замешана.

– Молчи, старый дурень! – прикрикнул на него Витек. – Какая, на хрен, мафия?

– Да какая-какая? Чай, не сицилийская! – Степаныч с трудом зафиксировал свой мутный взгляд на Константине. – Слышь, Костя?.. Езжай-ка ты в свою Москву от греха подальше. Нечего тебе здесь торчать.

«Что-то в последнее время все так и норовят дать мне совет, – подумал Константин не без злости. – Странное все-таки это место. Тревожно тут, и люди совсем конченые… Словно потеряли смысл жизни…» – Он вытащил из кармана пачку сигарет и угостил мужиков. Затем повернулся к Витьку и спросил:

– Где твои спички?

– Возьми у меня! – предложил Аркашка и вытащил из кармана зажигалку.

Константин нагнулся к нему и… не поверил своим глазам – в правой руке Аркашка держал Колькину зажигалку – переделанную из отработанного ружейного патрона.

* * *

Кровь ударила Константину в лицо. И прежде чем он осознал, что делает, его правая рука сжалась в кулак, который с быстротой молнии врезался в Аркашкину физиономию. Аркашка охнул, схватился за голову и брякнулся на импровизированную скатерть. Под тяжестью его тела одноразовые стаканы хрустнули, бутылка опрокинулась, и если бы Степаныч не подхватил ее в последний момент, вся водка вылилась бы на землю.

Витек, враз побледневший от ярости, вскочил и двинулся на Константина.

– Ты… козел! Какого хрена?

– Витек, не лезь! – предостерегающе заорал Степаныч, прижимая к себе спасенную бутылку.

Однако Витек пропустил его слова мимо ушей и тут же поплатился за это – точным ударом в солнечное сплетение Константин на время вывел его из игры. Хватая ртом воздух, Витек согнулся пополам и словно подкошенный рухнул в высокую траву. Константин же шагнул к съежившемуся от страха Аркашке и, схватив его за ворот не совсем свежей рубашки, потянул на себя:

– Где взял зажигалку?

Хлопая бесцветными ресницами, тот проблеял что-то нечленораздельное.

– Не слышу! – повысил голос Константин и в это же мгновение почувствовал за своей спиной едва уловимое движение. Отпустив Аркашку, резко развернулся и выхватил пистолет. Степаныч, который явно собирался ударить его бутылкой по голове, застыл на месте как вкопанный.

– Что, старый козел, жить надоело? – зло спросил Константин и скомандовал: – Брось бутылку, быстро!

Не в силах оторвать взгляда от направленного на него «макарова», Степаныч громко икнул. Через мгновение бутылка полетела в кусты, а сам Степаныч, вытянув вверх тощие, как у цыпленка, руки, быстро затараторил:

– Не убивай меня… не убивай… не убивай…

– На землю, быстро! – скомандовал Константин.

Степаныч исполнил приказ с плебейским подобострастием, и Панфилову вдруг стало противно до тошноты.

«С кем я воюю?.. С опустившимися алкашами!.. Но факт есть факт – у одного из этих пропойц Колькина зажигалка». – Подавив в себе жалость, он перевел пистолет на очнувшегося Витька, который смотрел на него расширенными от ужаса глазами:

– А тебе что, особое распоряжение подавай? Ложись рядом! Двинешься – пристрелю!

Витек шепотом чертыхнулся и вытянулся на траве рядом с собратом по несчастью. Убедившись, что эти двое хотя бы пару минут не доставят ему никаких хлопот, Константин шагнул к Аркашке. В голове мелькнула вполне рациональная мысль, что этот забулдыга не может быть Колькиным убийцей. Чтобы всадить нож человеку в сердце, надо было обладать кое-какими профессиональными навыками. Или иметь вспыльчивый характер. Однако этот алкаш мог видеть, как произошло убийство, и вытащить зажигалку из кармана жертвы уже после того, как все произошло.

– Где взял зажигалку? – повторил свой вопрос Константин, стараясь говорить спокойно.

Косясь на пистолет, Аркашка пробормотал:

– Спер…

– У кого?

– У одного мужика…

Константин с досадой поморщился – и стоило устраивать весь этот мордобой, чтобы услышать это банальное признание? Конечно, спер, а как же иначе? И наверняка у самого Кольки, когда тот шлялся по поселку. Однако на всякий случай уточнил:

– У какого мужика?.. У чернявого?

– У Топора…

Решив, что от страха у Аркашки поехала крыша и тот несет бог весть что, Костя криво усмехнулся:

– Издеваешься?

– Да не издевается он, – неожиданно подал голос Витек. – Топор – это кликуха.

Константин почувствовал, как от возбуждения у него засосало под ложечкой.

– Чья кликуха? Кого-то из местных?

– Не-а, охранника с ликероводочного… – торопливо пояснил Аркашка. – Все его Топором называют, и наши, и свои. Отчего, не знаю. Может, оттого, что шрам у него на виске, как от удара топором… Так вот, сегодня он у киоска ошивался. Я подошел побазарить, думал, даст на опохмелку пару рубликов, а он, гад, послал меня на хрен… Я обозлился и спер у него эту зажигалку…

– Когда это было? – Заметив, что Аркашка затрудняется с ответом, Панфилов уточнил: – В два, в три, в четыре?

– Ну, часов у меня нету… Но точно не в два. Может, в четыре?.. Точно, в четыре! По приемнику как раз новости передавали: «Московское время шестнадцать часов…»

«К этому времени Колька был уже два часа как убит…» – мысленно подвел итог Константин.

– Как думаешь, что этот Топор в поселке делал?

– Выходной у него, наверное… – с готовностью откликнулся Аркашка. – Когда у охранников выходной, они сюда приезжают. Пивом затариться, сигаретами… А че, сел в тачку, пятнадцать минут, и ты тут.

– Значит, у Топора и тачка есть?

– Есть. Серый джип с затемненными стеклами… Они там, гады, круто зашибают!

Причин не доверять Аркашке у Константина не было. Судя по всему, тот не соврал и зажигалка была им в самом деле украдена. Значит, теперь надо найти этого Топора и вытрясти из него всю информацию – как, когда, где…

«Может, связаться с Золотаревым и рассказать, что я напал на след? – Подумав, Константин напрочь отмел этот вариант. Вполне возможно, что охранник здесь совершенно ни при чем. Он так же, как и любой другой, мог найти зажигалку на дороге. – Нет, пока сам все не проверю, ментов впутывать не стану! – наконец решил он. – Значит, мне надо попасть на завод. Но под каким предлогом?»

– Далеко этот ликероводочный? – уточнил Константин, пряча пистолет в кобуру.

Проследив за ним взглядом, Аркашка заметно повеселел и, похоже, совершенно успокоился.

– Да нет, завод недалеко – километров десять, – с удовольствием принялся объяснять он. – Выходишь на московское шоссе, сворачиваешь налево и пилишь по той дороге, что через поле идет. Поле заканчивается, начинается дубовая роща, прямо за которой – завод… – Заметив, что Константин слушает его очень внимательно, вдруг спросил: – А на кой хрен тебе завод?

– Да вот, хочу с Топором познакомиться, – честно ответил Панфилов. – Спросить – откуда у него эта зажигалка… Дело в том, что точно такая же была у моего напарника, которого убили…

У Аркашки округлились глаза, а Витек и Степаныч, до этого лежавшие на траве словно мышки, приподняли головы и уставились на Константина с плохо скрываемым интересом. Повернувшись к ним, тот горько усмехнулся:

– Теперь понятно, чего я завелся?.. Да вы вставайте, мужики, чего разлеглись? Давайте водки выпьем, что ли!

Поглядывая на него с опаской, Витек и Степаныч стали медленно подниматься. Что до Аркашки, так тот, забыв о разбитой физиономии, обрадованно захихикал:

– Да, выпить надо! Стресс снять. Только нечего!.. И бабок ни шиша…

– Бабки есть! – Константин выудил из кармана несколько купюр и бросил их на измятую газету. – Думаю, на пару пузырей хватит!

– Хватит-хватит! – Деньги в мгновение ока исчезли в грязном Аркашкином кулаке. – Я сбегаю. А вы, мужики, организуйте закусь… – Он вскочил на ноги и слишком резво для пострадавшего шмыгнул в кусты.

За ним, ни слова не говоря, потянулся Степаныч. Витек, почесывая волосатую грудь, присел рядом. Помолчав, затем крякнув что-то нечленораздельное, хрипло сказал:

– Ты, Костя, прежде чем морды бить, мог бы растолковать – за что… Или у вас там, в Москве, так принято?

– Извини, сорвался.

– Да чего уж тут… – Витек тяжело вздохнул. – Оно и понятно – друга убили… Но следующий раз ты своей пушкой поосторожнее размахивай!

– Да я ее даже с предохранителя не снял! – усмехнулся Константин и, помолчав, спросил: – Скажи, Витек, мог Топор убить человека?

– Топор?.. – Витек пожал плечами. – Думаю, за бабки мог бы. Он такой…

– Какой «такой»?

– Жадный и злой… А когда ты на завод пилить думаешь?

– Завтра. С самого утра.

– Поосторожнее там…

– Что так? – удивился Константин.

– Да странные порядки на этом заводе. Местных почти нет. Москвичей тоже. Вкалывают в основном приезжие – хохлы, бульбаши… Короче, те, у кого прав кот наплакал… В поселок их почему-то не пускают. Держат, как психов, за колючей проволокой. Шаг влево, шаг вправо – расстрел…

– Так уж и «расстрел»?

– Шучу, конечно. Но охранники – сущие звери. Когда они в поселке появляются, наши бабы по домам сидят… Боятся нос высунуть. Потому как ничего потом не докажешь.

– А участковый на что?

Витек криво усмехнулся:

– Тарасов, что ли? Так они ему каждую неделю ящик водки в подарок возят. Да и с администрацией он в шоколаде… Не, Тарасов против них не попрет.

– Тогда соберитесь вместе и морды этим бугаям начистите! – посоветовал Константин. – Будут знать, как на чужой территории свои права качать.

– Ага, начистите! Видал наших недомерков?.. У нас в поселке одни старики остались да алкаши. Все, у кого мозги на месте, давно в город подались.

– А ты чего тут сидишь?

– А что я?.. Слабый я на это дело… – Витек многозначительно щелкнул по подбородку. – Кто ж меня, такого, на нормальную работу возьмет?

Понурив голову, он замолчал. И в этом молчании Константину почудился скрытый смысл. Казалось, Витек что-то недоговаривает. На душе стало тревожно, в голову полезли разные нехорошие мысли. Он собирался было напрямую спросить у Витька, что того так беспокоит, но не успел – из кустов, озираясь, как два партизана, выскочили Степаныч и Аркашка…

Глава 6

Солнце жарило немилосердно. Казалось, еще немного, и голова расколется на две половинки, как орех, по которому от души шандарахнули молотком. Впрочем, головная боль была еще не самым страшным испытанием. Гораздо сильнее хотелось пить. Причем все равно чего – пива, сока, минералки. А за глоток холодной родниковой воды, такой, чтоб зубы сводило, Константин отдал бы треть жизни. Да, давно не было так хреново…

Он открыл глаза и, превозмогая головную боль, огляделся. В первое мгновение даже не понял, где находится, – сплошные заросли кустов да примятая трава, на которой валялись пустые бутылки из-под водки, скомканная газета, пустые пачки сигарет да огрызки огурцов. Этот «натюрморт» натолкнул его на мысль, что вчера здесь была пьянка, в которой он тоже принимал участие.

«Витек, Степаныч и Аркашка… Кажется, именно так их звали… Но и где они, эти гады?.. – С трудом поднявшись на ноги, Константин сделал несколько нетвердых шагов. – Черт, я все еще пьян, как сапожник!»

Опустился на траву, чувствуя сильное головокружение. Пистолет, запрятанный в кобуру, немилосердно тер левую подмышку. Константин вытащил оружие и на всякий случай осмотрел его. Слава богу, с пистолетом все было в порядке.

Странно, но он совершенно не помнил, чем вчера закончилась пьянка. Витек со Степанычем купили на его бабки пять пузырей. Не забыли и про закусь – притащили сала, огурцов, пучок салата, перья лука и полбуханки хлеба. Водка и задушевные разговоры лились рекой. В какой-то из моментов Костя взял да и отрубился. Кажется, после четвертой бутылки. И вот теперь проснулся под кустом, как последний бомж.

«Да, старею… – подумал Константин. – Раньше мог сутки напролет квасить, а с утра поднимался свежий, как огурчик… – И вдруг четкая мысль пронеслась в голове: – Зажигалка!.. Черт, я же собирался идти на завод!» – В панике глянул на часы и похолодел – почти три!

Забыв про головную боль, вскочил на ноги и быстрым шагом двинулся прочь со злополучной поляны. Когда впереди блеснула река, захотелось искупаться. Но Константин ограничился лишь тем, что ополоснул лицо и руки. Пить эту воду он побрезговал, но буквально через полчаса пожалел, что не сделал хотя бы глоток. Дело в том, что дорога, ведущая к ликероводочному, проходила через убранное пшеничное поле. Вокруг не было ни одного даже самого захудалого деревца. А солнце с каждой минутой припекало все сильнее. Обливаясь потом, Константин упрямо шел вперед, проклиная все на свете.

«Черт побери, где же эта хренова роща? – мысленно вопрошал себя он, оглядываясь по сторонам. – Поле, поле, одно только поле… Может, я вообще не туда бреду? Может, этот чертов завод совсем в другой стороне?..»

Однако когда позади осталось еще с пяток километров, поле вдруг резко оборвалось, и Константин увидел прямо перед собой долгожданную дубовую рощицу. В тени деревьев он почувствовал себя совсем другим человеком, а когда разухабистая, то и дело петлявшая дорога наконец-то вывела его к металлическим воротам утопающего в зелени завода, ему захотелось орать от счастья. Однако Константин сдержался и принялся внимательно осматривать «местную достопримечательность».

Издали ликероводочный можно было бы принять за санаторий, если бы не высокий деревянный забор с протянутой поверху колючкой. А так – ни больше ни меньше – зона общего режима. Однако это обстоятельство ничуть не смутило Константина. В конце концов, водка – товар стратегический и нуждается в особой защите.

Увидев покуривающего на ступеньках проходной плечистого здоровяка годков эдак тридцати пяти от роду, Константин, не раздумывая, направился к нему. Вначале решил, что это местный рабочий, но, заметив пристегнутую на ремне рацию, понял – охранник.

Тот тоже среагировал на появление незнакомца и, смерив его испытующим взглядом, издали полюбопытствовал:

– Че, мужик, заблудился?

И хотя Константин был уверен, что дорога привела его в нужное место, на всякий случай уточнил:

– Это и есть ликероводочный?

– Нет, это Байконур, – самодовольно усмехнулся охранник.

Константин внимательно всмотрелся в его лицо, ища на виске шрам. Но шрама и в помине не было. Не сходились и другие приметы.

«Значит, Топора следует искать где-то на территории… – с досадой подумал Константин. – Но как туда проникнуть?»

В голову пришел только один предлог:

– Мне нужен ваш главный по кадрам.

– Извини, – здоровяк театрально развел руками. – Набор в космонавты давно закончился.

– Я не шучу.

– Я тоже. – В голосе охранника послышалась угроза. – Короче, давай, мужик, дуй отсюда.

В любой другой ситуации Константин вцепился бы мертвой хваткой в горло наглецу, но сейчас подавил в себе этот порыв – глупо было, даже не переступив порог проходной, обострять отношения. Лишь жестко повторил:

– Будь добр, позови кого-нибудь из начальства. Мне по поводу работы переговорить надо.

– Значит, не уйдешь?

– Нет.

– Ладно. – На лице охранника появилась кривая усмешка. – Только потом не обижайся и не трепись, что я не пытался тебя отговорить. – Он неторопливо отстегнул рацию.

Столь резкая перемена в настроении здоровяка не понравилась Константину, но еще больше не понравилась его ухмылочка – было в ней что-то зловещее.

«Похоже, на одного врага стало больше, – констатировал он про себя. – Ну и хрен с ним. Пусть дуется. Щи из одной тарелки нам не хлебать. Для меня сейчас куда важнее Топор. А найти его я могу только на заводе».

– Егорыч, тут один биндюжник пожаловал, – отчитался в затрещавшую рацию охранник. – Говорит, на работу пришел проситься.

– Из местных, что ли? – полюбопытствовал Егорыч.

– Не похож.

– Тогда гони его.

– Так ведь не уходит.

Егорыч протяжно выругался, а потом уже спокойнее добавил:

– Ладно, я пришлю бригадира. Пусть посмотрит, что там у тебя за фрукт отирается.

– О'кей! – Охранник вернул рацию на прежнее место и, небрежно бросив Константину короткое: «Жди», достал сигарету и, присев на крыльцо, закурил.

Воспользовавшись паузой, Константин тоже вытряхнул из кармана пачку «ЛМ» и как бы между прочим обронил:

– Я в поселке был. Говорят, вашего Топора вчера менты повязали.

– Брехня, – спокойно среагировал охранник. – Топор вчера ровно в пять прямо на моих глазах в ворота въехал. А сейчас в Москве оттягивается. Завтра с утра опять его смена. – Он глубоко затянулся и выпустил дым кольцом. – Что-то ты путаешь, мужик…

Воодушевленный первой удачей, Константин собирался было задать еще пару-тройку наводящих вопросов, но не успел – из проходной вышел невысокий мужичонка лет сорока пяти со свисающим над ремнем пивным животиком. Похоже, жара была ему нипочем. Иначе какой был смысл поверх толстой байковой рубашки надевать еще и робу? Взглянув из-под нахмуренных бровей на Константина и недовольно поморщившись, он шагнул навстречу и голосом тюремного надзирателя спросил:

– Это ты ищешь работу?

– Да, – утвердительно кивнул Константин, понимая, что перед ним и есть тот самый бригадир, от решения которого зависит, попадет он на завод или нет.

– Что делать умеешь?

– Вообще-то я водитель. Но если нет вакансий, возьмусь за любое дело. Не за бесплатно, конечно.

– Это понятно. – Бригадир холодно кивнул. – А кто наводку дал?

– На что дал? – не понял Константин.

– Кто посоветовал сюда обратиться? Адресок кто подкинул?

– Сам набрел.

– Издалека бредешь?

Вспомнив о том, что на заводе работают в основном не местные и даже не россияне, Константин соврал:

– Из Чернигова.

– Хохол, значит?

– Это плохо?

– Для Москвы – да, а для нас так в самый раз. – Наверняка уже приняв какое-то решение, бригадир пристально посмотрел Константину в глаза: – Своих-то хоть предупредил, куда собираешься?

– Да вроде мне некого предупреждать, – пожал плечами тот.

– Тем лучше. Будешь меньше дергаться туда-сюда. Водители, правда, нам пока не нужны. Но, я вижу, мужик ты здоровый, мускулистый. Куда-нибудь приспособим. На большую зарплату не рассчитывай. Но если будешь хорошо вкалывать, будут и бабки. Ладно, пошли. – Развернувшись, он зашагал к проходной. Константин не спеша побрел следом.

Миновав проходную, он слегка притормозил, с интересом осматривая территорию. Главные корпуса завода размещались буквой «Г» слева и напротив, также слева, в ближнем углу двора, маячила огромная цистерна. Администрация явно размещалась в трехэтажном здании по правую руку, сразу же за проходной. За ним виднелся длинный ряд складов, под прямым углом сворачивающий налево и практически упирающийся в главный заводской корпус. Их разделял небольшой, метров в десять, металлический забор, за которым виднелась пустующая вышка.

Упершись взглядом в цистерну, Константин испытал искреннее разочарование. Завод как завод. В душу закралось сомнение – может, зря он сюда пришел…

– Эй, не зевай! – Голос бригадира вернул Константина к реальности. – Ты пока отдохни вот там, – он указал на лавку у входа в трехэтажное здание, – а я переговорю с главным.

Константин согласно кивнул и, проводив бригадира до крыльца, опустился на лавку. Ждал он недолго, но тем не менее успел устать от этого ожидания. Наверное, потому что за это время не открыл для себя ничего нового. Просторный двор, как и прежде, пустовал. Лишь несколько человек незаметно прошмыгнуло от заводского корпуса к складам да мимо пронесся какой-то хмырь с папкой. Единственным, что хоть как-то скрасило ожидание, было появление в открытом окне второго этажа круглолицей светловолосой девушки. Наверняка она появилась там не случайно, а для того, чтобы посмотреть на него. Вот только взгляд ее был каким-то странным – слишком уж грустным и жалостливым.

«Родная, это не похороны», – хотел было бросить ей Константин, но лишь улыбнулся и дружелюбно помахал рукой.

Смутившись, блондинка исчезла и больше не показывалась.

– Короче, так, – долетел до Константина голос вынырнувшего из распахнувшейся двери бригадира. – Жить будешь, как и все рабочие, на территории завода. Завтрак в полвосьмого, обед в два, ужин в восемь. Не опаздывай. Иначе останешься без хавки.

– А сигареты? – уточнил Константин. – Мои уже заканчиваются.

– Сигареты, спецодежду, банные принадлежности – все завтра получишь на складе. Теперь пошли. – Он жестом приказал следовать за собой и зашагал в направлении главного производственного корпуса. – До конца смены осталось не больше двух часов. Чего уже дергаться? На работу выйдешь завтра утром. Пока будешь на подхвате, а через неделю определим на постоянное место.

– А сейчас куда? – полюбопытствовал Константин.

– Отведу тебя в барак для рабочих. С этого момента твоя прописка там. Привыкай потихоньку, осваивайся. С земляками пообщайся. Есть у нас парочка украинцев. Хорошие ребята. Работящие. Заодно и в курс дела введут. – Не притормаживая у корпуса, он прошел к воротам, разделявшим надвое протянувшийся от главного цеха до складов забор. Толкнув врезанную в ворота дверцу, приглашающе кивнул: – Проходи. Теперь это твой дом.

Зайдя вслед за Константином, он пальцем поманил к себе слонявшегося у крыльца барака пожилого мужчину лет шестидесяти, пояснив при этом:

– Наш вечный дежурный по лагерю Прохор. Пару лет назад взяли на работу, а на следующий день выяснилось, что у него радикулит. Да еще какой! Весной и осенью приступы через каждый час. Вдобавок – немой. Я до сих пор не знаю, как его на самом деле зовут. Ну да черт с ним. Вначале хотели выкинуть, но потом жалко стало. Вот пристроили. Худо-бедно, но свой хлеб отрабатывает.

– Слышь, Прохор! – прокричал прямо в ухо подошедшему бригадир. – Это новенький! – он ткнул пальцем в грудь Константину. – Покажешь ему койку, туалет, умывальник! Уяснил?

Прохор понимающе закивал.

– Молодец! – Бригадир повернулся к Константину: – В остальном разберешься без меня. – На мгновение он задумался. – Что еще не сказал?.. Ах да! Подъем в семь. Отбой в десять. Короче, как в армии. Но, думаю, привыкнешь.

* * *

Бригадир не зря сравнил местные порядки с армейскими. Ровные ряды кроватей и тумбочек, одинаково синие одеяла и зарешеченные окна напоминали казарму. Естественно, привыкать к такой жизни Константин не собирался. Ему нужно было всего лишь где-то перекантоваться до утра. Так уж лучше в бараке, чем в лесу! Здесь и кровать, и одеяло, да и общество какое-никакое.

Но если по поводу кровати и одеяла его надежды оправдались, то с обществом дела обстояли несколько сложнее. Те несколько человек, которых он застал в бараке, встретили его полным безразличием. Лишь бородатый рыжий мужичонка, сидевший неподалеку и накладывавший латки на штаны, мельком поинтересовался, как зовут и откуда родом, но, уколов иголкой палец, тут же позабыл о Константине.

Через час стало чуть повеселее – закончилась смена, и в казарму потянулся рабочий народ. Незнакомые уставшие лица словно в калейдоскопе сменяли одно другое. Кто-то из рабочих, заметив в бараке новобранца, приветственно кивнул, кто-то молча прошел мимо. Но вошедшего последним худощавого черноволосого мужчину Константин узнал сразу и, хотя тот даже не повернул головы, искренне обрадовался его появлению в этом сыром, затхлом бараке.

«Да это же Деготь!»

Первым желанием было броситься навстречу, «дать краба» давнему армейскому другу и по-братски обняться, но он сдержал этот порыв. Почему? Смутил потухший, ничего не выражающий взгляд из-под густых бровей и холодное неприступное выражение на его лице. Слишком уж не похож был этот человек на того, каким прежде знал его Константин, – весельчака и балагура с маленькими, всегда улыбающимися глазами-вишнями. Но это, без сомнения, был он – Павел Дегтяренко. Тот самый Деготь, некогда бескомпромиссный и отчаянный парень, готовый идти в огонь и воду ради спасения своих боевых товарищей.

«Жестокая все-таки вещь – время. Ломает людей беспощадно, – с досадой подумал Константин, продолжая наблюдать за Дегтем. – Но ведь там, в Афгане… – Он мотнул головой, как бы пытаясь освободиться от внезапно нахлынувших воспоминаний. – Боже, как давно все это было!»

…В последний раз они виделись в госпитале под Кабулом, в июне восемьдесят шестого. Но прежде был бой…

Моторизованная бригада, в которой служил Дегтяренко, попала в горах под обстрел. В общем-то ситуация сложилась банальная, и обычно она разрешалась направлением в район перестрелки боевых вертолетов. Но в этот раз дело осложнялось внезапно разыгравшейся песчаной бурей. Оставалось одно – двинуть на помощь броню. Но прежде вперед для выяснения численности атакующих был отправлен разведывательный спецотряд, в числе бойцов которого оказался и он, Костя Панфилов.

Когда до попавшей в котел бригады оставалось всего-то ничего – из-за горы уже был слышен треск автоматных очередей, – моджахеды ударили в спину разведчикам. Десятерых потеряли сразу – не прошло и минуты. Уцелевшие заняли оборону за разбросанными по склону каменными глыбами и открыли ответный огонь.

Теперь бой шел по обе стороны горы. С одной велся шквальный огонь по моторизованной бригаде, с другой – добивали остатки разведотряда. Моджахеды наверняка добились бы своего, если бы наши ребята по обе стороны горы вдруг не почувствовали, что нужны друг другу. И хотя логичнее было двинуться в противоположные стороны, где противник не успел еще как следует укрепиться, но и отряд, и бригада, не сговариваясь, рванули навстречу друг другу.

И этот порыв был настолько отчаянным, что моджахеды, не сдержав натиска, отступили на соседние склоны. Из спецотряда в живых осталось только пятеро, человек двадцать уцелело из бригады, кольцо оказалось еще плотнее, но встретившиеся бойцы чувствовали себя так, словно одержали самую большую и самую важную в своей жизни победу.

Вот тогда-то и встретились Костя Панфилов и Павел Дегтяренко. За одним валуном, прикрывая друг другу спины. Бой продолжался еще сутки. Когда же боеприпасы иссякли, все, кто еще мог двигаться, обвязались гранатами и замерли в томительном ожидании того момента, когда кольцо вокруг них сомкнется… Но «черные акулы» вынырнули из-за гор раньше, чем моджахеды успели довершить начатое.

Потом были две недели в госпитале. Дегтяренко оказался на соседней койке – с простреленными плечом и голенью. Они подружились. А при расставании обещали свидеться на гражданке. Но почему-то так и не встретились… Почему? Не потому ли, что Дегтяренко не хотел больше вспоминать о той страшной войне?

«Боже, как давно все это было. Пятнадцать лет – это же целая вечность…»

Подойдя к третьей от зарешеченного окна кровати, Деготь бросил робу на тумбочку и, не снимая обуви, рухнул на грязное одеяло лицом к стене.

– Слышь, Пашуня, – дернул его за плечо сосед, – курить страшно хочется. Ты же сам видел, я свои промочил, когда труба лопнула.

– Возьми в робе, – не оборачиваясь, вяло ответил Деготь. – Но с отдачей.

– Понятное дело, – обрадовался сосед и, порывшись в карманах лежавшей на тумбочке робы, изъял пачку «Астры». Вытащив сигарету, сунул ее за ухо. – Благодарствую. – На мгновение он задержался, искоса посматривая на Дегтя. Воспользовавшись тем, что тот так и не повернулся, украдкой вытащил еще пару сигарет. Спрятал их в нагрудный карман, пачку бросил в ящик тумбочки и заспешил к выходу.

Деготь явно намеревался поскорее вырубиться, но теперь, судя по всему, сон у него пропал. Он развернулся на спину и каменным взглядом уставился в потолок. Так он пролежал минут пять, и все это время его лицо оставалось неподвижным. Глядя со стороны, его запросто можно было принять за больного, перенесшего инсульт, или как минимум за человека, впавшего в летаргию.

«Может быть, это всего афганская привычка спать с открытыми глазами? – уцепился за соломинку Константин и тут же возразил себе: – Хотя какой в этом прок? Это ведь не зона, где в любой момент тебе могут воткнуть заточку между ребер».

И вдруг он поймал себя на том, что все его уловки – лишь повод для того, чтобы заговорить с Дегтем.

«А нужен ли повод?! – рассердился на себя Константин. – В конце концов, тебе необходим человек, знающий завод и здешних охранников. Кроме как к Дегтю, обратиться больше не к кому. И баста!»

Он встал и решительным шагом направился к кровати армейского кореша. Тот лишь слегка скосил глаза и, не проявив к Константину никакого интереса, вновь уставился в потолок.

– Неважно выглядишь, Деготь… – саркастически обронил Константин, опустившись на пустующую соседнюю кровать. – Или имя Пашуня тебе теперь роднее?

– А это не твое дело, – безразлично ответил тот, но все-таки перевел взгляд на Константина.

– Неужели все забыл?

– Что «все»? – растерянно переспросил Деготь, натужно всматриваясь в его лицо. – Или ты мне в родственники решил записаться? Вакансии заняты. Так что отвали. Я тебя до сих пор не знал и знать не хочу.

– Так уж и не знал?

Деготь хотел было уже отвернуться к стене, но вопрос и тот уверенный тон, каким он был задан, заставили его еще раз внимательно всмотреться в Константина. С минуту он пребывал в задумчивости, а потом решительно мотнул головой.

– Нет, я тебя вижу в первый раз. Хотя голос… Нет, просто показалось.

– А если не показалось? – повеселел Константин. – Что, если я и есть тот самый Костя Панфилов из спецотряда? А лицо?.. Жизнь – сложная штука. Ты ведь тоже изменился…

– Костыль? – в глазах Дегтя мелькнули огоньки радости.

Константин ожидал, что вот-вот все закончится дружескими объятиями и долгими воспоминаниями, но неожиданно взгляд кореша вновь потускнел.

– Ладно, что было, то было… – Он отвернулся к стене. – А сейчас я спать хочу.

– Да ты что, совсем здесь ссучился?! – не сдержался Константин и резко рванул Дегтя за плечо.

Лицо того было злым, голос задрожал:

– Оставь меня в покое!

Боковым зрением Константин уловил, что почти все находившиеся в бараке оглянулись на них. Веселить народ не было никакого желания.

– Ну и хрен с тобой! – с досадой бросил он и, достав сигарету, направился к двери.

Оказавшись во дворе, присел на ступеньки и, щелкнув зажигалкой, прикурил. Пальцы предательски подрагивали. Он злился на себя, на Дегтя, хотя в глубине души понимал – не стоит искать виновных в случившемся. Деготь стал тем, кем он стал. Грустно все это, но такова жизнь. И глупо пытаться перекроить ее по своим понятиям. Еще лет десять назад он, наверное, врезал бы Дегтю как следует и считал бы себя правым. Но сейчас даже и мысли такой не пришло в голову.

«Наверное, это и есть мудрость? – усмехнулся Константин. – Мудрость, которая приходит с годами… А может быть, старость?.. Однако не слишком ли рано она пожаловала?!»

Поняв, что лишь зря теряет время, принялся внимательно изучать находящуюся в поле зрения территорию завода. И вновь пришел к выводу, что обустройство территории больше согласуется с зоновскими канонами, нежели с промышленными. Один забор из колючей проволоки, отгораживающий территорию завода от бараков, чего стоил. К тому же проход оказался запертым.

«То есть, – подытожил Константин, – в цеха и в административное здание можно проникнуть не в любое время, а только в рабочее. Подобные меры предосторожности хоть и с трудом, но можно принять. Но вот почему занятые здесь рабочие лишены права просто прогуляться по роще, сходить в поселок или даже съездить в Москву? На кой черт огораживать бараки двухметровым забором?.. Да, похоже, Витек был прав – порядки здесь и вправду волчьи!»

Но еще больше поразил Константина тот факт, что на пустовавшей днем вышке замаячил человек. И не просто человек, а охранник со свисающим с плеча короткоствольным «калашниковым».

«Чего они боятся? Неужели в этих краях рэкетиры дожили до нынешних времен?» – Чем больше накапливалось вопросов, тем непостижимее и загадочнее становилось для Константина то место, куда он попал волей судьбы.

* * *

Непрестанно хлопающая дверь и лошадиный топот то и дело курсирующих между бараком и туалетом рабочих привносили какую-то особую нервозность в происходящее вокруг и мешали сосредоточиться, но Константин заставил себя не отвлекаться по мелочам. Вот и сейчас хлопнула дверь, но… мимо никто не прошел. Константин почувствовал за спиной чье-то тяжелое дыхание. Но оглядываться не стал, надеясь, что нервы у стоящего позади окажутся послабее.

– Не против, если я подсяду? – раздался над самым ухом голос Дегтя.

«А парень-то этот не такой уж и пропащий…» – одновременно удивился и обрадовался Константин, но в ответ лишь холодно кивнул:

– Садись. Я крыльцо внайм не брал.

Деготь присел рядом на ступеньки и тоже закурил. Он молчал. Константин же принципиально не хотел начинать разговор первым. Он все еще был зол на Дегтя.

– Знаешь, а я заезжал к тебе в Запрудный, – нерешительно начал тот. – Года через два после увольнения… Не застал. Мать сказала, что ты уехал куда-то на заработки.

– Да. Было дело, – хмуро кивнул Константин, но уточнять не стал.

«Знал бы ты, какие это были заработки, – подумал он. – На зоне я был. Четыре года. Вот так. Хотел расплатиться с долгами моего непутевого братишки, а его же кредиторы меня и подставили. Впрочем, какая теперь разница! Брата все равно убили, да и годы те не вернешь…»

– Ты не обижайся, – виновато продолжил Деготь. – По-сволочному я себя повел. В этом ты прав. Но, честное слово, на душе так хреново, что, окажись под рукой веревка и мыло…

– Плакаться пришел? – перебил его Константин.

– Нет. Просто хочу уберечь тебя от беды.

– Даже так?

Деготь глубоко затянулся, а потом с клубом дыма выдохнул:

– Мой тебе совет – беги отсюда. Без оглядки. При первой же возможности. Иначе погибнешь.

Константин с недоумением покосился на своего некогда отважного боевого товарища.

– У тебя что, на этой работе крыша поехала?

– Ты меня не понял. – Деготь с досадой мотнул головой. – И не понял, потому что еще не знаешь, куда попал.

Константин лишь пожал плечами. Он и вправду не понимал Дегтя. Более того, у него появилось ощущение, что разговаривают они на разных языках. Но Деготь упрямо продолжил:

– Это не завод. Это зона.

Не сдержавшись, Константин рассмеялся.

– А ты хоть знаешь, что такое – зона?

Деготь отчаянно замахал руками.

– Подожди. Ты как сюда попал?

– Пришел и попросился на работу.

– Вот так просто? – не поверил Деготь.

– Да. Так же и уйду.

Деготь несогласно мотнул головой.

– Так просто не уйдешь. Отсюда только один короткий путь – в могилу. Если ты думаешь, что все эти работяги – вольнонаемные, сильно ошибаешься. Больше половины из них отловленные в московских подворотнях бомжи, остальные, как и я, – транзитники. Но и те и другие – рабы.

– То есть ты хочешь сказать, что попал сюда не по своей воле? – уточнил Константин.

– И не только я. А хочешь знать, как это было? Гнал машину из Черновцов в Москву. Ночью на трассе «взяли в коробочку». Тачку отобрали, меня – сюда. Начал возбухать – сломали челюсть. Здесь у многих точно такая же предыстория. Вольнонаемные только охранники и администрация. Да и то не все. Взять, к примеру, Любку из поселка, местную секретаршу. Охранники ее во все дырки сношают, а она им слово поперек боится сказать. Потому что знает – убьют. Такое уже было…

– Пусть заявит в милицию.

– Толку-то? Вся местная милиция на подсосе у хозяев завода. А здесь все одним миром мазаны. Что менты, что вот эти… – Деготь опасливо покосился на вышку. – Понимаешь, им в кайф та власть над людьми, которую им дали хозяева. Захотел – убил, захотел – трахнул, а если наскучит – приказал, и пыль с сапог слижут.

– А что хозяева говорят? Я так понимаю, они люди образованные.

– Какие хозяева?! – махнул рукой Деготь. – Я даже директора ни разу в глаза не видел. Всем здесь распоряжается начальник охраны Гургенадзе. Та еще сволочь!

– Пусть так. Но вас же здесь больше двадцати!

– Бомжи не в счет. Им по фигу. А остальные… С переломанными ребрами и разорванной селезенкой особенно не повоюешь. Я дважды пытался бежать. Когда поймали во второй раз, думал, что все, конец. До сих пор не могу понять, почему тогда не добили.

«Нет, не похоже, что врет, – Константин незаметно погрузился в собственные невеселые мысли. – Я и раньше слышал похожие истории про „камышовый рай“. Туда заманивали людей с широких просторов СССР большими зарплатами, а потом превращали их в рабов. Но где был тот „рай“? В Казахстане. Но уж никак не в полусотне километров от Москвы. Впрочем, в московских притонах порядки не лучше…»

И хотя Константин ни на мгновение не сомневался, что лично у него особых проблем с уходом не возникнет, он вдруг явственно осознал, насколько усложнилась его задача. Если прежде он полагал, что придется иметь дело с одним-двумя выродками, то теперь понял – они всего лишь часть системы. Порочной системы, в которой все роли распределены и каждый винтик на своем месте. Следовательно, если затронуть интересы хотя бы одного из них, система обрушит на него всю свою мощь.

– Сколько человек в охране? – вначале Константин решил, что задал этот вопрос в мыслях, но оказалось, произнес вслух.

– Ты что, серьезно?! – ахнул Деготь.

– Что «серьезно»?

– Ну, решил бежать…

Константин расслабленно усмехнулся.

– Нет. Бежать отсюда я не собираюсь. Отсюда я уйду. А если кто-то станет мне мешать – это уже будут его проблемы. Но, кажется, ты не ответил.

– Сколько охранников?.. – пробубнил себе под нос Деготь, при этом нервно потирая пальцами висок. – Наверное, человек десять. Не больше. Те, которые на вышках, вооружены автоматами, у остальных пистолеты.

– На каких вышках? – перебил его Константин. – Я вижу только одну.

– Остальные не совсем вышки, – поправился Деготь. – Просто мы их так называем. Это чердак в административном здании, надстройка над первым корпусом, проходная. Еще с двух точек контролируется двор. Одну из них ты уже заметил. А вторую? – Деготь хитро прищурился и, прочитав в глазах Константина недоумение, пояснил: – Вторая вон там, над складами. Немного далековато для прицельной стрельбы, но по крыше охранник может добраться сюда за несколько секунд.

«Грамотно расположились, – прикинул Константин. – При такой расстановке и двух бойцов вполне достаточно, чтобы уследить за всем, что происходит во дворе. А главное, их самих не достать».

– И как, были инциденты? – полюбопытствовал он.

Деготь утвердительно кивнул.

– Жили тут горячие южные парни. Сначала бунт устроили, потом решили бежать. Одного из них, самого резвого, уложили прямо на колючке. Остальных увели к реке. С тех пор никто их не видел. Правда, после этого случая чурок перестали сюда таскать. Сейчас на заводе только славяне. Их проще запугать. Да и собственное унижение они переносят не так болезненно.

– Тем не менее ты пытался бежать.

– А толку? Сначала спрятался в фургон среди ящиков с водкой. Тормознули на проходной. А во второй раз… – Он задумался, а потом отчаянно махнул рукой: – Да ну их всех на хрен. Третьего раза все равно не будет.

– Почему?

– Да потому, что бегун я теперь неважный. Десять метров – и от боли в селезенке волком выть хочется. Вот так… – Деготь натянуто улыбнулся. – Но, как видишь, живу. Очень уж хочется увидеть судный день. Ведь не может же это длиться бесконечно. Рано или поздно вся эта шайка-лейка на чем-нибудь да прогорит. А когда московское начальство разгонит их к чертовой матери, вот тогда мы обязательно встретимся и побазарим. Как положено, по-честному, с глазу на глаз. И посмотрим, кто из нас большее дерьмо.

Константин слушал его молча. Согласиться с мыслями Дегтя он не мог, но и возражать не стал. Не хотел взваливать на себя миссию гробовщика. Ведь кто Деготь без этой своей слепой веры в праведных начальников и торжество справедливости? Труп, да и только!

«Хотя нет. На труп он больше похож сейчас, – непрошено пронеслось в голове у Константина. – Нельзя ему потакать. Нельзя! Уж лучше пусть кто-нибудь другой, но не я, вобьет последний гвоздь в крышку его гроба, в который он сам себя и уложил».

– Мы уйдем отсюда вместе, – неожиданно для Дегтя произнес он и посмотрел тому прямо в глаза: – Завтра же.

Но на лице Дегтя не промелькнуло даже тени воодушевления. Он лишь криво усмехнулся и отвел взгляд.

– Завтра же, – уверенно повторил Константин. – Но сначала я должен кое с кем встретиться. Говорят, есть тут в охране один парень. В поселке его Топором зовут. Шрам на виске…

– Семен, что ли? – уточнил Деготь, при этом тупо рассматривая облупившийся носок своего ботинка. – На кой хрен он тебе?

– Потолковать надо. Я, в общем-то, и пришел сюда только для того, чтобы встретиться с ним. Правда, пока его не заметил.

В глазах Дегтя появился едва уловимый интерес.

– Я так понимаю, разговор серьезный намечается?

– Серьезнее не бывает. Вчера в поселке убили одного хорошего парня. А девушка по имени Даша, за которую я поручился головой, пропала. Скорее всего ее похитили. И во всем этом замешан Топор. Почему я в этом уверен? Убитого еще не обнаружили, а у Топора местные уже заприметили его зажигалку. Выходит, либо Топор был где-то рядом, либо сам во всем участвовал.

– Второе больше похоже на правду, – мрачнея, протянул Деготь. – Да-а-а, утешил, родной. И знаешь, что это значит? Ничего хорошего! Если он тебя признает, считай, ты труп. А если нет, лучше смолчи. Не нарывайся. Этот завод – не самое удачное для тебя место встречи.

Константин едва не поперхнулся от возмущения.

– Ты меня не понял! Даша все еще жива. Я чувствую это.

– Ты тоже ничего не понял, – тяжело выдохнул Деготь, вставая. – Если хочешь, чтобы убили и ее, и тебя, – действуй. В этом деле я тебе не помощник. И вообще спать уже пора. Устал как черт. А вставать рано.

– А я ведь рассчитывал на тебя… – вслух подумал Константин.

– Извини. – Развернувшись к двери, Деготь рванул на себя ручку и шагнул за порог.

Выкурив еще несколько сигарет, Константин вдруг осознал, что уже не в состоянии принимать какие бы то ни было решения. Чтобы снять накопившееся за день напряжение и заставить голову работать четко и ясно, нужно было взять тайм-аут, хотя бы немного поспать.

Он возвратился в барак и прилег на кровать, при этом невольно бросив взгляд в сторону Дегтя. Тот уже спал. Словно ребенок: свернувшись калачиком и сладко посапывая.

«Так вот они какие, сны о свободе…» – с иронией подумал Константин и переключился на мысли о завтрашнем дне. Незаметно подступил сон. Но внезапно он поймал себя на том, что все еще лежит в одежде. Если в лесу спать в таком виде вполне сносно и оправданно, то здесь, когда рядом и одеяло, и простыня, непростительно глупо. Лениво поднявшись, снял с себя куртку и небрежно швырнул ее на тумбочку. И вдруг сон как рукой сняло. Из куртки выпал пистолет. И не просто выпал, а ухнул на пол с таких грохотом, что Константину показалось – содрогнулась вся казарма. Судорожно оглянувшись, успокоился – никто из спавших по соседству даже не пошевелился.

«Значит, обошлось, – подняв пистолет, он сунул его под подушку, а сам, сбросив туфли, брюки и рубашку, забрался под одеяло. – Вот тебе, Жиган, и урок, – подумал он с укором. – Никогда не расслабляйся. Даже в том случае, когда тебе ничего не угрожает».

Глава 7

Судя по всему, для Семена Топоркова, а в простонародье просто Топора, наступила в жизни черная полоса. По крайней мере, сам он в этом ничуть не сомневался.

«Вроде ничего лишнего, и на тебе. Приплыл!» – негодовал он, искренне считая себя безвинно пострадавшим.

И по-своему он был прав. Отбарабанив смену, Семен вернулся в Москву, завалился в бар, принял пару-тройку стопариков и ушел. Ушел, как обычно, не один, а с группой поддержки в виде двух юных девиц. Дальше, как полагается, всю ночь гудели. Хорошо гудели. Так хорошо, что в какой-то момент Семен даже позабыл об элементарных мерах предосторожности. А потом и вовсе вырубился. Не выдержал – слишком уж тяжелый был накануне день. Но вот утром все пошло наперекосяк. Бабы бесследно исчезли. И если бы просто исчезли, так нет же! Эти соплячки умудрились прихватить его портмоне. Еще больший сюрприз ждал Семена в туалете.

«Все, намотал на винт! – скрипя зубами, констатировал он и тут же над унитазом поклялся: – Вернусь, найду и убью».

Деньги на лекарства занял у соседки и отправился на завод. По дороге зарулил в ближайшую аптеку – она оказалась на ремонте. Пришлось метнуться в другое место. Потом еще в одно. В результате на завод прибыл с опозданием. Вообще-то в здешних краях опоздание не считалось таким уж проступком. Но только в том случае, если начальник охраны полукровка-грузин Гургенадзе приезжал позже. А в этот день он, как назло, появился ни свет ни заря.

А тут еще и Витек Кныш, дежуривший на проходной, шутки шутить вздумал.

– Плохие новости, – почти шепотом объявил он. – Говорят, тебя Интерпол разыскивает.

– Чево?! – рассердился Семен.

– Ты позавчера в поселок ездил?

– Ну, ездил.

– На дело?

– И что?

На лице Кныша появилась полная превосходства усмешка.

– За это и ищут.

– Да брось ты, – не поверил Семен. Тем не менее насторожился: – Откуда такие весточки?

– Да бомж тут один вчера появился. А может, и не бомж вовсе, а замаскированный гэбист. Слишком уж крутой для бомжа. Короче, тобой интересовался. Говорил, тюрьма по тебе плачет. Бросил «утку», что тебе уже хана, на нары отправили.

– А ты? – Семен вдруг почувствовал, как вчерашняя водка медленно подкатывает назад к горлу.

– Да ничего. Я-то знаю, что все о'кей.

– И где этот сучара?

– На заводе. Наверное, работает.

Внезапно Семен побагровел и обрушил всю свою злость на Кныша:

– Ну ты, блин, даешь! Сразу сказать не мог, что его в бараки отправили! А то гэбист, гэбист… Прежде чем ляпнуть, думай! А то, блин, пугать меня вздумал. Ты же знаешь, если я захочу, любому гэбисту вмиг пасть сверну. Но начну с тебя. Уже достал своими подколками. – Он решительно шагнул к Кнышу.

– Да я так, – пробормотал тот, отступая и явно жалея о том, что завел этот разговор. – Просто предупредить хотел. Мало ли…

– Да пошел ты на хрен! – Резко развернувшись, Семен вернулся в машину и с такой силой даванул на педаль газа, что колеса, сделав с десяток холостых оборотов, оставили на дороге глубокие вмятины.

Машина пулей влетела во двор, и чуть замешкайся Семен, не нажми на тормоза, въехал бы точненько в дверцы джипа начальника охраны Гургенадзе. Но обошлось. Перекрестившись, он выбрался из салона и опасливо покосился на окна кабинета Гургенадзе. Ну что тут поделаешь! Не везет так не везет. Гургенадзе как раз стоял у открытого окна и, судя по всему, наблюдал за этой сценой от начала до конца. Недовольно сдвинув брови, он пальцем поманил Семена.

«Чему быть, того не миновать», – внутренне смирился тот и, виновато опустив голову, направился к трехэтажке.

– Ну что, Топор, захотелось шестьдесят штук за тачку выложить? – сплеча рубанул Гургенадзе. – Неужели деньжата завелись?

– Какие там деньжата, – стушевался Семен. – Пятьсот баксов в месяц, разве это бабки?

– Ты и этих не отрабатываешь, – раздраженно оборвал его Гургенадзе. – Но хватит. Я тебя не за этим сюда позвал. Слыхал про новичка?

– Витек что-то говорил… – уклончиво ответил Семен.

– Пару суток будешь присматривать за ним. На рога встанет или еще что – уберем. А если не из буйных, пусть работает. Все понял?

– Понял, не дурак, – кивнул Семен, повеселев.

– Тогда свободен.

Выйдя за дверь, Семен не без удовольствия потер руки. Судя по состоявшемуся разговору, Гургенадзе был в благодушном настроении. Но больше всего Семену понравилось то, что следить за новичком доверили именно ему. По правде говоря, он и сам был не прочь как следует прошерстить новобранца. А тут тебе и карты в руки.

* * *

В это утро Константина разбудил омерзительный, леденящий душу перезвон, доносившийся откуда-то со двора и многократно повторяемый эхом. Точь-в-точь такой же он уже не раз слышал, правда, очень давно, на зоне. Без сомнения, били ломиком или каким-то металлическим предметом о подвешенный обрубок рельсы. Бум-бум-бум… На душе, как и много лет назад, стало тревожно. Но, постепенно освобождаясь ото сна, он сумел подавить в себе и эти без спроса нахлынувшие воспоминания.

– Эй, подъем, – послышалось откуда-то сбоку. – Хавать пора.

Открыв глаза, Константин увидел рядом Дегтя.

– Давай-давай, – поторопил тот. – Народ уже давно в столовой.

Оглядевшись, Константин заметил, что в бараке осталось совсем немного народу. Да и те, немногие, суетливо заправляли свои кровати.

– Решил взять надо мной шефство? – усмехнулся, поднимаясь, и вдруг, сунув руку под подушку, обомлел – пистолета там не было.

– Ну а кто еще тебе поможет? – не заметив перемены в его настроении, парировал Деготь. – Мы же друзья.

– Были друзьями, – зло оборвал его Константин. – Были, когда знали, ради чего живем. А сейчас… – Он задумался, ища подходящее слово, но в голове вертелся только один вопрос: «Где пистолет?» С досадой махнул рукой: – Ладно, иди! Я тебя догоню.

Деготь недоуменно пожал плечами.

– Я подожду на крыльце! – предупредил он и, развернувшись, направился к выходу.

– Нет, постой! – окликнул его Константин, убедившись, что пистолета ни под подушкой, ни даже под кроватью нет.

– Что еще? – Деготь был уже у самой двери.

– Ты не ви… – Он осекся, осознав, насколько глупо прозвучит сейчас этот вопрос.

«Да, я видел, – скажет Деготь. – Его взял вон тот работяга». Или, еще лучше, достанет пистолет из своего кармана. Мол, бери и не оставляй где попало. Как же!

– Подожди, пойдем вместе. – Быстро заправив кровать, Константин накинул выданную ему накануне робу и поспешил к выходу.

К его немалому удивлению, путь до столовой занял не более минуты. Она располагалась тут же, за углом, на территории бараков. В глухой, выкрашенной добела стене складских помещений были прорублены окно и невысокая дверь, внешне напоминавшая вход в пещеру. За этой дверью и скрывалось то, что здесь называли столовой. «Обеденный зал», комнатка метров семь на семь, тоже особенно не выбивалась из пещерного стиля – голые стены, облупившаяся краска, засиженная мухами лампа без абажура, два длинных деревянных стола и четыре лавки. Завершенность картине придавали армейские кружки, одноразовые пластиковые миски и с удовольствием пожирающие какую-то бурду работяги.

Константин, все еще пребывая в мрачном настроении, пристроился на лавке у края стола, а Деготь направился к окошку раздачи. Через минуту он возвратился с подносом, на котором стояли две тарелки горячей перловой каши, перемешанной с какой-то требухой, и чай. Выставив все это «богатство» на стол, он примостился рядом и, пододвинув поближе свою пайку, принялся с аппетитом наворачивать кашу. Еще вчера Константин чувствовал себя самым голодным человеком в мире и готов был сожрать быка. Но сейчас аппетит вдруг куда-то исчез, и он, мгновение поколебавшись, перешел сразу к чаю.

– Ну и зря, – не отрываясь от тарелки, заметил Деготь. – Это еще не самое худшее произведение нашего повара. Ну ничего, привыкнешь.

– Ты же знаешь, я не собираюсь к этому привыкать, – уверенно ответил Константин, чем привлек к себе внимание рабочих.

Кто-то даже поперхнулся. А один умник заметил:

– Кашка – дерьмо. Но на том свете и такой не получишь.

Почувствовав себя неловко, Деготь легонько толкнул Константина в бок и зашептал на ухо:

– Давай не будем сейчас об этом. Народ тут всякий. А впереди тяжелый день…

Но Константина понесло:

– Если всем вам это так не нравится, какого хрена терпите?!

За столом воцарилось гробовое молчание. Окинув рабочих взглядом, но так и не встретившись ни с кем из них глазами, Константин резко отставил кружку в сторону, поднялся и, бросив Дегтю короткое: «Я на улице подожду!», вышел за дверь.

«Надо побыстрее найти Топора и кончать с этим делом, – подумал он, закуривая. – Слишком уж тут дурно пахнет».

Потихоньку народ начал наполнять двор. Мужики искоса поглядывали на Константина, но подойти и уж тем более заговорить с ним никто не решился. Даже возвратившийся Деготь стал как-то иначе к нему относиться. Прохладнее, что ли?

– Жди неприятностей, – предупредил он негромко. – Слишком уж ты резко взял. Таких здесь не любят. Я, конечно, чем смогу помогу. Но если заложат и, не дай бог, нарвешься на конфликт с охранником или бригадиром, на меня не рассчитывай.

– Это я уже понял…

Константин не договорил, потому что в следующее мгновение скрипнули ведущие на территорию завода ворота и во дворе появился бригадир.

– Больные, окочурившиеся, шлангующие есть? – бодро спросил он, приближаясь.

– Нет, – зашумели рабочие.

– Тогда нечего дурака валять. Мигом в цеха. И чтобы через десять минут я ни одного из вас здесь не видел. – Заметив Константина, не останавливаясь, двинулся к нему. – Как спалось на новом месте? – поинтересовался небрежно. – С мужичками проблем не было?

– Все нормально, – отозвался тот.

– Тогда пошли. Будем тебя благоустраивать.

Неожиданно в разговор вмешался стоявший рядом Деготь:

– Я в кочегарке дежурю. Может, определите его ко мне?

– Еще чего! – искренне возмутился бригадир. – Посмотри на себя и на него. Дай бог, если ты еще годик протянешь. А он! Одни мускулы чего стоят. Чувствуешь разницу? – Лицо его стало строгим, голос властным. – Короче, кончай базар и на работу. Быстро!

Попрощавшись взглядом с Панфиловым, Деготь потянулся за другими рабочими.

– Пошли, – бригадир подтолкнул Константина. – Время не казенное…

«Это уж точно, особенно в моем случае!» – мысленно согласился тот и широким шагом направился к воротам.

По дороге в цех он с интересом всматривался в лица то и дело возникавших на пути охранников, но так и не заметил среди них никого похожего на Топора.

«Отвяжусь от бригадира и сам поищу», – твердо решил он.

Но отвязаться оказалось не так-то и просто. Для начала бригадир обозначил ему фронт работ – Константин должен был снимать с транспортера заполненные бутылками ящики и составлять их у входа.

– Ну что, все ясно? – уточнил бригадир. – Начинай!.. А я посмотрю, как ты справляешься.

«Твою мать!.. Только надзирателя мне не хватало!» – выругался Константин и хотел было послать его подальше, но, заметив на лестнице у самой крыши наблюдавшего за ним вооруженного охранника, решил немного повременить с решительными действиями. Подхватил первый подъехавший ящик и отнес его в указанное место, потом второй, третий.

Оставшись довольным, бригадир удалился.

Теперь можно было спокойно перейти к решению главной задачи – поискам Топора. Но, как назло, конвейер, ни на секунду не останавливаясь, подкатывал все новые и новые ящики. Оставь сейчас Константин свое рабочее место, об этом тут же узнали бы все. По звону бьющейся тары.

«Может, попросить кого-нибудь из рабочих на время заменить меня? – Он огляделся и с досадой констатировал: – Поблизости ни одной живой души. Если, конечно, не считать охранника. Но от него проку никакого. Остается одно – собственноручно принудить замолчать эту дурацкую машину?»

Но прежде чем остановить конвейер, решил попробовать наладить контакт с охранником.

– Эй, парень, ты Топора не видел? – крикнул он.

Охранник, до этого с интересом наблюдавший за ним, удивленно вскинул брови, но промолчал.

– Где сейчас Топор? – повторил свой вопрос Константин.

Вопрос, а точнее тон, каким он был задан, явно озадачил охранника. Тем не менее он ответил, и совсем недружелюбно:

– Для кого Топор, а для кого Семен Петрович! Уяснил?

– Да хоть черт лысый! Где его можно найти?

Недовольно покачав головой, мол, нарываешься, братан, охранник бросил короткий взгляд во двор и едва заметно усмехнулся.

– Слышь, ты, шустрый. Не дергайся так. Надо будет, он сам тебя найдет.

– Но он мне нужен сейчас!

Константин ждал ответа, но взгляд охранника оставался холодным и неприступным. А это могло означать только одно – он не намерен продолжать разговор.

«Ну и хрен с тобой, – мысленно выругался Константин. – Видит бог, я не хотел ломать конвейер. Но другого выхода у меня нет».

Однако его плану не суждено было осуществиться, потому что в следующее мгновение дверь, ведущая во двор, распахнулась, и на пороге показался молодой плечистый парень. Кобура, висевшая у него на поясе, однозначно указывала на то, что он принадлежит к привилегированной касте охранников.

– Хреново работаешь, – с порога заявил плечистый.

Но Константин пропустил эти слова мимо ушей. Куда больше его заинтересовал рваный шрам на правом виске вошедшего.

«Выходит, это и есть Топор!» – пронеслось в голове.

– Что, плохо слышишь?! – с вызовом продолжил охранник. – Я тебе сказал: ящики неровно составлены. Быстренько метнулся, все разобрал и составил по новой. У тебя, – он демонстративно посмотрел на наручные часы, – три минуты. Время пошло.

Естественно, Константин и не думал выполнять этот дурацкий приказ. Лишь с иронией уточнил:

– А у конвейера ты станешь?

Охранник поманил пальцем кого-то, находившегося у него за спиной, и приказал:

– Петюшкин, займись конвейером, пока этот нудила с ящиками разберется.

Из-за его спины вынырнул сгорбленный худощавый мужичок с бегающими глазками. Не глядя на Константина, Петюшкин безропотно засеменил к конвейеру и на лету подхватил едва не рухнувший на пол ящик.

– Осталось две минуты, – с угрозой проговорил охранник. – Вперед, родной. И лучше не дразни меня. Я страшен во гневе.

– И кличка у тебя тоже страшная, – невозмутимо заметил Константин. – Топор, кажется?

Судя по тому, как гневно сверкнули глаза охранника, Константин не ошибся.

– Топор, Топор… – запинаясь, проскрежетал парень. – А то, что это значит, сейчас я тебе объясню.

Суетящийся у конвейера Петюшкин сгорбился еще больше, словно бить собирались его. А дежуривший на лестнице охранник, наоборот, оживился и занял наиболее удобное для обзора место, при этом почему-то сняв автомат с предохранителя. Последнее его движение Константин уловил краем глаза и понял – вряд ли стоит рассчитывать на нормальный мужской базар. И не ошибся.

Топор, ничего вокруг не замечая, двинулся прямо на него. Константин шагнул назад, понимая, что для него сейчас самое главное – уйти из поля зрения автоматчика. А уж потом можно и «по душам» поговорить.

Первый удар, который он умышленно пропустил, был не очень сильным и угодил в челюсть. Константин отступил еще немного к закрывающему обзор конвейеру. Топор же, воодушевленный первой удачей, пнул его ногой в грудь, приговаривая:

– До конца жизни мое имя будешь вспоминать! Как страшный сон!

Следующий удар оказался не из приятных – костяшками своих пальцев Топор рассек губу Панфилову. И если прежде Константин был предельно открыт перед противником, то теперь посчитал не лишним выставить блокировку. Но и Топор оказался не из простых – он на удивление удачно провел подсечку, и Константин, сам того не желая, очутился на полу. А дальше последовали удары в пах и по ребрам. Удары неожиданно хлесткие. Впрочем, теперь ничто не мешало Константину оказать достойный отпор наглецу – страховавший Топора охранник уже не мог видеть, что делается за конвейером.

Рукой перехватив ногу Топора, Константин резко подсек его. Подобный поворот событий оказался полной неожиданностью для охранника, и он, не удержав равновесия, рухнул на пол. Быстро сообразив, что события разворачиваются не в его пользу, хотел было вскочить, но Константин, забросив ногу ему на горло, придавил его к полу. Топор тяжело захрипел и попытался вытащить из кобуры пистолет, но не смог – мощный кулак Константина безжалостно сломал ему перегородку носа. Топор вдруг как-то пообмяк, по его щеке побежали струйки крови.

– Козел, – простонал он. – Ты же теперь смертник…

– После тебя, – уточнил Константин и в подтверждение своих слов вытащил из кобуры охранника пистолет, щелкнул предохранителем и приставил дуло к виску Топора. – Но сначала я хотел бы тебе кое о чем напомнить. Позавчера ты ездил в поселок. Верно?

– Верно, – всхлипнул Топор.

– Видел у реки москвичей – парня и девушку?

– Не помню.

– Сейчас вспомнишь, – Константин достал из кармана зажигалку и, поднеся ее к носу Топора, зажег. Холодное синее пламя впилось тому в ноздри. – Знакомая вещица, правда?

– Помню, помню! – вскрикнул от боли Топор. – Я подобрал ее у реки.

Константин потушил зажигалку, но прятать не стал.

– Это вещица того самого парня, москвича. Моего друга.

Скосив глаза на зажигалку, Топор нервно продолжил:

– Его убили…

– Кто?

– Я не убивал!

– А кто?

– Наши…

– А девушка?

– Ее не трогали.

– Где она сейчас?

Топор уже раскрыл было рот, чтобы ответить, но не успел. Из-за грохочущего конвейера выскочили двое охранников с автоматами.

– Лежать, сука! – заорал один из них, целясь в Константина. – Пристрелю!

Церемониться с ними Константин не собирался и, не раздумывая, выстрелил первым. Он не ставил перед собой задачу непременно убить кого-либо из нападавших. Это был, скорее, предупредительный выстрел. Результат его вполне устроил – охранники бросились в разные стороны и укрылись за станками.

– Короче, так, – объявил Константин и, прикрываясь Топором, осторожно начал перемещаться в более безопасное место, поближе к конвейеру. – Если хотите, чтобы ваш парень остался жив, подгоните машину ко входу. В поселке я его отпущу.

– А хрен с маслом не хочешь? – зло отозвался один из охранников.

– Тогда ваш Топор – труп. А за ним последуют еще пятеро из вас. На каждого по патрону. Устраивает?

Его слова заглушил звон бьющихся бутылок. Петюшкин, о котором, казалось, все позабыли, все еще стоял на том же месте, которое определил ему Топор. Сам того не желая, он оказался как раз на линии огня. Опасаясь быть подстреленным, судорожно вертел головой – то на охранников, то на Константина, – не зная, в какую сторону бежать. А потом, когда загрохотали, падая, ящики, и вовсе поник, тупо уставившись на разлетающиеся во все стороны осколки.

Но внезапно конвейер остановился. В цехе воцарилась гробовая тишина. Охранники не спешили с ответом. Судя по всему, никто из них не хотел брать на себя ответственность за принятое решение, и ждали старшего. Минуты через три он появился – загудели голоса. Но на глаза Константину показываться не спешил.

– Говори, чего хочешь? – эхом прокатился по цеху его жесткий и властный голос.

Константин повторил свои требования.

– Я подумаю, – неопределенно отозвался переговорщик.

Через несколько минут на перекрытиях под крышей замаячили люди с винтовками.

«Если в ход пустили стрелков, – прикинул Константин, – значит, Топором решили пожертвовать. Сколько же их здесь прячется? Десять-двенадцать? Не меньше. А у меня всего лишь пять патронов и ни одного союзника».

– Эй, Петюшкин, – обратился он к рабочему, замершему метрах в десяти. – Давай сюда.

– Я? – испуганно спросил тот, косясь на пистолет.

– Да, ты, – утвердительно кивнул Константин. – Хватит дрожать. Мне нужна твоя помощь.

Испуганно покосившись на прячущихся за станками охранников, Петюшкин бочком, делая паузы после каждого шага и то и дело оглядываясь назад, зашаркал подошвами. Приблизившись и остановившись метрах в двух, вопросительно посмотрел на Константина.

– Будем выбираться отсюда, – пояснил тот. – И ты мне в этом поможешь.

Он ждал ответа, но, так и не прочитав в глазах Петюшкина ни одной осознанной мысли, уточнил:

– У меня всего лишь пять патронов. Их хватит для того, чтобы убить одного-двух. Ну трех. А потом понадобится оружие. Без тебя мне не обойтись. Ты ведь хочешь выбраться отсюда?

Петюшкин с полминуты смотрел на него остекленевшим взглядом, а потом тупо кивнул.

– Теперь слушай внимательно. Мы должны пробраться за спину охранникам. А потом я буду стрелять. Как только упадет первый, бежишь к нему и хватаешь автомат. Потом – быстро назад. За себя не беспокойся. Подстрахую. Ты все понял?

Петюшкин, словно робот, повторил свой кивок.

– Вот и отлично.

Чтобы не создавать лишних проблем, Константин точным ударом отправил Топора в очередной нокаут. Затем выглянул из-за укрытия и, жестом приказав Петюшкину следовать за собой, нырнул под транспортер.

Укрываясь за ящиками и станками, они преодолели метров десять. Петюшкин понемногу начал приходить в себя и даже пару раз указал пальцем, в какую сторону лучше двигаться. Константин не спорил – рабочий наверняка лучше знал свой завод и все его лабиринты. Через пару минут впереди, метрах в пятнадцати, замаячила спина автоматчика. Остановившись, Константин затаил дыхание.

«Автомат пришелся бы сейчас очень кстати», – подумал он, внимательно осмотрелся и понял, как был прав, прихватив с собой Петюшкина.

Свалить одного охранника – дело нехитрое. Но, выстрелив, он вряд ли успел бы добраться до заветного автомата. Обнаружив свое присутствие, стал бы легкой мишенью для разместившегося на перекрытиях снайпера. А потом подоспели бы еще двое, сейчас мирно беседующие вдалеке, у двери. Значит, за автоматом должен был отправиться Петюшкин, а ему, Константину, предстояло отвлечь внимание на себя и, по возможности, расправиться со всеми четырьмя.

– Как только я выстрелю, бегом туда, – Константин указал на спину охранника. – Хватаешь автомат и сразу назад. Сделать это надо очень быстро. Иначе погибнем. Понял?

Петюшкин кивнул.

– Тогда с богом, – Константин вышел из укрытия и прицелился.

Но не успел он нажать на курок, как его свалил оглушительный удар по голове. Падая и теряя сознание, он успел лишь заметить своего поводыря с ломом в руке. А потом опустили занавес…

* * *

В первый момент Топору показалось, что его сбросили с высокой скалы в обжигающие, пенящиеся морской солью волны. Почувствовав, что задыхается, он жадно захлопал губами. Открыл глаза и… увидел перед собой Витька Кныша, стоящего чуть поодаль и с ухмылочкой наблюдающего за ним. В руке у Кныша было пустое ведро. Удушье вмиг прошло.

– Мать твою! – выругался Топор и, коснувшись насквозь промокшей рубашки, брезгливо скривился: – Совсем мозгов нет!

Но тут, вспомнив о своем противнике, резко приподнялся и осмотрелся. Вокруг были только свои. На их лицах не было напряжения, и Топор понял, что все уже закончилось.

– А где качок? – поинтересовался он, вставая на ноги.

Кныш с печальным выражением на лице поднял глаза к потолку.

– Сдох! – заключил Топор не без сожаления. – Жаль, что не я его прикончил. Сука та еще.

На лице Кныша вновь заиграла усмешка. Большим пальцем он указал за спину и пояснил смысл своей шутки:

– Он там, за конвейером отдыхает. Просил не убивать, пока тебя не увидит…

Топор даже не дослушал его.

– Козел ты, Витек! И шутки твои козлиные! – перебил он и решительно двинулся туда, где, по словам Кныша, должен был находиться наглый работяга.

Среди стоявших кучкой охранников Топор заметил Гургенадзе и недовольно поморщился – надо же, лажанулся перед самим начальником охраны! Но ненависть к взбунтовавшемуся скоту была так сильна, что Топор даже не притормозил. Расталкивая своих товарищей локтями, он пробрался к лежавшему на полу лицом вниз мужику и, заметив, что тот еще дышит, с ходу обрушил на него град пинков. Наверное, замолотил бы до смерти, но в какой-то из моментов почувствовал на своем локте цепкие пальцы Гургенадзе.

– Раньше надо было борзоту свою показывать, – нравоучительно заметил тот. – А сейчас чего жопу рвать?

Прекратив пинать жертву, Топор развернулся к начальнику и твердо заявил:

– Он мой!

– Хорошо, – не стал возражать Гургенадзе. – Только не здесь. Отвезешь в лес, к реке, там и порешишь. И без извратов! А то опять чего начудишь. Все понял?

– Да, – повеселел Топор и схватил поверженного противника за ноги, чтобы оттащить его к своей машине.

– Возьми вот это, – Гургенадзе швырнул на пол наручники. – На всякий случай.

Топор послушно поднял наручники и, развернув мужика на спину, защелкнул их на его запястьях.

И тут один из охранников воскликнул:

– Черт!

Гургенадзе удивленно и в то же время строго посмотрел на него.

– Кажется, я его знаю, – пояснил охранник. – Да, точно. Это телохранитель той бабы, которую мы… – Он замялся, не зная, стоит ли продолжать, – рядом стояли и те, кто не был в курсе последних событий.

– Уверен? – помрачнев, спросил Гургенадзе.

– Абсолютно. Я эту рожу хорошо запомнил еще там, на шоссе.

Заметив, как переменилось настроение у начальника, Топор на мгновение замешкался.

– Так я его забираю?.. – обронил он неуверенно.

– Подожди. – Гургенадзе задумался. – Тут спешка ни к чему. Слишком уж важная птица. Может, у заказчика на него свои планы. А мы – сразу в могилу… Успеем еще. Вначале надо все уточнить. А его… – Он взглядом указал на лежащего. – …пока оттащи в подвал, пусть там покукует.

– Но потом он мой! – Топор заискивающе заглянул в глаза Гургенадзе.

– Да ради бога!

Глава 8

Это было похоже на пробуждение после ночного кошмара – когда сон и реальность тесно переплетаются между собой и ты не в состоянии отделить одно от другого. Константин с трудом разлепил тяжелые, словно налитые свинцом веки:

«Где я?.. Что со мной?..»

Последнее, что он помнил перед тем, как потерять сознание, был оглушающий удар по голове. Кажется, за секунду до удара он собирался в кого-то выстрелить и очень сожалел, что у него в руках не автомат Калашникова, а всего лишь обыкновенный «макаров»…

Раскалывалась голова, рот был заполнен вязкой кровью, но приподняться и сплюнуть всю эту кашу на пол не было ни сил, ни желания. А тут еще и правая рука затекла…

– Костя, милый, слава богу, ты жив… – Взволнованный женский голос, прозвучавший прямо над ухом, показался ему до боли знакомым.

Константин сделал над собой усилие и попытался сфокусировать взгляд. Постепенно сквозь туманную пелену стали проступать очертания женской фигуры – хрупкие плечи, точеная шея, нежный овал лица. И глаза, серо-голубые, испуганные, наполненные слезами.

– Даша?.. – прошептал он. – Как ты здесь оказалась?

К его разгоряченным щекам прикоснулись прохладные пальцы.

– Молчи, ты слишком слаб.

«А вдруг это сон…» – Константин крепко зажмурился и вновь открыл глаза.

Даша никуда не исчезла. Он нашел ее руку и слегка пожал. И тут на его лицо упало несколько горячих капель. Одна из них попала на губы, и Константин почувствовал привкус соли.

– Не плачь! Все будет нормально! – Он постарался вложить в свой голос как можно больше уверенности, но, похоже, у него ничего не получилось – слезы закапали еще сильнее.

Головная боль мгновенно отступила вглубь, и Константин рывком сел. Его правая рука была пристегнута наручниками к какой-то арматуре, забетонированной в стене. Он несколько раз дернул рукой. Бесполезно – арматура держалась крепко. Его попытки освободиться заставили Дашу занервничать:

– Костя, не надо! У тебя вся голова в крови. Может, тебе нельзя двигаться?

– Да я в порядке, в порядке! Ты-то как?

– Я?.. – Даша судорожно всхлипнула. – Костя, мне страшно…

– Не волнуйся! Я же нашел тебя. И это главное. Мы обязательно отсюда выберемся, даю слово.

Приобняв Дашу, которая прильнула к нему всем телом, Константин внимательно огляделся.

Тюрьма, где волей судьбы они оказались, по периметру была небольшой – три на два метра, но зато в высоту достигала не менее пяти. Под самым потолком тускло мигала лампочка. Стены были влажными от сырости. Крошечное окошко почти не пропускало света, но зато из него неимоверно дуло. Пол каменный, устеленный сплюснутыми картонными ящиками, в углу валялось скомканное грязное одеяло. Казалось, в этом помещении вообще нет выхода, но, присмотревшись, Константин заметил в стене, расположенной напротив окна, порыжевшую от ржавчины дверь.

Увиденное его озадачило. Кажется, он поторопился с обещаниями – выбраться из этого каменного мешка не представлялось возможным. Разве что взорвать металлическую дверь, но другой вопрос – чем? Единственное, что радовало, – он все-таки нашел Дашу. И она, слава богу, оказалась живой. Подавленной, растерянной, с припухшими от слез глазами, но, главное, она здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки…

– У тебя есть шпилька для волос? – поинтересовался он.

– Нет… Только вот эта заколка, – Даша протянула ему небольшой пластмассовый «крабик».

Константин сжал его в кулаке и, когда непрочная пластмасса треснула, вытащил из заколки металлическое крепление. Согнув его, острым краем поковырялся в замке «браслета» и после некоторых усилий открыл его. Освободившись от наручников, принялся растирать затекшее запястье. Даша, наблюдавшая за его манипуляциями с заметным интересом, вдруг спросила:

– Как ты меня нашел?

– Вообще-то случайно… – Легко поднявшись на ноги, Константин принялся обследовать камеру. – По зажигалке Рыбакова. Она-то привела меня на этот чертов ликероводочный завод, в подвале которого мы, похоже, и находимся.

– А Саша знает, что мы здесь?

Чуть поколебавшись, он решил сказать правду:

– Нет.

– О боже… – едва слышно прошептала Даша и тихо заплакала. – Господи, господи, ну почему, почему я такая несчастная?.. – обхватив голову руками, заголосила она. – Я даже в туалет не могу сходить нормально… Воняю, как бомж… Неужели перед смертью я не смогу даже помыться…

От Дашиных причитаний головная боль вспыхнула с новой силой. Почувствовав легкую тошноту, Константин присел на пол, опершись спиной о стену. Он понимал, что Даше надо отвлечься от тягостных мыслей, иначе рано или поздно они оба сойдут с ума. Она от переживаний и неизвестности, он от ее бесконечных слез. Кто знает, сколько времени им придется провести в этом каменном мешке. День, неделю, месяц?

«Ну нет, месяц держать нас здесь не станут! – здраво рассудил он. – По крайней мере меня. Если за Дашу можно запросить выкуп, то от меня никакого прока. Даже странно, что я все еще жив…»

– Все, хватит рыдать! – Константин повернулся к сидевшей на полу Даше и слегка тряхнул ее за плечи. – Лучше расскажи, как ты попала сюда… Начиная с того момента, когда вы с Рыбаковым отправились на прогулку…

Сделав над собой некоторое усилие, Даша перестала плакать. Несколько секунд смотрела на него в упор, а затем замотала головой:

– Нет-нет, я не хочу об этом вспоминать… Это было ужасно…

– Тебе надо выговориться. Увидишь, сразу станет легче. Да и мне неплохо бы знать, на чем Рыбаков прокололся.

– Он не прокололся! – горячо запротестовала Даша. – Они обманули нас… Они подстроили эту аварию, чтобы заманить нас в ловушку!

Константин, который ничего не понял, нашел Дашину ладонь и слегка сжал ее пальцы.

– Успокойся. Не нервничай. Я тебя внимательно слушаю. Давай начнем с самого начала – вы пошли к реке и…

– Да. Гуляли по берегу. И вдруг я заметила троих мужиков, которые шли к нам. Двоих из них я узнала – водитель и пассажир того самого джипа, что нас «подрезал». Третьего видела впервые – здоровый такой парень со шрамом на виске…

– Топор, – вырвалось у Константина. Заметив, что Даша с недоумением уставилась на него, пояснил: – Охранник с завода. Топор – его прозвище…

– В ту минуту я ничего не заподозрила – они выглядели такими дружелюбными. Улыбались, даже поздоровались с Николаем за руку. Спросили, как дела с ремонтом… А затем тот, что со шрамом, зашел Николаю за спину и… – Даша сглотнула комок в горле и с усилием продолжила: – Он ударил его ножом! Представляешь?! Достал из кармана нож с таким длинным выдвигающимся лезвием и, размахнувшись, всадил его в спину… Николай, похоже, ничего не понял – по инерции сделал несколько шагов и упал на траву… Господи, даже сейчас у меня перед глазами стоит его растерянная улыбка!

«Ну Топор, ну подонок! А говорил, что не убивал!» – От бессильной ярости Константин скрипнул зубами.

– Я закричала от ужаса! – лихорадочно продолжила Даша, заламывая руки. – На меня словно ступор какой-то нашел – нет бы убежать… Хотя куда от них денешься? Те из джипа схватили меня за руки и потащили… Мне кажется, я орала всю дорогу, не переставая. Как ненормальная. А убийца остался с Николаем… Что было потом, я плохо помню. В какой-то момент поняла – сопротивляться бесполезно. Меня запихнули в тот самый злополучный джип, и тут меня прорвало – я попыталась укусить одного из этих подонков за руку. Меня несколько раз ударили в живот, и от боли я потеряла сознание… Очнулась, когда меня уже тащили по коридору. Бросили сюда, закрыли дверь… Вначале я жутко разозлилась. Затем мне стало страшно… Знаешь, ночью здесь бегают крысы. Они так противно пищат… От ужаса я едва не сошла с ума… Как я пережила эту ночь, одному богу известно. Под утро даже задремала. Меня разбудил какой-то азербайджанец. Или грузин?.. Он завалился сюда с видеокамерой и маленьким телевизором на батарейках. Усадил меня рядом с теликом, включил его и стал снимать… Не понимаю только зачем?

– Это как раз понятно. Они собирались отослать пленку твоему мужу. Уже, наверное, отослали.

– А при чем здесь телик?

– С его помощью уточняется время. Где гарантии, что тебя не убили в первый же день похищения? Зачем тогда, спрашивается, платить выкуп? А так на пленке заснята не только ты, но и экран телевизора, по которому, к примеру, идет программа «Сегодня». Таким образом твой муж знает, что в тот день, когда передавали конкретные новости, ты была еще жива.

– А я и не знала… Так вот, этот грузин пялился на меня, как на проститутку. Едва не раздел глазами. Как вспомню, мурашки по коже… Но, слава богу, он ушел, и мне принесли еду – полбуханки хлеба и кашу в пластиковой тарелке. И бутылку воды… Даже ложку, сволочи, пожалели! Есть, конечно же, не хотелось, но я силой впихнула в себя две пригоршни… Руки, правда, пришлось вытереть о свою одежду. Но это ничего… В тот день меня больше не кормили… – Даша тяжело вздохнула и вдруг, приблизив лицо к нему вплотную, шепотом спросила: – Знаешь, куда я хожу в туалет? Стыдно признаться! Вон туда… – она глазами указала на дальний угол. – Как собака какая-то, ей-богу!

Слушая Дашин рассказ, больше похожий на бред сумасшедшего, Константин с трудом сдерживал так и рвущуюся наружу ярость. Сунуть девчонку в сырой подвал с крысами, кормить ее раз в день, вынуждать ходить чуть ли не под себя – додуматься до такого мог только человек с поехавшей крышей. Да в карцере, где ему случалось сидеть, условия были на порядок выше. Ведь даже дураку ясно, что Даша – тепличное растение. Так почему бы не посадить ее под замок в любую комнату, где есть решетки на окнах и мало-мальский туалет? Понятно ведь, что она не станет сопротивляться и не попытается устроить побег!

– Всю ночь я отгоняла от себя крыс… Потом устала. Они сожрали остатки моей каши и успокоились. Утром мне принесли еду – все то же самое. Не успела я поесть, как дверь вновь открылась и двое мужиков втащили тебя… Пристегнули наручниками вон к той железяке, попинали ногами и ушли. Ты был весь в крови. Я даже не сразу тебя узнала. А когда поняла, что это ты, обрадовалась. Но ты так долго не приходил в себя, что я решила – ты умер…

Константин ободряюще улыбнулся:

– Не дождутся!

Ответная улыбка, появившаяся на Дашином лице, придала ему уверенности в собственных силах.

«Итак, подведем итоги. Какой-то кретин задумал похитить Дашу, видимо, с расчетом вытрясти из ее мужа солидный выкуп. А может, решил свести личные счеты? В большом бизнесе это случается… Для этого он нанял парочку отморозков с завода, где творится черт знает что. Эти козлы устроили на дороге аварию, чтобы заманить нас в поселок. А мы, как последние сосунки, купились на эту дешевую уловку… Интересно, администрация завода в курсе, что в подвале здания прячут жену кетчупового короля?..» – Он так и не успел поразмыслить над этим вопросом, как Даша вдруг сорвалась с места и, подскочив к двери, замолотила по ней кулаками:

– Немедленно открывайте, слышите?! Сволочи, гады, козлы!

Превозмогая головную боль, Константин бросился к ней. Обхватив за талию, попытался оттянуть от двери. Но Даша, проявляя удивительную для своего хрупкого телосложения силу, все время вырывалась из его рук. Она справилась со своей истерикой лишь тогда, когда на ее маленьких кулачках выступила кровь. С испугом уставившись на исцарапанные пальцы, пробормотала чуть слышно:

– Черт, у меня же может быть заражение…

– Уколы от столбняка здесь делать некому! – жестко пошутил Константин и, помолчав, добавил: – Послушай, сейчас не до истерик. Возьми себя в руки.

– Ты прав… Я веду себя как идиотка!

Ссутулившись, Даша отошла в угол комнаты, села на одеяло и обхватила колени руками. Несколько минут угрюмо молчала, уставившись в одну точку, а затем почти выкрикнула:

– Боже, если бы ты знал, как я его ненавижу! Он подлец, негодяй, подонок! Если мы отсюда выберемся, я его уничтожу…

– Кого? – осторожно уточнил Константин, решив, что от переизбытка впечатлений у Даши чуть-чуть съехала крыша.

– Кешку Липая! Это он все это устроил! Саша догадывался об этом с самого начала, а я, дура, не верила, что Липай на такое способен!

– Кто такой этот Липай?

– Ты не знаешь?.. Ему принадлежит несколько казино и целая сеть ночных клубов. Он связан с криминалом. Об этом всей Москве известно!

– Он богат?

– Да!

– Тогда какого черта он приказал тебя похитить?

– Чтобы отомстить Саше. Все считают их друзьями, но это не так. Он всегда завидовал Саше! Всегда! Потому что у Саши все всегда получается, а у Липая на лбу написано, что он неудачник!.. Представляешь, он даже за мной пытался ухаживать! Получил от ворот поворот и затаил на меня злобу… И вот сейчас нашел способ отыграться! – Даша нервно рассмеялась. – Ну ничего! Саша знает, что все это затеял Липай. Он его по стенке размажет, но вытрясет из него всю правду! Так что, Костя, скоро нас отсюда вытащат.

Константин промолчал. Лично у него не было уверенности, что все закончится так, как предсказывала Даша. Если их посадили в подвал вместе, значит, выпускать их отсюда живыми не собираются. Даже если Михайлов прав и его лучший друг решил отомстить ему таким варварским способом, то их тем более прикончат. В таких случаях свидетелей не оставляют.

* * *

Известие о том, что один из холопов поднял бунт, да еще и вооружен отобранным у охранника пистолетом, вначале всерьез озадачило Гургенадзе. Однако чуть позже, когда ситуация была взята под контроль и выяснилось, что зарвавшийся новичок совсем не тот, за кого себя выдавал, более того – настоящий боец-профессионал и телохранитель Даши Михайловой, минусы в одночасье превратились в плюсы. В любой другой ситуации Гургенадзе назвал бы произошедшее досадным недоразумением, но только не сейчас. Голова сработала четко и ясно – он сразу смекнул, насколько может быть выгодным, а точнее, прибыльным для него появление на заводе телохранителя Михайловой. Сейчас же, когда тот был окольцован, засажен в подвал и, соответственно, не представлял ни для кого опасности, вполне уместно было пропустить рюмочку коньяка за удачу и, не напрягаясь, подумать о цене.

«Это тебе не вонючие бомжи, которым грош цена, – прикинул Гургенадзе. – Такого грех за копейки отдавать. А если к делу подойти с умом, он на тысячи, десятки тысяч потянет… Благо купец есть. И не просто купец, а такой, который выложит любую сумму».

Единственным и стопроцентно заинтересованным в данном товаре лицом Гургенадзе считал своего же хозяина. Вот уже полгода он с тревогой наблюдал за тем, как приходит в упадок его некогда могущественная империя. Кое-кто из людей посвященных поговаривал о том, что хозяин по уши в долгах и не сегодня-завтра кредиторы разорвут его на мелкие клочки. Впрочем, для того чтобы понять, что дела у хозяина идут из рук вон плохо, не надо было далеко ходить. Вот уже почти год на завод не поступало новое оборудование, высококачественную пшеницу сменила дешевая кормовая, зарплата, несмотря на обещанные золотые горы, так и осталась на прошлогодней отметке. Все это однозначно указывало на неизбежность грандиозной катастрофы. Тем не менее Гургенадзе все еще на что-то надеялся. Думал, пронесет, и других убеждал в том, что трудности временные. Однако заказ на Дашу Михайлову окончательно развеял иллюзии.

«Все, это конец», – понял Гургенадзе и начал готовить пути к отступлению.

Однако судьба нежданно-негаданно преподнесла ему очередной сюрприз. На этот раз приятный. Получив в заложники телохранителя Даши, Гургенадзе был уверен – прежде чем хозяина разорвут на куски, свой кусок он получит. А потом – хоть потоп!

Решив не откладывать дело в долгий ящик, пододвинул поближе телефонный аппарат и, сняв трубку, набрал номер мобильника хозяина.

Ждал недолго и, услышав в трубке скупое: «Слушаю?», сразу же представился:

– Гургенадзе беспокоит.

– Кажется, мы договаривались, что звонить буду я! – прозвучал в ответ недовольный голос.

– Если ничего не случится, – вежливо уточнил Гургенадзе. – Выходит, случилось.

– А поточнее?

– Тут замаячила еще одна персона. Телохранитель. Уж больно много неприятностей от него.

– Так в чем проблема? Мне ли тебя учить, что следует делать в таких случаях?

– А разве насчет него был уговор? – искренне удивился Гургенадзе, хотя и заготовил эту фразу давно. – Ты ведь знаешь: у тебя свой бизнес, у меня – свой.

На мгновение в трубке повисло молчание.

– Хорошо, я подкину пару штук. И, пожалуйста, больше не беспокой меня по пустякам!

Еще немного, и связь прервалась бы, но Гургенадзе опередил:

– Пятьдесят, или я отпущу его.

– Ты что, сдурел?

Гургенадзе нервно сжал трубку. Слишком уж тяжело давался ему этот разговор.

– Знаешь, я человек слова. Неделю назад мы договаривались об одном деле. Я сказал, что все сделаю? Сказал! Значит, так и будет. А этот парень… Это уже совсем другое дело.

– Ладно-ладно, – смягчил интонацию хозяин. – Потом разберемся.

Однако Гургенадзе такой ответ не устроил. Хорошо зная характер хозяина, все его ужимки и уловки, он твердо решил стоять на своем:

– Будут деньги – будет дело. Не будет – через сутки отпускаю. Обижайся на себя.

– Ну, хорошо. Сбрось процентов тридцать, и, считай, договорились…

Гургенадзе не дослушал, отвлекшись на стук в дверь. Через мгновение на пороге появился Топор.

– Я по поводу… – начал было Топор, но Гургенадзе жестом остановил его.

– Извини, у меня гости, – бросил он в трубку. – Короче, мои условия остаются в силе. Думай.

Опустив трубку на рычаг, он перевел взгляд на Топора и недовольно сдвинул брови.

– Ну, какие еще сюрпризы приготовил?

– Да нет, – стушевался тот. – Все нормально. Я по другому поводу.

Гургенадзе кивнул на стул.

– Садись и выкладывай все по порядку.

– По-моему, надо кончать с этим мужиком, – решительно проговорил Топор, опустившись на стул. – Не нравится мне все это.

На лице Гургенадзе появилась снисходительная усмешка.

– Я тебя прекрасно понимаю. Он здорово зацепил тебя, и прощать такое не следует. Это правильно. Но придется немного потерпеть. До завтра.

– Нет, вы меня не поняли, – пояснил Топор. – Дело не во мне. Рабочие что-то вдруг занервничали. Переглядываются, шушукаются по углам. Вот я и боюсь, как бы чего не вышло.

– Думаешь, дело в нем? Ну что ж… – Гургенадзе на мгновение задумался. – Подключи стукачей. Виновных накажем. Глядишь, страсти и поулягутся.

– Пока он жив, не поулягутся, – твердо заявил Топор. – Кончать его надо. И чем скорее, тем лучше.

– Да что ты все заладил – кончать, кончать! – вспылил Гургенадзе. – Придет время, кончим. А сейчас делай, как я сказал. И чтобы до завтра волоса с него не упало. А завтра и его, и бабу пустим в расход. Лично займешься этим.

На лице Топора мелькнуло разочарование.

– Я вас предупредил, – с досадой проговорил он, вставая. – И дай бог, чтобы я ошибался.

– Ладно, – уже у порога остановил его Гургенадзе. – Считай, ты меня убедил. Сегодня же усилим охрану. Я вызову резерв из города. Если что – звякнем ментам. Подстрахуют. Теперь доволен?

Топор отрицательно мотнул головой, но высказать свое мнение вслух не решился.

Глава 9

С тех пор как Константин оказался в этом сыром и затхлом подвале, прошло не менее двенадцати часов, и за все это время никто из охранников так и не удосужился «почтить» их своим присутствием. Еда давно закончилась, а воды в пластиковой бутылке осталось всего на один глоток. Казалось, о них все забыли. Но Константин был уверен, что причина такого наплевательского отношения кроется отнюдь не в забывчивости охранников.

«Похоже, вопрос о ликвидации уже решен, – думал он, с тоской поглядывая на наручные часы, которые, несмотря ни на что, продолжали исправно тикать. – Теперь они если и появятся, то лишь для того, чтобы увести нас подальше в лес и прихлопнуть».

Видя, как, забившись в угол, мучается Даша, хотел было утешить ее, как-то обнадежить, но не нашел слов. Да и не хотелось врать. А сказать правду не решился, хотя прекрасно понимал – рано или поздно сделать это придется. Лучше если раньше. Ведь от того, насколько согласованными будут их действия в дальнейшем, зависит жизнь каждого из них. А в том, что придется идти напролом, Константин ни секунды не сомневался.

Затянувшееся молчание первой нарушила Даша.

– Наверное, Саша уже заплатил деньги и нас скоро выпустят, – с надеждой предположила она. – Поэтому и тянут.

Константин горько усмехнулся и пожал плечами. Перехватив его взгляд, Даша мотнула головой:

– Нет-нет, Костя, все будет хорошо! И не надо вгонять меня в тоску!.. Даже если эти подонки запросили полмиллиона, Саша все равно выкрутится. Позвонит моему отцу, в конце концов! Ты ведь знаешь, кто мой отец?

– Откуда?

– Юрий Петрович Сухомлинов! Председатель Совета директоров Промышленной палаты! Сейчас он, правда, в Альпах отдыхает. Но, если узнает, что со мной произошло, разнесет этот завод к чертовой матери! А Липая и его братков расстреляет собственноручно!

– Послушай, Даша, – осторожно начал Константин. – Я не хочу тебя разочаровывать, но твой отец нам вряд ли поможет. Даже если выкуп уплачен, рассчитывать на милость бандитов не стоит. Эти не пожалеют.

Однако Даша, не дав ему договорить, упрямо возразила:

– Надо еще немного подождать. Ведь они неспроста молчат.

– Неспроста, – подтвердил Константин. – Но не потому, что собираются нас отпускать. Решение уже принято, но совсем не то, на которое ты рассчитываешь.

– Думаешь, нас убьют?

Константин не стал отвечать, полагая, что слова тут ни к чему. В камере стало тихо. Настолько тихо, что можно было услышать, как со ржавой трубы под потолком срываются огромные капли и через мгновение-другое, ударившись о цементный пол, с шелестом разлетаются в стороны. Закрыв лицо ладонями, Даша заплакала:

– Но за что? Я ведь никогда никого… Это ведь несправедливо!

– Перестань, – попросил Константин. – Слезы не помогут. Давай лучше подумаем о том, что нам делать дальше. Ведь через час-другой появятся охранники. Они придут для того, чтобы убить нас. И они сделают это, но только в том случае, если мы не убьем их первыми… Наверное, это звучит дико, но другого выхода у нас нет.

– А что потом? – В голосе Даши зазвучали истеричные нотки. – Думаешь, нас так просто выпустят с этого завода? Да никогда!

– Лучше умереть в этом подвале?

– Чистой воды авантюра! Нас все равно убьют.

В первый момент Константин даже обиделся за такие слова. У него в голове не укладывалось, как это человек может пасовать перед врагом, даже не попробовав сопротивляться. Но, подумав о том, что перед ним все-таки женщина, взял себя в руки и спокойно ответил:

– Проблема лишь в том, что ты меня плохо знаешь. Поэтому сомневаешься. Но вот увидишь, у нас все получится. Правда, придется потрудиться и тебе.

С минуту Даша молчала, а потом, наконец-то приняв решение, сдержанно, но все еще неуверенно проговорила:

– Представляешь, я еще ни разу в жизни не держала в руках пистолета.

– Думаю, что и не придется. – Подойдя к Даше, Константин опустился рядом и, обняв ее за плечи, ободряюще улыбнулся. – От тебя требуется совсем немного – не паниковать, не делать лишних движений и во всем подчиняться мне. А главные проблемы я улажу сам.

Даша прижалась к его груди.

– Мне страшно, – прошептала она и вдруг вздрогнула – где-то совсем рядом натужно заскрипела дверь.

Этот звук испугал Дашу – она затряслась, как в лихорадке, и изо всех сил вцепилась в Константина.

– Не думала, что это произойдет так скоро… Боже, боже, я боюсь…

Послышался шум шагов, щелчок выключателя, и в предбаннике вспыхнул свет.

– Оставайся здесь! – Константин, схватив одеяло, свернул его и набросил на арматуру, к которой совсем недавно был прикован наручниками.

Попав в полутемный подвал из освещенного предбанника, охранники запросто могли принять одеяло за силуэт человека. По крайней мере, в первое мгновение. Это Константина вполне устраивало. Подоткнув одеяло, он быстро переместился к двери и затаил дыхание. Определив по голосам, что по их души прислали двоих, отступил назад и прижался к стене.

Задача, стоявшая перед ним, казалась не такой уж и сложной. Справиться с двумя он мог и в открытом бою. Но сейчас нужно было действовать наверняка. Выбранное для нападения место казалось наиболее удачным. Во-первых, вошедшие охранники не могли сразу заметить его – обзор закрывала отворяющаяся внутрь дверь. Во-вторых, он оказывался как раз за спинами вошедших. То есть там, откуда те меньше всего ждали нападения.

Охранники возились с замком на удивление долго. То ли ключ не подходил, то ли замок заело, но минуты три из-за двери нескончаемым потоком лилась матерщина. Наконец дверь, жалобно скрипнув, подалась вперед.

Константин, бросив короткий взгляд на Дашу и убедившись, что та в порядке, затаил дыхание, приготовившись к смертельному броску.

Как он и предполагал, порог переступили двое. И, к его немалому удивлению, среди них не было Топора.

«Даже не верится, что Топор поручил ликвидировать меня кому-то другому! – мелькнуло в голове Константина. – Ладно, сейчас это не важно!» – И он заставил себя сосредоточиться на предстоящем броске.

Вошедшие, как и следовало ожидать, в первую очередь обратили внимание на Дашу.

– Ну, что, собирайся, красавица! – небрежно бросил один из парней. – Поедем кататься. И друга своего забирай.

Второй недовольно шмыгнул носом и пробурчал:

– Воняет, как в сортире!

– Помолчи, Пухнарь, – осек его напарник. – Займись-ка лучше мужиком.

– Да мне по-любому, – брезгливо отозвался Пухнарь и, демонстративно зажав ноздри пальцами, зашагал к свернутому одеялу. – Только бы тут не торчать.

Константин одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от первого охранника. Тот даже не успел понять, что происходит, как его шея оказалась в железных тисках. Свободной рукой Константин выдернул из кобуры охранника пистолет и, щелкнув предохранителем, направил дуло в затылок ушедшему вперед Пухнарю.

Пухнарь неожиданно резко развернулся, на ходу вскидывая свое оружие. Видимо, успел разглядеть, что ему подсунули «куклу». Константин нажал на спусковой крючок секундой раньше, но его пистолет дал осечку, и первый выстрел прозвучал со стороны противника. К счастью, между ними оказался охранник, который и стал преградой для пули. Пухнарь выстрелил во второй раз, но вновь попал в своего. Спустя мгновение пуля, пущенная из пистолета Константина, врезалась точно ему в переносицу. Слегка покачнувшись, Пухнарь повалился на спину.

Охранник, повисший на руке Константина, не подавал признаков жизни. Однако не стоило полагаться на случай, и Константин резко вывернул запястье. Хрустнули позвонки, и парень вслед за напарником отправился к праотцам.

Даша в ужасе вскрикнула. Затем, зажав рот ладонями, испуганно покосилась сначала на одного охранника, потом на второго и остановила взгляд на Константине.

– Покойники! – Он поднял с пола пистолет Пухнаря и, сунув его за пояс, заспешил к выходу. – Жди меня здесь, – бросил он на ходу. – Я на разведку.

– Я не останусь с этими! – запротестовала Даша. – Я с тобой!

Видя, что еще немного и с ней случится истерика, Константин притормозил.

– Ладно, пошли! – Вернувшись в подвал, протянул руку, помогая Даше подняться. От страха девушка едва передвигала ноги. Но, вместо того чтобы найти слова утешения, Константин жестко скомандовал: – Поторопись! Нам дорога каждая минута.

В коридоре было пусто и тихо, как на кладбище. Держа пистолет на изготовку, Константин поспешил к ведущей наверх лестнице. Даша едва поспевала за ним, но, слава богу, не жаловалась и не капризничала. Ступеньки закончились металлической дверью. Константин слегка приоткрыл ее и выглянул наружу. Совсем рядом, метрах в двух от здания, стоял джип. Рядом с ним и в салоне никого не было.

«Видимо, на нем нас и собирались увезти, – заключил Константин. – Что ж, это очень даже кстати. На этом джипе мы и выберемся отсюда».

Единственное, что его настораживало, так это необычайная тишина, царившая во дворе.

«Неужели никто не слышал выстрелов?» – В это верилось с трудом, но Константин убедил себя в том, что для паники нет оснований. Стены в здании достаточно толстые, а если кто и услышал несколько негромких хлопков, то мог истолковать их по-своему. Почему бы охранникам слегка не повеселиться и не огреть своего пленника пару раз дверью?.. Тоже вариант…

Решив не терять времени на предположения, Константин тенью метнулся к дверце джипа. Его бросок остался незамеченным для дежуривших на вышках. Не сводя глаз с поста на главном корпусе, он нащупал ручку и, нажав кнопку замка, потянул дверцу на себя. Она оказалась незапертой и легко подалась. Окрыленный первым успехом, Константин юркнул внутрь салона и разместился на водительском кресле. Сейчас он мог вести себя более раскованно – затемненные стекла надежно скрывали его от любопытных взоров. Внимательно огляделся. Над стартером болталась связка ключей.

«Значит, машина на ходу!» – Он искренне обрадовался и, нагнувшись к чуть приоткрытой дверце, махнул рукой, предлагая Даше последовать его примеру.

Мгновение поколебавшись, Даша опустилась на колени и, ловко орудуя локтями, по-пластунски подползла к джипу. Не прошло и минуты, как она уже сидела рядом.

– Лучше туда. Там безопаснее. – Константин показал на заднее сиденье и отвернулся, чтобы не ставить девушку в неловкое положение.

Даша безропотно подчинилась.

– Вот видишь, на самом деле все гораздо проще, чем мы предполагали, – ободряюще улыбнулся ей в зеркальце Константин и, повернув ключ зажигания, завел мотор.

Охранник на главном корпусе, явно недоумевая, каким образом умудрился пропустить такой важный момент, когда пленников будут выносить из подвала и грузить в джип, перегнулся через перила, всматриваясь в темноту двора.

«Ничего, родной, не переживай! Это только начало», – мысленно обратился к нему Константин и снял машину с тормоза.

Развернув джип, вырулил из-за административного корпуса и взял курс на главные ворота. Они были заперты, но Константин был уверен, что территорию завода удастся покинуть без проблем. Ведь откуда сторожу знать, кто в этом джипе – пленники или охранники, – стекла-то затемнены!

Остановившись метрах в трех от ворот, Константин посигналил. Но ворота открывать не спешили. А еще через мгновение на крыльце показался Топор.

– Ну, что, Пухнарь, все в порядке? – громко поинтересовался он, направляясь к машине. – Открывай… С вами поеду!

Понимая, что теперь их положение невероятно усложнилось, Константин посмотрел на ворота, взглядом оценивая их на прочность. В запасе оставался только один вариант – таран.

«Похоже, металл на воротах такой же крепкий, как и тот, из которого сделан джип… Нет, я не могу рисковать. Это равносильно самоубийству…» – Вцепившись в руль, Константин судорожно искал выход из ситуации. Но все разрядилась само собой…

Когда до джипа оставалось всего каких-то два метра, Топор вдруг понял, что дело тут не чисто, и, резко развернувшись, со всех ног бросился назад, в проходную. А в следующий момент из двух окон и приоткрытой двери показались стволы.

– Пригнись! – только и успел крикнуть Константин Даше, так как в следующее мгновение затрещали автоматные очереди.

Наклонившись к рулю, Константин включил заднюю передачу и до упора нажал на педаль газа. Машина, словно сорвавшийся с цепи зверь, рванулась назад. По капоту, по радиатору, словно град, забарабанили пули. Переднее стекло пошло паутиной, а через секунду мелкими осколками обрушилось прямо ему на голову. Еще мгновение, и вылетело заднее стекло – по ним открыли огонь с вышек. Задержись Константин хотя бы на секунду с принятием решения, не выжить бы им под этим круговым обстрелом. Но он успел. Успел понять или даже почувствовать наиболее безопасную точку во дворе и направил машину туда. Джип скользнул в узкий проем между цистерной и стеной главного корпуса. Константин убрал ногу с газа и нажал на тормоз, но машина по-прежнему продолжала двигаться. Видимо, был пробит бак с тормозной жидкостью. Однако в следующее мгновение кабину сотряс глухой удар, и джип замер на месте как вкопанный. Путь преградила бетонная стена забора. Машинально оглянувшись, Константин увидел, что на заднем сиденье никого нет. Сердце екнуло и застучало часто-часто.

– Даша! – крикнул он и вдруг заметил, что девушка, целая и невредимая, лежит на полу, между сиденьями. На душе полегчало. – Подожди минутку, – попросил он, намереваясь выбраться из салона.

Охранники все еще палили по ним, но пули, задевая радиатор и колеса, теперь уже не представляли опасности для сидевшего за рулем Константина. Однако долго так продолжаться не могло. Минута-другая, и охранники, передислоцировавшись, в два счета расправятся с ними, расстреляв в упор. Нужно было срочно искать новое, более безопасное укрытие. Понимая это, Константин распахнул дверцу и выскочил из салона. Краем глаза выхватив в стене заводского корпуса деревянную дверь, переместился к задней дверце и рванул ее на себя, давая возможность Даше выбраться из машины. Но девушка словно приросла к резиновому коврику и не могла даже пошевелиться.

– Давай, родная! Ну же, – умоляюще попросил он. – Вылезай. Еще немного, и мы выберемся с этого завода.

Однако его слова не подействовали – Даша по-прежнему никак не могла выйти из шокового состояния.

– Ну, тогда извини за грубость! – Константин резко схватил ее и попытался вытащить из машины, но вдруг почувствовал, как его шею опоясала удавка.

– Ну что, сучара! От меня не уйдешь! – прорычал кто-то над самым ухом.

«Топор!.. – по голосу узнал Константин. – Но почему он не выстрелил в меня? Хотел, чтобы я помучился?..»

Он попробовал вывернуться, но лишь усугубил свое положение. Удавка сжала горло еще сильнее. Попытался перебросить Топора через себя, но тот опять устоял. Видимо, опыт первого общения не прошел для него даром. Теперь Топор знал, что имеет дело с профессионалом, и старался не допускать ошибок.

– Сдохнешь, как последняя сука, – сквозь зубы процедил он, уверенный, что еще немного, и противник будет сломлен.

Константин тоже почувствовал, что долго ему не выстоять, и, собрав последние силы, ногой, а точнее, каблуком ботинка нанес удар в коленную чашечку, при этом всем телом пытаясь завалиться на бок. Маневр удался, и они покатились по земле. Но Топор оказался проворнее – воспользовавшись тем, что Константин обессилен и устал от борьбы, резво заскочил на него и обхватил его горло руками.

– Конец тебе, конец… – упрямо повторял он, изо всей силы давя большими пальцами на кадык.

Несмотря на то что одна нога Топора была явно повреждена, в пылу борьбы он не замечал этого. Придавив руку Константина своим коленом, он сжимал его горло все яростнее. Почувствовав, что задыхается, Константин свободной рукой несколько раз ударил противника по почкам. Разозлившись, Топор отпустил захват и, размахнувшись, двинул ему левой в челюсть. В глазах у Константина потемнело, но, собравшись с силами, он заехал кулаком точно в солнечное сплетение Топору. Тараща глаза, тот судорожно захлопал губами. Его лицо стало белым как мел. Не давая противнику опомниться, Константин несколько раз повторил свой успешный удар. Почувствовав, что начинает проигрывать, Топор выхватил финку и угрожающе занес ее над головой Константина. Исход поединка был предрешен.

Лезвие злорадно сверкнуло на фоне свинцово-синего неба и, со свистом прорезая воздух, скользнуло вниз. Константин попытался увернуться от него, хотя и понимал, что это бессмысленно. Но то, что произошло дальше, оказалось выше его понимания.

Лезвие финки, описав в воздухе какую-то невероятную траекторию, словно в масло вошло в землю всего лишь в нескольких сантиметрах от его уха. Топор, еще секунду назад горделиво восседавший на нем, вдруг навалился на него всем телом, дернулся и затих. Еще мгновение, и Константин почувствовал, как по его щеке побежал теплый ручеек.

«Кровь…» – мысленно констатировал он, все еще не понимая, что же произошло.

Тень, мелькнувшая справа, заставила Константина насторожиться, но сил хватило лишь на то, чтобы переместить взгляд. Вначале он увидел лишь дуло пистолета со знакомой зазубриной на стволе. Это был его пистолет. Тот самый, который бесследно исчез накануне.

Тем временем неясная тень оформилась в силуэт человека.

– Так и будешь лежать? – насмешливый голос Дегтя вмиг разогнал овладевшее им оцепенение.

Появление своего армейского друга Константин воспринял с радостью, наверное, даже большей, чем если бы стал свидетелем второго пришествия. Отбросив в сторону Топора, вскочил на ноги с такой прытью, словно и не был только что на волосок от смерти.

– Не ожидал, – искренне признался он и виновато улыбнулся: – Спасибо.

– Рано расслабился, – одернул его Деготь и слегка пригнулся, опасаясь оказаться на пути срикошетившей от стены пули. – Благодарить потом будешь. Когда выберемся отсюда. А сейчас давай быстро за мной! – Развернувшись, он решительно направился к деревянной двери.

– Подожди, – окликнул его Константин. – Я не один.

На лице Дегтя появилось искреннее изумление.

– Помоги мне! – Он поспешил к джипу. Открыв дверцу, нашел Дашу на прежнем месте – на коврике между сиденьями. Естественно, о произошедшей потасовке она ничего не знала.

– А ты молодец, – не сдержал своего восторга подоспевший на помощь Деготь. – Время зря не терял. Откуда такое сокровище? – Вдруг переменившись в лице, он настороженно повел носом и с тревогой в голосе объявил: – Кажись, сейчас рванет…

Константин тоже услышал запах паленого масла и понял, что Деготь прав. Если пламя доберется до бензобака, им конец. Естественно, ни о каких джентльменских ужимках теперь не могло быть и речи. Одним движением он выдернул Дашу из салона, забросил ее на плечо и вслед за Дегтем рванулся к заводскому корпусу. Распахнув дверь, при этом едва не сорвав ее с петель, Деготь пропустил всех вперед. Потом заскочил сам и, захлопнув дверь, уперся в нее плечом. А в следующий момент прогремел взрыв.

– Ну, слава тебе господи! – пробормотал Деготь, вздрогнув вместе со стенами. – Пронесло.

Константин осторожно опустил Дашу на пол, прислонил к стенке и, сев перед ней на корточки, похлопал девушку по щекам.

– Ну же, родная, давай, приходи в себя…

С трудом открыв глаза, Даша несколько секунд не могла понять, где находится. Опасливо оглядываясь по сторонам, прошептала:

– Где мы?

– На том свете, – мрачно пошутил Деготь, но, увидев, что девушка воспринимает его слова слишком уж серьезно, поправился: – Не волнуйся. Не дождутся. А если отвечать на вопрос прямо, то вы у меня в гостях. Меня зовут Павлом, и я здесь работаю. Нет, не директором… – Приоткрыв дверь, он выглянул наружу и изумленно присвистнул: – Давно не видел такого фейерверка! От джипа одна ракушка осталась, а цистерна-то как пылает! Загляденье. Вот только бы огонь сюда не перекинулся. – Захлопнув дверь, он задвинул засов и как бы между прочим заметил: – Пока горит, эти подонки сюда не сунутся.

– Хорошая новость, – кивнул Константин.

Но на лице Дегтя появилась кривая усмешка.

– Хорошая? – с издевкой повторил он, но продолжать не стал. Лишь отчаянно махнул рукой: – Давайте за мной, – и первым нырнул в темный коридор.

Схватив Дашу за руку, Константин двинулся за ним. Длинный коридор привел их в просторную и в то же время необычайно грязную комнату, со стройными рядами металлических шкафов вдоль стен.

– Я так понимаю, это и есть кочегарка? – уточнил Константин, с интересом осматривая комнату.

– Кочегарка под нами, – пояснил Деготь. – Но туда мы не пойдем. Там тупик. А вообще, ребята, благодарите бога, что у меня сегодня ночное дежурство. Иначе бы не видать вам рассвета. Хотя что я несу?! До рассвета еще дожить надо.

– Отсюда есть какой-нибудь выход, о котором не знали бы охранники? – поинтересовался Константин.

– Только в цеха. Но уверен, там нас уже ждут. Охранники тоже не дураки.

– Что же делать?

Деготь пожал плечами и протянул Константину пистолет:

– Дальше без меня. И забери свою пушку. Можешь не проверять, я израсходовал всего один патрон.

– Да хрен с ним, с патроном! – рассердился Константин. – Мне другое непонятно. Какого черта ты спасал меня, если знал, что все так закончится?

На лице Дегтя мелькнула обида.

– Но я же не падла!

– Тогда откуда такая злость? Чем я тебе не угодил?

– Хочешь знать? – с вызовом спросил Деготь и посмотрел Константину прямо в глаза: – Пожалуйста. Мы почти месяц готовились к побегу. Все продумали, все просчитали. Мы должны были уйти этой ночью. Но тут появился ты!

– И что?

– А то, что вчера вечером из города вызвали всю охрану. Если раньше силы были равны – шесть на шесть, то теперь их в два раза больше! Понятное дело, побег отменили. Причем отменили навсегда! Больше такой возможности у нас не будет. После твоего фейерверка здесь такой шмон наведут, что люди не о свободе будут думать, а том, как бы полегче умереть. Не знаю, чего ты хотел, но добился именно этого. Тебе и сейчас глубоко насрать на всех этих парней, которые горбатятся здесь с утра до ночи! А я ведь один из них.

– Подожди-подожди, – запротестовал Константин. – Ты ведь ничего мне не сказал о побеге.

– А кто знал, с чем ты пришел?

– Я тебе правду сказал!

– Люди сюда не так попадают. Я-то знаю.

– А как же наше прошлое? Мы же плечом к плечу…

– Забудь!

– Костя, Павел, перестаньте ругаться! – неожиданно встряла в разговор Даша. – Как вы можете выяснять отношения, когда наша жизнь висит на волоске!

Вмиг остыв, Деготь и Константин удивленно обернулись к девушке – они совершенно позабыли о ее существовании.

– А ведь она права, – заметил Константин. – Да, я виноват перед тобой и твоими парнями. Прости. А насчет прошлого зря ты так. Афган – ведь это навсегда. От него никуда не уйдешь. И даже сейчас он с нами. Здесь наш Афган. Понимаешь, здесь. И я все еще надеюсь, что мы по-прежнему друзья.

Деготь ничего не ответил, но и не возразил.

– Ты и вправду думаешь, что наше положение ни к черту? – доверительно продолжил Константин.

– Хуже не бывает, – мрачно отозвался Деготь. – Выход у нас только один – на тот свет.

– Не верю! – упрямо возразил Константин. – Ну, скажи, разве не с тобой мы парились в душманском котле?

– Было дело, – вяло кивнул Деготь.

– И ведь не сдохли. А сколько их, душманов-то, было?

– Не меньше сотни.

– Вот видишь, – повеселел Константин. – Значит, не умрем и сейчас. И хватит корчить из себя обиженного! – Он взглядом указал на Дашу и перешел на шепот: – Неудобно перед бабой. Она ведь нам верит. Кстати, я еще не сказал тебе самого главного, – он сделал паузу. – Даша должна уйти с завода живой. И тогда здесь все изменится.

Деготь недоверчиво посмотрел Константину в глаза и, не отыскав в них подвоха, бросил короткий испытующий взгляд на Дашу.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Ладно. – Похоже, Деготь больше не сердился. – Если должна, значит, уйдет. Костьми лягу, но уйдет. Слово морского пехотинца!

– Но ты же не морской пехотинец, – рассмеялся Константин и по старой афганской традиции протянул другу ладонь с растопыренными пальцами. – Впрочем, не важно. Раз договорились, давай краба!

Наблюдая за крепким рукопожатием мужчин, Даша мучительно искала логическое объяснение происходящему и не находила. Тем не менее почувствовала, что в этот момент решается ее судьба.

Глава 10

Поминая недобрым словом алчного работодателя, идиотов-подчиненных, продажных ментов, а заодно всю свою грузинскую родню, Гургенадзе привычным жестом вытащил из-за пояса пистолет и тяжело опустился на стул, пытаясь собрать воедино скачущие мысли. Но не успел закурить – с сигаретой ему всегда думалось лучше, – как лежащая на столе рация вновь затрещала.

Пять минут назад, когда с ним связывались в последний раз, Гургенадзе приказал вызывать его только в одном случае – если Панфилов и Даша будут уничтожены. То, что эта парочка устроила на проходной, задело его за живое. Это же надо, залетный охранник и его пустоголовая бабенка почти играючи расправились с его лучшими людьми! Еще и джип, козлы, взорвали! Неудивительно, что Гургенадзе жаждал крови. Но не бегать же самому за ними по всей территории! За что тогда он платит такую офигительную зарплату этим недомеркам?!

«Ну, допустим, платишь ты им не из своего кармана, – попытался охладить себя он. – А хозяин не обеднеет… Правда, если узнает, какая каша тут заварилась, уволит к чертовой матери!»

Рация трещала не переставая, но Гургенадзе не спешил откликаться. Ну не верил он, хоть убей, что за прошедшие десять минут эти бараны поймали Панфилова. Тем более если тот вооружен.

Да, не ожидал Гургенадзе, что вся эта история обрастет таким количеством трупов. Да и то, что затянется так надолго, тоже не ожидал. Думал, сегодня после обеда будет оттягиваться в кабаке, прогуливая кровно заработанные бабки. Жрать шашлык с зеленью, пить красное вино… От приятных воспоминаний рот наполнился вязкой слюной. Потянуло дымком, словно где-то рядом стоял мангал и на длинных шампурах жарились сочные, вымоченные в вине куски баранины…

«Откуда здесь взяться мангалу? – пронеслось в голове. – Но дымком точно тянет».

Переполняемый дурными предчувствиями, он вскочил и, на ходу включая рацию, бросился к окну:

– Ну, что там у вас?

– Пожар! – как оглашенный орал Кныш – охранник, дежуривший в эту ночь на вышке.

Но Гургенадзе и без него видел, что за окном бушует пламя. Цистерна с «горючим» полыхала, как свечка, а огонь медленно, но верно подбирался к главному корпусу, в котором как раз находился он сам. Всю территорию завода заволокло густым дымом, а по двору как очумелые носились чумазые люди. Странно, но никто из них не пытался загасить очаг возгорания – взорванный Панфиловым джип, от которого, правда, остался только остов.

– Твою мать, холопы взбесились! – тем временем распинался Кныш. – Дверь в бараке ломанули и, как тараканы, на ворота полезли!..

Холопами Кныш, знаток истории, называл наемных рабочих.

– А ты что? – тупо спросил Гургенадзе.

– А я по ним очередью, очередью звезданул… А они, падлы, к забору бросились.

Только сейчас до Гургенадзе дошло, почему не смолкает стрекот автоматных очередей, а по двору бегают полуголые грязные мужики. А он-то думал, что это его кретины за Панфиловым охотятся…

Похоже, ситуация, и без того хреновая, прямо на глазах выходила из-под контроля. Представив себе, что будет, если хотя бы один из холопов вырвется на свободу, Гургенадзе похолодел. Но тут же неимоверным усилием воли заставил себя собраться и принять самое верное, на его взгляд, решение.

– Значит, так! Головой отвечаешь, чтоб ни один из рабочих не ушел с территории! – приказал он. – Ясно?

– Яснее не бывает! Чтоб ни одна мышь не ускользнула!.. Я их, падл, очередью, очередью…

– Все, отбой! – резко оборвал разговор Гургенадзе – его не интересовали подробности.

Мгновение поразмыслив, вновь схватился за рацию, чтобы связаться с Гогой – охранником, который вместе с пятью корешами караулил Панфилова в цеху. Когда сквозь характерный треск до Гургенадзе донесся гнусавый Гогин тенорок, он деловито уточнил:

– Есть новости?

– Не-а… Клиенты пока не появлялись. Но появятся, не сомневайся. Куда им еще податься?

– У нас ЧП. Загорелась цистерна с «пойлом». Пожар вот-вот перекинется на здания.

– То-то я чую – дымком тянет!

– Под этот шумок рабочие пытаются улизнуть с территории. Кнышу и его ребятам нужна помощь…

– А Панфилов? – откровенно растерялся Гога, даже не дослушав начальника до конца.

Поражаясь тупости подчиненного, Гургенадзе зло гаркнул:

– Троих людей оставь в цеху, идиот! Двоих, слышишь, только двоих отправь на территорию. Надеюсь, трое с этим козлом справятся?

– Все понял? Отбой!

Отключив рацию, Гургенадзе принялся нервно расхаживать по комнате, размышляя, стоит ли вызывать пожарных. Хозяин, конечно же, не простит, если его любимое детище сгорит синим пламенем, но, с другой стороны, если сюда понаедут пожарники, то глаза им ведь не завяжешь – трупы рабочих с огнестрельными ранениями вызовут немало вопросов. Не скажешь же им, что рабочие задохнулись в дыму!

«Хрен с ним, с этим заводом! Тут свою шкуру спасать надо… – здраво рассудил он. – А Панфилов и его девка никуда не денутся! Попытаются слинять – схлопочут по пуле».

Подойдя к окну, Гургенадзе по-хозяйски оглядел прилегающую к корпусу территорию. Рабочие, одуревшие от дыма, грохота, кровищи, напоминали стадо разъяренных буйволов. И хотя на первый взгляд их передвижения казались беспорядочными, Гургенадзе сразу просек, что они стремятся вырваться с завода любой ценой. На миг ему даже стало страшно. По своему опыту он знал, что толпа людей, объединенных одной целью, способна на многое.

«Э-э-э, да так они ворота снести могут… Или не дай бог рвануть сюда… Нет, надо вызывать подмогу!» – Вытащив из кармана сотовый, Гургенадзе набрал домашний номер участкового Тарасова – того самого продажного мента, которого щедро подкармливал с подачи хозяина.

Трубку долго не снимали. Считая длинные гудки, Гургенадзе даже растерялся – неужели капитана нет дома? Наконец в трубке послышался его хриплый ото сна голос:

– Какого хрена?

– Это ты, служивый?.. Хватит дрыхнуть, труба зовет!

Узнав звонившего, Тарасов мгновенно пришел в себя:

– Что случилось?

Безо всяких объяснений Гургенадзе приказал:

– Поднимай своих орлов и дуй на завод! И оружие не забудьте, а то с голыми задницами не очень-то повоюешь.

– Сколько человек брать? – деловито уточнил Тарасов, даже не поинтересовавшись, с кем ему придется воевать.

Постоянные взятки в виде натурального продукта и пухлых конвертов с бабками сделали его до тошноты покладистым.

– Сколько в тачку влезет! – буркнул Гургенадзе и, не попрощавшись, отключил связь.

Он был уверен, что продажный мент примчится на завод за рекордно короткое время и безо всяких указаний с его стороны будет насмерть стоять на воротах проходной. А потом еще и поможет уладить дела с законом, приписав погибших от пуль рабочих к жертвам внезапно вспыхнувшего пожара.

* * *

Взвесив все «за» и «против», они решили атаковать первыми. Атаковать дерзко, нагло, неожиданно.

Вытряхнув из огромной чугунной тележки остатки угля и вытащив ее из кочегарки, покатили в коридор. Использовать тележку в качестве щита предложил Деготь. Это была отличная идея. Ведущий в цеха коридор был узким, легко простреливался, и передвигаться по нему в открытую означало обречь себя на верную гибель. Теперь же остановить их на полпути было практически невозможно. Если, конечно, в арсенале у охранников нет гранат.

– Гранат у них нет, – уверенно заявил Деготь.

– А нам бы парочка лимонок не помешала, – вслух помечтал Константин.

И тут Деготь порадовал его во второй раз, вытащив из-под шкафа канистру с бензином и четыре бутылки, на треть заполненные какой-то вязкой жидкостью, похожей на растительное масло.

– Берег для другого случая, – деловито объявил он. – Но не пропадать же добру.

– «Коктейль Молотова»? – догадался Константин, с интересом наблюдая за тем, как Деготь неумело наполняет бутылки бензином. – Может, помочь?

Деготь не ответил, лишь обиженно насупился. Бездельничать было как-то не с руки, и, присев рядом, Константин принялся рвать на лоскутки рукав старой рубашки.

– Между прочим, твой рецептик, – не отрываясь от работы, проговорил Деготь. – Помнишь, в госпитале меня учил… Правда, не знаю, сработает ли. В первый раз таким занимаюсь…

– Сработает, – подтвердил Константин. – Ты – хороший ученик.

Смочив лоскутки-фитили бензином, они просунули их концы в горлышки бутылок и дружно закупорили бутылки бумажными пробками.

– Все, – вытирая руки, торжественно объявил Деготь. – Теперь нам и танки не страшны!

– Сплюнь, – шутливо предостерег Константин и, прихватив свою долю самопальных гранат, направился к тележке.

Деготь, решивший было минуту-другую передохнуть, нехотя поплелся следом. Разместив бутылки на выступе ковша и примерившись к тележке плечом, он выжидающе посмотрел на Константина. А тот оглянулся на сидевшую в углу комнаты Дашу. Лицо ее было белее снега. Прижавшись к стене и нервно заламывая пальцы, она с напряжением наблюдала за ними. Улыбнувшись, мол, все будет нормально, Константин перевел взгляд на Дегтя и, упершись плечом в ребристую стенку тележки, скомандовал:

– Поехали!

Со скрежетом тронувшись с места, тележка медленно, грохоча колесами, покатила вперед по коридору. Чем дальше она продвигалась к цеху, тем сосредоточеннее и напряженнее становились лица мужчин. Они знали, что ждет их впереди, и, когда, наткнувшись на чугунную преграду, прозвенела первая пуля, не замедлили шаг. Впрочем, они рассчитывали на более «теплый» прием. Пока же охранники заявили о себе немногочисленными одиночными выстрелами и одной автоматной очередью.

«Неужели решили подпустить поближе? – пронеслось в голове Константина. – Или их в самом деле немного?»

Однако для серьезного анализа уже не оставалось времени. Переглянувшись, Деготь и Константин схватились за бутылки с зажигательной смесью.

Когда тележка, слегка подскочив на пороге, влетела в цех, цели уже были определены. А дальше как на школьном уроке НВП – взмах-бросок, взмах-бросок. В считанные секунды они отработали весь огневой запас. Прямо по курсу, чуть левее и чуть дальше над станками взметнулись языки пламени. Одна из бутылок так и не взорвалась. Тем не менее атака удалась на славу и произвела на противника не меньшее впечатление, чем первые английские танки на бравых немецких солдат. От них ожидали многого, но только не такого. Один из охранников повалился прямо в проходе, обхватив голову руками. Не раздумывая, Деготь тут же добил его. Еще один, вспыхнув словно свечка, с ужасным воплем выскочил из своего укрытия и, не разбирая дороги, бросился в темноту.

– Что, выкусили?! – злорадно заорал Деготь и попытался завалить беглеца, но промахнулся.

Прицелился еще раз, но прошелестевшая у самого уха пуля вмиг вернула его к реальности и заставила укрыться за тележкой.

– Ничего, доберусь и до тебя, – проскрипел Деготь, снова попробовал высунуться и едва не схлопотал пулю в лоб.

Тем временем Константин, укрываясь за огромными металлическими бочками, все ближе и ближе подбирался к чудом уцелевшему стрелку. Упавшая рядом с ним бомба угодила как раз в чан с водой. А поскольку туда ее зашвырнул Константин, то он сам же решил и исправить свою оплошность. Однако стрелок оказался парнем смекалистым – после каждого выстрела он менял местоположение, незаметно отодвигаясь в дальний угол. Судя по всему, надеялся до конца отработать обойму, а потом незаметно исчезнуть. Как раз там, в дальнем углу, и был выход во двор. Но он все-таки допустил ошибку – задержался на одном месте дольше, чем следовало бы. Константин настиг его как раз в тот момент, когда стрелок, вытащив из кармана рацию, собирался сообщить своим о провале операции и, возможно, попросить прислать подкрепление. Вспыхнувший в темноте красный маячок отчетливо обозначил цель. И Константин не промахнулся. Прислушавшись и не услышав за спиной стрельбы, он с тревогой подумал о Дегте и хотел было тут же возвратиться к нему. Но, вспомнив о рации, не удержался от соблазна прихватить ее с собой. Выгода в таком приобретении была несомненная – с ее помощью они получили бы возможность контролировать действия охранников, а значит, избегать расставленных ими ловушек.

Отыскать труп охранника оказалось не так уж и сложно. Полыхавшее в цеху пламя освещало практически все помещение. Более того, местонахождение трупа выдала и сама рация, потрескивавшая незнакомыми голосами. Подняв ее, Константин прислушался.

– Дым, ни хрена не видно! – под стрекотню автоматных очередей отчитывался кто-то из охранников. – У ворот мы всех положили. Остальные рванули к забору. Кажись, проломили его…

Его слова перекрыл отборный мат и угрозы всех вздернуть, если хоть один «таракан» улизнет с территории.

«Так вот почему нас встретили только трое! – наконец-то понял Константин. – Все силы брошены на бараки. Похоже, там начался бунт! А это значит, что на проходной нет смысла выставлять кордон. Хорошо, если там остался хотя бы один человек…»

Грех было не воспользоваться такой ситуацией. Со стороны бараков и вправду гремели автоматные очереди. Правда, услышал их Константин только сейчас, когда в цехе затихла стрельба… Поспешив назад к тележке, на ходу окликнул:

– Деготь, ты где?

Ответа не последовало, но откуда-то справа послышался плеск воды. Свернув на звук, Константин заметил сидящего на краю чана Дегтя. Он то сгибался, то разгибался, что-то бубня себе под нос.

– Еще не сдох? Ну, тогда повторим, – услышал Константин, приблизившись.

– Ты что – спятил? – предположил он.

Обернувшись, Деготь пояснил:

– Представляешь, падла, не сгорел. Я его прямо здесь выловил! – Он потянул руку на себя, и из чана показалась голова охранника. Он судорожно распахнул рот, но Деготь тут же окунул его назад, в воду. – Этот сукин сын пару месяцев назад мне ребро сломал!

– У нас мало времени, – поторопил Константин. – Кончай херней страдать! Рабочие бунт подняли…

Новость настолько ошарашила Дегтя, что он даже позабыл о своей жертве. Вынырнув из воды, охранник схватился руками за край чана и закашлялся.

– Они идут сюда? – уточнил Деготь.

– Нет, рванули в лес.

– Дурни! – Деготь со злостью схватил охранника за волосы и хотел было окунуть в воду, но Константин жестом остановил его. А потом протянул рацию охраннику. – Скажи своему начальнику, что вы задание выполнили и мы – покойники.

– Быстро! – прикрикнул на него Деготь.

Если пленник вначале и колебался, то после грозного окрика схватил рацию и, суетливо отжав несколько кнопок, заикаясь, пробарабанил:

– Ш-ш-шеф, из ц-цеха Па-а-анкрат.

– Ну, что там у вас? – нервно поинтересовался начальник охраны.

– Все в по-порядке.

– Они мертвы?

– Да…

– Тогда дуйте к баракам, – сухо скомандовал начальник и отключил сигнал.

– Мне показалось, он совсем не обрадовался, – не удержался от комментария Деготь и грозно посмотрел на охранника.

Тот опасливо вжал голову в плечи.

– Я поищу Дашу, – предупредил Константин и, забрав рацию, двинулся к коридору.

Внезапно за спиной прозвучал выстрел, а потом послышался окрик Дегтя:

– Подожди, я с тобой. Он мне надоел.

Однако искать Дашу не пришлось. Она сама выбежала навстречу, бросилась Константину на грудь и, указав в направлении коридора, испуганно пробормотала:

– Там все горит…

В цеху тоже бушевало пламя. Оно уже перекинулось на стены, окна и вплотную подбиралось к ним. Оставаться здесь было нельзя, и они спешно покинули помещение.

Добраться до проходной под завесой дыма им не составило труда. Но дальше все пошло совсем не так, как планировал Константин.

На проходной оказался только один охранник, но зато за воротами выжидала целая толпа воинственно настроенных ментов. Было видно, что они только что прибыли, рвались в бой, но приказа действовать еще не поступало.

– Что будем делать? – Константин не мог ответить на этот вопрос и потому обратился к Дегтю.

Тот на мгновение задумался.

– Что делать? Что делать? – забубнил он себе под нос. От напряжения на лбу у него резко обозначились вены. – Катька говорила, что окно второго этажа выходит в лес… – Поймав на себе нетерпеливые взгляды Константина и Даши, пояснил: – Катька – это секретарша директора, а точнее, наложница всей этой хевры. Она работает вон там… – Деготь пальцем указал на проступающие сквозь дым очертания административного корпуса и уверенно добавил: – Да, там должен быть выход.

Осторожно обойдя проходную, они мелкими перебежками направились к административному корпусу. Заметив, что Деготь то и дело отстает, Константин замедлил шаг. Оглянувшись, он даже немного растерялся, увидев, что Деготь держится одной рукой за живот. Черты его лица исказились от боли.

– Ты что, ранен?

Деготь отрицательно мотнул головой.

– Не обращай внимания. У меня бывает. Я же говорил тебе, что у меня весь ливер отбит. Сейчас пройдет.

Четко обозначившийся вход в здание заставил Константина сосредоточиться на другом – теперь на их пути могли оказаться охранники и следовало быть предельно осторожными. Но, к счастью, ни у входной двери, ни на лестнице они никого не встретили. Держа Дашу за руку, Константин на одном дыхании взбежал на второй этаж и увидел в конце коридора окно. Не останавливаясь, решительно двинулся к нему. Даже издали было видно, что за окном шелестит листвой дубовая роща.

На глаза попалась дверь с табличкой «Начальник охраны». Поймав себя на мысли, что не слышит за спиной шагов Дегтя, Константин вновь обернулся. Друга в коридоре не было.

– Жди меня там, – попросил он Дашу, указав на окно, а сам вернулся назад, к лестнице.

Дегтя он обнаружил на лестничной площадке, сразу же за дверью. Тот полулежал на полу, ухватившись одной рукой за металлические перила, а второй сжимал пистолет. Лицо его было бледным, глаза закатились, из судорожно искривленного рта толчками выплескивалась ярко-желтая жидкость.

Не на шутку перепугавшись, Константин подскочил к Дегтю и приподнял ему голову. Тому вроде бы полегчало.

– Уходите… – едва шевеля губами, прошептал он.

– Кончай дурить! – рассердился Константин и, помогая Дегтю подняться, умоляюще попросил: – Ну же, давай! Осталось всего ничего. Прорвемся.

– Оставь! – Тот неожиданно оттолкнул его и, скорчившись от боли, простонал: – Я уже не жилец…

Эта фраза прозвучала так нелепо, что Константин не нашелся, что возразить. Тем временем Деготь, закатив глаза, натужно выдавил:

– Об одном жалею, что дочку свою больше не увижу… Маленькая она у меня – всего шесть… А маманька у нее глупая – ветер в голове. Будешь в Минске, найди их. Жену Полиной зовут, дочку Юлькой… Если сможешь, помоги им.

– Сам поможешь! – подобрав пистолет, Константин взвалил Дегтя на плечо и свернул в коридор.

Когда до спасительного окна оставалось не более пяти шагов, Константину вдруг почудилось, что за спиной скрипнула дверь. Не раздумывая, он выхватил пистолет. Но не успел даже развернуться, как раздался выстрел, потом второй…

Константин не почувствовал боли и, как только взгляд выхватил силуэт стрелявшего, нажал на спусковой крючок. Давил на него до тех пор, пока не закончились патроны, а голова стрелявшего не превратилась в решето. Он распластался на полу, как раз у той самой двери с табличкой «Начальник охраны».

«Неужто тот самый Гургенадзе?» – с удивлением подумал Константин.

Но еще удивительнее было то, что, выстрелив дважды, начальник охраны даже не зацепил его. Но стоило ли сейчас думать об этом?! Развернувшись, Константин рванул на себя створку окна и вдруг заметил, что рукав его рубашки насквозь пропитался кровью.

– Деготь! – на душе стало неспокойно. – Ты цел?

Но Деготь молчал. Опустив товарища на пол, Константин увидел на его рубашке два кровавых подтека. Попробовал нащупать пульс на запястье – бесполезно. Сердце Дегтя не билось.

– Сволочи! – простонал Константин, сожалея о том, что наградил Гургенадзе такой легкой смертью.

Подошедшая Даша, все поняв, заплакала. Ее слезы вернули Константина к реальности и заставили собраться.

– Перестань! – жестко попросил он и, поднявшись, распахнул окно.

В лицо ударил неожиданно холодный порыв ветра.

«Неужели все кончено?» – подумал Константин и вдруг почувствовал, что вместо долгожданной радости душу его переполняют лишь жажда мщения и ненависть к тем, кто придумал эту адскую машину.

Глава 11

От спасительной Москвы их отделяло всего ничего – какая-то полусотня километров. На машине это расстояние можно было осилить за каких-то полчаса. Но то-то и оно, что у них не было этой чертовой тачки. Оставалось одно – выйти на шоссе и тормознуть первую попавшуюся попутку. Правда, Константин не был уверен, что кто-нибудь согласится подбросить их до Москвы – грязных, оборванных, пропахших гарью и потом. Но не пилить же до Белокаменной на своих двоих?..

…Когда они, вымотанные до предела бесконечным марафоном вдоль огромного поля, наконец оказались на обочине дороги, Даша упала на траву и, привалившись к стволу одинокого дерева, закрыла глаза. Константин понял – только что-то невероятное заставит ее сдвинуться с этого места. Да и сам он чувствовал себя разбитым и опустошенным. А мягкая трава так призывно манила. Хотелось упасть в нее и забыться в глубоком сне. Усилием воли Константин подавил в себе этот порыв – нашел время расслабляться! Они и так потеряли кучу времени, почти целый день просидев в дубовой роще и вздрагивая от каждого подозрительного шороха. Решились выйти из своего укрытия лишь тогда, когда с территории завода уехали пожарные и милиция и когда стало совершенно ясно, что их никто не собирается искать.

Погладив Дашу по голове, Константин встал, с хрустом потянулся и, бросив через плечо: «Попытаюсь тормознуть попутку!», шагнул на шоссе.

Но спустя полчаса понял, что его самые худшие опасения оправдались, – ни одна из проносящихся мимо машин даже не притормозила. Похоже, им придется заночевать на этом вонючем шоссе или же идти в поселок.

«Нет, только не это!.. – Константин мотнул головой. – Сейчас, когда все уверены, что завод сгорел дотла и спасти не удалось никого, Даше ничто не угрожает. Но если мы появимся в поселке, вряд ли доживем до утра… Кто-нибудь из местных наверняка связан с организатором похищения… – Он сосредоточился, пытаясь вспомнить, как зовут бывшего дружка Михайлова. – Липай! Точно, Липай – владелец казино, ресторанов и лучший друг братвы… Так вот, ему наверняка сообщат о нас, и он отправит в поселок своих отморозков… Нет, в Москву надо добираться тихо, без лишней рекламы! И желательно побыстрее!»

Злость придала ему решимости. Завидев вдалеке огромный силуэт фуры, Константин вышел на середину дороги и принялся ждать. Машина стремительно приближалась. Водитель, как проклятый, жал на гудок, но Константин на это никак не реагировал. Как ни странно, он не испытывал страха. Только смертельную усталость. Даже если водитель не сумеет вовремя затормозить и огромные колеса сметут его, словно порыв ветра, а затем превратят его тело в фарш, это будет не самое страшное в жизни. По крайней мере, не страшнее того, что пришлось пережить ему за последние несколько дней…

Скрип тормозов перерос в ужасающий скрежет. Десять метров, семь, пять… Ему было отчетливо видно перекошенное от ужаса лицо водителя, который, похоже, почти примирился с неизбежным. Но неожиданно машина, повинуясь каким-то своим законам, замерла, не доехав до него всего полтора метра. Константин почувствовал слабость в коленях. Все его лицо было мокрым от пота. Кабина нависала над ним, словно гигантский утес, готовый вот-вот сорваться вниз. Он сделал неуверенный шаг в сторону и увидел водителя, выпрыгивающего из машины. Совсем мальчишка, тот орал что-то сверхнецензурное, но от звона в ушах Константин не мог разобрать ни слова.

– До Москвы подбросишь? – Даже свой собственный голос показался ему чужим.

От столь невинного вопроса водитель даже растерялся. Его глаза удивленно округлились.

– До Москвы?.. Твою мать, ты что, не мог по-человечески голоснуть?

– А ты бы остановился? – Он повернулся к обочине, где сидела Даша, и призывно махнул рукой, дескать, иди сюда.

Но Даша никак не отреагировала на этот жест – продолжала сидеть в той же позе, в какой он оставил ее полчаса назад: коленки поджаты, голова откинута назад, глаза закрыты. На мгновение Константину показалось, что Даша не дышит, и он со всех ног бросился к ней. Но, слава богу, она всего лишь крепко спала. Константин осторожно взял ее на руки и понес к машине. Даша лишь на мгновение приоткрыла глаза и, прижавшись к нему всем телом, вновь ровно задышала. Константин почувствовал, как его сердце наполняется нежностью. Надо же, ведь ему столько пришлось пережить из-за этой девчонки, а он совершенно не держит на нее зла. Кто бы мог подумать, что жизнь такая сложная штука?..

Водила фуры, слава богу, никуда не уехал. Хотя мог бы – времени у него было достаточно. Наверное, сильное потрясение сказалось на его умственных способностях. А может, просто пробудилась дремавшая совесть? Тихо чертыхаясь, он помог Константину устроить Дашу в кабине и даже набросил ей на ноги свою потертую джинсовку.

– Вы откуда такие будете? – спросил он, искоса поглядывая на хмурого Константина.

– Оттуда.

– И чего в Москву претесь?

– Живем там.

Столь неопределенные ответы скорее всего не удовлетворили водилу, но заставили его на время заткнуться. Сев за руль, он завел мотор, и машина плавно сдвинулась с места. Всю дорогу Константин молчал, пресекая всякие попытки завязать «задушевную» беседу. Сейчас ему было не до разговоров. Мало того, что он с трудом сдерживался, чтобы не уснуть, так еще и пытался решить весьма непростую задачу: где и как ему пережить приближавшуюся ночь. Можно было, конечно, вызвонить того паренька из агентства недвижимости, который занимался продажей его квартиры, и забрать у него запасные ключи…

«Нет, идти в мою берлогу опасно. Она же под завязку нашпигована „жучками“!.. – Он тяжело вздохнул. – Ладно, окажемся в Москве, что-нибудь придумаю. Надеюсь, Михайлов не выставит меня за дверь сразу после того, как я сдам ему жену из рук в руки…»

Незаметно для себя Константин задремал. Ему снилось синее море, Колька Рыбаков и Славка Деготь. Эти двое, никогда не знавшие друг друга в жизни, о чем-то оживленно спорили. Волны накатывались на желтый песок, над головой проносились кричащие чайки, гладкие камешки с причудливыми узорами в воде выглядели огромными…

…Очнулся он от того, что кто-то настойчиво теребил его за край робы. Открыл глаза, повернулся и увидел прямо перед собой чумазое от копоти Дашино лицо.

– Костя, просыпайся, мы приехали! – едва слышно шептала она.

– Вставай, морячок, хватит дрыхнуть! – Насмешливый голос водителя, раздавшийся прямо над его ухом, разогнал остатки сна.

Константин протер глаза и огляделся:

– Мы где?

– К Кольцевой подъезжаем… Со стороны Можайского шоссе. Вас где высадить?

– Прямо за кольцом и высади.

– Понял… Джинсовку можете с собой забрать. А то твоей подруге, вижу, холодно… – Водитель криво усмехнулся. – После вас, господа хорошие, мне в салоне дезинфекцию проводить надо. Вдруг какую-нибудь живность занесли.

«Он принял нас за бомжей, – догадался Константин. – Что ж, так проще. Да и он меньше языком трепать будет…»

Съехав на обочину, тяжелая фура встала. Поблагодарив водителя, они выбрались из кабины. И хотя поспать ему удалось от силы двадцать минут, Константин чувствовал себя гораздо бодрее. Проводив машину задумчивым взглядом, он переключил внимание на Дашу, которая выглядела чересчур возбужденной.

– Костя, мне нужно позвонить…

– Мужу?

– Ему!.. Он, наверное, бедненький, с ума сходит. Хочу сообщить, что со мной все в порядке. Пусть подъедет и заберет нас. А то мы и вправду похожи на бомжей. Еще не дай бог милиция прицепится.

– А у тебя есть карточка? – остудил ее пыл Константин.

– Нет…

– Как же ты собираешься звонить? – Заметив, что Даша пала духом, ободряюще добавил: – Должны быть бесплатные автоматы. Акция «Нескафе», слыхала? Может, и в этом районе один такой затесался?..

…Но в этот день, похоже, лимит везения был ими исчерпан – таксофоны, попадающиеся на пути, были либо поломаны, либо платными. Они прошли целых два квартала и от усталости валились с ног. Слава богу еще, что по пути набрели на какое-то подобие искусственного пруда, где смогли с горем пополам отмыться от копоти и грязи. Даша заметно психовала, все время повторяя: «Никогда не думала, что деньги так много значат!» Константин же относился к этой ситуации более философски – ему случалось попадать и не в такие переделки.

Когда на их пути повстречался очередной телефон-автомат, в кабину которого только что втиснулся лысеющий очкарик, Даша нерешительно пробормотала:

– Костя, как думаешь, если я попрошу у него разрешения воспользоваться его карточкой…

– Попробуй, – пожал тот плечами.

Робко приоткрыв дверь кабинки, Даша стыдливо улыбнулась.

– Извините, молодой человек… Мне нужно срочно позвонить мужу… Это очень важно, поверьте! Вы не одолжите мне свою карточку буквально на пару слов?

Очкарик оторопел и не сразу нашелся, что ответить. Смерив Дашу с ног до головы презрительным взглядом, процедил сквозь зубы:

– Пошла на х…, алкоголичка!

Даша, не привыкшая к такому обращению, оторопела. На ее щеках вспыхнул румянец, глаза наполнились слезами. Поняв, что еще немного и она разрыдается, Константин решил исправить положение. Тем более что нецензурный ответ очкарика прозвучал совсем не к месту. Ну жаба душит дать свою карточку, так скажи об этом вежливо, безо всяких там похабных оборотов.

Решительно отодвинув Дашу в сторону, Константин рванул на себя стеклянную дверцу и, схватив наглеца за лацканы пиджака, выдернул его наружу.

– Вот что, профессор, дай девушке спокойно с мужем побазарить!

Очкарик стал похож на рыбу, выброшенную на песок, – его рот беззвучно открывался и закрывался. За толстыми линзами очков отчетливо просматривались злые маленькие глазки, в глубине которых промелькнул страх.

– Убери руки, рвань! – наконец неестественно высоким голосом выдавил из себя он. – А то сейчас в ментовку сдам, ублюдок!

– Это тебе за ублюдка… – Размахнувшись, Константин ударил его в правое ухо.

Газеты, которые очкарик держал под мышкой, рассыпались. Ухо буквально на глазах стало багроветь и наливаться синевой. Взвизгнув, как базарная баба, очкарик истошно заорал:

– Помогите, убивают!

– Заткнись и дуй отсюда! – Развернув хама, Константин дал несильного пинка под его тощий зад со словами: – Кому вякнешь про нас – отстрелю яйца!

От телефона-автомата очкарик улепетывал с такой быстротой, словно и в самом деле поверил в реальность этой угрозы. Проводив его презрительным взглядом, Константин в сердцах сплюнул.

– Ну и мразь…

– Браво! – Даша вяло зааплодировала. – Ненавижу хамов! Строят из себя черт знает кого, а сами… Ладно, буду звонить. – И плотно закрыла за собой дверь кабинки.

Константин подобрал разбросанные по тротуару газеты и, усевшись на бордюр, принялся просматривать свежую прессу. Только сейчас он понял, как истосковался по нормальной жизни – мягкий диван перед телевизором, по которому передают чемпионат мира по футболу, стопка газет на журнальном столике… Да, похоже, от экстремальных ситуаций с погонями, гасиловками, стрелялками он порядком приустал.

Вкусы у очкарика были самые что ни на есть плебейские – скандальный «МК», не менее «желтая» «Комсомолка», «Сегодня» с ярко выраженной антипрезидентской направленностью. Константин развернул «Комсомольскую правду». На этот раз пятничный номер не был переполнен сенсациями. Разве что заголовки статей отдавали дешевым интриганством и невероятной пошлостью – «Ваши письма возбудили наш орган печати», «Спасая Филиппа, Пугачева дошла до Путина», «Последнее пристанище главы Промышленной палаты»…

И если первые два названия оставили его совершенно равнодушным, то небольшую заметку про «последнее пристанище» он прочел от первой до последней буквы. В заметке рассказывалось о нефтяном магнате Юрии Петровиче Сухомлинове, который проводил свой отпуск на лыжном курорте в Альпах. Неделю назад, как раз перед тем, как синоптики объявили об ухудшении погоды, Сухомлинов отправился в горы. И пропал. Все последующие семь дней спасатели пытались его отыскать – живого или мертвого. К концу недели надежд на то, что Сухомлинов жив, почти не оставалось – трассу, по которой он предпочитал кататься, накрыло лавиной. И вот буквально вчера тело магната было обнаружено…

В любой другой ситуации эта заметка не произвела бы на Константина должного впечатления – на земле каждый день гибнут люди, и смерть никогда не отдает предпочтения бедным или богатым. Но дело в том, что Юрий Петрович Сухомлинов был Дашиным отцом, и сейчас Константин судорожно размышлял – стоит ли рассказывать бедной девочке еще об одной трагедии, обрушившейся на ее хрупкие плечи?

«У Даши, похоже, наступила полоса невезения: вначале похищение, а теперь вот гибель отца… Как мне сказать ей об этом? Показать заметку?.. Нет, только не это – начнутся слезы, сопли, истерика. Пусть хотя бы еще пару часов она проведет в спокойной уверенности, что все самое страшное позади… В конце концов, я же прочел эту заметку совершенно случайно. А мог бы и не прочесть…» – Он поймал себя на мысли, что давно все для себя решил и просто-напросто ищет веские оправдания в пользу именно этого решения.

Заметив, что Даша уже закончила разговор и направляется к нему, Константин сложил газету вчетверо и сунул ее в карман робы. Когда Даша подошла поближе, небрежно уточнил:

– Дозвонилась?

– Да! – Ее глаза сияли, на губах порхала легкая, как утренняя бабочка, улыбка. Похоже, общение с мужем, даже столь кратковременное, пошло ей на пользу.

– Ну и до чего вы договорились?

– Саша сказал, что приедет через полчаса… Знаешь, он так удивился! Вначале даже не поверил, что это я…

Рассеянно слушая Дашу, Константин думал о том, что через каких-то тридцать минут она уже не будет так безмятежно улыбаться. Кто-кто, а Михайлов наверняка уже давно в курсе, что его тесть погиб.

«Надеюсь, у него хватит мозгов не сообщать ей эту новость с бухты-барахты?.. – подумал он с неодобрением. – Ему-то что?.. Он-то понятия не имеет, через что нам пришлось пройти. Торчал тут в Москве, в своем фешенебельном офисе, нервничал, конечно, но… Небось в глубине души торжествует, что Даша стала богаче еще на пару миллиончиков. Отец скорее всего все оставил ей. Других-то наследников у него не было…» – В этот момент Константину показалось, что какая-то важная мысль промелькнула в его сознании. Но сколько он ни пытался ее вспомнить, напрягая и без того уставшие мозги, так и не смог.

– Костя, ты меня совсем не слушаешь! – Дашин голос, в котором звучала откровенная обида, вернул его к реальности.

Константин через силу улыбнулся:

– Извини. Задумался… Так о чем ты говорила?

– Я обязательно познакомлю тебя с отцом! – Даша посмотрела ему в глаза нежно и трепетно, словно перед страстным поцелуем. – Уверена, вы понравитесь друг другу. Ведь вы так похожи!

«Нет, это невыносимо! Она говорит о нем как о живом, хотя он погиб неделю назад… Господи, как это страшно – терять близких нам людей…» – Подавив вздох, Константин попытался перевести разговор на другую тему:

– А куда муж-то подъедет?

– Прямо сюда. Я назвала улицу и номер этого дома… – Даша кивнула на возвышающуюся справа от них панельную девятиэтажку. – Так что нам остается только ждать. А пока он не приехал… – Обхватив Константина за шею, она все-таки поцеловала его в губы, только совсем не так, как обычно целуют любимых мужчин – нежно и страстно. Ее поцелуй был невинным, как легкое дуновение ветерка, но в то же время обжигающим, как кусочек льда… Льда, под которым ровно семь дней покоилось тело ее отца…

«Семь дней… Его завалило лавиной семь дней назад… Но почему Даше об этом не сообщили?.. Ведь тогда она еще была в Москве…»

– Костя, ты не представляешь, как я тебе благодарна! – Дашины сияющие глаза заставили его отвлечься от тягостных мыслей. – Если бы не ты, меня бы точно убили!.. Ох, как же сильно я ненавижу этого чертового Липая! Думаешь, нам удастся доказать его вину?

– Вряд ли. Все, кто мог дать показания против него, погибли.

– Я все равно ему отомщу! – Даша упрямо сжала губы. – Я все расскажу отцу, и он его уничтожит!

– Вначале надо доказать, что это его затея…

– Его, кого же еще! Саша не мог ошибиться. Знаешь, какая у него интуиция?.. Кстати, который час?

Константин бросил взгляд на свои наручные часы.

– Без пятнадцати девять…

– Но почему он опаздывает?

– Опаздывает?

– Сказал, что приедет через полчаса, а прошло целых сорок минут!

«Неужели сорок? – удивился Константин. – Надо же, а я и не заметил…»

Он хотел было успокоить Дашу, сказать ей что-нибудь ободряющее типа того, что в такое время на дорогах случаются пробки, но не успел – его внимание привлекла машина, вынырнувшая из-за поворота. Серебристый «Мерседес» старой модели с заляпанным грязью номерным знаком медленно, но уверенно двигался в их сторону.

«Михайлов?.. Да нет, он вряд ли сядет за руль такой непрезентабельной тачки… Наверное, кто-нибудь из местных…» – И тут Константин заметил, как заднее окошко «Мерседеса» медленно опустилась вниз, а в образовавшемся проеме на какой-то миг сверкнуло дуло автомата…

Вначале он не поверил своим глазам – увиденное было настолько невероятно, что казалось зрительной галлюцинацией. Откуда здесь, в одном из спальных районов Москвы, могли появиться киллеры? Разве что материализоваться из воздуха!

Но нарастающее чувство тревоги подтолкнуло Константина к решительным действиям. Схватив Дашу за руку, он вскочил на ноги и рванул наперерез «Мерседесу». Его расчет был донельзя прост: при виде перебегавших дорогу людей водитель инстинктивно нажмет на тормоз, а резкая остановка на какое-то мгновение лишит киллера способности действовать. Он если и выстрелит, то уж точно промажет. А если Константин ошибся и в тачке сидят обыкновенные люди, то вместо пуль их наградят тирадой отборных ругательств.

Заскрипели тормоза, и одновременно с этим тишину двора разорвала короткая автоматная очередь. Перескочив бетонированную дорожку прямо перед носом «Мерседеса», Константин со всего размаху толкнул Дашу в кусты и заорал:

– Ложись!

Сам же, выхватив из-за пояса пистолет, щелкнул предохранителем. От ярости он готов был выпустить в этих мерзавцев всю обойму. Плевать ему было на то, что все, в том числе и патроны, имеет свойство заканчиваться. Его переполняло желание уничтожить тех, кто посмел покуситься на их жизни сейчас, когда они только-только выбрались из самого настоящего ада…

Увы, Константин не успел сделать ни одного выстрела – водитель «Мерседеса» нажал на газ, и машина, набирая скорость, скрылась за поворотом. Видимо, в самый последний момент киллеры струхнули и решили смыться от греха подальше. А может, им каким-то невероятным образом передалось боевое настроение Панфилова?..

Сунув пистолет за пояс, Константин оглянулся на Дашу. Слава богу, она была в порядке, если не считать того, что на ее лице прибавилась парочка новых царапин. Он протянул ей руку и помог подняться:

– Не ушиблась?

– Испугалась… – Даша судорожно огляделась. – Костя, что это было?.. Нас хотели убить?

– Похоже на то.

– Опять?.. – Ее испуганные глаза стали еще огромнее, а красивый рот искривился в плаксивой гримасе. – Черт, когда же это все кончится?!

«Но как они узнали, где нас искать? Об этом было известно только одному человеку – Михайлову. Значит, либо его домашний телефон прослушивается, либо этих убийц подослал он сам… Но зачем? – Сердце Константина учащенно забилось, и он мысленно приказал самому себе: – Спокойно, Костя, это пока только предположения… Твои предположения. Но то, что нас хотели убить, это факт. Значит, нет никакой гарантии, что они не вернутся! И нам надо уходить! Куда? Да куда угодно! Главное, подальше и побыстрее…»

Будь он один, то повел бы себя совершенно иначе. Уж точно не удирал бы, как последний перестраховщик. Но сейчас он не имел права рисковать. Ведь рядом с ним находилась Даша.

– Уходим! – Схватив ее за руку, он решительно двинулся вдоль домов, почти что переходя на бег. В этом спальном микрорайоне оказалось до обидного мало мест, где можно было укрыться от посторонних глаз. Сплошные панельные многоэтажки с давно не крашенными детскими горками во дворах да целые кварталы гаражей-ракушек. Они обогнули здание средней школы, свернули на какую-то достаточно людную улицу, и только после этого Константин почувствовал себя чуть-чуть спокойнее. В голову тут же полезли самые разные мысли. Самая важная – что делать дальше?

В Москве у него не было знакомых, которые смогли бы приютить Дашу на неопределенное время. А то, что несколько дней ей придется перекантоваться в каком-нибудь спокойном месте, это факт. Пока он не подтвердит или не опровергнет свои подозрения… Обращаться к ее друзьям было опасно. Если Михайлов замешан во всем этом, значит, он держит на заметке все возможные Дашины контакты. Связываться с милицией себе дороже. Нет никаких гарантий, что там поверят в сказочку про заводик и про то, что наследницу огромного состояния собирается убить ее собственный супруг…

«Да я и сам в это не очень-то и верю. Зачем Михайлову убивать свою жену? Из-за наследства, оставленного отцом? Да у него у самого бабок немерено… И зачем было устраивать эти сложные комбинации с похищением? Элементарный „несчастный“ случай подошел бы как нельзя лучше… Но факт остается фактом – на место встречи он не приехал. А вместо себя прислал „Мерседес“ с наемными убийцами…» Чем больше Константин размышлял над всем этим, тем сильнее крепла его уверенность, что Михайлов не такой белый и пушистый, каким показался ему с самого начала. Но у него не было никаких конкретных доказательств – одни домыслы и предположения. А на них, как известно, далеко не уедешь.

…Они уже отошли на достаточно приличное расстояние от места покушения, как Даша вдруг остановилась и принялась судорожно озираться.

– Костя, я же совсем забыла о Саше! – заявила она обеспокоенно. – Мы же договорились, что он заберет нас!

Константин непроизвольно поморщился – Дашина наивность уже начинала его раздражать. Ну как объяснить этой дурехе, что возвращаться назад не просто глупо, но и опасно. Даже если ее чертов Саша не имеет никакого отношения к тем отморозкам в «Мерседесе», на месте происшествия уже наверняка торчат менты. Почти все жильцы близлежащих домов слышали выстрелы, а кое-кто наверняка даже видел, в какой последовательности разворачивались события. И уж парочка свидетелей точно запомнила его и Дашину физиономии. Так что возвращаться назад – себе дороже!

Мысленно подбирая слова (как бы ненароком не сказать чего лишнего), он негромко начал:

– Мы честно прождали его сорок минут. Но он так и не появился… А сейчас там куча ментов! А эти особо разбираться не станут – сунут тебя в «уазик» – и в отделение. У нас же нет никаких документов! У меня с собой пушка. Хочешь всю ночь просидеть в «обезьяннике»?

– Саша мог опоздать! – упрямо возразила Даша. – Ты же сам говорил, что в такое время немудрено попасть в пробку! А если он уже там, он не позволит нас задержать! В крайнем случае даст взятку, чтобы от нас отстали.

«Твой Саша скорее всего и не думал сюда ехать!» – так и вертелось у Панфилова на языке, но он промолчал. Даша не должна догадаться, о чем он думает. Иначе из надежной союзницы она превратится в кровного врага.

Взяв Дашу за руку, Константин решительно двинулся к автобусной остановке. Благо до нее было рукой подать – всего каких-то семь метров. Силой усадил девушку на скамейку и тоном, не терпящим возражения, заявил:

– Сейчас мы поедем ко мне.

– Зачем?

– Переодеться и взять деньги. Потом отправимся на вокзал и попытаемся снять квартиру. Поняла?

– По какому праву ты здесь командуешь? – возмутилась Даша. – Я не хочу снимать квартиру! У меня есть где жить! Тем более что Саша меня ждет…

– Хорошо, как только мы окажемся у меня, ты ему позвонишь, – решил схитрить Константин. – Но сейчас давай сделаем так, как я сказал.

Краем глаза он заметил, что окружавшие их люди поглядывают на них с жадным любопытством. Еще бы! Семейка люмпенов выясняет отношения с воистину итальянским темпераментом. Похоже, Даша тоже заметила эти малоприятные чужие взгляды. Ей стало неудобно, и, поколебавшись, она кивнула:

– Ладно.

* * *

Конечно, Константин здорово рисковал, возвращаясь в свою берлогу. Но кто бы ни стоял за этими «жучками», которыми его квартира была нашпигована сверху донизу – ФСБ, менты, частные сыщики, работающие на его высокопоставленных врагов, – их вряд ли заинтересует Дашина история. К тому же он не собирался долго задерживаться здесь – пять минут на переодевание, еще столько же, чтобы достать денежную «заначку». И прощай, родные пенаты! У него, правда, не было ключей, но сей факт не казался Константину такой уж серьезной проблемой. Замок на его двери стоял самый обыкновенный. Открыть шпилькой – раз плюнуть. Недаром же четыре года он оттрубил на зоне строгого режима – кое-чему научился…

…Стоило ему переступить порог собственной прихожей, как в нос ударил запах пыли и застарелого табака. Курить захотелось так сильно, что Константин сглотнул слюну. Но сигареты могли и подождать. Сейчас самое главное – найти одежду для Даши и для себя.

Он включил свет и, не снимая обуви, прошел в гостиную. Открыл платяной шкаф и принялся вытряхивать из него вещи. Даша, войдя следом, устало опустилась на диван и взглядом пробежалась по комнате:

– Где у тебя телефон?

– Не вздумай никому звонить! – Он отложил в сторону спортивный костюм – для Даши, и джинсы с футболкой – для себя. Нашел на подоконнике начатую пачку сигарет и с наслаждением закурил.

– Переоденься. – Он протянул Даше спортивный костюм. – Я сейчас вернусь…

Вышел в спальню, разделся донага и с удовольствием натянул на себя чистые шмотки. Для полного комфорта неплохо было бы принять душ, но на такие изыски у него уже не оставалось времени. В этот момент его чуткое ухо уловило характерный звук – словно кто-то осторожно нажимал кнопки на телефоне. Мысленно чертыхаясь, ринулся в гостиную – так и есть, Даша, начхав на его предупреждение, уже кому-то названивала.

В мгновение ока он оказался рядом и с силой выдернул телефонный шнур из аппарата. Сам аппарат отшвырнул в сторону, от греха подальше.

– Ты что, совсем рехнулся? – свистящим шепотом спросила Даша.

– Я же просил – не звонить!

– Но Саша с ума сходит!

– Да ему плевать на тебя! – не сдержался Константин. – Иначе он приехал бы вовремя, а не прислал бы вместо себя киллеров!

Звонкая пощечина помешала ему договорить фразу до конца. Машинально Константин схватил Дашу за запястье и несильно сжал его. Дашино лицо перекосилось от боли, на глазах выступили слезы:

– Пусти, ублюдок!

«Твою мать, какого хрена я с ней вожусь? – подумалось вдруг Константину. – От нее одни неприятности…»

Константин выругался сквозь зубы – нет, с этой самоуверенной девчонкой нельзя миндальничать. Чем больше он с ней возится, тем сильнее она наглеет. Подумать только, обращается с ним, как с рабом: не понравилось то, что он сказал, – хрясь по морде, дескать, знай свое место…

Ни слова не говоря, Константин прошел в спальню, вытащил из кармана грязной робы сложенную вчетверо газету и, вернувшись в гостиную, сунул газету Даше под нос.

– Прочти заметку на второй странице!.. Может, тогда поймешь, что я прав!

Скорчив презрительную гримасу, та развернула «Комсомолку». Пробежалась глазами по строчкам, хотела что-то сказать, как вдруг ее лицо исказила неподдельная боль. Подбородок мелко затрясся, а по щекам заструились слезы. Уронив газету, Даша покачнулась и стала медленно заваливаться на бок. Перепугавшись, Константин бросился к ней. Но оказалось, что это всего лишь глубокий обморок.

Пока Даша приходила в себя, Константин сбегал в кухню за водой. Смочил ей виски, заставил сделать несколько глотков. Пепельно-серое лицо Даши стало постепенно наливаться красками. Но когда ее блуждающий взгляд натолкнулся на лежавшую на полу газету, Даша судорожно простонала и, крепко обняв Константина двумя руками, зарыдала на его плече так горько и яростно, что он почувствовал нешуточные угрызения совести.

«Какой же я болван! Зачем же я так с ней?.. Зачем?» – Он раз за разом задавал себе этот вопрос, проклиная себя за минутную слабость. Но повернуть время вспять было не в его власти. И, чтобы хоть как-то загладить свою вину, он принялся произносить донельзя банальные фразы. Его уговоры вызвали новый приступ слез.

– Как же так? – всхлипывая, шептала Даша. – Отец всегда говорил, что чувствует горы… Он любил их… И они отвечали ему тем же…

Константин молча погладил ее по голове. Он-то прекрасно понимал, какие чувства испытываешь, когда теряешь близкого тебе человека…

Даша перестала рыдать так же внезапно, как и начала. Резко отстранившись от Константина, отодвинулась на край дивана и уставилась прямо перед собой бессмысленным взглядом. Ее искусанные в кровь губы что-то шептали, длинные пальцы нервно теребили край юбки. Константин попытался заговорить с нею, но Даша его словно бы и не слышала.

«У нее шок… – догадался он. – Господи, что же мне делать?»

С каждой секундой в его душе нарастало беспокойство. Это ощущение, плюс усталость, плюс напряжение последних дней, а вдобавок Дашино странное состояние взвинтили его и без того натянутые нервы. Он подошел к окну и, осторожно отодвинув штору, выглянул вниз. У подъезда стояло несколько иномарок, но знакомого «Мерседеса» среди них не было.

«Кто сказал, что они приедут сюда на той же тачке? – усмехнулся мысленно Костя. – Да они могут поджидать нас за углом… или в подъезде… или в любом другом месте города…»

Вытащив из-за пояса пистолет, проверил обойму. Затем подошел к книжной полке и достал оттуда детектив Леонова, в котором лежала «заначка». Денег было немного – всего двести долларов, но на первое время их должно было хватить. Сунув доллары в карман джинсов, присел на корточки перед Дашей и как можно мягче произнес:

– Нам надо уходить.

Никакой реакции на его слова – то же подергивание губ, тот же бессмысленный взгляд…

– Даша! – Константин схватил ее за плечи и слегка встряхнул. – Мы не можем здесь оставаться!.. Это опасно!

Даша поежилась, словно от холода, и затеребила подол юбки еще быстрее. Казалось, еще немного, и она изотрет тонкую ткань до дыр.

Много лет назад, в Афгане, Константин видел нечто подобное – после первого же боя один из «духов» около двух часов просидел на одном месте, с тупым усердием отковыривая от скалы мелкие камешки. Он стер свои пальцы до мяса и обломал все ногти. Его оттаскивали в сторону, но каждый раз парень с маниакальным упорством возвращался к своей скале. Все это окончилось весьма печально – в минуту просветления «дух» сунул ствол автомата себе под подбородок и спустил курок…

В дверь коротко позвонили, и Константин, вздрогнув, обернулся.

«Ну вот, досиделись!» – Он встал и щелкнул выключателем. В комнате стало темно. Вытащив из-за пояса пистолет, он подошел к окну. Будь он один, уйти от преследователей не составило бы особого труда – перебрался бы на балкон к соседям, с которого до пожарной лестницы было рукой подать. Но на нем мертвым грузом висела Даша, которая даже в нормальном состоянии вряд ли бы рискнула поупражняться в альпинизме.

Во дворе было темно, хоть глаз выколи. Не горела даже лампочка над входом в подъезд. Скорее всего ее специально отключили. Когда глаза привыкли к темноте, Константин смог разглядеть, что у подъезда появилась новая тачка. Судя по силуэту, джип. В этот момент в дверь вновь позвонили. На этот раз более настойчиво.

«Если я не открою, они сломают дверь. Сколько мы сможем продержаться? Пока патроны не кончатся?.. И что тогда?»

– К окну не подходи! – предупредил он Дашу на всякий случай и, закрыв за собой двери, ведущие в гостиную, вышел в прихожую.

Прежде чем подойти к входной двери, прислушался. С лестничной площадки доносились негромкие мужские голоса. Это его немного успокоило. Наемные убийцы не стали бы вести задушевные беседы перед дверью жертвы. Впрочем, сейчас творится такой беспредел, что возможно всякое…

Кто-то вновь нажал кнопку звонка, а затем послышался знакомый до боли голос:

– Панфилов, открывай! Я же знаю – вы здесь!

«Михайлов? – Константин был откровенно растерян. Версия о причастности Дашиного мужа к похищению трещала по швам. – Неужели я ошибся?.. Что ж, вполне возможно. Эти несколько последних дней вымотали меня до предела – я стал нервным и подозрительным…»

– Если не откроешь, вызову милицию! – Голос Михайлова слегка подрагивал от волнения. А может, от ярости? В любом случае, упоминание о милиции развеяло последние сомнения. Константин включил свет, щелкнул замками и, на всякий случай держа оружие на изготовку, отступил в сторону.

Михайлов ворвался в квартиру как вихрь, сметающий все на своем пути. Вслед за ним порог переступили двое здоровенных парней. И сразу небольшое пространство прихожей заполнилось до предела.

– Где она? – деловито уточнил Михайлов, в упор разглядывая Константина.

Тот кивнул на плотно закрытую дверь.

– В гостиной…

– Она в порядке?

«Что-то он не торопится обнять свою драгоценную женушку!» – подумалось вдруг Панфилову.

– Не совсем.

– Что значит «не совсем»? – Поколебавшись, Михайлов распахнул дверь, ведущую в гостиную, и бросился к Даше, которая от страха забилась в дальний угол комнаты. Увидев мужа, она жалобно охнула и, спрятав лицо в ладони, тихо заплакала.

«Хоть какие-то эмоции… – искренне обрадовался Константин. – Значит, не все потеряно!»

Михайлов, шепча Даше что-то ласковое, попытался приподнять ее с пола, но ему это не удалось – Даша, испуганно озираясь, мертвой хваткой вцепилась в трубу батареи. Судя по всему, только в этом углу она чувствовала себя в безопасности.

– Дорогая, пойдем домой… – принялся уговаривать ее Михайлов. – Ты что, не узнаешь меня?..

– Узнаю… – Даша опустила голову и едва слышно прошептала: – Ты знаешь, что папа погиб?

– Знаю… – На лице Михайлова отразилась целая гамма эмоций – боль, сострадание и едва уловимое торжество.

Всматриваясь в это красивое волевое лицо, Константин вдруг почувствовал себя неуютно. В голову полезли самые невероятные мысли:

«Понятно, что смерть тестя ему до фонаря. Более того – он оказался в выигрыше… Но какого черта это так откровенно демонстрировать? Неужели трудно сделать вид, что ты хотя бы огорчен?»

– Дорогая, кто сказал тебе об отце? – вдруг спросил Михайлов.

– Костя…

Лицо Михайлова перекосилось от гнева. Повернувшись к Константину, он зло процедил сквозь зубы:

– Да я тебя по стенке размажу!

Смерив его изучающим взглядом, Панфилов криво усмехнулся:

– Попробуй!

– Саша, ты с ума сошел!.. Если бы не Костя, меня бы уже убили… Он же спас меня! – тихий Дашин голос заставил Михайлова сменить гнев на милость.

Буркнув что-то неопределенное, он помог жене подняться.

– Пойдем, дорогая! – И, крепко обняв ее за плечи, повел в прихожую.

Константину пришлось посторониться, чтобы дать им дорогу. Проходя мимо, Даша даже не посмотрела на него. Более того, напустила на себя такой вид, будто они незнакомы. Михайлов же, едва удостоив его взглядом, надменно бросил:

– Тебе полагается вознаграждение! Позвони мне завтра в девять.

«Да пошел ты!» – мысленно ответил ему Константин. Несмотря на то что по правилам хорошего тона он должен был бы проводить гостей до порога, Константин решил этого не делать. Устало опустился на диван и закурил сигарету. Входная дверь с грохотом захлопнулась, щелкнул английский замок. В квартире наступила тишина. Когда Константин докурил сигарету до половины, до его слуха донесся шум отъезжающей машины.

«Ну вот и все – моя карьера охранника благополучно завершилась. Ровно пять дней я ходил по лезвию ножа, рисковал не только своей жизнью, но и жизнями других и даже потерял нескольких друзей… И все ради чего? Чтобы какой-то козел сказал мне: „Тебе полагается вознаграждение“?.. Ну уж нет, пусть Михайлов подавится своими бабками!» – Зло затушив бычок в пепельнице, Константин поднялся с дивана, решив принять душ. И хотя последние несколько ночей он почти не сомкнул глаз, спать почему-то не хотелось.

И в этот момент в дверь опять позвонили.

«Интересно, кого черт принес на этот раз?» – не без раздражения подумал Константин, направляясь в прихожую. Его так достали незваные гости, что он решил не утруждать себя смотрением в «глазок». Все равно ведь от судьбы не уйдешь…

Распахнув дверь, он увидел на лестничной площадке высокого худощавого шатена лет тридцати пяти. За его спиной маячили двое здоровенных парней. По виду – охранники. В отличие от незнакомца, одетого весьма демократично – джинсы, майка, кроссовки, – эти двое выглядели как денди – пиджаки, белоснежные рубашки, галстуки. Мысленно посочувствовав им (носить «тройки» в такую жару совсем не в кайф), Константин в упор посмотрел на шатена, справедливо рассудив, что именно ему принадлежит идея этого визита:

– Ну, и чего тебе?

– Добрый вечер, господин Панфилов! – Голос у незнакомца оказался на удивление приятным. – Я – Иннокентий Липай… Разрешите войти?

Глава 12

Всю свою сознательную жизнь Иннокентий Липай стремился к совершенству. Может быть, поэтому в свои тридцать пять лет еще ни разу не был женат. Ну не попадалась ему та единственная женщина, с которой он согласился бы прожить бок о бок до глубокой старости. Не попадалась, хоть тресни. Нельзя сказать, что Иннокентий Липай бездействовал. Он искал «мисс совершенство» везде, где было возможно. В определенных кругах за ним прочно закрепилась слава ловеласа. Или, проще говоря, бабника. Почти каждую ночь он спал не один, но все его подружки были, по мнению Иннокентия, одноразовыми. Среди них попадались не только молоденькие дурехи, которые понятия не имели, кто такие Феллини, Сартр или Пикассо, но и вполне умные, самодостаточные женщины, у которых был свой бизнес и которых совершенно не интересовали его доходы. Но все это было не то, типичное не то…

Иннокентий, прекрасно осознавая, что ему давно пора жениться – как-никак уже тридцать пять стукнуло, да и родители устали ждать внуков, – все время находил сотни причин, удерживающих его от этого серьезного шага. Проблемы с «крышей», проблемы с конкурентами, проблемы с налогами, финансовый кризис девяносто восьмого – ну разве можно подвергать свою будущую жену и детей столь серьезной опасности, как неустойчивое финансовое положение? Вот все более-менее образуется, и тогда он точно женится, а может, даже и повенчается в церкви. Чтоб уж в самом деле прожить вместе до глубокой старости и умереть в один день…

Все эти отговорки срабатывали до того самого мгновения, пока на одной из светских тусовок Иннокентий Липай не увидел Дашу Сухомлинову. В клуб ее притащил Жека, его непутевый братец, который, как оказалось, учился с Дашей в одном классе. Эта девушка не была красавицей в общепринятом смысле этого слова. Слишком белая кожа, покрывающаяся румянцем по поводу и без повода, голубые глаза, чуть коротковатый нос, не слишком густые брови и ресницы – да любая танцовщица из самого зачуханного стриптиз-бара на Дашином фоне смотрелась бы королевой. Но что-то в ней было такое, что сразило его наповал. Как только Жека познакомил его с Дашей, сердце Липая затрепыхалось, как выброшенный на берег карась. «Это судьба!» – подумал тогда он. Его не смутило даже то, что Дашин отец ворочает миллионами, хотя до недавнего времени он старался избегать богатых наследниц. Разговаривая с Дашей, Иннокентий представлял, как здорово они будут смотреться вместе: он – в черном смокинге, она – в подвенечном платье с тянущейся по земле фатой. И какие симпатичные карапузы могут у них получиться – белокурые ангелочки с короткими вздернутыми носиками и пухлыми пальчиками.

Увы, его мечты так и остались мечтами. Нет, подвенечное платье с длинной фатой Даша все-таки надела, но на том самом месте у алтаря, где должен был находиться он сам, стоял совсем другой мужчина – его лучший друг Сашка Михайлов. Липай отказался быть свидетелем, но на свадьбу все-таки пошел. Его, правда, хватило лишь на полчаса – больше нервы не выдержали. Смывшись по-английски, он отпустил своих охранников и уехал кататься по ночной Москве. В конце концов, винить ему было совершенно некого – Даша сама сделала свой выбор. Иннокентий не мог понять только одного – каким образом Сашке удалось завоевать ее сердце?

Михайлова он знал как никто другой и всегда поражался его нахальству и беспринципности. Сколько раз еще в школе Михайлов подставлял его по-черному, после чего Иннокентий давал себе слово больше не связываться с этим подлецом. Но стоило Сашке дружески улыбнуться, хлопнуть его по плечу и спросить: «Липай, ты чего?», как злость куда-то улетучивалась. Нет, Михайлов не был наивным простачком, хотя все время косил под такого. И если ставил перед собой цель, то добивался ее любыми средствами. Он умело пользовался тем, чем щедро наградила его природа, – очаровательной улыбкой, бархатным голосом, ямочками на щеках, мужественным подбородком, непорочным взглядом.

В институте они продолжали дружить по инерции. Сашка бросился делать карьеру по комсомольской линии. На последнем курсе, испытывая острую нужду в деньгах, пытался организовать что-то типа подпольного кооператива. Своей идеей он надеялся увлечь и Иннокентия. Да, тогда Иннокентий был ему нужен позарез. И не так он сам, как его папа-дипломат, у которого имелись огромные связи и возможности. Но к тому времени Иннокентий уже научился противостоять Сашкиному обаянию и сказал свое твердое: «Нет!» И слава богу, потому как Сашка едва не прогорел на своем сомнительном бизнесе.

После института их дороги разошлись – каждый занялся своим делом. К середине девяностых каждый из них имел свой бизнес и определенное положение в обществе. Но каждый шел к цели своей дорогой. Нельзя сказать, что Иннокентию приходилось всего добиваться самому – помогли и связи отца, и родственники матери, живущие за границей. Но вот Сашка переплюнул его по всем статьям. Для начала женился на дочери номенклатурного работника, девице некрасивой, но весьма эмансипированной. Этот брак был недолгим, но плодотворным – благодаря связям тестя Михайлов по дешевке выкупил у государства несколько «неперспективных» заводиков, производивших продукты питания. Затем, когда тестя сместили с должности, быстро развелся с его дочерью, уличив ее в измене, и стал полновластным хозяином всего. Благо в свое время, чтобы не делить имущество, оформил покупку недвижимости на своих дальних родственников.

Впрочем, такие ходы в российском бизнесе не считались криминалом. Но, узнав об этой нехорошей истории, Иннокентий стал относиться к Сашке настороженно. Раз в неделю они встречались на теннисном корте, раз в месяц ходили в сауну с девочками. Все считали их близкими друзьями. Все, кроме Иннокентия…

* * *

– Иннокентий Липай? – Константин криво усмехнулся. – Как же, наслышан…

Признаться честно, он представлял Липая несколько другим. Более озлобленным, что ли? Или менее мужественным… По рассказам Даши выходило, что Кешка Липай – закоренелый неудачник по жизни. И что его главная цель – любым способом уничтожить своего бывшего дружка Михайлова. И именно ради этого он пошел на все – на убийство, похищение, подлог. Но стоящий перед Константином человек не производил впечатление неудачника. Скорее наоборот – он был спокоен, решителен и хладнокровен.

– Так мне можно пройти? – повторил свой вопрос Липай, не двигаясь с места.

Константин равнодушно пожал плечами.

– Зачем проходить-то?.. Давайте, шлепайте меня прямо здесь, на пороге.

Липай удивленно вскинул брови. На его лице промелькнуло недоумение.

– С чего это ты решил, что я пришел сюда за этим? Мне надо поговорить с тобой.

Константин посмотрел на Липая оценивающим взглядом – или ему показалось, или в голосе незваного гостя в самом деле проскользнули просительные нотки. Похоже, Липай появился здесь с самыми благими намерениями. Более того, он был заинтересован в этом визите гораздо больше, чем сам Константин, и не скрывал этого.

– Хочешь поговорить?.. Ладно, проходи! – Он отступил назад, пропуская Липая в прихожую. Тот, бросив охранникам через плечо: «Ждите меня здесь!», шагнул за порог и аккуратно прикрыл за собой дверь.

– Чай, кофе, а может, чего-нибудь покрепче? – Константин попытался произнести эти слова ироническим тоном, но то ли от усталости, то ли от чего другого фраза получилась двусмысленной.

В глубине голубых глаз Липая мелькнуло некое подобие настороженности. Он хотел что-то сказать, но в последнее мгновение передумал. И, не дожидаясь приглашения, двинулся в гостиную. Константину не оставалось ничего другого, как пойти следом.

«Я ведь могу и воспользоваться моментом – выхватить пушку и разрядить в этого парня всю обойму, – думал он, разглядывая прямую спину Липая. – И никакие охранники не помогут… – И тут же мысленно усмехнулся: – А мне это надо?..»

Как ни странно, но Липай не вызывал у него никаких отрицательных эмоций. По крайней мере пока. Более того, он нравился ему гораздо больше, чем Михайлов. Чем? Да хотя бы своей прямотой и хладнокровием. Мало того, что решился прийти к человеку, который едва не погиб по его милости, так при этом еще и оставил за дверью своих верных псов-охранников… За свою жизнь Константин почти не встречал таких отчаянных. А может, у Липая с головой не все в порядке?

Оказавшись в гостиной, гость первым делом достал из кармана пачку сигарет и вопросительно посмотрел на Панфилова:

– Здесь можно курить?

«Волнуется», – мысленно констатировал Константин и нарочито грубовато ответил:

– А для чего тогда пепельница на столе?

Липай щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. И лишь после этого опустился в кресло. Было похоже, что он собирается с мыслями. Константин, решив не торопить события, присел на диван и тоже закурил. Молчание тянулось минуты три. Первым не выдержал Липай:

– Давай начистоту!.. Ты ведь тоже считаешь, что все эту затею с похищением придумал и осуществил Сашка Михайлов?

«Откуда он знает, что у меня возникали такие подозрения? – удивился Константин. – Странно, но я об этом говорил только Даше… Неужели она успела растрепать всему белому свету?»

Видимо, этот вопрос был прямо-таки написан на его лице, потому как Липай коротко уточнил:

– «Жучки». Это я приказал поставить твою квартиру на прослушку. Я слышал ваш последний разговор с Дашей и знаю, что она тебе не поверила.

«Интересная картинка вырисовывается, – растерялся Константин. – А я, идиот, ломал голову – кто, когда, откуда. А ответ, оказывается, прост, как дважды два… Но ради чего он так суетился?»

Он почувствовал, как в душе нарастает глухое раздражение. Когда Константин чего-то не понимал, то здорово нервничал. А сейчас он не понимал ровным счетом ничего.

– Конечно, это подло вторгаться в чужую личную жизнь, – тем временем продолжал Липай. – Извини, но у меня были веские причины пойти на это. Я ведь вначале думал, что ты – человек Михайлова.

Едва сдерживаясь, чтобы не вышвырнуть этого наглеца вон, Константин процедил сквозь зубы:

– Я никогда не был чьим-то человеком. Я – сам по себе. Заруби это себе на носу.

– Я понимаю – ты взбешен, – примирительным тоном сказал Липай. – Я сам уничтожил бы каждого, кто посмел бы за мной шпионить. Но я ведь сказал тебе о «жучках», хотя мог бы и не раскрывать свои карты… Короче, Костя, мне нужна твоя помощь.

– Интересно, чем это я могу тебе помочь? Тебе, у которого в Москве все схвачено?

Липай тяжело вздохнул.

– К сожалению, ни бабки, ни связи мне не помогут. Одна надежда на тебя… Для начала хочу рассказать тебе одну историю… Не против? Так вот, жили в Москве два мальчика. Один был обласкан с пеленок – его любили родители, с самого раннего детства он поездил по миру, в совершенстве знал два языка – английский и французский. Затем, когда его отца перевели в Министерство иностранных дел, пошел учиться в самую престижную московскую школу. Здесь он и познакомился со вторым мальчиком, который попал в эту школу только благодаря тому, что его мать-медсестра долгие годы подрабатывала сиделкой у одного крупного чиновника из гороно. Мальчики, такие разные по характеру, крепко подружились. Второй частенько пропадал у первого и с завистью рассматривал дорогие игрушки, которые покупали ему родители. Ведь у него у самого не было даже своей комнаты – они с матерью жили в коммуналке. Первый мальчик делился со своим другом завтраками, которые мать давала ему в школу… Второй отвечал ему преданностью… Они были неразлейвода…

– Не понимаю, какого черта ты мне все это рассказываешь? – Откинувшись на спинку дивана, Константин вытряхнул из пачки очередную сигарету и закурил.

Только так – куря одну сигарету за другой, он мог бороться с дремотой, которая то и дело накатывала на него мягкими волнами. Ко всем прочим неудобствам у него раскалывалась голова. А тут еще этот чертов Липай со своими идиотскими историями из пионерской жизни.

– Потерпи еще немного. Я постараюсь быть кратким… Однажды после визита своего друга мальчик из обеспеченной семьи заметил, что у него пропал маленький фотоаппарат фирмы «Кодак», который родители подарили ему на день рождения. Он тут же понял, кто его взял. Конечно, ему было жаль фотоаппарата. Тем более что родители могли узнать о пропаже. И он побежал к своему другу и попросил его вернуть дорогую вещицу. Друг сделал огромные глаза и клятвенно заверил, что никакого фотоаппарата не брал. Когда первый стал настаивать на своем, тот обиделся и разревелся. Он плакал так горько, что не поверить в его искренность было невозможно. Мальчик из обеспеченной семьи подумал: «А может, это не он?.. Может, домработница сперла?» Своим родителям он сказал, что потерял фотоаппарат. Естественно, ему здорово влетело… Прошло несколько лет. Пять или шесть. Матери второго мальчика, которому к тому времени исполнилось шестнадцать, наконец-то дали отдельную квартиру. Первый мальчик помогал второму собирать вещи и совершенно случайно натолкнулся на свой фотоаппарат, спрятанный в ящике стола… Когда он попытался уличить друга в краже, тот принялся переубеждать его, что пять лет назад тот сам подарил ему этот фотоаппарат. И, что самое неприятное, почти убедил… – Помолчав, Липай безо всякого перехода продолжил: – Я знаю Михайлова, как никто другой. Слушая его, ты можешь поверить, что белое – это черное, хотя минуту назад думал совершенно иначе. А сейчас, когда у него одни долги, он пойдет на все. Даже на убийство…

– Стоп! – Константин помотал головой, отгоняя остатки сна. – У Михайлова долги?!

– Он банкрот. Проиграл в казино все, что имел. И даже после этого не бросил играть. И теперь ему надо платить.

Сонливое состояние словно рукой сняло. Теперь становилось предельно ясно, ради чего Михайлов все это затеял. Ему нужны были деньги. Огромные деньги, которые он мог получить только после смерти тестя. Но зачем было похищать Дашу? Да узнай она про долги своего ненаглядного, она не задумываясь заплатила бы по его счетам!

«Нет, тут что-то не так… – Константин с подозрением покосился на дымящего сигаретой Липая. – А может, он мне лапшу на уши вешает?.. Специально настраивает меня против Михайлова, а сам…»

– Вижу, ты мне не веришь! – Липай грустно улыбнулся. – Хочешь, я покажу тебе Сашкины расписки? Он оставил в моем казино кучу бабок!.. А если и это для тебя не доказательство, я дам тебе послушать его телефонный разговор с неким Гургенадзе, начальником охраны ликероводочного завода. Этот завод тоже, между прочим, принадлежит Сашке. Одно из немногих оставшихся у него предприятий…

– Завод сгорел.

– Да, я знаю. Твоя работа?

– Да как сказать… – Константин пожал плечами. – Скорее, случайность.

– Ладно, это не важно, – Липай подался вперед и, глядя ему прямо в глаза, тихим монотонным голосом принялся излагать свою версию: – Михайлов сидел по уши в долгах. Правда, скрывал это. О том, что он банкрот, знали немногие. Он несколько раз пытался исправить положение – занимал деньги и вновь шел в казино, надеясь отыграться. Но ему не везло. И тут подвернулась богатая невеста – Даша Сухомлинова. Он женился на ней, надеясь, что получит хорошее приданое. Но Дашин отец поступил мудрее – ничего ей не дал. А зачем, если ее муж и так обеспеченный человек? Сухомлинов составил завещание так, что все его бабки переходили дочери после его смерти. Михайлов был взбешен. Именно тогда, как мне кажется, он и задумал убить своего тестя…

– Погоди! – перебил Константин. – Но разве это не был несчастный случай?

– По официальной версии да. На самом деле его убили по заказу Михайлова… Сейчас мои люди пытаются выйти на след наемного убийцы, совершившего это преступление. Известно, что это Каллиграф – питерский киллер. Он приехал в горы чуть раньше Сухомлинова, даже жил в той же гостинице… Короче, когда Михайлову сообщили о том, что его тесть пропал, он, конечно же, ничего не сказал Даше. Просто нанял каких-то отморозков, чтобы те ее похитили. Но ты помешал им… Теперь-то я знаю, что ты оказался рядом с его домом совершенно случайно…

– Конечно, случайно.

– Знаю… Теперь я это знаю. Но тогда я терялся в догадках: кто ты, откуда, не связан ли с теми отморозками? Думал, ты специально все это подстроил, чтобы втереться к Даше в доверие… Кстати, именно в тот момент я и приказал поставить твою квартиру на прослушку. Я ведь был уверен, что тебя наняли кредиторы Михайлова, чтобы заставить его платить… Боже, если бы я не был таким кретином, второго похищения можно было бы избежать! И Николай Рыбаков остался бы жив! И Даша не подвергалась бы опасности и унижениям… А Михайлова тогда я даже и не подозревал.

Из этого страстного монолога Константин уяснил немаловажную деталь – Липай безнадежно влюблен в жену своего бывшего приятеля. Это читалось во всем – и в том, с какой интонацией Липай произносил имя Даши, и в том, как при этом загорались его глаза.

«Эка, как тебя зацепило! – подумал Костя не без злорадства. – Оказывается, кое в чем Даша была права. Он ведь и вправду завидует Михайлову!»

– Когда я узнал, что этот подонок все-таки нанял тебя телохранителем, меня охватила паника. Но вы уехали из Москвы так поспешно, что я не успел ничего предпринять. Потом Михайлов сообщил мне, что Даша похищена, Рыбаков убит, и попросил денег взаймы, чтобы заплатить выкуп. Я, конечно же, не смог отказать… Он даже показал мне пленку, на которой в каком-то подвале была снята Даша… Я ему здорово сочувствовал, идиот. Даже предлагал помощь. Но когда меня вызвали в прокуратуру и стали предъявлять дикие обвинения, понял, что тут не обошлось без Сашки. Оказалось, что он с самого начала заявил ментам, что подозревает меня. Пришлось выложить кучу бабок, чтобы от меня отстали. И вот тут-то я стал серьезно подозревать его. Даже нанял частных сыщиков для слежки за ним. Но Сашка, хитрый лис, усиленно играл роль несчастного мужа. Только один раз сорвался и сболтнул лишнее – в разговоре с Гургенадзе. Узнать, кто такой Гургенадзе, было нетрудно. Правда, день-другой мы потеряли. И тогда я понял, где прячут Дашу, – на ликероводочном заводе, принадлежащем Сашке. К сожалению, когда мои ребята приехали на завод, тот уже пылал, а Даша бесследно исчезла… Скажи, а когда ты стал подозревать Михайлова?

– Когда вместо него в назначенном месте встречи появился «Мерседес» с киллерами, – нехотя ответил Константин. – Но я все еще не уверен… Знаешь, ведь Даша любит его больше жизни. – Отметив про себя, что эти слова вызвали на лице Липая болезненную гримасу, он тем не менее продолжил: – Если она узнает о его проблемах, то заплатит все долги.

– Ты плохо знаешь Михайлова! – перебил тот. – Он никогда не сможет жить на чьем-то иждивении. Ему нужно все или ничего. Он ведь и задумал эту аферу только для того, чтобы завладеть всеми бабками Сухомлинова! Ведь в тот момент, когда тот якобы погиб, Даша была еще жива. Все согласно завещанию переходило к ней. И тут ее похищают неизвестные. Потом, несмотря на выкуп, убивают. Михайлов автоматически становится богатым наследником. Ведь у Сухомлинова, кроме дочери, больше не было родственников… Понимаешь, ради чего все это задумывалось? – Липай тяжело вздохнул. – Извини, я, кажется, повторяюсь… Но мне страшно за Дашу… Поэтому я и прошу тебя мне помочь.

В его голосе было столько беспросветного отчаяния, что в душе у Константина зашевелилась жалость.

– Допустим, ты прав. Но какого черта ты не пойдешь с этими материалами в прокуратуру?

– В прокуратуру? – Липай скептически хмыкнул. – Нет, это не по мне. Я давно не верю в наше правосудие. К тому же у меня не так уж и много доказательств. Запись телефонного разговора с Гургенадзе? Ну, Сашкины слова можно трактовать по-разному. Каллиграф, когда его найдут, не станет давать показания. К тому же время работает не на меня. Уверен, этот подонок уже подписал Даше смертный приговор. После похорон она скорее всего покончит с собой. Естественно, не без Сашкиной помощи. А оперативники долго разбираться не станут. Вынесут вердикт – самоубийство в состоянии стресса – и отправят дело в архив.

– Тогда «закажи» его.

– Я думал об этом. Но такие дела скоро не делаются. Тем более что Михайлов сейчас очень осторожен. Никуда не суется без охраны, старается избегать людных мест. Его не так-то просто достать. А как только ему перепадут все бабки, он тут же слиняет за границу.

– Но я-то здесь при чем?

– Ты можешь вывести этого подонка на чистую воду… – Голос Липая дрожал – то ли от ярости, то ли от волнения. – Припереть к стенке, и тогда он начнет ошибаться. И в конце концов откроет свое истинное лицо. Может, и Даша тогда поймет, что связала свою жизнь с негодяем?

Константин болезненно поморщился – при всей своей деловитости в некоторых вопросах Липай был наивен, как школьник. Если женщина в чем-то убеждена, то даже конкретные факты не заставят ее изменить свое мнение.

– Я все продумал! – тем временем продолжал Липай. – Все очень просто – мы сыграем на твоей честнейшей репутации. Он ведь собирался заплатить тебе за услуги?

– Собирался. Но его бабки мне не нужны.

– Нужны, еще как нужны! Завтра ты пойдешь к нему. Конечно, позвонишь предварительно, договоришься. Желательно все сделать с самого утра. И как только вы останетесь наедине, ты начнешь его шантажировать!

– Ну уж нет! – возмутился Константин, услышав слово «шантаж».

– Погоди, не перебивай! Ты же хочешь спасти Дашу? А помочь ей по-другому никак нельзя. Ясно?.. Так вот, шантажировать-то его нечем, но он-то этого не знает… Ваш разговор ты запишешь на диктофон. Главное, чтобы Михайлов тебе поверил и открыто заявил – да, все это организовал я! Понятно, что после таких откровений он постарается избавиться от тебя. Даже если пообещает заплатить. Но не волнуйся, ты будешь находиться под постоянным наблюдением моих людей. В нужную минуту они придут тебе на помощь.

– А если я откажусь?

Липай мгновенно сник и пробормотал едва слышно:

– Тогда придется действовать по-другому… Только я боюсь не успеть…

«Ну вот, опять влип! – мысленно усмехнулся Константин. – И что за дурацкая у меня планида – помогать нищим и обездоленным? Липай, конечно, далеко не нищий, да и обездоленным его никак не назовешь, но… Да, он глубоко несчастный человек. При всех его бабках и положении…» – Он исподлобья посмотрел на своего собеседника. То, как трепетно Липай относится к Даше, как борется за нее, вызывало у Константина чувство глубокого уважения. Тем более что Липай не давил на него, а всего лишь просил о помощи. Как мужик мужика.

«В конце концов, что я теряю? – подумалось вдруг ему. – Меня и раньше использовали в качестве приманки, только не считали нужным сообщать об этом. Липай поступил благороднее. А если он прав и Михайлов в самом деле собирается убрать Дашу, то он клюнет на эту удочку. Если он ни при чем – пошлет меня подальше…»

Глава 13

Константин прохаживался перед домом, где жили Михайловы, уже около пятнадцати минут и никак не мог заставить себя войти в подъезд. Курил одну сигарету за другой и вспоминал, как ровно неделю назад судьба занесла его в этот тихий дворик. Тогда он стал свидетелем похищения Даши Михайловой, спас ее и тихо смылся в полной уверенности, что больше никогда в жизни не увидит эту девушку. Но все вышло совсем не так, как он предполагал…

Цепь событий, последовавших за этим происшествием, могла послужить основой для сценария добротного российского боевика – похищение, убийство, завод, на котором царят дикие порядки, сырой подвал, где им с Дашей пришлось просидеть сутки, пожар, смерть Дегтя… А на фоне этого – гибель олигарха от руки профессионального киллера, алчный муж, готовый отправить жену на тот свет ради огромного состояния, благородный воздыхатель, который, несмотря на тесные контакты с уголовниками, ведет себя как последний романтик… И, конечно же, он сам, Костя Панфилов по кличке Жиган, впутавшийся в эту историю по чистой случайности…

«Интересно, чем закончится этот замысловатый сюжет? – подумал Константин, вытряхивая из пачки очередную сигарету. – Странно, но ведь все зависит только от меня – второстепенного персонажа, которому не по своей воле пришлось играть чуть ли не главную скрипку в оркестре…»

Вчера до полуночи они вместе с Липаем бурно обсуждали вопрос – как вынудить Михайлова сознаться в совершенном им преступлении? Когда Константин, одуревший от энного количества кофе и сигарет, отправился спать, он пребывал в полной уверенности, что разработанный ими план гениален. Но сегодня поутру вдруг засомневался в своих актерских способностях. Ведь именно от его умения блефовать зависело, клюнет ли Михайлов на предложенную приманку. Если клюнет – тогда все в порядке. А если нет?.. А вдруг Михайлов поймет, что его попросту берут на понт? Тогда он затаится, станет предельно осторожным и, чего доброго, в самое ближайшее время умотает за кордон…

Да, Константина пугала возложенная на него миссия, и именно поэтому он битый час топтался перед домом. Идти на попятную было поздно – он уже позвонил Михайлову и договорился, что придет через сорок минут. Это время давно истекло, а Константин все еще не решил – правильно ли он поступил, согласившись на эту авантюру.

Будь на то его воля, он бы действовал по-другому. Как? Да очень просто – сунул бы заряженный пистолет к роже Михайлова и заставил его расколоться. Примитивно, конечно, но зато как эффектно: раз – и признание готово.

«Ну признается Михайлов, и что дальше?.. Не в прокуратуру же его сдавать! А перед Дашей он сможет перевернуть все с ног на голову – дескать, гад Панфилов заставил меня покаяться в том, чего я никогда не совершал!.. Нет, идея Липая куда лучше – записать наш разговор на диктофон. Вот тебе и конкретные доказательства. Главное, чтобы он поверил мне!»

Убедив себя в том, что у него все получится, Константин уверенным шагом двинулся к подъезду. Двери были заперты на кодовый замок, и он нажал на кнопку с номером квартиры Михайловых. Через пару секунд из динамика послышался искаженный голос:

– Кто там?

– Панфилов.

– Чего тебе?

– Александр Иванович меня ждет. Мы договорились.

– Пойду узнаю. Жди! – Даже динамик был не в состоянии скрыть недовольные интонации в голосе говорившего. Константин подумал, что сейчас его пошлют куда подальше.

Однако он ошибся в своих прогнозах. Не успел докурить сигарету до конца, как кнопки на замке замигали, а из динамика одновременно с писком донеслось:

– Проходи!

Потянув на себя тяжелую дверь, Константин переступил порог подъезда. Михайловы жили на втором этаже, и их квартиру можно было узнать по характерным атрибутам «сытого бытия» – металлической двери со множеством ригельных замков, над которой торчал глазок видеокамеры. Не успел он прикоснуться к звонку, как дверь распахнулась и в проеме вырос высокий парень с бульдожьей физиономией. Именно он вчера вечером приходил к Константину вместе с Михайловым. Держа правую руку в кармане пиджака, охранник «ощупал» гостя оценивающим взглядом и недружелюбно уточнил:

– Один?

– Нет, нас много, – пошутил Константин и тут же пожалел об этом – глаза охранника вспыхнули нехорошим огнем, бульдожья челюсть напряглась, а из кармана донесся характерный щелчок предохранителя. Чтобы исправить положение, Константин улыбнулся как можно шире: – Конечно, один!

Охранник, оглядев лестничную площадку, молча отступил назад, пропуская его в прихожую.

«Ну и монстр… – подумал Константин, глядя на него снизу вверх. – Такому даже пушки не надо – задушит голыми руками».

– Костя, здравствуй! – Он оглянулся на знакомый голос и увидел Дашу. Ночь, проведенная в родном доме, явно пошла ей на пользу – темные круги под глазами исчезли, лицо приобрело отстраненное выражение. Даша не выглядела затравленной и несчастной, и в душе у Константина зашевелился червячок сомнения.

«Может, Михайлов все-таки ни при чем?» – подумалось вдруг ему.

Преодолевая неловкость, поздоровался:

– Доброе утро… Я опоздал, извини.

– Ничего. Саша освободится буквально через минуту… Сам понимаешь, у него столько дел – похороны, поминки… А тут еще самолет с телом отца надо встречать… Он в пять вечера прилетает… – Даша произносила это со странным равнодушием, словно речь шла не о ее обожаемом папочке.

Вглядевшись в ее лицо повнимательнее, Константин заметил, что у Даши расширены зрачки. От неприятной догадки у него екнуло сердце. Впрочем, легкие наркотики ей мог прописать и врач – как-никак, девушка перенесла самый настоящий стресс. Пока он пытался решить для себя – как потактичнее спросить ее о лекарствах, дверь, расположенная в конце коридора, распахнулась.

– Панфилов, ты?.. Зайди ко мне! – донесся до него высокомерный голос Михайлова. Сам же кетчуповый король даже не соизволил выйти навстречу, видимо полагая, что и так уделяет какому-то там холопу слишком много времени.

С трудом сдерживая так и рвущуюся наружу ярость, Константин направился по коридору в сторону распахнутой двери. Убедившись, что тупорылый охранник не смотрит на него, сунул руку в правый карман и нажал кнопку диктофона. Комната, порог которой он переступил через пару секунд, служила, по всей видимости, кабинетом. Большую часть ее пространства занимал дубовый стол – столь явный антиквариат, что современный по дизайну монитор смотрелся на нем крайне нелепо. Окно было завешано жалюзи, поэтому в кабинете горел свет. Михайлов, разговаривая по радиотелефону, прохаживался из угла в угол. При виде Константина небрежным жестом взял со стола конверт и протянул его ему, даже не соизволив оторваться от трубки.

– Это что? – спросил Константин, делая вид, что не понимает значения этого жеста.

Прикрыв телефон ладонью, Михайлов небрежно пояснил:

– Гонорар за услуги… Ты ведь за этим пришел?

Взяв конверт, Константин повертел его в руках:

– Сколько здесь?

– Штука.

– Этого мало…

– Я перезвоню, – бросил в трубку Михайлов и, прервав разговор, уставился на него с холодным недоумением: – Что значит мало?.. А сколько ты хочешь?

– Сто тысяч…

Несколько секунд Михайлов молча переваривал услышанное, а затем скорчил брезгливую гримасу.

– Если это шутка, то не очень удачная, – процедил он сквозь зубы.

– Это не шутка.

– Забирай конверт и пошел вон! – Видя, что Константин не двигается с места, чуть повысил голос: – Мне что, вызвать охрану?

– Думаю, не стоит… Кстати, тебе привет от Гургенадзе. – Совершенно осознанно Константин перешел на «ты».

Глаза Михайлова расширились, но, как ни странно, он не потерял самообладания. Видимо решив, что для данной ситуации лучшая защита – корчить из себя простачка, искренне удивился:

– От какого еще Гургенадзе?

– Странно, что ты его не помнишь. Он же работал начальником охраны ликероводочного завода, который принадлежит не кому-нибудь, а тебе… Кстати, именно в подвале главного корпуса этого завода твоя жена просидела почти трое суток…

– Что ты несешь? – Михайлов чуть повысил голос. – Ты в своем уме?

– Я-то в своем. А вот ты, похоже, совсем рехнулся, когда задумал организовать похищение собственной жены. Зря ты подключил к этому делу Гургенадзе и его головорезов… Это было твоей самой большой ошибкой. – Автоматом произнося заготовленные фразы, Константин наблюдал за реакцией Михайлова. К слову сказать, тот держался вполне спокойно, но слушал его очень внимательно. – Твой Гургенадзе, между прочим, оказался ушлым пареньком. Видимо, вовремя сообразил, что, если дело с похищением выгорит, ты его в живых не оставишь. Вот и решил подстраховаться – записал на видеокамеру признание, что это ты, дескать, все придумал, а он только исполнитель. Отдал кассету своему адвокату и попросил в случае своей смерти передать запись в прокуратуру. Теперь эта кассета у меня. И я хочу за нее сто тысяч.

Красивое холеное лицо Михайлова оставалось непроницаемым.

– Это все? – разжал губы он.

– У меня да.

– А ты, Панфилов, оказывается, не такой честный, как все полагают!.. Решил, значит, меня шантажнуть?..

– Не хочешь – не плати. Тогда я выполню последнюю волю Гургенадзе – отнесу пленку в прокуратуру. А пленка, между прочим, не какая-нибудь туфта. Пройдет любую экспертизу… А твоей красавице-жене я пришлю копию. Думаю, Даша будет в полном восторге!

Губы Михайлова изогнулись в саркастической усмешке, в уголках голубых глаз заплескалось презрение. Неожиданно для Константина он зло рассмеялся.

– По-моему, ты пургу гонишь – нет у тебя никакой кассеты!

– Нет так нет. – Константин пожал плечами и бросил конверт на стол. – Ладно, я пошел. А твои подачки мне не нужны! За такую информацию мне любая газета больше заплатит!

Развернувшись, он направился к выходу. В голове вертелся один-единственный вопрос – неужели Михайлов понял, что он блефует? Если так, то Липай ошибся в своих расчетах. Или он сам в разговоре с Михайловым допустил какую-нибудь оплошность?..

Когда взялся за ручку двери, услышал за спиной резкий, чуть подрагивающий голос:

– Постой!.. Сколько у меня времени, чтобы собрать бабки?

Сдерживая ликование, Константин обернулся. Даже сейчас, когда Михайлов фактически подтвердил свою причастность к похищению, ему каким-то невероятным образом удавалось сохранять хладнокровие. Похоже, он принял какое-то важное решение. И Константин даже догадывался какое.

«Он решил меня убрать. Убрать сразу, как только получит кассету… Теперь, по крайней мере, я знаю, чего от него ждать…»

Он с улыбкой спросил:

– До семи вечера соберешь?

– Сто тысяч – это тебе не баран чихнул! – вяло возмутился Михайлов. – Нельзя ли подождать хотя бы сутки?

– Нельзя. Одолжи у кого-нибудь. Ты же теперь богатый наследничек!.. Если только твой тесть вписал тебя в завещание. А если нет – зря, выходит, бабки на киллера выбрасывал. Каллиграф, говорят, много берет…

Лицо Михайлова перекосилось от гнева. Но он моментально взял себя в руки.

– В девятнадцать ноль-ноль бабки будут, – пообещал он уверенно. – Где встречаемся?.. Называй место!

– Я принесу кассету сюда.

Константин понимал, что Михайлов не заинтересован в том, чтобы убирать его в своей же квартире. Нейтральная территория типа парка, подворотни, улицы устроила бы его гораздо больше. А так вначале придется выпроваживать Дашу, затем вывозить труп и, вполне вероятно, подчищать кровь. Конечно, помощников для грязной работы у него предостаточно, но ведь гораздо проще и приятнее сделать это не в родных пенатах.

Однако Михайлов неожиданно согласился:

– Хорошо. Ровно в семь вечера у меня.

Не попрощавшись, Константин направился к выходу. Оказавшись в коридоре, отметил про себя, что там никого нет, а все двери в комнаты плотно закрыты. Лишь в просторном холле, развалясь на стуле, сидел старый знакомый охранник-бульдог. При виде Константина он тут же перестал болтать по мобильнику, поднялся и шагнул навстречу. От резкого движения его щеки заколыхались, как желе, а выступающий кадык нервно дернулся.

– Уже уходишь? – спросил он довольно дружелюбно.

Константин посмотрел на него с недоумением – с чего бы вдруг такие перемены?

– Ухожу…

– Хозяин приказал проводить тебя на улицу.

– Да не надо. Не маленький, не заблужусь!

В следующее мгновение он уловил за своей спиной какое-то движение. Попытался обернуться, на ходу вытаскивая пистолет, но жуткая боль в предплечье помешала ему сделать это. Пистолет, описав дугу, грохнулся на пол, а на затылок Константина обрушился еще один хлесткий удар. Падая, он успел заметить второго охранника с резиновой дубинкой в руке. Видимо, пока Бульдог занимал его разговорами, этот парень подобрался сзади и со всего размаху опустил на его голову свое нехитрое орудие…

Упав на пол, Константин ухватил стоявшего рядом охранника за щиколотку и резко дернул ее на себя. Слава богу, что ближе к нему находился тот, кто умело размахивал резиновой дубинкой, – он был полегче Бульдога. Упав на Константина, охранник попытался ухватить его за шею, но, получив короткий удар головой в переносицу, откатился в сторону, захлебываясь собственной кровью. Однако, «поработав» головой, Константин почувствовал себя совсем хреново – перед глазами запрыгали разноцветные круги, к горлу подступила тошнота. Видимо, полученные на заводе травмы не прошли бесследно. На миг он потерял сознание, а когда очнулся, понял, что не в силах пошевелиться, – на его спине громоздилась стокилограммовая туша Бульдога. Кроя Константина трехэтажным матом, тот защелкнул на его запястьях наручники и, слегка надавив толстым пальцем на сонную артерию, злобно приказал:

– Лежи и не рыпайся, гад… – И тут же, чуть повысив голос, отчитался: – Александр Иванович, все о'кей!

«Выходит, Михайлов приказал им не выпускать меня из квартиры!.. Но почему? Где я прокололся? – Константин не успел ответить на этот вопрос – рядом с собой он увидел элегантные замшевые туфли. – А вот и сам хозяин пожаловал. Ну что, убедился, что твои кретины все проделали чисто?..» – Ему вдруг нестерпимо захотелось заглянуть в глаза Михайлову. Он попытался приподняться, но тут же получил болезненный удар по шее.

– Сказал же – не рыпайся…

– Обыскали? – сухо уточнил Михайлов.

– Нет.

– Так обыщите же, остолопы!

Бульдог бросился выполнять приказ. Видимо, шарить по чужим карманам ему приходилось довольно часто, так как делал это он вполне профессионально. Когда натолкнулся на диктофон, который все еще работал, удивленно присвистнул:

– Смотрите, Александр Иванович, что у него…

Замшевые туфли исчезли из поля зрения. Послышался щелчок, затем зажужжала перемотка пленки, после чего Константин услышал немного искаженный динамиком свой собственный голос:

– Не хочешь – не плати. Тогда я выполню последнюю волю Гургенадзе – отнесу пленку в прокуратуру…

Михайлов быстро выключил диктофон и, с трудом сдерживая ярость, зашипел:

– Кончайте его, ребята…

Константин почувствовал на своем затылке холодное дуло пистолета.

– Глухарь навинти! – подсказал охраннику Михайлов. – А то весь дом сбежится…

– Щас сделаем…

«Ну вот и все…» – Сердце ухнуло и забилось часто-часто, словно пойманная в силки птица. Константин невольно закрыл глаза. Лоб покрылся испариной, в душе образовалась пустота. Мысли судорожно наскакивали одна на другую, но в голову не приходило ничего толкового. Ждать помощи было неоткуда – ребята, приставленные к нему Липаем, сидели в тачке, стоявшей прямо под окнами… Казалось бы, совсем рядом, но…

– Брось пистолет, жирный подонок! – Знакомый до боли голос, раздавшийся совсем рядом, заставил Константина вздрогнуть. Он открыл глаза, и… его едва не захлестнуло отчаяние – вместо замшевых туфель Михайлова он увидел голые женские ступни с наманикюренными пальчиками.

«Даша?.. Что она здесь делает?.. Почему я не слышал, как она вошла?.. И какого черта она во все это вмешивается?.. Ее же убьют!»

* * *

Липай вытряхнул из пачки очередную сигарету и посмотрел на часы.

«Почему он не звонит?.. Неужели что-то случилось?»

Согласно плану после визита к Михайлову Константин Панфилов должен был отправиться в банк, якобы за видеокассетой. Для этих целей они выбрали один из филиалов «Российского кредита», который находился в Северном округе столицы, на Новопесчаной улице. Там у Липая работал друг, и именно из его кабинета Панфилов собирался ему позвонить и поделиться своими впечатлениями от встречи с Михайловым. А также посоветоваться, как действовать дальше.

На поездке в банк, на первый взгляд совершенно бесполезной, настаивал сам Липай. А вдруг, рассуждал он, Михайлову придет в голову проследить за Панфиловым? И если тот сразу отправится к себе домой, Михайлов может заподозрить неладное – такие улики, как кассета с признанием Гургенадзе, хранить в собственной квартире будет разве что полный лох.

Признаться честно, Липай очень рассчитывал, что Михайлов попытается перехватить кассету на обратном пути из банка. Не сам, конечно, а с помощью своих головорезов. На этот случай Панфилову на помощь должны были прийти люди Липая – бывшие спецназовцы, которые в прошлой жизни только тем и занимались, что предотвращали попытки покушения.

Впрочем, Липай не требовал от них невозможного – во что бы то ни стало спасти Панфилова. Гораздо более важным для него являлось другое: добыть компромат на Михайлова. А с Панфиловым – как получится. Если останется жив, Липай будет только рад. Если нет, что ж, значит, не повезло парню. Тем более что смерть Панфилова может принести свои дивиденды – к «послужному списку» Михайлова прибавится еще одно заказное убийство…

«Но какого черта он не звонит?.. Может, связаться с ребятами и хотя бы узнать, вышел он от Михайлова или нет…» – Эта мысль показалась ему вполне разумной. Взяв в руки сотовый, быстро отстучал нужный номер и, услышав в трубке холодно-деловое: «Слушаю?», представился:

– Липай беспокоит. Что нового?

– Ничего. Клиент пока не выходил.

– Но там все спокойно?

– Вроде… Правда, ни хрена не видно – окна зашторены.

– Сколько он там находится?

– Почти сорок минут.

«Много… – мысленно констатировал Липай. – И о чем можно говорить столько времени?.. Нет, тут что-то не так… Надо бы проверить…»

– Короче, так, ребята. Пусть кто-нибудь из вас поднимется на этаж и послушает, что делается в квартире. Если заподозрите что-то неладное, ломайте двери. Ясно?

– Там дверь железная.

– Тогда взрывайте.

* * *

– Брось пистолет! – повторила Даша звенящим от ярости голосом. – Иначе башку прострелю!

«Она что, вооружена?» – растерялся Константин. И хотя он по-прежнему ощущал на своем затылке твердый «кругляшок» глушителя, интуиция подсказывала, что чаша весов каким-то невероятным образом медленно, но верно склоняется на его сторону. И, как бы в подтверждение его мыслям, до слуха Панфилова донесся злой шепот Михайлова:

– Ты с ума сошла!.. Немедленно отдай мне пистолет! Где ты его взяла? В моем столе?

– Я все слышала! Зачем ты приказал убить Костю?

– Ты что, совсем рехнулась? – Михайлов удивленно присвистнул. – Это твой разлюбезный Панфилов собирался убить меня!.. А что мне оставалось? Ждать, пока он выстрелит?

– Ты что, серьезно?

«Черт побери, сейчас он ее заболтает. Она уже почти поверила ему… Надо что-то делать!» – подумал Константин, прекрасно осознавая, что при всем желании он никак не сможет повлиять на ситуацию. Охранник, взгромоздившись на него, по-прежнему тыкал в его башку своей вонючей пушкой.

– Зачем ему тебя убивать? – вдруг спросила Даша и, обращаясь, по всей видимости, к Бульдогу, с нажимом продолжила: – Ты, жирная скотина, брось пистолет!

Вслед за этим послышался характерный щелчок предохранителя, и Константин почувствовал, как глушак оторвался от его затылка.

– А теперь отойди от него!

Видимо, Даша держала Бульдога под прицелом, так как тот выполнил ее приказ без колебаний – молча положил пистолет на пол и, сопя, как хронический астматик, медленно поднялся на ноги.

Воспользовавшись тем, что на нем больше не громоздится стокилограммовая туша охранника, Константин перевернулся на спину и попытался сесть. Его предположения оказались верны – Даша стояла от него на расстоянии вытянутой руки и, приставив пистолет к виску Бульдога, держала палец на спусковом крючке. Бульдог, вмиг потеряв всю свою спесь, выглядел, прямо скажем, неважно. По его красному лицу стекали крупные капли пота, глаза испуганно бегали. В двух шагах от них, в позиции на изготовку, замер второй охранник. Дуло его оружия было направлено на Дашу, но стрелять он, видимо, не решался – как-никак жена хозяина. Сам же Михайлов, стоявший почти у двери кабинета, наблюдал за разворачивающимися событиями со странной улыбкой на лице.

«Проклятые наручники! – мысленно выругался Константин. – Если бы не они, я бы точно дотянулся до пушки Бульдога…»

Он хотел было попросить Дашу оказать ему еще одну услугу, но в последний момент передумал – девушка, похоже, была на грани истерики. Ее лицо побледнело и осунулось, а огромные глаза с расширенными зрачками смотрели в одну точку – на дуло пистолета, который она держала в руках.

– Дорогая, отдай мне пистолет! – Михайлов сделал маленький шажок по направлению к Даше. – Это не игрушка. Он может случайно выстрелить… И ты убьешь ни в чем не повинного человека!

– Я так и сделаю! – Ее палец на спусковом крючке напрягся до синевы. Над верхней губой выступили бисеринки пота. – Если не ответишь на мой вопрос – какого черта ты приказал своим болванам убить Костю?.. Ну, считаю до трех…

Бульдог судорожно всхлипнул – его лицо стало серым, словно покрылось толстым слоем пыли.

– Дарья Юрьевна, не надо! – Его голос предательски дрожал. – Я все скаж…

Краем глаза Константин уловил, что охранник, державший Дашу под прицелом, переглянулся с Михайловым. Нетрудно было догадаться, что означал этот многозначительный обмен взглядами, – хозяин дал добро своему холопу на убийство собственной жены…

Забыв обо всем, Константин метнулся к Даше и грубо опрокинул ее на пол. И в то же мгновение охранник выстрелил. Пуля с треском врезалась в штукатурку – на том самом уровне, где совсем недавно находилась Дашина голова. Понимая, что сейчас охранник спустит курок во второй раз, Константин вскочил на ноги и бросился на него. Тот, не ожидая от Панфилова такой прыти, откровенно растерялся и вместо того, чтобы выстрелить в нападавшего, попытался ударить его рукояткой пистолета. Константин ушел в сторону и, сделав обманный выпад, ногой выбил оружие из его рук. И, пока охранник не успел опомниться, вновь применил к нему свой фирменный прием – головой в лицо. Для носа несчастного, и без того распухшего до невозможности, второй удар оказался роковым – послышался характерный хруст переломанных костей, фонтаном хлынула кровь. Глаза охранника закатились, он покачнулся и упал.

В пылу сражения Константин совсем упустил из виду Бульдога. А зря. Воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимание, толстяк поднял свой пистолет и сделал несколько прицельных выстрелов. Правое плечо Константина словно обожгло огнем. Рука потяжелела и, если бы не наручники, обвисла бы плетью. Выругавшись сквозь зубы, Константин резко обернулся и…

То, что произошло дальше, он помнил с трудом. Кажется, что-то взрывалось, дымилось, в ушах стояли крики и визг, прерываемые короткими сухими выстрелами. Затем тяжелая металлическая дверь рухнула и в просторный холл ворвалось несколько человек с автоматами. От густого, едко пахнущего дыма заслезились глаза и запершило во рту. Пол под ногами закачался, словно Константин каким-то невероятным образом переместился на палубу корабля, плывущего по морю в десятибалльный шторм…

Не в силах бороться с надвигающейся дурнотой, он схватился за стенку, пытаясь взглядом отыскать Дашу. Девушка лежала в дальнем углу холла и не подавала признаков жизни.

«Твою мать, телохранитель хренов!» – промелькнуло в его голове, и Константин потерял сознание.

* * *

Порыв ледяного ветра заставил Константина поплотнее запахнуть полы куртки.

«Вот и осень наступила… Надо же, а я и не заметил, – подумал он, вытряхивая из пачки очередную сигарету. Тоскливым взглядом окинул почти пустую аллею парка и тяжело вздохнул: – Если Даша опоздает хотя бы на полчаса, я сдохну от холода…»

Это была ее идея – встретиться в парке, на третьей скамейке от начала главной аллеи. Лично Константин предпочел бы подождать Дашу в каком-нибудь уютном кафе за чашечкой горячего кофе. Но наследнице огромного состояния вдруг захотелось романтики, и Константин пошел на уступки. Тем более что за прошедший месяц, пока он отлеживал бока на больничной койке, Даша навещала его почти каждый день, проявляя чудеса самоотверженности. Сама она отделалась достаточно легко – парочка ушибов, ну и нервное истощение в придачу. Врачи порекомендовали ей поменять климат и обстановку. Но, как ни странно, Даша наотрез отказалась ехать в Швейцарию, объяснив это тем, что не может бросить Константина, пока тот окончательно не придет в себя. Липай, конечно, рвал и метал, но в конце концов смирился с ее решением…

И вот теперь, когда Константин окончательно выздоровел, Даша наконец-то собралась в дорогу. Он знал, что завтра в восемь она улетает из Москвы. Возможно, они не увидятся долгие месяцы, а может, и годы. Позвонив ему вчера вечером, Даша попросила его прийти в парк в семнадцать ноль-ноль и ждать ее на третьей скамейке от начала главной аллеи.

Константин так углубился в свои размышления, что не заметил Дашиного прихода. Лишь когда она окликнула его по имени, вздрогнул и обернулся.

– Испугался? – улыбнулась она, присаживаясь рядом.

– Есть немного… – Он оглядел ее с ног до головы и с удовольствием констатировал: – Классно выглядишь!

– Спасибо за комплимент…

В воздухе повисла неловкая пауза. Константин, всегда относившийся к Даше запросто, как к младшей сестре, вдруг заволновался. Боясь, что со стороны он выглядит смешным, нарочито грубовато спросил:

– А где же твои верные псы-телохранители?

– А от кого меня теперь охранять? Саша-то в Бутырке, суда ждет… Хотя… – Она бросила на него лукавый взгляд. – Знаешь, я ведь позвала тебя сюда не просто так. Хочу предложить тебе работу… Пойдешь ко мне в охранники?

Сердце Константина екнуло, а затем забилось часто-часто.

– Ты это серьезно?

– Серьезнее не бывает. Завтра утром я улетаю в Берн. Если согласишься, документы начнут подготавливать прямо сейчас. – Даша вытащила из сумочки сотовый и вопросительно посмотрела на Константина: – Ну, так как?

– Не знаю… – проклиная себя за малодушие, пробормотал тот. Дашино предложение звучало заманчиво, но…

– Решайся! – поторопила она. – Кешка полностью одобряет мою идею. Он говорит, что с тобой ему не страшно отправлять меня хоть на край света. А что касается твоей зарплаты…

– Нет! – Константин постарался вложить в это короткое слово как можно больше твердости. – Извини, но быть телохранителем – не мое призвание.

Даша подняла на него глаза, полные смятения:

– А как же я?.. Ты подумал о том, как я буду жить без тебя в этой паршивой Швейцарии?

– Точно так же, как жила раньше… До встречи со мной.

– Это твое окончательное слово?

– Да.

– Что ж, тогда прощай! – Поднявшись, она резким движением сунула мобильник в сумочку и быстро, не оглядываясь, пошла по аллее к выходу из парка.

Проводив ее взглядом, Константин встал. Но не успел сделать и шага, как услышал за своей спиной негромкое покашливание. Резко обернулся и увидел рядом со скамейкой коротко стриженного парня с «дипломатом».

– Господин Панфилов? – уточнил он и, когда Константин кивнул, протянул ему «дипломат»: – Дарья Юрьевна просила передать вам это… Прощальный подарок, так сказать.

Константин машинально взялся за ручку. Пока пытался справиться с удивлением, посыльного и след простыл. Пожав плечами, хотел было двинуться в путь, но искушение было так велико, что он не выдержал – положил «дипломат» на скамейку и, щелкнув замками, открыл его…

Все внутри было забито пачками стодолларовых купюр. Несколько секунд он тупо рассматривал «прощальный подарок», а затем резко захлопнул крышку.

«Что ж, деньги мне сейчас не помешают…»

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Реклама на сайте