«Воровской порядок»

Михаил Серегин Воровской порядок

Ветер подхватил сухой прошлогодний лист и понес его от дороги к полю, безжалостно кувыркая. «Пустынное местечко!» – вот первое, что пришло бы в голову человеку, оказавшемуся волей судьбы здесь. Тяжелые тучи плыли, казалось, над самой землей, придавливая своей серой громадой к ней все живое. Вид местной природы, и так далеко не внушавший радости, от этого производил совсем удручающее впечатление. С одной стороны пустынное поле упиралось в вереницу одноэтажных бараков, отгороженных от внешнего мира высокой бетонной стеной. Поверх этой стены в три ряда бежала колючая проволока. По углам возвышались архаического вида сторожевые вышки с застекленными кабинками. Колючий орнамент заборов закономерно вписывался в общую заунывность здешнего местечка. Ворота вахты исправительного учреждения украшал плакат: «На свободу – с чистой совестью!» Плакат не подкрашивали несколько лет, и местами на буквах, аккуратно когда-то выведенных красной краской, появились щербины. От далекого шоссе к зоне вела одна-единственная дорога, упиравшаяся в КП. Далее, чтобы попасть в ИТУ, нужно было миновать особый коридор, здорово смахивающий на проход для хищников из клетки на арену цирка. Сваренный из толстых стальных прутьев, он тянулся метров на тридцать. Затем еще один контрольный пункт – и человек попадал в зону.

День давно начал сдавать свои права угрюмому вечеру. Солнце, так за целый день ни разу и не пробившее своими лучами тяжелую свинцовую хмарь, оставив тщетные попытки, скатилось за горизонт. С наступлением темноты лучи прожекторов заскользили по КСП, выхватывая из мрака ночи вышку с часовым, вновь подметали «запретку» и возвращались обратно к соседним вышкам. Над зоной повисла тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра да иногда – лаем собак из питомника.

Окна тюремной больнички ничем не выделялись среди прочих – такие же темные прямоугольники с решетками. Казалось, что и тут люди спокойно спят, как и положено ночью. Во всяком случае, ни полоски света не было видно ни в одном окне.

Вертухай на вышке крутанулся на месте и поднял воротник, невольно вздрагивая от нового порыва ветра. Ствол «АКСУ», висящего на ремне через плечо, повернулся вместе с ним в сторону небольшого, по сравнению с остальными, барака больнички. Молодой парень-контрактник с простым деревенским лицом, зевая, окинул его равнодушным взглядом и опять отвернулся. Вновь зевнул и подумал о том, что ему меняться только через час. Затем его мысли повернули в русло, далекое от службы.

* * *

– Канай, окно хорошо закрыли? – Тихий шепот раздался из угла комнаты.

– Да, – отозвался такой же осторожный голос.

Зэк с худым жилистым телом, расписанным татуировками так, что оно издали казалось одним синим рисунком, еще раз заботливо поправил одеяло, закрывавшее окно.

– На стреме кто? Серый?

– Угу, – послышалось в ответ.

Через некоторое время в небольшой комнатке палаты тюремной больнички зажегся свет, но с улицы этого видно не было: окно плотно закрывало одеяло. Несколько зэков собрались около импровизированного стола, на котором на аккуратно постеленной газете лежал белый хлеб, стояли банки консервов – разогретая тушенка. Колбаса, сало – отдельно на тарелке.

Послышался осторожный стук, и в дверь передали закутанную в ткань банку.

– Чифирь, – шепотом сообщил кто-то и, едва банку приняли из его рук, поспешил закрыть дверь.

– Зови, – прежде чем зэк, принесший банку с дегтярного цвета варевом, исчез окончательно, негромко, но строго приказал ему тот, кого товарищ величал Канаем.

Через некоторое время дверь ненадолго приоткрылась, и в комнату проскользнули один за другим трое зэков.

– Почетное место, – Канай указал на застеленную шконку одному из троих. – Присаживайся, Григорий.

Стараясь говорить негромко, зэки, однако, не «шкерились». Они знали, что дневальный недавно ушел куда-то и не вернется до тех пор, пока они не «торчнут». Вернее, пока не подадут сигнал – за это ему было хорошо заплачено. На шухере стоял их человек.

– Крытый, за твою откидку, – негромко произнес один из тех троих, что зашли вместе с Григорием. Крытый – было погоняло или, как справедливо считал сам Гриша Рублев, его второе имя. Последние пять лет Григорий провел в ИТУ-14, затерявшемся среди болотистых лесов Мордовии… Не стоит перечислять весь «послужной» список сорокашестилетнего кандидата в «законники» Григория Рублева – на это ушло бы слишком много времени. Достаточно сказать, что кличку свою он получил за то, что надолго застрял на «крытке» – зоне особого режима.

Сейчас его товарищи по последней отсидке пришли попрощаться с Крытым и проводить на волю. Тем временем кореш Витьки Каная ловко зарядил папироску и, раскурив, передал соседу справа. В воздухе повис сладковатый запах жженой листвы – «травку» загнал в «косяк» зэк по кличке Пан.

Тела блатных корешей испещряли наколки: церковные купола, кресты, тигровые оскалы и прочие символы трудной жизни в неволе. Григорий Рублев не был исключением. Его широкую спину украшала трехглавая церковь с куполами без крестов. С левой стороны груди красовался грозно оскалившийся тигр. На коленных чашечках наколоты розы ветров. На тыльной стороне кисти правой руки мастер изобразил сложное узорчатое плетение. Фаланги пальцев обеих рук покрывали татуировки в виде перстней.

Да, на проводах «смотрящего» случайных пассажиров быть и не могло! Григорий выделялся среди товарищей более массивной фигурой. Черные жесткие волосы аккуратно пострижены, но не так коротко, как это принято среди молодых пацанов-первоходов. Пронзительный взгляд серых глаз красноречиво говорил любому человеку, наделенному хоть каплей здравого смысла, что спорить с Крытым без крайней причины лучше не надо.

– Дерни, Иваныч. – Крытому перешла папироска.

Тот сделал две глубокие затяжки и передал «косяк» дальше по кругу. Канай, в свою очередь, ловко принял его, крепко дернул и передал дальше.

– Что делать собираешься, как приедешь? – спросил неожиданно у Крытого старший по возрасту из всех присутствующих.

Крытый должен был откинуться завтра. Несколько дней назад на сходняке решался вопрос о его ближайшем будущем. Грише предложили быть «смотрящим» в его родном городке Веселогорске. Располагался он неподалеку от Питера и был одним из тех провинциальных небольших городков, которыми так богата российская глубинка. «Смотрящий» – воровская должность, и было особенно почетно, что братва заранее оказывает «положенцу» такое доверие. Но приятели нисколько не сомневались в Рублеве. Он ни разу не замарал репутацию, в какие бы сложные ситуации ни ставила его жизнь.

Крытый всегда с честью выходил из них, ни на йоту не поступившись своими принципами, по которым жил еще с малолетства. Крытый невольно задумался над вопросом кореша – старого блатаря по кличке Окунь. Он уже второй раз вместе с ним мотал срок и хорошо знал своего приятеля. Гриша понимал, что тот задал вопрос не просто так.

– Осмотрюсь сначала, – осторожно ответил Крытый, отхлебывая чифиря. – Я уже там, почитай, лет десять не был!

– Ты, Григорий, человек толковый, у братвы нашей в авторитете. – Окунь задумчиво понюхал хлебную крошку, прожевал и, посмотрев прямо в глаза Крытому, продолжил свою мысль: – Ты понимаешь, что я просто так задавать вопрос не стал бы?

Рублев ответил ему понимающим взглядом.

– Так вот, от ребят я слышал, что в Веселогорске беспредел полный. Нормальных людей там почти нет. А масть держат «черные». Есть там такой… Джафаром кличут. Кто он по национальности – не знаю, да это и не сильно важно. Беспредельщик. Хуже него только менты местные.

– Может, заказать его, да и всех делов?! – неожиданно встрял в разговор немного закосевший Канай.

– Помолчи, – недовольно поморщившись, осадил его Крытый. – Дай человека послушать.

– Джафар этот за бабки в авторитеты вылез. Сначала в Питере кружился, но там его двинули здорово, и он со своей кодлой в Веселогорск приканал.

Григорий понимающе хмыкнул. Закурил сигарету и подумал о своем: «Сколько с начала перестройки появилось таких "авторитетов" всех мастей. Кто за бабки, кто через связи вылез в "рулилы"! Насобирали под свои знамена бойцов из земляков, бывших спортсменов, воинов из "горячих точек", поставили на уши в своем райончике коммерсантов, обложили данью – и все! Сразу крутые!»

– Но это еще не беда! – между тем продолжал Окунь. – У этого самого Джафара, по слухам, большая дружба с мусорней.

– В Питере у меня есть корешок давний, – произнес Пан, молчавший до сих пор. – Может, малявочку ему отписать? Встретит, поможет, чем сможет. Людей с собой даст.

– Спасибо за предложенную помощь, – все же отказался Крытый. – В Питер я, конечно, загляну. Мне там кое с кем повидаться нужно: за одним фраером должок имеется, с корешом своим перетереть нужно. Да и пацанов я лучше знакомых возьму – двое как раз там живут. А один, как я слышал, прямо в Веселогорске осел. Как раз кстати!

– Думаешь, трех «пристяжных» тебе хватит? – засомневался Пан. – Случись что…

Он не договорил, но все хорошо поняли его мысль.

– Случись что – Питер близко! – отрезал Григорий и решил все же объяснить друзьям свою фразу: – Если я сразу с толпой прикачу, и тот же Джафар, и менты – все на дыбы встанут, тогда уж точно мочилово пойдет! Зачем это нужно?! Я по-другому разложить хочу. Присмотреться, а там уж на месте решать. Может, вообще все можно решить без шума и пыли. Зачем сразу-то с войны начинать?! Я в город жить еду, а не штурмовать его, тем более с налета! Такие понты мне не в кайф!

– Смотри, тебе виднее, – спокойно отозвался Окунь, но Григорий понял, что в душе старый вор одобрил его расклад.

Некоторое время зэки еще разговаривали о том о сем, пока человек, стоящий на стреме, не подал условный знак.

Тогда маститые уголовники поочередно покинули помещение, бесшумно расползаясь по своим шконкам.

«Шестерки» быстро навели порядок, уничтожая следы пиршества.

Григорий лежал и думал о том, правильно ли он решил относительно своей поездки в родной город.

Конечно, набрать достаточное количество бойцов – не проблема. Так оно, может быть, было бы спокойнее: без долгих разговоров турнуть этого самого Джафара, да и все! Но… новое положение не позволяло поступить ему именно так! «Смотрящий» – человек, который следит за тем, чтобы на вверенной ему территории соблюдались воровские принципы и традиции. Он как третейский судья выносит свое решение в спорных вопросах между пацанами. И его инстанция – последняя, а слово – непреложный закон!

Крытый понимал, что ему оказали высокую честь. Не каждый вор становится «смотрящим»? Но этот статус и ко многому обязывал! И какая бы ни шла слава об этом самом Джафаре, Крытый должен ему предъявить конкретный случай, только после этого можно было что-то делать! Кавказец, какой бы он отмороженный ни был, должен понимать, что против братвы идти ему не с руки. Можно через подставу под «косяк» «рамсить» с соседом – таким же авторитетом местного розлива, но «смотрящий» города – это уже серьезно.

Конечно, Джафар его может просто заказать, и тогда даже целая армия не прикроет! Толковый снайпер решит этот вопрос в два счета. Кроме того, привалить с кодлой – дать повод ментам для повышенного интереса. А в том, что этот интерес к его персоне проявится, Крытый нисколько не сомневался!

Помимо всего прочего был и еще один немаловажный аспект – психологический. Завали Рублев в город с бригадой, он невольно дал бы понять противнику, что он если и не боится его, то по крайней мере опасается. Кто такой Джафар?! Беспредельщик, которого дальше Питера никто по большому счету и не знает! А он – «смотрящий», поставленный братвой, без пяти минут вор в законе. В кругу людей, занимающихся «святым ремеслом», человек с весом и авторитетом. Григорий понимал разницу в их положении и никоим образом со счетов сбрасывать такой козырь не собирался.

Крытый считал выбранную им тактику правильной, и, как он понял из недавнего разговора с кентами, те полностью соглашались с его мнением.

* * *

В то время, когда зэки обсуждали ближайшее будущее Веселогорска, к самому северному городку спешил скорый поезд Москва-Санкт-Петербург.

– Веселогорск – через полчаса! – бойко объявила молодая дородная проводница, чинно шагая по проходу плацкартного вагона.

Реплика сразу же разбудила нестарого мужчину, дремавшего на нижней полке. Пассажир потянулся, зевнул, прикрыв ладонью рот, и решил надеть рубашку. На голой спине неизвестного красовалась большая татуировка: церковь с тремя куполами. На правом плече синела красивая наколка в виде креста. Между тем лысый незнакомец, совершенно игнорируя повышенное внимание любопытных сограждан к своей персоне, надел рубашку и не спеша застегнул пуговицы. Затем накинул пиджак. Будто неожиданно что-то вспомнив, мужчина зашарил по карманам. Очевидно, он нащупал то, что было ему дорого, поскольку заметно успокоился, и, достав сигарету, направился в тамбур.

Состав дернуло, и поезд, постепенно набирая скорость, побежал дальше. Колеса вновь принялись мерно выстукивать свою, уже привычную пассажирам, чечетку.

Незнакомец прикурил и выпустил под ноги густую струю дыма. Оперся спиной о покачивающуюся стенку вагона и принялся размышлять. Судя по тому, как он отрывисто и часто затягивался, мысли его одолевали не из приятных.

В это время тамбурная дверь открылась и выпустила еще одного человека – парня лет двадцати пяти с неприкуренной сигаретой в зубах. Он окинул скучающим взглядом тамбур и жестом попросил прикурить у лысого. Тот протянул молодому человеку спички. Взгляд молодого, до этого откровенно выражавший лень и скуку, заметно оживился, когда уперся в густо усыпанные синими перстнями пальцы незнакомца, протягивающего ему коробок. Прикуривая, парень сложил ладони «крабом». Его собственный «перстень», с изображением белого крестика, тоже не остался незамеченным. Лысый понятливо улыбнулся.

– Извини за вопрос. – Молодой человек начал разговор первым. – Ты в «Крестах» сидел?

– А что? – вопросом на вопрос ответил лысый, однако голос его прозвучал вполне благодушно, вселяя надежду на продолжение разговора.

– Да нет, ничего, – пожал плечами парень, – просто я сам не так давно с «Крестов». Вот, в столицу гонял, уже полсуток почти маринуюсь тут…

Парень замолчал, словно не зная, как продолжить только начавшийся разговор.

– Я заметил, что ты в «Крестах» загорал, – затягиваясь, не спеша произнес лысый. Помолчав, он спросил: – Один едешь?

– Да, – с заметным сожалением в голосе отозвался недавний постоялец «Крестов».

– Культурно пообщаться не с кем? – сделал свой вывод мужчина в пиджаке, при этом слегка усмехаясь.

– Вот-вот! – оживился парень.

– Куда путь держишь? – бросая окурок, без видимого интереса полюбопытствовал лысый.

– В Веселогорск, – затягиваясь, ответил навязавшийся собеседник.

– Местный? – с любопытством поинтересовался мужчина.

– Родился и вырос, как говорится! – подтвердил молодой.

Тамбурная дверь еще раз гулко лязгнула, пропуская двух парней где-то лет двадцати. Они сразу же задымили и, не обращая внимания на посторонних, громко и беспечно загалдели о своем. Вскоре к ним присоединился третий. Стало шумно, как на привокзальной площади.

Лысый недовольно поморщился и сказал, обращаясь к своему собеседнику:

– Ну, бывай!

– Может, по пивку? – предложил молодой. – У меня пара флаконов есть.

– Подтягивайся, – сказал лысый и отправился в свой плацкарт.

Мужчина с выколотой на спине церковью недолго пребывал в одиночестве. Давешний собеседник вскоре отыскал его и поставил на стол две бутылки «Балтики».

– Николай, – представился он.

– Сергей, – отозвался в свою очередь лысый.

– Давно в Веселогорске не был? – открывая пиво, полюбопытствовал Коля.

– Давненько, – скупо ответил Сергей и тут же сам спросил: – Как там? Жизнь бьет ключом?

– Нормалек!

– Ну а как с погодой в городе? – с явным намеком полюбопытствовал Сергей.

– А что с погодой? – на лице Николая появилось недоуменное выражение, он явно «не догнал» смысла вопроса.

– Кто у вас город держит? – на сей раз напрямую спросил лысый.

– А! – Лицо парня приняло осмысленное выражение, и одновременно по нему скользнула пренебрежительная гримаса. – Есть там один такой! Джафар зовут… Кажется, айзер. Под авторитета косит. Прикатил со своей бригадой четыре года назад из Питера. Говорят, ему там по шее хорошо настучали!

– Ну а у вас он что делает?

– Да то же самое, падла! Скот еще тот – жрет один из общего корыта и никого близко не подпускает!

– Ну а вы чего же смотрите? – с легкой тенью иронии в голосе полюбопытствовал Сергей. – Собрали бы пацанов, турнули его, как питерские в свое время сделали.

– Собраться несложно… – Молодой человек на некоторое время задумался, как бы размышляя, стоит ли до конца откровенничать с новым знакомым? Наконец все же решился: – С ментами у него круто прихвачено… – Парень покосился на идущую по проходу проводницу, помолчал, пока она не удалилась, и, наклонившись к своему новому знакомому через стол, тихо продолжил: – Не знаю, то ли они у него в кармане, то ли он у них, только дело такое… Была у нас в городе центровая бригада. Рулил Макар – пацан, я тебе скажу, вот такой! – Николай оттопырил вверх большой палец, всем известным жестом показывая, какой пацан был Макар. – Так вот, – глотнув пивка, продолжил он, – когда Джафар прикатил со своей кодлой и начал потихоньку прибирать Веселогорск к рукам, Макар на «базар» его вытянул. А тот кричит через людей: «Я его, типа, в упор не вижу! Теперь я хозяин в этом городе!» Макар, конечно, такого не потерпел и объявил «черным» войну…

– Ну и?..

– Только на следующий же день на хату к Макару «маски-шоу» пожаловали. Положили половину братков, причем безо всяких обвинений! Уже потом, как водится, «нашли» и наркоту и оружие! С понятыми и видеосъемкой. Макара там тоже положили… Но самое интересное не в этом…

– А в чем?

– Когда «маски» налетели, там как раз толковище шло. Макар подтянул всех путевых пацанов из нашего городка. Короче, менты уж больно вовремя поспели! В этот день мы с корешом в Питер гоняли – так, перетереть кое-что. Приезжаем – оба-на!! Тут такое кино! И по радио кричат, суки, мол, крупную банду, накрыли благодаря умелым действиям местного ОБОПа!.. Козлы!..

Николай надолго замолчал и отвернулся к окну. Видно, воспоминания давались ему нелегко. Сергей тоже молчал, уважая чувства молодого человека.

– Короче, – решил все же Колян закончить свое повествование, – после этого в городе никто против Джафара не шел.

– Ну а ты как дальше?

– Только не думай, что я к «черным» в бригаду полез, – прикончив остатки пива, отозвался Николай. – Я сам по себе. Есть у меня кореша надежные, – вновь понизив голос и быстро зыркнув по сторонам, проговорил он и спросил: – Ну а ты-то что молчишь? Ты зачем к нам в Веселогорск катишь?

– Тетка там у меня живет, вроде как дом мне свой оставить после смерти хочет. Родни ни у нее, ни у меня нет больше. Вот и решил сгонять посмотреть…

– А кто? Может, знаю? Как адрес?

– Да я на память не помню, она сама должна встретить меня на вокзале.

– Ну а чем планируешь заняться? – Николай не отставал от лысого мужчины.

– Там видно будет, – уклонился от ответа Сергей.

Сколько Николай ни пытался, он так и не смог вытянуть из собеседника, чем же, собственно, тот собирается заниматься в ближайшем будущем. Тот умело увел разговор в сторону, и получилось так, что они уже минут двадцать болтали ни о чем конкретно. Так… о погоде, о политике, о бабах. Напоследок, когда уже поезд гудком возвестил о скором прибытии на перрон, Николай достал ручку и написал пятизначный номер.

– Человек ты, Сергей, чувствуется, толковый! Если надумаешь заняться чем-то серьезным, не поленись, звякни. Я в городе людей знаю, меня знают. – На слове «меня» Колян специально поставил ударение.

– Спасибо, братан! – с чувством пожал ему руку лысый. – Если что, непременно тебе позвоню!

Непонятно, чего больше содержал в себе его ответ – благодарности за заботу о нем или сарказма по поводу значимости Коляна в уголовном мире Веселогорска.

Поезд окончательно замедлил ход, и состав, тряхнув пассажиров в последний раз, наконец остановился.

В окне был виден железнодорожный вокзал небольшого городка. Это было двухэтажное желтое здание, увенчанное стальным куполом со шпилем. На двух лавочках у его стены сидели несколько человек встречавших. С прибытием поезда еще четверо – мужчина и три женщины – вышли из самого здания. Меж тем Колян, попрощавшись, пошел к себе за вещами, а Сергей, быстро взяв небольшой кожаный «дипломат», поспешил к выходу.

Спустившись на асфальт перрона, он кинул налево, вдоль вагона, быстрый взгляд. Не увидев своего собеседника, Сергей заспешил в сторону вокзальной двери. Быстро скрывшись за ней, он торопливо пересек зал ожидания и вышел с другой стороны.

На стоянке дежурили одно такси и пара частников. Больше и не нужно было – человек десять прибыло с этим поездом в Веселогорск. Да и то никто из прибывших, за исключением Сергея, не пожелал воспользоваться услугами автотранспорта. Один лишь лысый направился к желтому такси и по-хозяйски открыл дверцу.

– Куда вам? – не скрывая радости, спросил водитель.

Лысый уверенно сообщил адрес.

Больше не задавая вопросов, водитель круто вырулил перед двумя оставшимися конкурентами и быстро покатил в нужном направлении. Николай бы очень удивился, если бы узнал, что никакая тетушка его недавнего собеседника не встречала. Да она и не могла его встречать, поскольку такой у лысого мужчины в дорогом пиджаке не было не только в Веселогорске, но и вообще.

* * *

При дневном свете Веселогорск выглядел не сильно оживленным. Таким, что назвать его большим селом уже не поворачивался язык, а городом, с другой стороны, тоже можно было назвать лишь с натяжкой. Между тем в прежнее время тут было аж целых два крупных комбината, которые и являлись основой жизнеобеспечения города, давали рабочие места. За их счет строились девятиэтажки и пятиэтажки, куда заселялись работники с семьями. Оба гиганта функционировали и сейчас. Но были скорее похожи не на могучие атомоходы, с легкостью штурмующие полярные льды, а на две крупные баржи, которые в потоках послеперестроечных вод дрейфуют с остановленными двигателями. Команды этих самых барж наполовину разбежались, а те, кто остался, старались как можно быстрее избавиться от балласта. За «борт» шли станки, электрокары, сдавались в аренду складские помещения. Даже твердыня административных зданий не выдержала нажима развивающегося со страшной силой капитализма, и в святая святых комбинатов, на дверях, где раньше, скажем, висела золотая табличка «Главный инженер восьмого цеха», теперь красовалось что-то типа «ЧП Пупейко». И ниже: «Коммивояжерам вход воспрещен! Мы тут работаем!» Так вот, комбинаты – медленно садились «на мель». Но зато в городе вовсю развивалась коммерция. Хотя тоже не особенно густо – провинция есть провинция!

От железнодорожного вокзала к главной площади городка вела центральная улица, обставленная типовыми блочными пятиэтажками. Упиралась эта самая улица в административное здание. С другой стороны площади находилась недавно отреставрированная трехэтажка. Красная табличка рядом с тяжелой дубовой дверью гласила: «ГУВД города Веселогорска».

На втором этаже этого самого здания в кабинете у окна стоял полковник Клюшкин Артем Юрьевич – начальник ГУВД Веселогорска.

Артем Юрьевич носил полковничьи погоны уже восьмой год. Получив в свое время по три больших звезды, он обмыл их как положено и успокоился окончательно.

Еще будучи курсантом, он усвоил истину, что у почти любого человека есть уже заранее запланированный потолок его возможного взлета в жизни. Его тесть был подполковником. Зять дослужился до полковника.

Покойный родственник не раз говорил, что у генералов есть свои дети и зятья, поэтому о погонах с большими звездами Клюшкин особо не мечтал. В Питер, куда он рвался по молодости, со временем ему расхотелось. Его тесть, мудрый человек, вовремя убедил молодого и горячего зятя, что в Веселогорске тот со временем может стать первым, чего в Питере ему никогда не удастся сделать. «Запомни, Артюха, – говаривал не раз он зятю за праздничной бутылкой, – лучше быть первым здесь, чем не знаю даже каким по счету там! Тут ты будешь для всех, слышишь, для всего города Артем Юрьевич. А там – неизвестный капитанишка или майоришка. Смотря как жопу начальству лизать будешь. Ноль без палочки. А тут ты будешь че-ло-век! Че-ло-век с именем!»

Клюшкин отлично понимал философию тестя и соглашался со стариком. Конечно, бывший начальник ГУВД понимал жизнь. И не прислушиваться к его советам было бы большой глупостью.

Уже и сам немолодой, полковник, хмурясь, отогнул тяжелую портьеру и озабоченно смотрел на улицу. Погода в этот день радовала жителей города. Солнце сияло на голубом, без единого облачка небе. Легкий ветерок слегка шевелил листву тополей, стоявших зелеными свечками напротив кабинета начальника ГУВД. Желтоватые блики гуляли по асфальту площади. Стайка воробьев моментально образовалась почти посередине. Крохотные птахи обнаружили бесценное сокровище – печенюшка выпала у какой-то хозяйки из сумки или малыш, катавшийся минут пять назад на велосипеде, нечаянно обронил лакомство.

Вряд ли стайка воробьев, налетевших на выпавшее у кого-то печенье, озаботила начальника ГУВД. Он отпустил портьеру и вернулся к своему рабочему столу. Взгляд его упал на ориентировку. Ментовские ориентировки обычно передаются или телетайпом, или по электронной почте и никогда не печатаются на бланках. На официальном бланке значилось: «Согласно оперативным источникам, на ПМЖ в Веселогорск предполагает прибыть особо опасный рецидивист Григорий Рублев, уголовная кличка Крытый…»

Артем Юрьевич перестал читать и наморщил лоб, припоминая: «Крытый… Крытый… Рублев… Точно! Он!»

Сразу вспомнилась кража почти двадцатипятилетней давности, совершенная в ювелирном магазине, когда злоумышленники забрали украшений и денег почти на тридцать тысяч рублей! Рублев проходил по этому делу. Получил он тогда шесть лет. Клюшкин был тогда еще опером-старлеем. Рублева допрашивал он.

Артем Юрьевич хорошо помнил этот день. Пред ним предстал образ худощавого молодого человека, едва ли намного моложе его самого. Старший лейтенант с азартом взялся за самого молодого из подельников. Ему казалось, что расколоть Григория не составит труда. Но шли дни, а серые глаза все так же насмешливо следили за срывающимся порой на крик старшим лейтенантом. Надолго этот взгляд остался в памяти Артема Юрьевича. Чистосердечного признания от молодого Гриши Рублева Клюшкин так и не добился.

Вспомнив этот эпизод из своей жизни, полковник принялся читать дальше: «…По оперативным данным, Рублев является так называемым "положенцем". Те же источники сообщают, что на Рублева воровским сходом возложены функции "смотрящего" в Веселогорске, о чем и докладываем вам. Во избежание ухудшения криминогенной обстановки в городе, рекомендуем обратить на это особое внимание…»

Дальше полковник читать не стал. На что обратить внимание, он и сам прекрасно знал. «Черт возьми! И нужно было ему именно мне на голову свалиться! Понесла нелегкая этого героя на родину!» – со злостью подумал он о Крытом. Полковник сделал несколько шагов и опять остановился около окна. «Сколько лет наводил порядок в этом сраном городке! И только устоялось, как опять все коту под хвост! – думал полковник, глядя на то, как воробьи наконец раскрошили печенье и взлетели, растаскивая лакомство по мелким кусочкам. – Вот то же самое и с городом будет! Сейчас один Джафар со своими парнями, но с этим хоть разговаривать можно. Свиридов хорошо умеет это делать. А вот Крытый… Этот с принципами своими постылыми! На кой ляд его сюда нелегкая принесла! Такой спокойный городок был!» Воробьи тем временем растащили остатки печенья и окончательно разлетелись в разные стороны.

Недовольно поморщившись, полковник позвонил оперативному дежурному и приказал разыскать начальника ОБОПа майора Свиридова.

Майор Леонид Вадимович Свиридов появился довольно скоро. Одет он был в светлый пиджак, черные брюки и темную рубашку. Встряхнув рукавом, он поправил на запястье дорогие часы и спросил:

– Вызывали, товарищ полковник?

Люди, не знакомые со Свиридовым, никогда бы с виду не признали бы в том главу грозных борцов с организованной преступностью. Скорее Леонид Вадимович своей внешностью и повадками походил на коммерсанта средней руки, который начинал свой перестроечный путь бандитом мелкого пошиба, затем купил пару магазинчиков и стал неожиданно убеждать окружающих людей в том, что он теперь вполне мирный человек и больше никого пытать утюгом не станет. Был он крупным мужчиной со слегка покатыми плечами. Светлые волосы коротко острижены. Глаза неопределенного цвета – какого-то грязно-синего, глубоко посажены в глазницы, отчего взгляд Леонида Вадимовича всегда казался подозрительным. Крупный нос и сжатые в узкую полоску губы дополняли портрет начальника городского ОБОПа.

Начальник ГУВД протянул ему руку, и тот сердечно пожал ее.

– Прочитай, – Клюшкин подал майору депешу из УИНа на Крытого.

Тот лениво пробежал ее и протянул назад начальнику.

– Я все это уже знаю, Артем Юрьевич, – не без доли хвастовства сообщил он Клюшкину.

– Да? – удивленно изогнул бровь полковник. – Что, может, знаешь, и какие меры необходимо принять?

– Артем Юрьевич! Я знаю, как вам дорог наш город! – несколько с пафосом начал «бывший бандит», чем вызвал немного ироничную улыбку начальника. – Но мне он тоже дорог! Артем Юрьевич! Предоставьте мне возможность самому решить этот вопрос. Я сделаю все возможное, чтобы прибытие этого самого Крытого не повлияло на общественный порядок и повышение криминогенной обстановки в целом.

– Да? – Несколько ошарашенный такой речью обоповца, Клюшкин даже на мгновение растерялся. – А в самом деле! Это же ваша прямая забота! Тем более прибывает к нам не кто-нибудь, а фигура очень значимая – «смотрящий» города, без пяти минут коронованный вор! Так что давай действуй!

– Разрешите идти?

– Иди, Леонид Вадимович.

Едва за ним закрылась дверь, полковник вернулся к окну и вновь отогнул портьеру. На месте улетевших воробьев топтался неповоротливый толстый голубь, выискивая оставшиеся крошки. Полковник чему-то своему довольно хмыкнул и отошел от окна.

* * *

Эта пятиэтажка по улице Зеленой не выделялась среди подобных себе абсолютно ничем – так, одна из пяти, стоящих параллельно друг другу.

В квартире номер двадцать два на третьем этаже сидел на скрипучем старом табурете тот самый лысый Сергей, которого должна была встретить в Веселогорске заботливая тетя.

Он сидел в майке на кухне и читал газету. На столе стояла бутылка пива, открытая банка шпрот и еще одна – с чем-то непонятным, смахивающим на овощной салат.

Квартиру его образцовой назвать было бы просто кощунственно. Чувствовалось, что хозяина мало заботило его жилище. Никакой тети в хате и в помине не было! Не было даже следов ее присутствия. А вот именно следы отсутствия заботливой женской руки имелись повсеместно. Проявлялись они в чем угодно: в грязных подоконниках, в окурках, затушенных в консервной банке. Мебель была под стать хозяину: все самое необходимое и никаких излишеств. Единственное, что выделялось из однородного натюрморта всеобщей обветшалости и запустения, так это новый импортный телевизор. В этой квартире он выглядел скорее дорогим гостем. Он да еще телефонный аппарат. Последний как раз подал голос, отрывая хозяина от чтения газеты.

Сергей отложил свежий номер «Новостей» и снял трубку.

– Да… да. – По голосу Сергея невозможно было догадаться, разговор ему приятен или нет. – Да… «Смотрящим»?.. Я понял… Не боись! Встречу, век воли не видать!

Мужчина положил трубку и на некоторое время задумался, массируя подбородок пальцами. Лицо его неожиданно исказилось хищным оскалом и, довольно рассмеявшись, он потер руки. Потом, щелкнув украшенными синими перстнями пальцами, он принялся быстро нажимать на кнопки телефона.

* * *

В двух кварталах от ГУВД находилась детская музыкальная школа.

Из-за дверей, ведущих в актовый зал, доносились звуки, свидетельствующие о том, что там вовсю идет репетиция. Периодически звуки обрывались, и слышался властный женский голос:

– Так-так! Все замечательно, но вот ты, Миша, опаздываешь! Давайте еще раз!

Командовала всем этим пожилая полная дама с двумя толстыми косами, закрученными рулетом на затылке.

– Итак, начали. – Дирижер взмахнула палочкой, и струнный оркестр начал свою работу. – Нет, нет! – остановила она в очередной раз музыкантов. – Миша, теперь ты спешишь! Ты включаешься после Кати! Катерина, начнем с тебя!

Взмахнув смычком, девушка заиграла. Но чарующие звуки были остановлены взмахом палочки, поскольку как раз в этот самый момент дверь в актовый зал открылась и появился худой мужчина в больших очках на крупном мясистом носу.

– Раиса Аркадьевна, прервитесь, пожалуйста… Катя, к тебе приехал мужчина… Гм, гм… – Заметно было, что директора школы что-то сильно смутило. – Этот мужчина говорит, что он твой дядя.

– Дядя? – удивленно переспросила красивая девочка с большими бирюзовыми бантами.

– Да-да, – часто закивал директор школы, – дядя Гриша. Ты бы вышла к нему, – как-то даже немного робко попросил он девочку.

Раиса Аркадьевна ошеломленно смотрела на директора. Таким растерянным она его видела последний раз года два назад, когда к ним неожиданно пожаловала важная питерская комиссия. Между тем девушка, уложив инструмент в футляр, под любопытными взглядами всех присутствующих быстренько вышла из зала. Директор почтительно пропустил ее и осторожно прикрыл дверь. Раису Аркадьевну это добило окончательно. Она махнула рукой и объявила всеобщий перерыв.

Первое, что бросилось Катерине в глаза на улице, так это шикарная иномарка салатного цвета. Девушка не знала, как называется эта машина, но она как-то сразу поняла, что тачка страшно дорогая. И еще она знала, что раньше в городе такой никогда не видела.

Рядом с роскошной машиной стоял мужчина. Одет он был дорого и со вкусом. При появлении девушки незнакомец снял темные очки и улыбнулся ей.

– Катюша?

Черноволосая скрипачка подошла к нему и кивнула, чуть застенчиво улыбаясь.

– А вы?..

– Дядя Гриша. Ты меня, наверное, не очень-то помнишь?

Девчушка засмущалась еще больше.

– Сам виноват. Нечасто наведывался, – усмехнулся Крытый, добродушно подмигивая Катерине.

Увидев свою выросшую племянницу, Григорий ощутил незнакомое раньше смущение. Просто, когда он мимоходом приезжал последний раз к своей сестре, тогда еще живой и здоровой, Катюша совсем недавно научилась выговаривать слово «мама». Теперь перед ним стояла взрослая девушка, без пяти минут невеста. «Как время бежит!» – невольно подумал Крытый, сам открывая для племянницы заднюю дверь «Мерседеса». Он сел с ней рядом и, весело улыбнувшись, предложил:

– Не был у нас в Веселогорске много лет. Дела, знаешь. Давай немного покатаемся по улицам, а? А потом я отвезу тебе к бабушке Гале.

Катерина согласно кивнула и вновь улыбнулась. Она немного смущалась своего неожиданно появившегося дяди, смущалась его роскошной машины. Смущалась и того, что фаланги пальцев новоявленного дяди украшали наколки в виде перстней. Но в то же время девушка ловила себя на мысли, что ей приятно будет наблюдать реакцию подруг, как они будут смотреть на нее полными беспредельной зависти взглядами, когда она выйдет из этой машины во дворе собственного дома.

Водитель покосился на них и, услышав последние слова Григория, плавно тронул с места. Когда машина гордо вырулила на середину «центряка», заставляя тесниться к обочине «Москвичей» и «Жигули», он ткнул пальцем в клавишу магнитолы, и из динамиков возник хрипловатый голос: «Вот я откинулся, какой базар-вокзал! Купил билет в совхоз Большое Дышло, Ведь я железно с бандитизмом завязал…» Аркадий Северный не успел допеть куплет, как у только что откинувшегося горемыки «лажа все же вышла». Раздался повелительный голос Крытого:

– Сеня! Выключи эту бодягу! Поймай что-нибудь культурное.

Валера Сенин, откликающийся одинаково на имя и на происходящую от фамилии незатейливую кличку, моментально вырубил магнитофон и защелкал клавишами. После непродолжительных поисков салон неожиданно заполнился нежными звуками скрипки. Коренастый водитель вопросительно покосился на пахана, и тот молча кивнул. Покатит, мол! В свою очередь, Григорий посмотрел на Катюшу, прижимавшую к себе футляр со скрипкой. «Наверное, ей должна нравиться такая музыка!» – подумалось ему. Действительно, только Катерина могла из них троих по достоинству оценить скрипичный концерт Венявского.

Крытого невольно очаровала незнакомая мелодия. Сейчас она совпадала с настроением радости свободы, перемешанной с легкой грустью, тоской по безвозвратно ушедшим годам.

Легкие волны безмятежной мелодии заставили его отвернуться к окну. Он вглядывался в давно забытые улицы и переулки, дома, магазины, мелькавшие за окном. Сквозь разнообразие перемен он с радостью улавливал что-то знакомое. «Там, кажись, универмаг был. Точно. А сейчас, интересно, что там?» – глядя на большую вывеску с чудной надписью «Хоббит», думал Григорий. Он покосился на племянницу, не удержался и спросил:

– Катя, что там, магазин?

– Где? – переспросила девчушка.

– Да этот… «Хоббит»!

– Там торговый центр!

– Надо же! – покачал головой Крытый, а про себя удовлетворенно подумал: «Значит, как был универмаг, так и остался универмагом!» – Подкати к нему, – попросил он водилу. Ему захотелось сделать Катерине какой-нибудь подарок.

Сеня остался ждать их в машине, жуя спичку, думая о своем и полностью игнорируя скрипку. Сегодня погода выдалась на редкость жаркая. С непривычки Валера Сенин сначала забыл, что этот крейсер, вверенный ему в управление, оснащен кондиционером, и стоит только нажать кнопку, как салон через минуту заполнит приятная прохлада.

Водитель достал сигарету и открыл дверцу. Сплюнув на асфальт, он закурил, ловко отщелкнув спичку под колеса прогромыхавшего мимо грузовика.

Ждать Сене шефа и его племянницу пришлось с полчаса. За это время он успел выкурить уже одну сигарету и начать новую. Увидев, как служащий торгового центра услужливо открывает дверь, он решительно выкинул недокуренную сигарету и вышел из машины.

Вскоре появились Крытый и Катерина. Они шли к машине, довольно болтая. Позади семенил толстенький мужчина с объемным пластиковым пакетом, который ему приходилось держать в охапке.

– Открывай багажник! – распорядился Григорий.

– Всегда рады вас видеть! Приезжайте почаще! – расшаркиваясь, тенорком щебетал толстяк, не забывая дарить улыбку и полные любви взгляды поочередно всем троим: Крытому, Катерине и, на всякий случай, Сеньке.

Крытый, чтобы отвязаться от него, сунул мужичку купюру. Шикарная тачка понесла дальше своих пассажиров. Мелькали светофоры, перекрестки.

Постепенно Григорий разговорился со своей внучатой племянницей. Разговаривая на общие темы, он потихоньку выяснил, что происходило в ее семье в те годы, пока он «парился» за хозяином. Сестра его умерла, и девочка жила вместе со своей бабушкой – двоюродной теткой Григория. Насколько Григорий помнил тетю Галю, он мог только посочувствовать юной родственнице. Заметив, что девушка украдкой бросает тревожные взгляды на его часы, спросил:

– Катерина, ты из школы во сколько должна вернуться?

Оказалось, что девушка уже полчаса как должна быть дома.

– Валера, дави на газ! – сразу же распорядился Крытый. – Катерину нужно срочно доставить домой!

Сеня хорошо знал свое дело. Машина быстро прибавила скорость, поторапливая зазевавшихся на светофорах водителей мягким звуковым сигналом. Меньше чем через десять минут они вкатили во двор типовой девятиэтажки. Катерина с затаенной радостью отметила, что ее подружка Светка как раз треплется у подъезда с Ленькой с шестого этажа. Да к тому же и Андрей вышел из подъезда! Вообще клево!

Подростки действительно вытаращили глаза на невиданное заграничное чудо-юдо. Таких тачек в их городке просто не было.

– «Шестисотый»! – со знанием дела глядя на машину, важно заявил Светкин парень.

Андрей как раз поравнялся с ними, когда машина остановилась у Катиного подъезда.

– Интересно, чья это такая тачка? – с нескрываемой завистью спросил он у сверстников, не отрывая глаз от салатного цвета шедевра германского автомобилестроения.

– Сейчас увидим, – по-философски мудро решила вопрос Светлана.

Когда же из машины грациозно выпорхнула Катерина, все трое от изумления пооткрывали рты. Катерина с бабушкой жили небогато, если не сказать больше. Поэтому приятели Катерины и были так ошарашены, когда увидели сверстницу, покидающую салон чудесной машины. Девушка, естественно, это тоже заметила и весело помахала приятелям рукой. Крытый тоже вышел из машины и быстрым, привычным взглядом окинул двор. Он сразу убедился, что они стали всеобщим центром внимания. Не только Катькины приятели, но и выгуливающие сопливых внуков и внучек бабули с нескрываемым интересом таращились в их сторону. Мужик, до их появления утопавший верхней половиной туловища под капотом убитой «двойки», теперь прочно припаялся взглядом к «мерсу» и его пассажирам.

– Я наверх с тобой не пойду, – решительно объявил Григорий. Насколько он помнил Галину Захаровну, бабушку Катерины, общение с ней никогда не доставляло ему удовольствия. И вообще, Крытый по жизни не любил всех этих родственных сюсюканий, на которые так горазды женщины. Словно вспомнив о чем-то, он полез в карман и достал кошелек.

– Вот, возьми, – быстро проговорил он, торопливо доставая серовато-зеленые купюры. Отсчитав несколько штук, протянул Катерине. – На первое время. Потом еще подкину.

– Зачем? – удивилась племянница.

– Бери, – с неуклюжестью медведя, решившего приласкать птенца, сунул ей баксы Григорий.

Он не помнил, когда ему приходилось последний раз так смущаться. Да еще на глазах у стольких людей. Хотя они все были ему глубоко до лампочки.

– Сеня… то есть Валера тебя проводит! – чтобы не затягивать паузу, распорядился он.

– Спасибо, – поблагодарила Катерина, пряча деньги.

– Ну, все, – помахал ей рукой Крытый. – Привет Галине Захаровне! Как-нибудь еще заеду!

Катерина уже со ступенек помахала ему рукой и, довольно рассмеявшись, скрылась в подъезде. Сеня потопал следом за племянницей своего пахана. У лифта Катерина, довольная донельзя всеми чудесами, свалившимися на нее в последний час, поздоровалась с Прасковьей Федоровной – единственной женщиной в их дворе, кто мог часами общаться с ее бабушкой. Та строго посмотрела на нее, на молодого человека с пакетом в руках, справилась о здоровье своей подруги и величественным шагом пошла к подъездной двери.

* * *

Галина Захаровна никогда не пользовалась популярностью не только у родственников, но и вообще у людей, с которыми приходилось ей сталкиваться, плывя по бурному течению реки жизни. Виноваты в этом были две черты ее характера: болтливость и вспыльчивость. Что касается первой, так она превосходила все разумные пределы. Часами Галина Захаровна могла нести всякую чушь, совершенно игнорируя тот факт, что предполагаемый слушатель давно начихал на нее и совсем позабыл про сумасбродную бабку. Вторая особенность проявлялась реже, но зато была совершенно непредсказуема по своей сути. Когда баба Галя обижалась на кого-то, то надувала губы и демонстративно не замечала обидчика. Соседи молились на то, чтобы говорливая бабка была вечно обижена на них – это освобождало от необыкновенно утомительной обязанности по полчаса выслушивать ее рассказы, переминаясь с ноги на ногу на лестничной площадке у своей двери.

– У, ведьма старая, – всегда косился в ее сторону Родион – слесарь-сантехник из жилого массива. – Опять пошла свободные уши искать!

Единственный человек, кто мог с ней уживаться, – так это любимая внучка Катерина. Вот и сейчас, когда в дверь позвонили, Галина Захаровна, уперев руки в бока, с самым решительным видом ринулась открывать дверь. «Сейчас я скажу этой засранке, как волновать меня на старости лет!» – нахмурив брови, подумала она. Но когда Галина Захаровна увидела свою внучку на пороге, все готовые сорваться с языка слова куда-то подевались и вместо этого получилось смущенное:

– Катя, я же волнуюсь! Такое движение, а по Северной все носятся, как ненормальные… – Тут старуха заметила за спиной внучки незнакомого мужчину квадратного телосложения, безучастно осматривающего подъездный распределительный щиток.

Несколько секунд бабка хлопала глазами, рассматривая гостя, а потом буквально засыпала внучку вопросами:

– Катерина, почему ты не представляешь мне человека? Это ваш преподаватель? Почему ты молчишь? Что за пакет у него в руках?..

– Бабушка, ты пустишь нас в квартиру?! – самым решительным образом перебила ее внучка.

Галина Захаровна на секунду замолчала и посторонилась. Сеня, воспользовавшись этой паузой, тотчас сунул в коридор пакет и, буркнув: «Всего хорошего», быстро ретировался. Запоздалое: «Молодой человек, подождите!» – уже вполне можно было не расслышать, что и сделал водила Крытого.

– Так, Катерина… – решительно уперев руки в бока, набросилась было на нее бабка, когда за ними закрылась дверь.

– Бабуль, – вновь перебила ее девушка, поскольку это была единственно возможная форма общаться с говорливой бабкой. – Меня дядя Гриша подвез. Представляешь, у него такая машина!

– Дядя Гриша? Какой дядя Гриша? – сразу заинтересовалась старуха.

Она уселась на стул и принялась усиленно вспоминать, кто же может быть для ее внучки «дядей Гришей»?

– Это уж не Нинки ли Рублевой сын? – спросила сама себя женщина вслух. – Так он из тюрем не вылазит! Откуда у него машина? Да и на кой черт, прости господи, он к нам приедет? Его с семью собаками по всему свету не сыскать! – Старуха еще долго причитала, вспоминая непутевого, с ее точки зрения, племянника. – У него шрама на щеке нету? – на всякий случай поинтересовалась она у внучки, и та незамедлительно подтвердила, что шрам у вновь приобретенного родственника действительно имеется. – Ой! Точно он! Откуда же у него машина?! – тотчас всполошилась бабка. – Украл поди.

– Таких машин у нас в городе нет, – резонно заметила девушка. – Да и не похоже на то, что украл. Ты бы видела, как продавцы перед ним плясали в «Хоббите»! Кстати, он и тебе подарок купил.

– Подарок… Какой подарок? – разом позабыв про горести, которые сулит ее внучке общение с племянником Гришкой, заинтересовалась Галина Захаровна. Катерина пошла за пакетом, который остался лежать в прихожей. – А что за мужик сумку-то нес? – окликнула она внучку.

– Валера. Водитель его, – отозвалась та.

– Надо же! – невольно поразилась бабка.

– Вот, держи! – протянула ей один из полиэтиленовых пакетов девушка. Через прозрачную пленку соблазнительно виднелась ярко-синяя ткань.

– Что это? – загорелась старуха и, зашелестев упаковкой, достала из пакета роскошный шелковый халат благородной расцветки. – Ой! – только и смогла тихо вымолвить бабуся, и на ее глаза от умиления навернулись слезы. Она надела халат поверх старого и, заулыбавшись, кокетливо спросила у внучки: – Ну как?

– Чудесно, бабуля!

– Денег, наверное, больших стоит? – подумав о своем, спросила Галина Захаровна.

– Баб, а дядя Гриша нам и денег дал. Доллары.

Она отдала их бабке, и та с недоумением уставилась на иностранные деньги.

«Ох ты! Деньжищи-то какие! – думала она, попутно соображая, куда бы спрятать неожиданно свалившийся на них с внучкой клад. – Точно – какого-нибудь миллионщика ограбил Гришка! Надо найти его и отдать, а то и меня на старости лет посадят, чего доброго!»

Руки лихорадочно шарили в буфете, стараясь отыскать среди залежалого барахла предмет, в который можно было бы положить деньжищи!

«А может, никого он не ограбил? Может, он это, из "новых русских", – развернулась мысль бабушки Катерины на сто восемьдесят градусов. – А что?! По телевизору показывают, что они тоже раньше все в тюрьме сидели, а сейчас поголовно бизнесменами стали!»

– Катя, а чем он занимается? – закрывая дверцу буфета на ключ, поинтересовалась пожилая женщина у внучки.

Но та проигнорировала вопрос Галины Захаровны, поскольку ее уже полчаса как мучила совершенно другая мысль.

– Бабуль, а мы новый телевизор теперь купим?

Вопрос остался без ответа, так как в дверь вновь позвонили. Вездесущая бабулька поспешила сама открыть.

– Катерина, это к тебе, – медовым голосом объявила она, улыбаясь.

«Значит, пришел Андрей», – догадалась девушка и пошла встречать однокашника. Из всех ее приятелей бабушка жаловала этого мальчишку больше остальных, поскольку он тоже учился в музыкальной школе, слыл тихим и послушным. Вдобавок Андрей был из очень обеспеченной семьи, и Галина Захаровна втайне лелеяла надежду, что, когда придет время, тот женится на ее красавице-внучке.

– Привет, – поздоровался паренек, разуваясь. В глазах его открытым текстом застыл вопрос, что невольно вызвало веселый смешок у Катерины. – Классная машина! – отдавая ей книжку, которую брал читать еще месяц назад, похвалил Андрей. – Таких в городе ни у кого нет! А кто это?

– Мой дядя, – не без гордости ответила ему девочка.

– Сын моей двоюродной сестры, – в свою очередь не преминула встрять в разговор Галина Захаровна.

– А кто твой дядя? – живо задал следующий вопрос молодой человек.

Бабушка Катерины открыла было по привычке рот, но сказать на этот раз ей было нечего, поскольку она и представления не имела, чем мог заниматься Григорий Рублев. Последний раз она видела его лет десять назад, когда тот в очередной раз вернулся после отбытия срока.

Выручила Катерина, неожиданно объявившая, что дядя Гриша работает юристом в солидной питерской фирме.

– Да? – почему-то засмущался Андрей и тут же вновь добавил: – Классная тачка! Уж я-то в них разбираюсь! У моего папы автосалон свой! Каких только машин я у него не видел!

Андрей для приличия еще поторчал немного и, поскольку его любопытство было удовлетворено полностью, покинул квартиру своей одноклассницы.

* * *

Этот цех одного из двух комбинатов начали строить еще в то время, когда всем без исключения на горизонте виделось золотое будущее коммунизма и стройки, какими бы грандиозными они ни были, всегда вмещались в пять лет. Эта тоже должна была возвестить своим появлением, что в ведущей социалистической стране все тип-топ, но… Но нахлынули ветры перемен, зазвучали слова «консенсус», «многопартийность».

Заводу стало не до введения новых мощностей – как бы удержать на плаву старые. И проект нового цеха так и застыл на необозримые времена бетонным каркасом за большим пустырем. Из города сюда вела только одна дорога, давно заброшенная и не представляющая ни для кого абсолютно никакого интереса. Тем более удивительно было наблюдать, как в часы вечернего заката в сторону стройки довольно быстро двигалась «Волга» с козырными номерами.

В Веселогорске хорошо знали эту машину в определенных кругах, гаишники никогда не останавливали ее, хотя летала она по городу – будь здоров, не считаясь со светофорами. Стекла ее, кроме лобового, были затемнены. Гоняла машина во всю мощь, долгим сигналом расчищая себе путь на улицах Веселогорска. Сейчас же ее сдерживали только рытвины и ухабы. Тонированные стекла зло поблескивали в закатных лучах.

Обогнув замершего навеки гиганта, машина резко тормознула у небольшого леска. Тотчас из-за него навстречу ей вырулила «девятка» и, не доезжая, остановилась в ста метрах. Открылась водительская дверца, и из чрева тачки показался усатый кавказец средних лет. Не сказать, что человек этот был крупным. Среднего роста и самого обычного телосложения, но производил он невольно впечатление сильного, волевого человека. Сразу почему-то становилось ясно, что он может только командовать. И дело было не в том, что он носил усы – примерно такие же, какие украшали вождя всех народов в славном прошлом нашей родины. Взгляд у усатого кавказца тоже был под стать своему царственному предшественнику.

Хлопнув водительской дверцей своей машины, он бодро направился к «волжанке». Одет он был по погоде: легкие черные брюки и белая как снег рубашка с короткими рукавами. На ногах – итальянские туфли. На правой руке – массивная золотая печатка.

Открыв дверь «Волги» рядом с водителем, он на всякий случай бросил по сторонам опасливый взгляд и сел в салон. За тонированными стеклами не было видно, кто прикатил на старую дорогу за городом. Между тем «джигита» поджидал тот самый Свиридов – начальник городского ОБОПа. Он покосился на усатого и вместо приветствия довольно флегматично поинтересовался:

– Догадываешься, Джафар, зачем мы с тобой встретились?

– Не очень, Леонид Вадимович, – осторожно ответил тот, напряженно всматриваясь в лицо мента.

– Ты вообще следишь за жизнью? – гнул свое начальник ОБОПа.

– К чему вы это? Положенное за этот месяц вам передали, насколько я в курсе, – стараясь понять, куда клонит человек, сидящий за рулем «Волги», осторожничал Джафар.

– Не об этом речь, – отмахнулся от него Леонид Вадимович. – Ты знаешь, что Гриша Крытый откинулся?

– Кто это? – в свою очередь полюбопытствовал Джафар.

– «Кто это?» – передразнил его начальник ОБОПа. – Кандидат на «законника», Григорий Рублев по кличке Крытый. Воровской сходняк решил, что быть ему «смотрящим» в Веселогорске.

– Как это – «смотрящим»? – опешил от такой новости черноусый.

– А вот так! – с изрядной долей издевки в голосе ответил Леонид Вадимович. – Раньше «коммерсы» под твоей крышей ходили, теперь под него лягут.

– Почему это?

– Да потому, что двух авторитетов на наш маленький городок чересчур много.

Усатый сидел и таращился на Свиридова с откровенно выраженным во взгляде недоверием. И дело было не в том, что Джафар сомневался в его словах – наоборот, был уверен, что начальник городского ОБОПа говорит истинную правду. Просто слишком ошеломляющим оказалось для него это известие.

– Сам понимаешь, нам, милиции, новая война в городе ни к чему, – немного помолчав, добавил Леонид Вадимович. – Да и тебе, Джафар, я так полагаю, это тоже совсем ни к чему.

Кавказец задумался. Действительно, приезд Крытого стал ему как кость в горле. «Прав мент, точно под себя все подомнет блатной! – лихорадочно соображал Джафар. – Понатащит в город своих синяков раскрашенных!» Джафар относился презрительно к уголовным авторитетам, считая их традиции показным фарсом, а воров – пережитком прошлого. Однако он понимал, что все же они являются силой, с которой приходится считаться.

– Что же делать? – спросил кавказский лидер.

– А вот это уже твоя забота, дорогой, – похлопал его по плечу начальник городского ОБОПа. – Делай что хочешь, но Крытый в городе нам не нужен.

Джафар понял, что разговор окончен, и, попрощавшись, отправился к своей тачке. Леонид Вадимович круто развернулся, и «Волга» с тонированными стеклами, благополучно преодолевая колдобины, покатила к Веселогорску.

Джафар, подождав немного, тоже включил передачу. Разговор с майором мало обрадовал усатого кавказца. В жизни у него сложились определенные стереотипы. По его мнению, первое, что должен был сделать Крытый, так это попытаться разобраться с ним, поскольку сам Джафар поступил бы именно так!

Красный закат бил прямо в глаза, заставляя прищуриваться. Лидер кавказцев вел машину не торопясь, стараясь спокойно обдумать создавшееся положение.

* * *

В пригороде Веселогорска расположился небольшой поселок, стоящий особнячком. К нему из города вела широкая и ровная асфальтированная дорога. Дело было не только в том, что трасса потом уходила на Питер. Обитатели поселка никоим образом не относились к категории неимущих граждан нашей страны.

Крытый обосновался в этом поселке. Он не зря сказал корешам, когда сидели за «отходной», что ему нужно заскочить в Питер и получить должок. Снял он стружку по полной программе. Кроме денег к нему отошел и тот самый «мерс», на котором он катался с племянницей. Рокер по его просьбе подыскал ему хибару.

Один веселогорский коммерсант, отгрохавший это чудо, неожиданно прогорел. Рокер с корешами перетер дело, и дачка отошла «смотрящему». Местные кореша Рокера были рады помочь ему в этом. Слух о том, что Крытый – человек достойный, уже прокатил по Веселогорску. Впрочем, пацаны не остались внакладе – Рублев честно расплатился с каждым.

Непривычный к роскоши, Григорий поначалу чувствовал себя неуютно, но куда денешься – новое положение обязывало. В самом Веселогорске Григорий снял себе квартиру для постоянного проживания, в шутку заявив, что на такой территории, как его новый дворец, он долго находиться не может – боится потеряться. Дача в самом деле была шикарная, способная вместить полноценный взвод.

Утром, сидя на веранде, Рублев наблюдал, как Сеня с Олегом Заметным режутся в карты. Один из его «пристяжных» уехал в город – собрать ребят «с понятиями». До его приезда оставалось еще навалом времени. Сеня конкретно обувал Заметного, и тот начинал злиться.

– Ну вот, а еще бухгалтер, – подначил его Валера, обыгрывая в очередной раз.

– Все! Хорош! – Замет бросил карты на стол, поднялся и, сделав круг вокруг стола, плюхнулся на место. Такое поведение не могло не вызвать смех, и Крытый с Сенькой весело загоготали.

– Не везет в карты, повезет в любви, – философски заметил Григорий. – Не парься, еще отыграешься!

– Да ему фарт с утра валит! – никак не мог смириться с опустошением своего кошелька Олег.

– Ничего, кореш, к вечеру и тебе подвалит! – попытался утешить приятеля Сенька.

Крытый не первый год знал обоих. С Олегом он тянул второй срок, с Сенькой – последний.

Валера Сенин по кличке Сеня работал по машинам – угонял на заказ. Последняя его отсидка была связана именно с этим. А когда-то он, еще молодой шофер, по неосторожности сбил человека. Тот, как говорится, отделался легким испугом, но оказался человеком вздорным. Он стал требовать, чтобы виновного наказали по всей строгости закона. Валера получил свой первый трояк. Потом пошло-поехало.

Заметный сел еще раньше. Он был главбухом на предприятии со скромным названием «Донстрой». Попал он туда после института и за пять лет из скромного клерка по имени Олежка вырос в главного бухгалтера Олега Викторовича. Во многом этому способствовала его женитьба на дочери зама главного – тощей рыжеволосой девице, вечно всем недовольной. Из-за нее по большей части он и погорел. Ей всегда было всего мало, она пилила мужа за то, что имущество в их доме нажито только стараниями ее и тестя Заметного. А сам Олег – никчемный лодырь! Заметный старался как мог, но результатом этих стараний явилось то, что однажды в его кабинет постучали двое представительных мужчин и предъявили корочки красного цвета. Работники ОБХСС объявили Олегу Викторовичу, что разговор у них будет долгий и серьезный. После этого серьезного разговора Олегу пришлось покинуть свой роскошный кабинет, поскольку он был препровожден в тюрьму.

Следствие длилось почти год и закончилось для Заметного конкретным сроком в семь лет. После отсидки он потерял не только бухгалтерскую работу, но и жену с ребенком. Она развелась с мужем, пока тот топтал зону под Саратовом.

Там он и познакомился с Григорием. Тот здорово помог ему на первых порах, поскольку первоходка Заметный сразу попал в клещи. Тамошняя гнилая блатата почему-то решила, что у Заметного остались деньги на воле, и попыталась сломать мужика, чтобы потом качать из него в собственный карман. Несколько раз Григорию пришлось впрягаться за него. Причем война шла не на жизнь, а на смерть. Потом он ни разу не пожалел об этом: такого преданного и верного друга приобрел он в лице бывшего бухгалтера…

Крытый не спеша отправился к холодильнику за пивом. Замет с Сеней остались на веранде.

– Скоро они приедут? – посмотрев на часы, вздохнул Валера.

– Что, не терпится определить, сколько лавэ можно скачать? Лавэ тоже в жизни не последнее дело, – скупо улыбаясь, отозвался Олег. – Да и почему «комки» должны каким-то «черным» беспредельщикам отстегивать, а не нам?

– В этом ты прав, – согласился с ним приятель, – только…

– Что «только»? – уловил перемену в его настроении кореш.

– У этого Джафара харь двадцать. И все, поди, со стволами!

– Ну и что?

– Зря Крытый с собой кодлу не взял, – вздохнув, высказал свое мнение Валера.

– А на хрен она мне? – отозвался Григорий, появляясь с бутылкой «Балтики» в руках. – Чем я лучше этого самого Джафара буду, если сразу начну с того, что буду мочить народ направо и налево? Но ты еще одно забыл: за ним менты стоят, поэтому он и гуляет со стволами, как хозяин. А если меня или, к примеру, тебя со стволом прицепят, что тогда будет? Вот то-то!

– Как бы того, не замочили бы… – покачав головой, осторожно высказал свои опасения Заметный.

– Еще один паникер! – отозвался насмешливо Крытый. – Кто сказал, что мы дадим себя, как овец, резать? Этот Джафар тоже не дурак, должен понимать, что фуфела смотреть за городом не поставят. Значит, за себя постоять может. Да и ссориться с братвой вряд ли он захочет! Двадцать стволов – это не армия. Если дело на дело пойдет, и у нас найдется, чем ему ответить!

– Да, за тебя любой из наших подпишется не задумываясь, – поразмышляв, ответил Сеня, – но все-таки стремновато как-то.

– Да что с вами с утра такое? – поразился Крытый упадническому настроению своих людей. – Пивка, что ли, глотните! Еще ни коня, ни воза, а вы уже скулите! Во-он, смотрите, Рокер катит. Сейчас он нам новости и объявит, – Рублев кивнул в сторону дороги, по которой приближался на мотоцикле посланный им в город человек.

Третьего «пристяжного» Крытого прозвали Рокер из-за его пристрастия к мотоциклам. Парень был из молодых, но уже успел «прогреметь». Свою любовь к стальному зверю он объяснял тем, что мотоцикл имеет большую маневренность и при определенных обстоятельствах на нем легче скрыться, чем на машине.

Глядя со второго этажа на приближающийся «Харлей», Григорий размышлял о своем новом положении. Впрочем, оно мало чем отличалось от его обычной жизни – Рублев жил «по совести» и никогда не изменял воровским традициям. А это значило, что с ментами и беспредельщиками он был всегда в состоянии войны. Он понимал, что миром с кавказцами разойтись вряд ли удастся. Джафар, по слухам, был еще тот тип – полный беспредельщик, понимающий в жизни только разговор с позиции силы. Это-то больше всего и волновало Крытого. Войны самой по себе Гриша не боялся – за свою блатную карьеру ему пришлось разное повидать. Не раз он участвовал в тюремных разборках, ставя на место какого-нибудь зарвавшегося «быка». Особенно последнее время, когда «святым ремеслом» стали заниматься все, кому не лень. И Джафара можно было бы обломать. Хуже другое: за ним менты стояли. Причем не какой-нибудь участковый Козявкин, а городское руководство. Вот тут-то и нужно было крепко покумекать, как и «черного» беспредельщика обломать, и ментам не подставиться! В этой ситуации у Григория вся надежда оставалась на то, что лидер кавказцев не полный дурак и ссориться с братвой не захочет – Питер близко. Из памяти, поди, не выветрилось еще, как его оттуда вместе с кодлой турнули! Перед тем как приехать непосредственно в Веселогорск, Григорий Рублев навестил своего кореша, проживающего в граде Петровом, и многое от него узнал. Он, как и сам Крытый, в блатном мире был далеко не последним человеком. Они тепло встретились, хозяин по случаю приезда такого гостя закатил шикарную гулянку. Целых два дня они не вылезали из ресторанов и саун, пока Рублев наконец не взмолился – и хорошему должен быть предел! Только тогда приятель согласился отпустить его, взяв с Крытого обещание, в случае чего, звонить именно ему, а не кому-либо другому. «Я попросил своих парней "пробить" по поводу этого самого Джафара. Поверь мне, добром вы с ним не разойдетесь», – на прощанье сказал он Крытому, пожимая руку. Сейчас, слушая рассуждения Сеньки и Замета, Крытый невольно соглашался в мыслях со своим питерским корешом.

* * *

Если здание, занимаемое теперь «Хоббитом», было построено еще во времена «застольные», то «Эверест-стиль» отгрохали совсем недавно. Архитектор, который делал строительный проект, понимал толк в своем деле. Любой человек, проходящий мимо, увидев это сооружение, понимал, что у его владельца с деньгами все в порядке. Двухэтажная конструкция из стекла, стали и кирпича вселяла уважение своим видом. Владелец «Эвереста» не поскупился на деньги – строительство обошлось ему в кругленькую сумму. Но имидж – прежде всего.

Действительно, фирма «Эверест-стиль» выпадала из общего числа своих веселогорских собратьев по нелегкому коммерческому труду, по денежному обороту и аренде занимаемых площадей; ни одна контора в Веселогорске и близко не могла сравниться с «Эверестом». В общем, это была одна из причин, почему Виктор Семенович Хлюздин перевел работу из Питера, в котором он начинал, в родной городок. Недорогая аренда плюс наличие железнодорожной ветки. С начальником местной «железки» он был приятелем еще со школьной скамьи, так что вопросы по поставкам решались легко и просто. Дело в том, что Виктор Семенович торговал автомобилями.

Сейчас он сидел в своем кабинете и, обхватив руками большую умную голову, усталым невидящим взглядом полировал крышку письменного стола. «Десять часов, а Светланы нет на рабочем месте, – с тоской и одновременно с раздражением подумал он. – Совсем парни этого Джафара охренели! Никого ни во что не ставят!» При воспоминании об усатом кавказце правое веко Виктора Семеновича невольно задергалось в нервном тике. Да и как тут без нервов! Позавчера заявился Тарлан и объявил, что со следующей партии он должен будет отстегнуть на пять процентов больше – у Джафарова племянника, видите ли, скоро свадьба! Да еще заявил, что от него непременно должен быть подарок – новый «Москвич»! «Цвэта "мокрый асфалт"!» – заявил категорично подонок и, не слушая никаких возражений, покинул кабинет директора!

Виктор Семенович встал и подошел к бару. Руки заметно тряслись. Он налил себе почти полный стакан виски и в два глотка опустошил его. Поморщился и, убрав бутылку, вернулся на свое место. С раздражением ткнул в кнопку вызова. Тишина. «Черт! Хоть бы позвонила!» – невольно вспомнил он зеленоглазую блондинку, появившуюся у него в приемной два дня назад.

Прошлая секретарша убежала после того, как пьяный Тарлан поставил ее раком прямо в туалете. Виктория на следующий день, глядя с мольбой в глаза Виктору Семеновичу, просила, чтобы тот ее понял, чтобы извинил за то, что она бросает в такой сложной обстановке. Хлюздин слушал женщину и краснел. «За что она извиняется?! – ошеломленно думал он. – Это мне ее на коленях молить нужно, чтобы она забыла все, что вчера с ней случилось, и никогда нигде не вспомнила об этом!»

Светлана уверенно зашла в приемную и скромно потупила глаза. Это была женщина двадцати семи лет. Как выяснилось из ее анкеты, разведенная, детей нет. Внешне – очень эффектная длинноногая блондинка с зелеными распутными глазами. «Может, эта хоть задержится?!» – почему-то запала надежда в сердце бизнесмена.

Молодая женщина спокойно отвечала по телефону и принимала факсы до тех пор, пока в офис не завалили Тарлан с Рамзаем.

– Ты что, друг, от нас такой цвэточек спрятать решил? – кавказцы и впрямь обалдели от зеленоглазой красотки. После этого они же объявили секретарше, что «их драгоценный друг» на сегодня отпускает ее домой, поскольку первый рабочий день всегда короткий. А по дороге они, как истинные джигиты, приглашают девушку в ресторан.

Света умоляюще уставилась на своего шефа. Тот только сжал покрепче зубы и ушел к себе в кабинет. И не выходил оттуда, пока не хлопнула входная дверь.

Сейчас он дожидался, когда появится женщина и набросится на него с заслуженными упреками. Вчера она не вышла на работу, и Виктор Семенович уже заранее предчувствовал недоброе. Действительно, когда Света к двенадцати часам все же явилась, то на робкий вопрос Хлюздина она резко ответила, что устраивалась секретаршей в приличную фирму, а не в дом терпимости.

– Что они с вами сделали? – упавшим голосом проговорил директор «Эвереста».

– Вы хотите во всех подробностях?! – неожиданно рассмеялась сатанинским смехом зеленоглазая блондинка. – Извольте! Они привезли меня в какую-то квартиру и усадили за стол. Насильно напоили водкой, а потом посадили на диван и включили порнуху! Объяснили, что, если я не повторю с ними то же, что и героиня фильма, я не только в «Эвересте», я вообще в этом городе на работу не устроюсь!

Хлюздин промямлил что-то неразборчивое. Между тем женщина, переведя дух, продолжила монолог:

– Они меня раздели и трахали сначала вдвоем, потом по очереди, потом опять «двустволкой», затем «вертолетом». Потом появился еще один… Что было дальше, рассказывать?!

– Нет, не нужно, – густо краснея, запротестовал Хлюздин. Он понимал праведный гнев женщины, которой досталось по первое число, и торопливо сунул ей в руку сто долларов. – Вот, это вам авансом за неделю. Светлана Юрьевна, я постараюсь как-то уладить вопрос с Джафаром. Обещаю вам, в самое ближайшее время!..

Женщина ничего не ответила и молча покинула кабинет. Вскоре она принесла ему факс. Ему показалось, что аванс все же помог ей успокоиться. «Ну и слава богу!» – с облегчением вздохнул Хлюздин и вновь задумался. Одно было ясно, что так дальше продолжаться не может. Бизнесмен долго барабанил пальцем по крышке стола, но в голову так и не приходило ничего путного.

Он встал и подошел к окну. Через дорогу учительница вела детей. Длинный строй малышей тянулся через всю улицу, а их преподаватель с помощницей прыгали вокруг них, внимательно следя за тем, чтобы дети шли парами и не зевали по сторонам. Они, как наседки, бросались из стороны в сторону, пока идущие парами мальчуганы и девчушки не миновали проезжую часть и не вышли все до единого на тротуар. Только тогда одна заняла место во главе колонны, а ее помощница – в хвосте.

«Черт, в Питере тоже приходилось отстегивать, но чтобы такое "крышняк" вытворял – никогда в жизни!» – подумал Хлюздин. Он посмотрел на детвору и невольно вспомнил о том, что сын ему вчера все уши прожужжал про дядю Катерины, юриста с шофером и «шестисотым» «Мерседесом»! Мысль наконец-то начала приобретать более-менее конкретные, завершенные формы.

Виктор Семенович вызвал Светлану. Вошедшая зеленоглазая блондинка совсем оправилась после «общения» с ребятками Джафара. Она даже слегка улыбнулась своему патрону. «Вот и чудесно», – удовлетворенно отметил он и дал распоряжение:

– Светочка, найдите мне Андрея Федоровича, пожалуйста.

Статная секретарша удалилась, покачивая бедрами. Через пятнадцать минут полненький мужчина примерно одних с директором лет вкатил в кабинет. Это был его зам и первейший помощник – Зеленкин Андрей Федорович.

– Вызывали?

– Заходи, Андрей, посоветоваться нужно.

– В чем вопрос?

– Не в чем, а о чем, – устало улыбнулся Хлюздин. – Дверь закрой поплотней.

Зеленкин быстро прикрыл дверь и уселся рядом с Виктором Семеновичем:

– Так о чем идет речь?

– Ты знаешь, кто в наш город вернулся на днях?

– Так кто?

– Не помнишь, Андрей, через два дома от твоего жил такой Григорий Рублев?..

– Как не помнить! Он мне еще в пятом классе нос разбил! И судили когда его, помню! Племянник моего шурина всегда говорил…

– Я вот что думаю, – прервал Виктор Семенович ударившегося в воспоминания впечатлительного Зеленкина, – не поговорить ли с ним по поводу Джафара. Достал меня уже и он, и Тарлан, и вся их бригада!

– Что ты! – всплеснул руками Андрей Федорович. – Кто Григорий и кто Джафар! У Джафара дружба знаешь с кем! А Рублев? Кто такой Рублев?! Из тюрьмы не вылезает! Что он может!

– Не скажи! – покачал головой Хлюздин. – Люди, которые ничего не могут, на «шестисотых» «Мерседесах» не разъезжают.

– Гриша? На «шестисотом»? – поразился Андрей Федорович. – Расскажи-ка, пожалуйста!

Хлюздин поведал историю триумфального появления во дворе девочки Кати и последующего визита его собственного сына к ней домой.

– Н-да, – задумавшись, покачал головой Зеленкин. – А ты знаешь, Виктор Семенович, в твоей идее что-то есть! Если сначала с ним встретиться и попробовать так аккуратненько поговорить…

– Я так и думал, – улыбнулся Зеленкину директор «Эверест-стиля». – К тому же я тут пообщался с одним человеком из Питера. Так он мне дал информацию, что Григорий у них в чине «смотрящего». Как я понимаю, это такой человек, который как раз наблюдает за тем, чтобы не устраивался беспредел…

* * *

«В захолустном ресторане, где с пятеркой на "ура!" громыхают стопарями, кто не допили с утра…»

Ресторанный певец исполнял песню Новикова. Ему аккомпанировали два музыканта: на гитаре и ударных. Был еще и пианист, но сейчас он отдыхал. Сам ресторан «Европа» ни в коей мере не мог попасть в разряд захолустных. Он вполне соответствовал своему гордому названию и являлся скорее проявлением чего-то передового в городе Веселогорске. Построенный всего год назад на месте снесенного за полной ненадобностью кинотеатра «Маяк», он сиял великолепием стекла, стали и бетона.

Ресторан состоял из двух залов. На второй этаж вела винтообразная лестница, и там можно было вкусно поесть, потанцевать в большом светлом зале. Но мечта многих горожан, которая так и оставалась мечтой, – посещение нижнего зала. И дело было даже не в том, что цены там разительно отличались от цен верхнего. Это был зал местной элиты. На входе случайных «пассажиров» тормозил молодой человек, одетый в черный костюм, с бабочкой на шее. Он вежливо предлагал выйти на улицу и подняться по лестнице. Если загулявшему гражданину вздумывалось упираться, молодой человек предлагал то же самое, но в более настойчивой форме…

Когда Клюшкин и Свиридов появились в фойе нижнего зала, молодой человек изогнулся в почтительном полупоклоне, и на его лице появилась лисья улыбка.

– Артем Юрьевич! Леонид Вадимович! Какие гости у нас сегодня! Куда прикажете? – Не дожидаясь ответа, он принял фуражку у старшего из пары и крикнул в дверь: – Паша!

Расторопный Паша появился в мгновение ока, и процедура приветствия повторилась снова точь-в-точь! Причем оба приветствуемых только слегка скосили глаза в сторону старательных работников «Европы». Лишь начальник ОБОПа буркнул:

– В наш кабинет чего-нибудь выпить и закусить. Надеюсь, он свободен?

– Конечно же, не извольте беспокоиться, все сделаем в лучшем виде! – Паша был само воплощение радушия.

Менты расположились в отдельном кабинете и безучастно принялись лицезреть, как на подиуме аппетитная рыжая деваха в блестящей мини извивалась около шеста. Два небольших полушария ее груди с розовыми сосками весело дергались в такт музыке.

Артем Юрьевич перевел взгляд на подчиненного и равнодушно поинтересовался:

– Ты ведь, Леонид Вадимыч, не на обезьянку эту меня сюда пригласил смотреть?

– Само собой, Артем Юрьевич. Сейчас Паша принесет нам чего-нибудь съестного, и мы обо всем спокойно поговорим. Кажется, есть неплохая мысль.

– Да ну? – улыбнулся Свиридову главный мент города.

– Ей-богу, Артем Юрич!

Паша действительно не заставил себя долго ждать, и стол, как по волшебству аладдиновского джинна, моментально был заставлен тарелками с разнообразной снедью. Появилась бутылка текилы и водки «Смирнофф» – официант превосходно знал вкусы обоих клиентов.

– Ну так что? – продолжил разговор Клюшкин, после того как официант удалился и было пропущено по первой.

– Вы знаете, Артем Юрьевич, я вот подумал на досуге… и пришел к неожиданному выводу. – Свиридов веселыми глазами поглядел на своего начальника, выдерживая эффектную паузу. – А ведь это даже в чем-то хорошо, что Крытый к нам заявился!

– Да чего же тут хорошего?! – не понял его полковник.

– А вот вы послушайте, – наливая по второй, хитро усмехнулся майор. – Кому больше всех сейчас поперек горла Крытый?

– Нам и… Джафару с его черножопыми!

– Вот то-то! Именно Джафару!

– К чему ты клонишь? – прищурил один глаз полковник.

– А к тому, что пусть Джафар и душит этого блатаря! А потом, когда местный джигит задавит Крытого, мы и его – к ногтю. Он параши не нюхал, вот мы и устроим ему туда экскурсию. На энное количество лет!

– А если Крытый собьет прикуп на себя?

– Это вряд ли, – уверенно покачал головой Свиридов. – За усатым – сила. У Крытого фактически никого нет. Местные за него вряд ли впрягутся – Джафар их в кулаке держит. Они и по нужде сходить без его разрешения боятся!

– Запомни, Крытый – не фраер, – заметил полковник, – вряд ли он об этом не подумал! Наверняка за него питерские впрягутся. Иначе бы он в Веселогорске даже не появился.

– Ну и пускай впрягаются, только сначала усатый замочит блатного!

– Ну и что мы от этого выиграем? – вяло отозвался Клюшкин. – Уйдут Джафар и Крытый, на их месте появится кто-то новый! Этого чернозадого урода мы хоть знаем. В случае чего – надавить можем! Сам он, конечно, жирует, слов нет. Но зато остальные дышать боятся! А Макар был до него – вспомни!

– А мы никого больше сюда не пустим! – решительно объявил Свиридов.

– Ну да, – скептически усмехнулся полковник. Прожевав маринованный гриб, он поучающе ткнул вилкой в сторону младшего по званию коллеги: – Свято место пусто не бывает! Найдется, поверь мне, или новый Крытый, или новый Джафар. Дойную корову без пригляда не оставят, будь уверен!

– Артем Юрьевич, – пристально глядя шефу в глаза, медленно произнес начальник ОБОПа, – а скажите по совести, вам не обидно, что мы охраняем покой и сон этих современных живоглотов, которых еще десяток лет назад сами на нары сажали, а деньги толстозадые тащат бандюкам?

– Что ты предлагаешь? – отвечая ему таким же «сердечным» взглядом, поинтересовался полковник.

– Когда покончим с этими, – продолжая жевать, Свиридов выразительно очертил вилкой вокруг своей тарелки, – откроем официальное охранное агентство в городе. Обзовем его, скажем, «Феникс» или «Щит». Предложим торгашам свою «крышу». И пусть только кто попробует отказаться! Так же, как «черные» делают, засунем своих людей в управленческий штат, пусть хоть копейку скрысятничать тогда попробуют!

– Идея симпатичная, – подумав, заметил полковник, – только надо поначалу с Крытым вопрос решить. Джафар точно справится, как ты думаешь?

– Ну, если ему немного помочь… – тонко усмехнулся майор.

– Думай, как можно поджать этого раскрашенного! – проглатывая третью рюмку, посоветовал подчиненному Артем Юрьевич. – Он только приехал, поэтому действовать нужно быстро, пока Крытый силу не набрал! На что его можно зацепить? Родственники у него какие, друзья, может, где-то грешок за ним в прошлом остался, о котором его кореша блатные не ведают? Думай! Не может человек ни разу за жизнь не оступиться! Может, у него враги есть, а мы не знаем с тобой об этом, а?

– Не волнуйтесь, Артем Юрьевич! Работа уже идет полным ходом, – отозвался подчиненный и закинул в рот кусок бифштекса. Прожевав его, он значительно добавил: – У меня человечек есть, совсем рядом с Гришей… – Не договаривая, он загадочно улыбнулся начальнику.

– Ну-ну, – усмехнулся тот. – Поживем – увидим.

Больше главные блюстители порядка города к этому разговору не возвращались. Покончив с ужином, выпив еще по одной, они покинули «Европу».

* * *

День выдался просто замечательный. Легкий ветерок чуть колыхал яркую зеленую листву, еще не успевшую потускнеть под жарким летним солнцем. Ночью, по всей видимости, шел небольшой дождь, поскольку кое-где на асфальте виднелись темные мокрые пятна. Воздух был полон необыкновенной приятной свежести. Пыль, висевшую в воздухе последние дни, прибило к земле. Воробьи и голуби плескались в лужицах, не успевших высохнуть. Они своим веселым щебетанием и гульканьем наполняли утренний воздух, заставляя всех окружающих радоваться.

Крытый находился в своей городской квартире. Он снял ее неподалеку от дома, в котором проживали Катерина и ее бабушка. Жилье было самое обыкновенное. Но Крытый нисколько не смущался этого. Ему, наоборот, была больше по душе простота обстановки. Он привык жить по-простецки: вся его прошлая жизнь как-то не располагала к приобретению другой привычки.

Крытый поставил на газ чайник и вернулся в комнату. Хотел включить телевизор, но в это время в дверь позвонили. Оказалось, пришла Катерина. Впустив племянницу, Григорий закрыл дверь и строго посмотрел на девушку:

– Ты почему не в школе?

– На сегодня занятия отменили, – сразу ответила та.

Рублев с его значительным жизненным опытом сразу сообразил, что этот ответ девушка выдумала еще на пороге собственного дома. Но сердиться на Катерину он просто не мог.

– Бабушка знает, куда ты пошла?

– Конечно! Если не веришь, то можешь ей позвонить! – обиженно надула губы девочка.

С первых дней Крытый попросил, чтобы племянница обращалась с ним на «ты». Еще не хватало между нами официальных обращений!

– Хитрюга! Не дуй губы! – ласково пожурил он ее. – Сейчас чаю попьем, а затем ты мне за прогул что-нибудь сыграешь! Так сказать, урок на дому!

– Хорошо! – легко согласилась та и принялась хозяйничать на кухне.

Крытый был в хорошем настроении. Дела сдвинулись с мертвой точки. Его ребята потихоньку прозондировали почву в городе. Как он и предполагал, многие устали от джафаровской бригады и готовы были хоть сейчас бежать под «крышу» братвы. Крытый не хотел первым наезжать на беспредельщика. Он нисколько не сомневался, что тот сам не заставит себя долго ждать – едва бизнесмены полезут из-под его пяты, он и окрысится! Значит, будет «рамс». Но в таком случае у Григория будет моральное преимущество: «Я никого за яйца к себе не тянул – люди сами пришли! А почему пришли? Да потому, что твои "шестерки" – что упыри болотные! Ни меры, ни совести не знают!» Вряд ли Джафару найдется на это что ответить. Весь город наслышан о подвигах его «джигитов»!

Григорий, так и не включивший телевизор, размышлял по этому поводу, сидя в кресле. Племянница шустрила на кухне, накрывая на стол. «Даже если придется воевать с усатым, то правда будет на моей стороне, – был убежден Крытый. – Можно будет подтянуть ребят из Питера. Тогда Джафар, если не дурак, слиняет из Веселогорска или пойдет на попятную. Так или иначе, но через некоторое время в Веселогорске ему просто нечего будет делать! Если он упустит свое лидерство, те, кто сейчас его боится, попрут на Джафара, пока он не опомнился. Городок маленький, особо делить тут нечего, и каждый толстосум на учете! А хорошо жить все хотят!»

Между тем Катерина объявила, что к великому чаепитию все готово. Григорий поразился, насколько аккуратно и умело та нарезала хлеб, сыр, колбасу. «Еще немного – и уже невеста! – с невольной грустью подумал Крытый. – А еще, кажется, совсем недавно в детский садик ходила! Как годы бегут!»

Он невольно на секунду мысленно погрузился в прошлое… Вот мать Катерины – одна из немногих, кто приветливо относился к Гришке-каторжанину, как звали между собой Рублева родственники. Она стоит около качелей, на которых раскачивается черноволосая девчушка в цветастом платье. Девчушка заливисто смеется, и счастливая мать смотрит на нее любящими глазами. Качели летят все выше, девочка смеется и болтает ногами, раскачивая их. Мать придерживает качели время от времени, чтобы девочка не раскачалась слишком сильно…

– Дядя Гриша, ты что такой грустный? – вернул его в реальность заботливый голос.

Григорий сделал себе бутерброд и задвигал челюстями. Крытый никогда не мог пожаловаться на аппетит. Вот и сейчас он уже доедал второй бутерброд, пока Катерина только-только расправилась с первым.

– Да нет, я, наоборот, веселый, – тряхнул головой «положенец» и посмотрел на девушку ласковым взглядом. – Купили вы с бабушкой телевизор?

– Не-а, – разочарованно протянула юная скрипачка, – бабушка спрятала деньги. Говорит, телик – не самое главное!

– Ну, вот мы с тобой музыкой позанимаемся, позвоним Валере и сгоняем в «Хоббит» за телеком!

– Ой! Правда?! – Счастью племянницы не было предела. Она на радостях чмокнула дядю в щеку и полетела в комнату за скрипкой.

– Что слушать будем? – грациозно вскинув смычок, Катерина приготовилась и замерла.

Вопрос, признаться, поставил Крытого в тупик. «Спросила бы что полегче!» – мысленно усмехнулся он и, подыгрывая ей, заявил важным голосом:

– Э! Что-нибудь на ваше усмотрение, барышня!

Катерина не выдержала и рассмеялась. Похоже на то, что она поняла дядины трудности.

– Сарасатэ. «Цыганские напевы», – объявила она.

Смычок коснулся струн, и полилась нежная тягучая мелодия. Крытый закрыл глаза, пытаясь представить какое-нибудь действие, происходящее под эту музыку. Сначала ему показалось, что он видит пляшущих людей. Потом ему представились какой-то иностранный кабак и пляшущая мулатка в цветастом платье. Почему кабак был иностранным, почему плясала именно мулатка, он не мог объяснить. Неожиданно он вспомнил, что видел эту картину в красном уголке ИТК по телевизору. Даже вроде первоначально помнил, как звали эту женщину и как назывался сам фильм.

Из полной нирваны его вырвал зуммер звонка. Звонили не по сотовому, а по городскому номеру. «Может, тетушка решила узнать, не у меня ли укрывается прогульщица?» – подумал он, протягивая руку к трубке.

– Слушаю.

Кто-то тяжело дышал в трубку, не говоря ни слова. Крытый пожал плечами и положил ее на рычаг.

– Кто это? Бабушка? – перестав играть, поинтересовалась девушка.

– Да… Бог его знает, кто это. – Крытый чуть не выругался по привычке. – Молчит, сопит только в трубку.

– Наверное, ребенок какой-нибудь балуется, – по-взрослому рассудила Катерина и приготовилась было играть дальше, как телефон зазвонил вновь. И повторилась та же самая история.

– Если еще раз позвонит, честное слово, я не выдержу! – Григорий терпеть не мог, когда с ним шутили подобным образом.

Телефон зазвонил в третий раз.

– Да! – рявкнул в трубку Рублев.

– Слушай, кто тебя звал в наш город? – неожиданно услышал он гнусавый неприятный голос с характерным акцентом.

– А тебя кто сюда звал?

Катерина перестала играть и замерла. Судя по тому, как на скулах дяди Гриши заиграли желваки, разговор происходил малоприятный. Трубку опять бросили.

– Вот сволота! – в сердцах выругался он. – Даже гадят и то по-мелкому!

– А кто это был? – испуганно поинтересовалась девушка.

– Черт его знает, не бери в голову! – махнул рукой Крытый. – Давай лучше с музыкой закончим!

Но не успела Катерина сыграть и минуту, как телефон зазвонил вновь.

– Крытый, или ты свалишь из города. – В трубке слышался все тот же гнусавый голос. – Или…

– Что «или», ты, чума болотная?! – В голосе Григория послышались яростные нотки.

– У тебя родственники есть, друзья…

Связь вновь прервали.

– У-у! Паскуда! – Григорий сжал пудовые кулаки.

Катерина округлила от страха глаза – столько ярости в человеке она никогда не видела. И едва телефон зазвонил вновь, ей показалось, что дядя сейчас просто швырнет его об пол. Но Крытый вновь схватил трубку и заговорил первым, тщательно выговаривая слова:

– Слушай сюда, козлина блудливая! Если ты еще хоть раз…

– Григория Рублева можно пригласить? Или я номером ошибся? Если так, простите, пожалуйста, – перебил его праведную вспышку робкий голос.

– С кем я разговариваю? – отчеканил вопрос Григорий, стараясь успокоить свой гнев.

– А вы, простите, Григорий? – продолжал допытываться собеседник.

– Да, я, – отозвался Крытый.

– Вы, наверное, не помните меня. Я Хлюздин Виктор, через два дома от вас жил…

– Почему не помню, – усмехнулся Крытый, – прекрасно помню. Так чего от меня тебе нужно?

К тому времени Гриша уже прекрасно знал, что Витька, бывший сосед по дому, как раз и есть директор заманчивого «Эвереста»! И что Зеленкин, с которым он не раз дрался в детстве, – его заместитель и ближайший помощник.

– Так, значит, ты меня помнишь! – Радостный голос аж зашелся от счастья на другом конце провода. – А помнишь, как у нас за домом «коробку» поставили, и мы двор на двор…

– Хлюздин, заканчивай бодягу! – оборвал его радостные излияния Григорий. – Ты же не для того, чтобы воспоминаниями делиться, позвонил!

– Ты прав, Григорий, – устало вздохнула трубка, – мне хотелось бы серьезно с тобой поговорить.

– О чем?

– Это не телефонный разговор.

– Ну так давай встретимся где-нибудь. Скажем, часа через два.

– Ты знаешь, на выезде есть мотель «Ласточка». При нем – неплохой бар. Ты знаешь, как добраться? Можно, конечно, и в городе, но…

– Я буду в «Ласточке»! – перебил его Крытый и положил трубку на рычаг.

– Ты уезжаешь? – несколько расстроенно поинтересовалась девочка.

– Дела, – коротко отозвался Крытый и, усмехнувшись хитро, добавил: – Но сначала мы позвоним Валере и сгоняем вам за теликом. Так пойдет?

Катерина радостно пискнула и захлопала в ладоши от избытка чувств.

Григорий позвонил своему водителю и объяснил, что от него требуется. Сеня прибыл через десять минут. Он несколько раз посигналил, и Григорий, выглянув в окно, увидел знакомый кабриолет. Они быстренько спустились вниз и помчались к «Хоббиту».

* * *

«Ласточка» существовала в основном за счет водил-дальнобойщиков и являлась, по сути, обычным придорожным мотелем с примыкающим к ней кафе. Единственное, может быть, что отличало ее от собратьев, вереницей тянувшихся вдоль дороги, так это более-менее презентабельный вид. Еще, как утверждал Хлюздин, тут вполне прилично готовили. Но проверять качество кухни Крытый не стал. Не потому, что опасался за свой желудок – он у него был луженый, просто Григорий перед поездкой поел и поэтому ограничился чашкой кофе. Виктор Семенович тоже не стал ничего заказывать – не обедать же, на самом деле, они сюда приехали!

– Ну, так зачем ты меня звал? – спросил его Григорий, когда собеседнику надоело любоваться в окно на «Мерседес» «смотрящего». – В окошко пялиться?

– Прости, пожалуйста. Просто я не знаю, с чего начать.

– А ты рассказывай все по порядку и не ошибешься, – слегка усмехнулся Крытый.

– В общем, так! Работать я начал в Питере. – Не спеша, собираясь с мыслями и останавливаясь время от времени, чтобы горестно повздыхать, Хлюздин начал рассказывать Григорию о своих горестях. – Но понимаешь, там столько дерут за аренду, что не было никакого смысла продолжать дело. Я на этом терял до половины прибыли. Плюс взятки…

– Давай покороче, – заметил Крытый.

– В общем, перебрался я сюда, и все было чудесно, пока не объявился Джафар со своими бандитами, – еще раз вздохнув на трагической ноте, продолжил Виктор Семенович. – Начали они с того, что стали тискать мне своих людей в штат фирмы. Дескать, поставим бухгалтера, чтобы ты нас по бабкам не обманывал. Потом юриста. Потом просто часть активов перекинем. Когда я начал возмущаться, усатый дал мне понять, что физически устранить меня – все равно что червяка на асфальте раздавить. И единственное, зачем я им нужен, так это кто-то все же должен с моим бедным «Эверестом» возиться! То есть – кто-то должен зарабатывать деньги для них! У меня сотрудники бегут! А два дня назад Тарлан с приятелем увезли мою секретаршу! Представляешь, они ее двое суток пялили! – Сделав большой глоток давно остывшего кофе, Хлюздин попытался сдержаться и рассказывать так, чтобы губы не дрожали от злости. – Как она еще осталась работать после этого! Я ей заплатил за неделю, как за месяц! Что со мной будет, если я буду вынужден всем своим сотрудникам так платить! А я чувствую, что именно к этому все идет! – Он замолчал, ожидая, что ответит ему Крытый.

– Да, все, что ты мне рассказал, – неправильно, – осторожно заметил Григорий. – Но… он – твоя «крыша»! Ты же сам небось у него защиты просил?

– Да кто!.. Да кого просил! – запричитал несчастный бизнесмен, всплеснув от негодования руками. – Он мне нужен, как корове седло! Свалился на мою голову. Я думал, может, ты мне поможешь. – Неожиданно перестав причитать, Хлюздин уставился на Григория, как молящийся на икону.

– А с какой стати мне тебе помогать? – задал резонный вопрос Крытый. – Ты «черным» отстегиваешь, а я и мои пацаны за тебя грузняк потянут? Ты же знаешь, что за усатым мусора стоят?

Владелец «Эвереста» совсем сник, понимая, что приятель детства прав. И все надежды, которые оставались у Хлюздина, неожиданно стали стремительно таять, как снег при сорокаградусной жаре.

– Ну, может… – подняв робкий взгляд на собеседника, протянул он. – Есть же какие-то люди, кому нужен порядок! Кто-то должен же быть над этим Джафаром!

– Ты имеешь в виду, что кто-то в этом городе должен смотреть за тем, чтобы не было такого беспредела? – навел коммерсанта на нужную мысль Григорий.

– Да-да! Именно это я и имел в виду! – как утопающий за соломинку, ухватился за идею Виктор Семенович. – Может, ты знаешь, к кому обратиться? Я за такое в долгу не останусь!

Григорий задумался. Наступал ключевой момент их разговора.

– Я могу впрячься за тебя. Может, так получится, что из-под Джафара вытащу, – Крытый внимательно наблюдал за реакцией коммерсанта. Казалось, тот был готов на все, лишь бы его избавили от кавказской «крыши». – Но за тобой останется должок.

– Да все что угодно!!

– Тогда слушай! С Джафаром я сегодня же встречусь. Давно пора! Выведу его на «разборку». Увильнуть от нее он не сможет… – Григорий прервался, задумавшись о своем. В этот момент Хлюздин понял, что перед ним сидит человек, способный обуздать не только Джафара.

«Интересно, кто он по их иерархии? Ведь у уголовников тоже есть какие-то авторитеты, воры в законе! Кто теперь Григорий? Явно не простой смертный! На такой тачке разъезжает, даже я себе не могу такую позволить! Да и у Джафара такой нет!» – думал он, не решаясь спросить об этом самого Рублева.

– Ладно, езжай к себе. В офисе сегодня не появляйся. Позвонишь мне завтра, – распорядился Крытый и встал из-за стола.

Виктор Семенович понял, что аудиенция у его бывшего дворового приятеля окончена, и поднялся следом.

* * *

Прошло около получаса после того, как Виктор Семенович покинул свой офис и отправился на «стрелку» с Крытым.

Андрей Федорович услышал за окном дикий визг тормозов и следом – хлопанье дверей машин. Он невольно вздрогнул и подошел к окну. То, что он увидел, заставило его достать носовой платок и вытереть мгновенно вспотевший лоб. Две машины застыли у подъезда офиса. Парни усатого решительно направились к дверям.

Зеленкин тяжело опустился в свое кресло, и пальцы его лихорадочно зашарили по столу.

«Боже мой! Что сейчас будет!» – Одна-единственная мысль крутилась у него в голове, заставляя неметь от ужаса.

На обычный визит такое нашествие было совершенно не похоже, и вызвано оно могло быть только одним – Джафар узнал, что Хлюздин поехал на «стрелку» с Крытым. «Как они смогли так быстро узнать?! Не прошло и часа после нашего разговора с Виктором!» – подумал Андрей Федорович.

Вскоре он услышал, как приемная секретарши заполнилась голосами. Раздался короткий визг женщины, и в дверь кабинета Хлюздина забарабанили. Затем послышался вновь визг секретарши, отчетливый звук оплеухи и громкий женский крик. Через некоторое время замгенерального услышал брань. Русский мат мешался с незнакомым Андрею Федоровичу языком.

Зеленкин сидел, боясь даже дышать, и, мелко вздрагивая, смотрел в одну точку на двери. В кабинете у главы «Эвереста» творилось что-то страшное – казалось, будто туда ворвалась банда остервенелых от наркоты юнцов. Андрей Федорович слышал, как звенело стекло, затем упало что-то очень тяжелое. Он подумал: «Холодильник, варвары, грохнули!» Но длилось это недолго, звуки погрома быстро стихли, и на несколько секунд повисла зловещая тишина. «Сейчас до меня очередь дойдет!» – дрожа от страха, подумал Андрей Федорович и трясущейся рукой вновь вытер пот со лба и щек. Действительно, дверь его кабинета широко распахнулась. Тарлан во главе шести парней ввалился к Зеленкину.

– Гдэ эта блядь? – судя по выражению лица Тарлана – правой руки Джафара – взбешен он был до крайности.

– Вы про кого, про секретаршу? – стараясь найти в себе силы не показать испуг, спросил Андрей Федорович.

– Ты дураком нэ прикидывайся, – бешено сверкая глазами, медленно шел к столу кавказец.

Один из его джигитов уселся на край стола и, уцепив Зеленкина за галстук, притянул его лицо вплотную к своему. В лицо зама директора «Эвереста» пахнуло смесью перегара с табаком.

– Ты дурка нэ гони! Отвечай, когда тэбя человек спрашивает! – зашипел бандит.

Еще один «черный» взял с подоконника горшок с геранью и, задумчиво повертев в руках, грохнул об пол.

Тарлан остановился напротив стола и, засунув руки в карманы, неожиданно довольно спокойно спросил:

– Зачем он к Грише поехал?

– К к-какому Грише? – Смертельно испуганный Зеленкин начал заикаться. – Я н-ничего не знаю!

– Вы хорошо смотрели? – Тарлан обратился к своим бойцам. – Под столом смотрели? В холодильнике не забыли посмотреть?

Те в ответ дружно загоготали. Вопрос был явной издевкой над ответом Зеленкина.

«Они все знают!! Но откуда?!!»

– Ты слышал, как они искали этого очкастого пидора?! – Деланно-благодушное еще секунду назад лицо помощника Джафара стало вновь бешеным. Сквозь сжатые зубы он прошипел: – Хочешь, чтобы у тебя так поискали? – И, не дожидаясь ответа Зеленкина, он мотнул головой. Это послужило сигналом троим бандитам.

Тот, что сидел на столе, продолжал накручивать на кулак галстук зама Хлюздина. Один остался в приемной со Светой. Через открытую настежь дверь Зеленкин видел, как залитая слезами женщина отбивается от скота, затаскивающего ее в кабинет к Хлюздину. Короткая юбка задралась, и видны были черные трусики.

Троица, получившая сигнал шефа, тут же принялась громить апартаменты Андрея Федоровича.

«Что делать?! – вертелась в голове бешеная мысль. Зубы непроизвольно начали мелко стучать от творящегося вокруг ужаса. – Сказать им, так точно убьют! Выходит, я знал и не предупредил! Надо говорить, что ничего не знал!»

Когда ломать и бить уже больше было нечего, парни вопросительно посмотрели на старшего.

– Так ты скажешь, зачем к Крытому Хлюздин покатил? – глядя в глаза Зеленкину холодным змеиным взглядом, тихо спросил Тарлан.

– П-поверьте, я д-действительно н-нич-чего н-не з-знаю!

– Рад бы, да нэ могу! – Тарлану происходящее, казалось, доставляло истинное наслаждение. Он опять кивнул: – Шамиль!

Тот тип, что держал за галстук толстенького зама, сильно потянул его на себя, одновременно спрыгивая на усыпанный битым стеклом и фаянсом ковер. Андрей захрипел, невольно хватаясь руками за волосатый кулак бандита.

– Иди сюда, дорогой! – почти ласково произнес Шамиль, однако выражение его физиономии не оставляло никаких сомнений относительно намерений.

Он выдернул бедного зама главы «Эвереста» из-за стола и влепил оплеуху, от которой тот полетел в угол. Троица как будто только этого и ждала. Удары посыпались со всех сторон. Чья-то нога со всей силы ткнула Андрею Федоровичу в пах, от боли свело дыхание. Руки непроизвольно ухватились за отбитое место. Тотчас в голове вспыхнул разноцветный сполох, и Андрей потерял сознание.

Когда Зеленкин пришел в себя, то понял, что его облили водой. Заместитель Хлюздина совершенно не отдавал себе отчет в том, сколько прошло времени. Казалось – целая вечность. Один глаз не открывался, рот был полон противных соленых сгустков. Через силу он попытался выплюнуть их изо рта. Удалось это с большим трудом.

– Поставьте эту свинью на ноги! – услышал он голос Тарлана.

Его подняли. От новой волны боли в избитом теле Андрей невольно застонал. Полуоткрытым глазом он увидел скалящуюся харю Тарлана.

– Больно, да? – Глумливо-сочувственное выражение изобразилось на небритой физиономии джафаровского зама. – А нам, думаешь, нэ больно? Ми, нэ щадя жизней, защищаем вас, а этот шакал пошел правды на стороне искать! Кто ему такую мысль подсказал? Ты?

– Нет!! – теряя сознание от ужаса, выплюнул кровь на ковер несчастный Зеленкин.

– Давай, – услышал он команду. Руки, держащие его в вертикальном положении, куда-то ушли, и Андрей рухнул на ковер собственного кабинета.

Бандиты тотчас накинулись на почти уже убитого ими человека и с остервенением принялись месить его ногами.

– Хватит, – неожиданно прекратил это зверство Тарлан, внимательно следящий за происходящим.

Зеленкин находился в глубоком обмороке, но был еще жив.

– Подвесьте его к люстре, но так, чтобы нэ задохнулся! Пусть Витя посмотрит, что его ждет! На коленях к Джафару приползет! Умолят будэт! – распорядился Тарлан и быстро вышел.

После того как бандиты исполнили приказ зама усатого, они следом за бригадиром покинули кабинет бедного Зеленкина. Из соседнего кабинета, хлопнув за собой дверью, застегивая ширинку на ходу, вышел еще один и присоединился к четверке. Так же стремительно, как и появилась, бригада Тарлана покинула офис. Перепуганные насмерть сотрудники боялись заглянуть в кабинет начальства, лишь глухие рыдания секретарши доносились оттуда.

Затем все же мужчины зашли в приемную. Секретарша Света тихонько всхлипывала, вытирая размазанную по лицу тушь платком. Кто-то из женщин остался утешать ее, а другие сотрудники зашли в кабинет Зеленкина. У них зашевелились волосы на голове, когда они увидели последствия появления бойцов Джафара в офисе «Эверест-стиля». Андрей Федорович, подвешенный к люстре на собственных подтяжках, чудом был еще жив. Когда его снимали, он еле слышно застонал и прошептал: «Скорую». И тут же впал в глубокое беспамятство.

* * *

Хлюздин после встречи с Крытым воспрял духом. Покинув кафе, он сел в свой «Шевроле» последней модели и не спеша покатил в сторону Веселогорска. Дорога летела под колеса; еловый лес, окружавший с обеих сторон асфальтовую полоску, молчаливо уходил за спину. Встречные автомобили негустым потоком проносились мимо. Иной раз кто-то, сильно спешащий, подав сигнал, обгонял хлюздинскую иномарку. Виктор Семенович обычно болезненно воспринимал такое событие. Но сегодня он был равнодушен к обгонам, на душе первый раз за последнюю неделю было спокойно – ведь появилась хоть какая-то надежда.

Дело в том, что на станцию Веселогорск ожидалось прибытие самой крупной за последние два года партии «десяток» в экспортном исполнении. И проблема была не только в случившемся с секретаршей и хамском поведении кавказцев. Виктор Семенович, далеко не глупый человек, давно суммировал все и сделал определенный вывод: Джафар опять хочет потеснить его, а может быть, и совсем отстранить от управления «Эверестом». Отсюда и требование увеличить процентную ставку, поднести «свадебный подарок» племяннику, который женился еще два года назад.

Всю последнюю неделю Хлюздин не мог спать по ночам, то и дело вскакивая от каждого шороха или приснившегося кошмара. Жена тоже вся издергалась, видя, в каком состоянии находится ее благоверный. Сейчас немного отлегло от сердца. Виктор Семенович чувствовал на интуитивном уровне, что Крытый – именно тот человек, который поможет ему. Да, скорее всего, придется потом отстегивать и Грише – что делать, в этой стране нельзя по-другому. Но то, что вытворяют Джафар и его ублюдки, – это же просто кошмар какой-то!

Достав сотовый, коммерсант решил позвонить в офис Андрею. Трубку никто не поднял.

Виктор Семенович катил не спеша. После разговора с Григорием немного отлегло на душе, но прибавилось и страха: а вдруг Крытый не справится? Вдруг Джафар просто не станет разговаривать с ним, а расстреляет из автоматов всю его братву? С него станется! И тогда что? Тогда за жизнь несчастного директора «Эвереста» Хлюздина Виктора Семеновича никто не даст и гроша!

Машины одна за другой обгоняли темный «Шевроле». Виктору Семеновичу сейчас было на это наплевать. Он нутром чувствовал, что сегодня ему лучше быть подальше от города.

«Может, застрять до завтра в каком-нибудь из этих мотелей?» – неожиданно тоскливо подумал он, глядя, как мимо проплывает очередная придорожная забегаловка вроде «Ласточки». И тут же сам отказался от этой мысли: «А как же Татьяна с Андрюшкой? Господи! И зачем я все это затеял!» Но тут он вспомнил сегодняшнее утро, позавчерашний визит Тарлана и одного из его опричников. Вновь перед глазами появилось милое личико предыдущей секретарши, робко извиняющейся перед ним. Глаза налились злостью, и он непроизвольно вдавил педаль акселератора.

«Ни хрена не зря! Так по-свински жить просто невозможно больше! Скоро Тарлан тебя самого начнет трахать, как Светку! Хором и по двое суток!»

Некоторое время он гнал машину, ни о чем не думая. Трасса летела под колеса, уже показались очертания первых домов Веселогорска, как вдруг он услышал сигнал позади себя. В зеркале заднего вида замаячила потертая «шестерка».

«Шевроле» вновь сбавил скорость, пропуская «Жигули». «Шестерка» обогнала иномарку и метрах в ста впереди остановилась у обочины, сигналя габаритами. Виктор Семенович понял, что ему предлагают остановиться.

«Неужели джафаровские подонки как-то узнали о моей встрече с Григорием Рублевым?!» Мурашки побежали по коже, во рту сразу стало сухо. Хлюздин некоторое время оцепенело смотрел на явно ожидавшую его машину, соображая, что ему делать в сложившейся ситуации. «Да нет, – пришла в голову успокоительная мысль, когда он подогнал свою машину ближе, – ублюдки усатого на таком дерьме не ездят. Давно бы меня ограбили в очередной раз и поменяли машину!»

Подкатив поближе к ожидавшей его «шестерке», Хлюздин остановился. Из «Жигулей» вышел лысый мужчина. Одет он был в зеленую рубашку. Глаза скрывали солнцезащитные очки.

– Привет представителям отечественного бизнеса, – подсаживаясь на сиденье рядом с водительским, оскалился Сергей и протянул для пожатия руку.

* * *

Тарлан и его команда после налета на офис отправились в свою резиденцию. Оставив машины на стоянке рядом с офисом, бригада в полном составе завалилась в двухэтажное здание без всяких вывесок. Раньше здание было люксовой по совдеповским меркам баней с сауной и бассейном. Впрочем, сауна и бассейн остались тут и сейчас. Остальное подверглось кардинальной перестройке, и в целом все превратилось в городскую резиденцию Джафара. Кроме сауны появились небольшой спортзал, бильярдная, несколько кабинетов и подвал, которого некоторые люди боялись больше СИЗО. Поскольку не было никакой гарантии, что, попав туда, выйдешь обратно живым. Короче говоря, джафаровская резиденция обладала всем необходимым, чтобы его команда могла тут отдыхать и в случае необходимости – работать. Его бригада и кантовалась в резиденции в основном своем составе в дневное время. В вечернее, как правило, перебиралась в кафе «Пирамида» неподалеку – Джафар любил, чтобы его люди были всегда под рукой. Как человек жестокий и чаще всего – неоправданно жестокий, – усатый лидер кавказской бригады понимал, что есть очень много людей, которые ненавидят его лютой ненавистью и при малейшей возможности постараются свести с ним счеты. Посему он старался почти никогда не оставаться один – несколько человек, как правило, всегда торчали внизу. Тарлан, его правая рука, неусыпно следил за этим. И сейчас, оставив двоих внизу, он поднялся на второй этаж. Усатый ждал его у себя в кабинете.

– Ну?.. – сразу спросил Джафар, едва Тарлан переступил порог.

– Его не было в офисе, – ответил ему «бригадир».

– Значит, он с ним встретился, – задумчиво произнес Джафар и от злости сломал ручку, которую крутил до этого в руках.

– Куда этот ишак от нас денется? Покатается – и приедет! Мы ему в офисе такой сюрприз оставили! – оскалился Тарлан.

– Что за сюрприз? – спросил усатый.

Тарлан рассказал Джафару, как его бригада «погуляла» в «Эвересте». По мере того как главарь кавказцев слушал помощника, злая усмешка расползалась все шире по его физиономии. Он сам был сторонником именно таких методов «работы». Но под конец повествования о кровавой бойне оскал исчез с его лица.

– Что-то не так? – забеспокоился зам, внимательно наблюдавший за реакцией патрона.

Вместо ответа тот приказал:

– Поезжай на железку и посмотри, пришел ли наш товар.

Тарлан, больше ничего не спрашивая, вышел из кабинета.

Забрав с собой водителя одной из машин, он укатил на железнодорожную станцию.

Старый обходчик Кузьмич неожиданно услышал кавказский говор.

«Что они сюда то и дело мотаются!» – нахмурив кустистые брови, подумал он с неприязнью. Двое небритых джигитов весело таращились на платформы, которые загнали на «запаску» сегодня утром. Как знал Кузьмич, простоять они должны были еще как минимум два дня. Восемь платформ с новенькими «десятками» в экспортном исполнении. Напротив них и стояли Тарлан с водителем.

Кузьмич для вида прошелся, стуча молотком по колесам.

– Дэд, все в порядке? – услышал он за спиной довольный голос. Медленно повернувшись, он кивнул и пошел дальше.

– Смотри, Шамиль, – налюбовавшись, произнес Тарлан, – наше добро стоит.

– Еще Витя жив, – скалясь довольной улыбкой, заметил тот.

– Э! Про что ты говоришь! – брезгливо сплюнул помощник усатого. – Он и раньше был пустое мэсто. Тэперь вообще считай, что покойник!

Немного постояв, Тарлан распорядился:

– Иди с той стороны. Надо посчитать, сколько пришло.

Бандит отправился выполнять приказ. Сам Тарлан не спеша пошел вслед за обходчиком, осматривая и считая свой ряд. От восхищения он время от времени прицокивал языком.

– Смотри, дэд! Красота какая! – На радостях «бригадиру» хотелось с кем-то поговорить.

«Вот, прицепился репей!» – подумал Кузьмич и повернулся в сторону развеселившегося кавказца.

– Ваши, что ли, машины? – из вежливости спросил он.

– А то чьи же?! Хочешь, одну подарю? Ха-ха!

Дед понял, что над ним смеются, и, ничего не ответив, пошел дальше.

– Ты чего такой неразговорчивый? Выпил мало? – услышал он все тот же веселый голос, но решил больше не оборачиваться.

«Изверги проклятые! И откуда их столько нагнало – чисто саранчи!» – сердито думал Кузьмич, шагая дальше. Между тем первый бандюган закончил свое дело и подошел к старшему. Они сверили результат и довольно зацокали языками.

– Цы-цы! Вот это куш будэт! – Скалясь, Тарлан достал пачку «Мальборо».

Действительно, было от чего прийти в восхищение. Красавицы-машины, как говорится, еще «в целлофане» стройными рядами выстроились на платформах. Бежевые, темно-синие, светло-серые, они восхищали взор невольно, даже если человек не имел к ним никакого отношения.

Еще немного полюбовавшись на машины, Тарлан круто развернулся и коротко бросил:

– Поехали в офис!

Так же стремительно, как и прибыли, джигиты покинули станцию.

Дед долго еще смотрел им вслед, думая о своем. Потом махнул рукой и, бубня неразборчиво что-то себе под нос, пошел вдоль другого состава, стуча по колесам молотком.

* * *

«Стрелку» Джафару Григорий Рублев решил назначить вечером, на семь у себя в загородной резиденции.

– Зачем?! – изумились его кореша. – Почему не на трассе? А вдруг этот отморозок пальбу затеет?

– Вот поэтому и здесь, что никакой пальбы сегодня не будет, – твердо заявил Григорий.

Он набрал номер сотового Джафара.

– Джафар? Григорий Рублев с тобой разговаривает. Крытым меня еще братва величает. Слышал о таком?.. Ну и отлично.

Усатый находился у себя в кабинете, когда зазвонил мобильный. Он очень удивился, что Крытый сам лично позвонил ему.

– А что тебе нужно от меня? – осторожно осведомился Джафар, знаком показывая Тарлану, чтобы все замолчали – важный разговор идет.

– Да вот, в гости хочу тебя пригласить, разговор к тебе есть нетелефонный. Заодно и познакомимся.

– Приезжай в гости сам, – усмехнулся усатый. – Я стол хороший сделаю.

– Да не с руки мне, – уверенно ответил ему Крытый. – Ты знаешь, кем я в Веселогорск поставлен? Так что потрудись приехать сам.

«Хочет заманить к себе и разом кончить!» – подумал лидер кавказской бригады. Сам Джафар именно так бы и поступил.

– Не волнуйся за свое здоровье, – словно угадав его мысли, произнес спокойным голосом Григорий. – Я за своих гостей отвечаю. И за их безопасность тоже. Слово даю. Так что подкатывай без страха часикам к семи.

– Договорились, – сжав зубы, выдавил из себя Джафар и отключил связь.

«Смотрящий – не смотрящий! Раскомандовался! – раздраженно подумал он. – Послать к черту – значит дать повод! А сейчас самый "цвет" идет! Столько машин пришло! Нужно спокойно их сплавить, а уж потом с разными блатными разбираться!»

Джафар нисколько не сомневался, что найдет способ расправиться с Крытым. Он вообще относился с пренебрежением к уголовникам, считая, что только дураки попадают в тюрьму – те, у которых не хватает мозгов дать ментам на лапу и купить себе свободу. Все понятия, по которым жили раньше неоспоримые авторитеты преступного мира, он считал ерундой, пылью в глаза простачков, придуманной для того, чтобы легче было пудрить мозги. Сам Джафар свято верил, что только деньги, связи, бойцы с оружием – вот три единственные составляющие, необходимые для успеха в жизни. «С другой стороны, хорошо, что Крытый слово дал. – Джафар переводил взгляд с одного из своих людей на другого, застывших в молчании и ожидавших, пока заговорит усатый. – Нарушить он его не может. По их понятиям, человек, нарушивший слово, – фуфел! А вот я ему никакого слова не давал!»

– Давайте все вниз. Тарлан, останься, мне с тобой поговорить нужно, – распорядился Джафар, махнув рукой. – Догадываешься, кто звонил? – спросил он помощника, когда они остались вдвоем.

– Неужели сам соизволил? – тонко, по-лисьи улыбнулся тот.

– С хлюздинской подачки – как пить дать! – кивнул Джафар.

– Найти Витю? – живо завелся Тарлан.

– Нет, оставь его в покое. Пока по крайней мере. Послушаем сначала, какую нам этот «смотрящий» предъяву кинет. Тогда и будем решать, что делать.

– Сказать, чтобы парни стволы в тайник загнали?

– Да, – согласился с ним Джафар, – все по полной программе. Пусть мне к выгону парадную «БМВ» готовят.

Вечером того же дня жители Веселогорска могли наблюдать, как кортеж из нескольких машин пронесся по улицам их города, презирая все правила дорожного движения. Испуганные пешеходы заранее шарахались во все стороны, когда «БМВ» во главе четырех «девяток» летела в сторону выезда из города. Те, кто был сведущ в том, чьи это тачки, смотрели вслед, гадая про себя, куда это Джафара с его бригадой понесло за город на ночь глядя. Не иначе как на какую-то разборку! Только с кем?

Кавалькада миновала выезд и полетела к поселку, в котором с недавнего времени находилась резиденция «смотрящего». Не доезжая метров сто до шлагбаума, открывающего въезд в сам поселок, машины притормозили и остановились. У шлагбаума стояли два человека с «калашами».

– Поди узнай, что там, – приказал своему человеку усатый.

– Эй! Чего вам?! – грозно крикнул неизвестным бандит, подходя ближе.

Однако совсем близко подходить не стал – уж больно неприветливо выглядели парни.

– Пусть одна машина к Крытому едет! – распорядился один из них. Это был Валера – шофер и «пристяжной» «смотрящего».

– А ты кто такой, чтобы говорить со мной так? – резко отозвался джигит.

– Человек с ружьем, – усмехнувшись, отозвался тот и качнул автоматом в сторону визави. Тот инстинктивно подался назад.

– Скажи своему боссу, что Крытый с ним побазарить хочет, а не бойню устраивать! Для этого другое бы место выбрали!

– А почему тогда всех не пускаешь?

– Нечего такой делегацией к уважаемому человеку заваливать, – коротко ответил Валера. – Там и так достойная компания будет!

– Кто такие? – насторожился бандит.

– Зуб, Бройлер, Самоха. Тоже приехали в гости к «смотрящему».

Бандит почесал голову и вернулся в машину. Когда он передал слова водителя Крытого своему шефу, тот ненадолго задумался.

«Зачем Крытый народ собрал? Хочет при всех мне разборку устроить? Или действительно познакомиться желает с людьми?»

– Если нэ вернусь через час или нэ позвоню, перебейте всех там, – приказал он. – Со мной поедет только Тарлан. Остальные пусть останутся здесь! Резван! Ты за все отвечаешь!

«БМВ» миновала шлагбаум, остальные машины остались за ним. Около дачи Крытого машина усатого остановилась, ворота открылись, и она вкатила во двор. Там находились еще несколько автомобилей. Джафар спросил помощника:

– Узнаешь?

– Вон на той «Ауди» Самоха гоняет, – ответил Тарлан.

Во дворе их встретил человек и проводил усатого и его зама на второй этаж. Крытый их встретил на веранде. Из его людей здесь был только Заметный, мало похожий на телохранителя. Самоха, Бройлер и Зуб сидели за столом.

Джафара очень удивило то обстоятельство, что Крытый так халатно относится к собственной безопасности. Он думал, что как минимум двое будут охранять Рублева.

– Присаживайтесь, – произнес хозяин, жестом показывая на свободное кресло. Остальные поздоровались с усатым и его помощником и подвинулись, освобождая ему проход к почетному месту напротив «смотрящего». Джафар кивнул Тарлану, и тот отдал ему бутылку хорошего коньяка.

– Нэ люблю с пустыми руками в гости приходить, – объяснил он Крытому, еще раз намекая при всех, в каком именно статусе здесь находится. Крытый это понял, но не подал вида и просто кивнул.

Джафар первый раз видел Крытого. Напротив него сидел мужчина в возрасте за сорок. Жесткая черная шевелюра аккуратно пострижена. Серые глаза внимательно следят за вошедшими, но без всяких признаков настороженности и подозрительности. Наоборот, во взгляде ощущаются уверенность и сила. Прямой нос и жесткая складка рта – все это как-то сразу сказало кавказцу, что напротив него сидит волевой и решительный человек. Тяжелые кулаки лежат на столе. Фаланги пальцев украшают наколки в виде перстней. Джафар, слабо разбирающийся в тюремной символике, смог только сделать вывод, что «смотрящий» немало дней в своей жизни видел небо в клеточку в разных уголках нашей необъятной страны. Все это в принципе он знал и так: Свиридов обеспечил его необходимым материалом.

В свою очередь Крытый тоже изучал Джафара. Типичный кавказец. Невысокого роста. Глаза смотрят по-волчьи, настороженно. Пышные усы на манер вождя всех времен и народов. Губы поджаты, подбородок слегка вздернут. Второй, оставшийся стоять за спиной, смотрит откровенно нагло и вызывающе.

«Уверен в своем командире донельзя, – мысленно усмехнулся Григорий, однако никак не показывая этого внешне. – Больше даже, чем сам Джафар в себе».

Весь этот перегляд длился всего десяток секунд, затем Джафар первым нарушил молчание:

– Ты мне сказал, что у тебя есть серьезный разговор ко мне? О чем разговор?

Усатый лукавил, он отлично понимал, о чем пойдет разговор. Он посмотрел на Зуба и Самоху, как бы спрашивая у них, знают ли они, о чем может идти речь.

– Давай сначала познакомимся, а потом по-культурному перетрем. Меня зовут Григорий, погремуха – Крытый.

– Меня зовут Джафар, как ты знаешь, – усмехнулся тот, обнажив ровные белые зубы. И несколько презрительно добавил: – «Погремухи», как ты сказал, нэ имею.

– Ну, Джафар так Джафар, – усмехнулся в ответ Крытый. – А пригласил я тебя вот на какой предмет. Ты знаешь, что я в этот город нашей братвой поставлен «смотрящим»?

– Я очень рад, – вновь оскалился Джафар, явно ерничая.

– Ну а раз ты рад, то объясни, какого черта мне на тебя и твоих янычаров люди жаловаться идут?

– Кто идет? – Глаза Джафара превратились в две амбразуры.

– Да вот хотя бы владелец «Эвереста».

– Витя мнэ платит! – невольно вырвалось у усатого. – Ты в мои дела лучше не лезь!

«Вот ты и лязгнул зубами, щенок!» – довольно отметил про себя Крытый.

– Мне твои дела глубоко до одного места, – вслух жестко заявил Рублев. – «Кроешь» ты коммерсов – это твое дело. Если кто попросил у тебя «крыши» – это их проблема. Но люди к тебе за защитой от беспредела пришли – за это и лавэ отстегивают! А что твои «партизаны» делают?!

– Что мои люди дэлают – мне решать! – важно ответил кавказец.

– Ты, Джафар, не буксуй, а слушай, что тебе говорят. Тебе рассказать, что твои басмачи с секретаршей этого человека творили? Ты деловой человек или баклан уличный?! – Неожиданно двинувшись вперед, Гриша вперил немигающий взгляд в глаза лидера кавказцев.

– Ты это к чему? – прищурился в ответ джигит.

– А к тому, что даже самый гнилой пидор мимо параши не гадит! Ты живешь в этом городе и делаешь тут дела, а твоя кодла срет тебе же под ноги! Ты хочешь по всей стране прогреметь как самый большой беспредельщик?! Забыл питерский урок?

– Ты мне грозишь, да?! – вспыхнул Джафар.

– Не в моих правилах грозить, – уже спокойно заметил Крытый. – Ты сам секи, сейчас мусора спокойные. А если такое твориться и дальше будет, они озвереют. Тебе это надо?

Джафар понимал, что Крытый по-своему прав. Последнее время его люди действительно стали позволять себе слишком много. Он помнил, что в Питере началось все как раз из-за разгула его команды. Платившие ему бизнесмены сначала молчали, затем начали жаловаться на него конкурентам и проситься под их «крышу». Джафар решил жестко расправиться с отступниками, дабы запугать оставшихся. Действие возымело обратный эффект, и уже на следующий день усатому забили «стрелку», на которой лидеры двух группировок из соседнего района предложили ему убраться по-хорошему. Их объединенные силы намного превосходили его собственные, и ему ничего не оставалось, как перебраться со своей бригадой в Веселогорск. Тут правил балом авторитет по кличке Макар, давший решительный отпор Джафару, и если бы не неожиданная слама со Свиридовым, то еще неизвестно, чем бы все закончилось! Ментам Макар был как кость в горле, поскольку не шел ни на какой контакт, не говоря уже о совместных делах. Джафар узнал это и предложил Леониду Вадимовичу встретиться. На встрече он, не шибко стесняясь, изложил все плюсы, которые будет иметь ментовское начальство и лично он, если место Макара займет усатый. В довершение всего, дабы убедить в серьезности разговора начальника ОБОПа, он доложил ему, что на загородной вилле веселогорского авторитета сегодня как раз организуется толковище, на котором менты могут прихлопнуть всех значимых урок города одним махом. Свиридов по достоинству оценил полученную информацию, и в результате «маски-шоу» действительно повязали почти всех известных в криминальном мире Веселогорска людей во главе с самим Макаром. После устранения главного конкурента да еще при поддержке Свиридова Джафар очень быстро прибрал город к рукам. Но главное условие ментов оставалось неизменным – он должен был обеспечивать порядок в криминальном мире Веселогорска. И поэтому усатый понимал, что Крытый несомненно прав. Ведь едва о бесчинствах его гвардии слухи дойдут до питерского начальства и местным ментам хоть раз намылят холку, так всей его сламе с Леонидом Вадимычем – конец! Но и своих абреков Джафар не мог держать все время на коротком поводке. Команда подобралась совершенно дикая, долго удержаться в рамках не мог никто из ее членов. Взять хотя бы того же Тарлана! Зачем нужно было уродовать так Зеленкина?!

– Ладно, – наконец тяжело произнес Джафар, исподлобья зыркнув на хозяина дома. – Я поговорю со своими.

– Сделай одолжение, – слегка усмехнувшись, заметил Крытый. Однако глаза его при этом смотрели на Джафара далеко не весело. – Ну, а теперь давайте дружно за знакомство. Люди тут собрались достойные. Не грех и рюмку поднять.

Впрочем, гости рассиживались недолго. У всех оказалось множество дел, и довольно быстро они покинули дом. Джафар ушел первым. На прощанье, как и при знакомстве, ни Крытый, ни сам Джафар не протянули друг другу руки. Такой шаткий мир был равносилен войне. Рублев отлично понимал это и не строил иллюзий на будущее, так как знал, что войны с кавказцем не избежать. Слишком многое поставлено на карту.

Джафар и Тарлан сели в «БМВ». Ворота открылись, и они выкатили со двора «смотрящего». Тарлан, хранивший до сих пор молчание, вдруг разразился длинной тирадой на азербайджанском.

– Приказать Шамилю, чтобы разнесли дом по кирпичику? – выругавшись, деловито спросил он у шефа.

– Нэт! – сверкнув глазами на него, рявкнул Джафар.

– Клянусь мамой, меня еще никто так никогда нэ оскорблял, как этот разрисованный! Скоро каждый синяк на вокзале будет указывать, что и как нам делать! А еще он своих дружков от пивнушек пособирает и вместо нас деньги с толстосумов тянуть будет!

Джафар скрипнул зубами. Он не предполагал за действиями Крытого другой причины, кроме желания отнять у него самый лакомый кусок – автомобильную фирму Хлюздина.

– Ты хоть понимаешь, что эта ходячая Третьяковская галерея опустил нас?! – не вынес Тарлан молчания шефа и взъярился вновь: – Теперь каждый сопливый мальчишка в этом городе указывать нам станет, что делать!

– Молчи! – рявкнул на него Джафар так, что Тарлан поперхнулся на полуслове. – Мне ничего не стоит сейчас разнести его хату со всеми теми, кто там собрался, – помолчав, наконец медленно продолжил он. – И, клянусь мамой, если и дальше так пойдет, я это сделаю! Но сейчас еще время не пришло! Товар продам – тогда! Чтобы наши руки ничего не связывало!

* * *

Крытый смотрел в сторону удаляющейся «БМВ» и раздумывал о состоявшемся разговоре. Джафар оказался именно таким, как он и представлял себе заранее. «Баклан недалекий, бык упертый!» – охарактеризовал себе его Крытый и спросил у кореша:

– Замет, как тебе он?

– «Бык», – коротко отозвался Заметный. – Ты ему про Фому, а он тебе про Ерему. Сидит и дрожит, как бы коммерсы от него не побежали. Войны не избежать! – выдержав небольшую паузу, заметил бывший бухгалтер.

– Я тоже так думаю, – поддержал его Крытый, глядя вслед удаляющейся машине. – Скажи Сене, чтобы собрал кого можно, – распорядился он и вышел с балкона.

Между тем джафаровский кортеж катил по направлению к городу. Тарлан молчал, боясь нарваться на гнев Джафара. Сам усатый тоже молчал. Он понимал, что на его пути встал достойный противник. Он соображал, что просто так, как уличного шпаненка, Крытого завалить нельзя. Во-первых, авторитет сумеет за себя постоять, а во-вторых, убрать его нужно так аккуратно, чтобы не могли даже подумать на него, иначе самому усатому долго не прожить. Воры обязательно будут мстить. В этом случае ему не только из Веселогорска, а вообще к папуасам бежать придется! В самые дремучие джунгли! Да и в любом случае войну затевать кавказскому лидеру не хотелось! Война это – прощай, коммерция! А на площадке в отстойнике стоят восемь платформ с тольяттинскими «десятками»! Что может быть лучше! Деньжищ-то сколько!

– Ладно, завтра что-нибудь придумаю, – наконец выдавил из себя Джафар, собственно, ни к кому конкретно не обращаясь. Затем, словно очнувшись, грозно посмотрел на помощника: – Соберешь сейчас всех! Я говорить с нашими людьми буду!

* * *

Недалеко от «Ласточки», в подобной же шараге под названием «Белый медведь» один из двух небольших залов оккупировала занятная компания.

Человек десять сдвинули вместе два стола. Накрыты столы были по высшему разряду, но присутствовавшие здесь на удивление мало уделяли внимания дорогим закускам и выпивке – люди собрались для серьезного разговора. Щербатые рты, наколки на руках однозначно указывали на то, что определенный отрезок жизни многие провели «за хозяином».

– Эй! – щелчком крайний подозвал официанта. – Пивка подгони.

Молодой человек поспешил выполнить заказ и уже через пару минут вернулся с десятком бутылок. Выставив первую партию на стол, он умчался за второй. Мужчины не торопясь передавали дальше один другому принесенные бутылки. Спокойный разговор рокотом плыл над столом. Крытый и его ближайшее окружение тоже присутствовали тут. Кроме Григория, пожалуй, больше других пользовался уважением присутствующих еще один человек – тот самый лысый Серега, который недавно так по-приятельски болтал с директором «Эвереста». Его, как и Крытого, никто не перебивал, ожидая терпеливо своей очереди высказаться.

Официант принес вторую половину заказа, и разговор за столом на время смолк. Несколько пар настороженных глаз проводили его худую фигуру, затем вновь заговорил Лысый:

– Короче, братва, я считаю, что иного выхода не будет: нужно черножопого беспредельщика выкидывать из города, причем в ближайшее время. Без него и Тарлана вся их кодла разбежится сама, только под зад успевай пинки давать!

– Нужно, чтобы за ними «косяк» явный появился! – вставил кто-то из братвы.

– Да за ними «косяков» столько, только успевай считать! – тут же насмешливо отозвался другой.

– Короче, братва! – слегка повысил голос Лысый. – Ясно, что пора стволы готовить. Просто так Джафара не выкинешь!

– А что «смотрящий» скажет? – раздался голос с противоположного края стола. Все разом замолчали и ожидающе уставились на Рублева. Григорий задумался ненадолго и уже собрался было говорить, как грохнула входная дверь и громкий, срывающийся голос заорал:

– Всем стоять! Руки на стол!!

Участники сходки повскакивали, как один. Только Крытый и Серега Лысый остались сидеть спокойно за столом. С десяток омоновцев в черных масках ввалились в зальчик, и сразу стало тесно. Менты не собирались церемониться с присутствующими.

– Руки за голову, я сказал!! – заорал мент, бесцеремонно укладывая на пол Сеню. Ботинок его ноги заехал водиле Крытого под ребра. Валера аж задохнулся от боли.

Крытый наблюдал за всем происходящим, сжав от бессильной злости зубы так, что они скрипнули. Ему ясно было, что весь этот балаган устроен специально для него.

«Сволочи, оперативно работают! Джафар стукнул? Но откуда усатый узнал?! – такие примерно мысли были в ту секунду у него в голове. – Вот козлы! Им пацанов запугать нужно. Чтоб от меня подальше держались. Сейчас прессовать ребят за здорово живешь будут!»

Действительно, остальные омоновцы тоже не теряли времени даром – со всех сторон слышались мат, стоны и звуки ударов. Одного из участников застолья, сдуру попытавшегося сопротивляться, избили до бессознательного состояния. Другому прикладом выбили зубы.

Официант, застывший у стойки, не смел от страха вымолвить ни слова и только едва-едва дышал, смотря на происходящее округлившимися глазами. «Полы от кровищи теперь хрен отмоешь!» – неожиданно с тоской подумал он, потихоньку пятясь к двери в подсобное помещение.

Всему приходит конец, и потихоньку звуки побоища стихли. Но лишь тогда, когда все присутствующие были уже на полу и не шевелились.

Послышался скрип половиц, и в «Белый медведь» пожаловал еще один человек. Леонид Вадимович, как всегда, одет был изысканно: легкий кремового цвета летний пиджак и черные брюки.

– Выкиньте всех отсюда, кроме этого, – распорядился он бесцветным, без малейшего намека на эмоции голосом.

Григорий как сидел за столом, так и остался сидеть в одиночестве. Остальных его корешей бойцы ОМОНа выволокли на улицу.

– Вот и познакомились. – Усаживаясь напротив и глядя в глаза Крытого, Свиридов нахально взял бутылку пива и сделал несколько глотков, не сводя при этом выжидающего взгляда с Крытого: только вякни, мол! И тебе сейчас же морду начистят мои орлы.

Григорий ответил спокойным взглядом серых глаз без малейшего признака испуга. За свою богатую на всяческие события жизнь он перевидал стольких начальников, что давно на понты не обращал внимания. «Быдло, ты и есть быдло, хоть и майор!» – только подумал он.

– Ты – человек умный, – продолжал мент с физиономией бандита, – должен понимать, что это – только предупреждение. Рекомендую принять как инструкцию к исполнению. Хорошо подумай над этим.

Григорий спокойно поднялся и не спеша направился к выходу. На излияния словоохотливого мента он не ответил ни слова.

– Иди и подумай! – бросил вслед ему Леонид Вадимович. – Долго не советую оставаться в Веселогорске. Вредный у нас тут климат для таких, как ты! Погостил – и хватит!

Крытый так ничего и не ответил.

«Шавка мусорская! – усмехнулся он, разминая на улице сигарету. – На дешевый понт взять хочет! Хочет показать, что он в городе хозяин! Козел долбаный! Пацанов жалко – ни за что им досталось!» Он не торопясь, с достоинством подошел к машине. Валера уже сидел за рулем.

– Козлы вонючие, – сплюнув в окно, негромко выругался он, – рубашку новую только сегодня надел! Пидоры гнойные! И как прознали?!

– Вот и меня волнует этот вопрос, – задумчиво отозвался Крытый. – Кто менту стуканул?

Покосившись в сторону омоновского микроавтобуса, все еще торчавшего рядом со злосчастным «Белым медведем», он распорядился:

– Покатили отсюда.

«Мерс» «смотрящего», круто развернувшись, покатил прочь по дороге к Веселогорску.

– Забрали кого-нибудь? – поинтересовался у водителя Рублев.

– Нет. Всех отпустили, – покачав головой, через некоторое время ответил тот.

– Кому Замет говорил о «стрелке»? – размышляя о своем, вновь задал вопрос водителю Григорий. Тот в ответ пожал плечами. Однако меньше всего мог подозревать своего «пристяжного» Крытый. Даже не в том дело, что он верил или не верил ему, – этот вопрос просто не возникал. Замет был опытным человеком с приличным тюремным стажем. Поэтому обладал волчьим чутьем на опасность. Да и не доверять кому-то из собравшихся в «Медведе» пацанов у Крытого не было оснований. «Но менты приехали явно не просто так – это и ежу понятно! – продолжал рассуждать Крытый. – Перед тем как мы с Валерой прикатили в кафешку, мы отвезли Катерину домой. Она просила посмотреть, как поставили телик, и я поднялся с ней. Затем сразу же сюда поехали. Ни Джафара, ни его "шестерок" по дороге не встречали. Из братков, что были тут… – Григорий еще раз прокрутил в голове все, происходившее недавно в "Белом медведе. – Кому мог помешать "смотрящий"? Джафару, ясно дело! Но его тут не было! Может, кто-то из наших с ним трется?!" Некоторых из ребят, присутствовавших на встрече, Григорий помнил по прошлым годам, но многих видел впервые. Поэтому в данном вопросе он не мог пока составить своего мнения. Теоретически вполне могло быть такое, что кто-то стучит усатому лидеру кавказцев или же непосредственно ментам. «Люди разные, – рассуждал Григорий Рублев, смоля сигарету. – Кто-то мог за кусок продаться. Тот же Джафар мог пообещать какой-нибудь магазин отдать под "крышу". Или тот же Свирид где-то на чем-то подловить мог: от статьи отмазал, чтобы тот на него стучал! В любом случае в дальнейшем осторожней действовать нужно, работать только с самыми проверенными людьми. Случайных гнать до поры до времени», – сделал все же определенный вывод Крытый.

«Мерседес» вкатил в пределы Веселогорска. Молодой гаишник на КП проводил шикарную машину «смотрящего» подозрительным взглядом, но на всякий случай останавливать не стал.

«Звонки – определенно дело рук Джафара. Может, и ментов он натравил? Говорили же, что у него с ними – вась-вась! Тогда кто же ему стучит?! Нужно первым делом это узнать! Поговорить с Рокером – он давно тут окопался. Городских знает как облупленных. Иначе постоянно попадать будем!»

Поставив для себя задачу, Крытый задумался, как он сможет подловить предателя. Валера хранил молчание, не мешая Григорию размышлять над возникшей проблемой. Единственный раз он побеспокоил «положенца», спросив, куда ехать.

– Заедем на квартиру, затем опять поедем на дачу, – распорядился Крытый.

Тем временем в воздухе не на шутку запахло дождем. Небо затянуло темной пеленой. Ветер резкими порывами заставлял кланяться деревья и поднимал в воздух уличную пыль. Бегущие по улице веселогорцы спешили укрыться от уже очевидной грозы.

Григорий посмотрел на небо, выходя из машины у подъезда. Когда он вернулся к автомобилю, по асфальту ударили первые крупные капли. Вскоре уже сплошной чечеткой они барабанили по крыше шикарного авто. Дождь разошелся настолько, что за его тугими струями контуры ближайших домов утратили четкие очертания. Машина, разгоняя колесами мутные потоки, катила вновь на выезд из города к даче «смотрящего». Дворники деловито бегали взад-вперед; в небесах периодически сверкала молния и следом раздавался могучий удар грома. В окно Григорий увидел, как двое подростков, промокших уже до нитки, плюнув на ливень, весело шагали по лужам, гогоча во все горло. Между тем небесам надоело лить воду на запыленный городок, и гроза так же стремительно, как и началась, пошла на убыль.

Валера прибавил скорость, и «Мерседес» через десяток минут летел уже по трассе на Петербург. Свернув у шлагбаума к поселку, он подъехал к даче Крытого. Дождь к тому времени закончился совсем. Когда поднялись наверх, Григорий прошел на веранду. Олег Заметный оказался там. Достав пиво из холодильника, Крытый позвал помощника на разговор. Поскольку он поручал именно ему организовать встречу, Рублев подробно расспросил «пристяжного» о всех деталях этой операции. Выслушав Замета, он не обнаружил в его действиях никакого прокола.

– Может, тебя кто-то пас? Не чувствовал за собой шухер?! Менты или «черные» не терлись нигде рядом?!

– Нет, – покачав головой, уверенно ответил тот. – Да ты сам рассуди: я на сходняк не ездил. Если пасли меня, то как на кафе менты вышли?

– Тоже верно, – задумчиво согласился Крытый. После разговора с «пристяжным» ситуация нисколько не прояснилась.

* * *

Прошедший ливень не только умыл город. Он добавил в воздух ту самую свежесть, которая делает вечерние прогулки особенно прекрасными. Тем более если несколько дней кряду стояла нестерпимая жара.

Закат осветил вечернее небо пурпуром. Солнце уже ушло за горизонт, и только отблески его лучей напоминали о прошедшем дне, принесшем столько событий в жизнь Крытого и его товарищей.

– Слушай, Гриша, я тебе вечером нужен? – Замет посмотрел на красноватый закат и на единственную оставшуюся тучку, гулявшую у горизонта.

– Что, по красоткам намылился? – ухмыльнувшись, поинтересовался у помощника Григорий.

– А у тебя нет желания? – в свою очередь спросил Замет.

– Не-а, – подумав, ответил «смотрящий». – Только аккуратней, смотри в оба! – намекая на недавние события, выразительно глядя на Замета, добавил Рублев. Тот пробурчал что-то под нос и спросил у входящего Рокера:

– Составишь мне компанию?

– В чем?

– Да хочу одно местное заведение на бабки растрясти.

– Какое? – заинтересовался тот.

– Казино.

Задумчиво почесав голову, Рокер отказался, сообщив, что будет вечером по телику футбол смотреть.

– Ну, как знаешь.

Замет по телефону сосватал на это мероприятие одного из новых корешей и отбыл восвояси.

Казино с претенциозным названием «Удача» располагалось в одном из отдаленных районов городка.

Почти на самом выезде из Веселогорска бывший Дом культуры, так и недостроенный комбинатом, ушел под казино. Это была самая окраина северного городка.

По одну сторону от фешенебельного заведения тянулся необъятный пустырь, а с другой – довольно продолжительной линией выстроились деревянные одноэтажные домишки. Единственное современное здание на несколько кварталов – роснефтевский бензозаправочный комплекс. Все остальное дышало ветхостью глубокой старины.

Небольшое чистенькое озеро неподалеку и сосновый бор издавна пользовались вниманием жителей Веселогорска. Именно здесь чаще всего появлялись любители выпить на природе, заправившись в «комке» необходимым и прихватив любезных сердцу дам. Может быть, именно поэтому и возникло казино «Удача» напротив соснового бора. Остряки прикалывались, что задумано его возведение было не без юмора. Проигравшемуся, мол, можно на выбор либо повеситься на сосне, либо утопиться в озере.

В казино выигрывали и, конечно же, проигрывали, но ни вешаться, ни топиться никто не спешил! Один из местных парней именно в «Удачу» и пригласил Замета.

Олег был любителем поиграть, они сошлись в этом с Михасем – парнем около тридцати.

Олег попросил его заехать за ним к Крытому на дачу, поскольку от поселка до города расстояние было вполне приличное, не говоря уже о том, что само казино находилось в противоположной части Веселогорска.

– Жди, не проблема, – ответил тот по телефону.

Долго ждать не пришлось – через пятнадцать минут за воротами просигналила машина. Пока ехали до места назначения, Замет попросил нового кореша рассказать о том, что произошло днем в «Белом медведе».

Насупившись и явно не желая вспоминать неприятные события, тот все же в деталях поведал о состоявшемся «маски-шоу». Михась понимал, что Замет спрашивает не из пустого любопытства.

Выслушав нового приятеля, Заметный спросил прямо в лоб:

– Тебе не кажется, что уж больно кстати приехали менты?

– Ты на меня думаешь? – оскорбился тот и даже остановил машину.

– Я ни на кого пока не думаю, – успокоил его «пристяжной» Крытого. – А ты сам-то об этом кумекал? Может, к кому присмотреться?

Михась вновь тронулся с места. Он долго молчал, затем, покачав головой, тихо ответил:

– Там все проверенные были. Никто бы не стал ментам стучать.

– Уверен?

– Уверен, – на сей раз громко и твердо заявил Михась.

– А с джафаровскими якшаться никто не может?

– Это вряд ли, – убежденно ответил мужчина. – Усатый только со своими земляками дело имеет. Остальным он просто не верит! Да и нашим западло с ними корефаниться.

Пока пылила дорога, они раскладывали произошедшее днем и так, и эдак, но сошлись только в очевидном – случайным появление ОМОНа быть не могло.

«Удача» встретила их разноцветными огнями рекламы. Они пробыли там около четырех часов. Замет наигрался вдоволь. Он почти ничего не пил. Так, немного шампанского. Михась вообще ничего, кроме кофе, не употреблял.

Замет облюбовал рулетку и крутил по маленькой, не выигрывая, не проигрывая – так, держался в целом при своих. Осторожно поглядывая по сторонам, он оценивал присутствующую публику. Кроме того, его интересовало, с кем же будет общаться его новый знакомый.

Олег Заметный, поскольку все это получилось именно по его вине, считал себя морально ответственным и сам хотел выявить стукача. В городе он был человеком новым, и сделать это ему было сложно. Поэтому начать он решил с единственной ниточки, которая имелась в его руках. Встречу организовывал Михась, а значит, начинать нужно с него.

Еще при первом их знакомстве Замет услышал от парня, что тот большой любитель покатать по маленькой. Будучи сам игроком, он быстро сошелся на этой почве с Михасем.

Кроме того, он хотел оказаться с ним в том месте, где тот чувствовал себя в своей тарелке. С кем здоровается, разговаривает, может, решит позвонить кому? – все интересовало «пристяжного». Именно поэтому он и завел в машине заведомо неприятный для Михася разговор о событиях в «Белом медведе», считая, что это, возможно, подтолкнет собеседника к каким-то действиям.

Олег заметил, что парень перешел к карточным столам, и, чтобы лучше его видеть, оставил рулетку и направился к бару. Отсюда хорошо было видно молодого человека.

Но сколько ни присматривался к нему Замет, ничего подозрительного в поведении Михася он не приметил. Тот полностью отдался игре, совершенно не обращая внимания на других посетителей.

От стойки бара хорошо просматривался весь зал.

Неожиданно взгляд Замета зацепился на паре кавказцев, вошедших в помещение. Судя по тому, как они небрежно поздоровались с охранником на входе, это были не случайные гости.

Взяв свое шампанское, Замет переместился поближе, стараясь ничем не выказывать своего интереса к вновь пришедшим.

Горячие парни подошли к рулетке, и Замет вновь принял участие в игре. Совершенно неожиданно ему повезло. Как опытный игрок, Замет решил, что его просто прикармливают как новенького. Но за первым последовал новый выигрыш. Не очень крупный, но все же!

Чтобы не поддаться азарту и не забыть главную цель своей поездки, Олег отошел от стола и начал следить за кавказцами и Михасем. Но те так и не пересеклись ни разу за вечер.

Наблюдая за интересующими его людьми, «пристяжной» Крытого не заметил, что сам является объектом пристального внимания двух людей – причем с самого момента появления в заведении.

Когда пришла пора покидать «Удачу» и Заметный с Михасем направились к выходу, один из наблюдавших за «пристяжным» Крытого достал сотовый. Он набрал номер и быстро произнес в трубу несколько слов. Проводив Замета и его кореша злой усмешкой, он тут же торопливо покинул казино.

Между тем Олег и его новый друг не спеша шли к машине. Хотя основная цель поездки не была достигнута, Замет был совсем в неплохом настроении. Во-первых, пока косвенно подтверждалась непричастность Михася к подставе. Во-вторых, Замет был в выигрыше. Это его особенно радовало, если учесть, что недавно он продул здорово Сеньке. Олег считал себя неплохим игроком и почти всегда выигрывал. «Катала» – одна из его блатных профессий. Впрочем, с корешами он играл честно, считая ниже своего достоинства обманывать друзей.

– Давай заводи свою жестянку. – Замет был очень доволен, ведь выиграл он вполне прилично, чего нельзя было сказать о его приятеле. Михась ничего не ответил и молча повернул ключ в замке зажигания. Это было последнее, что он успел сделать в своей жизни…

* * *

Молодая парочка возвращалась из гостей. Рядом с заправкой была остановка, приткнувшаяся как раз напротив казино. Зачем ее тут сделали – никому не понятно, поскольку клиенты «Удачи» на автобусах ездили разве что в студенческой юности. Молодой человек прекрасно видел, как двое солидных мужчин вышли из казино и сели в «девятку». Цвет машины молодой человек определить не мог, так как от рекламных огней, украшавших заведение, рябило в глазах.

Парень обнял жену и с завистью подумал, что эти двое, насладившись жизнью по полной программе, сейчас покатят в город на новенькой машине, а ему еще черт знает сколько торчать на остановке! Только он успел это подумать, как на месте машины образовалась яркая вспышка. Мгновением позже по ушам больно ударил оглушительный взрыв. Молодых людей кинуло на землю. Он инстинктивно постарался упасть так, чтобы закрыть на всякий случай телом жену.

Молодой человек, мотая головой, встал на четвереньки. Он потряс за плечо свою благоверную, потом помог ей сесть. Она закрыла ладонями глаза и только повторяла, мелко всхлипывая:

– Саша, что это было?!

– Ничего, ничего, – прижав ее голову к груди, испуганно бормотал он. – Ты цела?

– Кажется, да.

На том месте, где еще недавно счастливые приятели уселись в тачку, сейчас находилась только груда искореженного взрывом металла, которую пожирало гудящее яростное пламя. В казино взрывом выбило все витрины, оттуда бежали люди. Кто-то истошно вопил: «Пожарных!.. Пожарных вызывай!» И еще неожиданно молодой человек, бережно прижимающий всхлипывающую супругу, подумал, что напрасно завидовал всего пару минут назад этим двум из «девятки».

* * *

Но не только Заметного и Михася постигла в этот вечер беда… Служащий частной сауны откликнулся на настойчивый стук в деревянную дверь номера и зашел в предбанник. За столиком сидели клиенты – двое мужиков, расписанные синими рисунками. Один из них поправил полу простынки и, обнажив золотой оскал, вежливо поинтересовался:

– Скажи, любезный, девушек организовать сможешь?

– Местных или питерских? – понимающе улыбнулся тот.

– Местных нам и даром не надо! – одарил его вновь золотозубой улыбкой клиент. – Давай столичных!

– Подождать придется! – подкупающе улыбнулся Геннадьевич.

– А мы и не торопимся! – был ему веселый ответ.

Банщик на всякий случай добавил:

– Подороже будет.

– Это не твои заботы! – обрезал второй, сердито глядя на него.

Геннадьевич еще раз льстиво улыбнулся и, не задавая лишних вопросов, покинул номер.

– Что мужчины хотели? – поинтересовался шеф, почему-то, несмотря на позднее время, задержавшийся на рабочем месте.

– Блядей питерских им подавай, – ухмыльнувшись, ответил банщик.

– Ну так, Геннадьевич, что стоишь?! Действуй!

– Так я уже действую! – резво подхватился банщик и отправился в свою каморку названивать знакомым сутенерам.

Начальник проводил его взглядом и отправился в свои апартаменты. Там он тоже снял трубку с аппарата и забарабанил короткими толстыми пальчиками по клавишам набора номера. Затем, поговорив с абонентом, он набрал другой номер.

Банщик тоже не терял времени даром.

– Геннадьевич, какие вопросы – сейчас сделаем! – пообещал молодой голос, и трубку повесили.

Не прошло и часа, как к дверям сауны подкатили «Жигули».

Розовощекий крепыш лет тридцати от роду весело прогудел:

– Выгружайтесь, сладкие вы мои!

Проститутки не заставили себя долго ждать и, весело хихикая, выскочили из машины. Геннадьевич одобрительно глянул на них и подмигнул сутенеру. Тот радостно улыбался.

– Цена как обычно? – деловито осведомился банщик.

– По сто пятьдесят в час, – так и не гася детскую сердечную улыбку, отозвался сутенер.

– Вчера еще по сотке было! – заметил Геннадьевич.

– Так то вчера, а сегодня – инфляция! – по-прежнему радостно аргументировал изменение таксы крепыш и тут же добавил счастливым голосом: – Геннадьевич! Чего ты паришься? Накинь клиентам побольше, да и все! Ты, что ли, бабки за красавиц моих платить будешь?!

– Ладно, я сейчас! – ответил Геннадьевич.

– Пошли, кобылки, – хлопнул сутенер ближнюю к нему проститутку по попке ладошкой, и обе девки довольно рассмеялись. Они пошли за Геннадьевичем в привычные для них апартаменты.

– Мужики, по двести за час, – улыбнулся банщик клиентам льстивой улыбкой, полуобняв за плечи двух девиц.

Финансовые проблемы были решены быстро, и разделись дамы в считаные секунды.

Мужчины угостили проституток пивом, затем один остался в комнате отдыха, а другой пошел со своей «попариться» в другое помещение. Затем еще попили пива все вместе, и кореша отправили девчонок в бассейн. Те, покачав соблазнительными тугими попками, послушно пошли плескаться. Мужчины в комнате отдыха остались вдвоем.

Невольно их разговор свелся к событиям дня – а именно к налету ОМОНа на «Белый медведь». Оба были участниками недавних событий.

– Ты пойми, Федор, не мы нужны ментам были. Свирид хотел показать Крытому, кто в городе правит балом. Чего там шмонать было? Наверняка знал, что даже заточки ни у кого с собой не было! И документы у всех в полном ажуре!

– Да, в натуре! – поддержал его приятель, невольно трогая пальцами сломанный нос.

– Налетели как черти! Как будто знали заранее!

– Я о другом думаю… Что дальше Крытый делать будет?

– Ментам предъяву не кинешь, а усатому – обязательно нужно! После базара с ним кутерьма эта произошла! Всем известно, что он со Свиридом якшается! Не иначе как с его подачи!..

Банщик не слышал этого разговора. Он сидел на лавочке в коридоре и разгадывал от нечего делать кроссворд. Двое клиентов были всем обеспечены на ближайший час, а других желающих попариться этой ночью не нашлось. Но он все же далеко не уходил от номера – мало ли что может клиентам понадобиться?! Пивка еще принести, воблы, еще чего. За определенную плату Геннадьевич готов был все это быстренько доставить в номер. Он оторвался лишь однажды, когда услышал, как открылась дверь кабинета директора. Толстенький мужичок с круглым личиком мило улыбнулся банщику, закрывая за собой дверь на ключ.

– Ты бы шел к себе, Геннадьевич, и вздремнул полчасика, – посоветовал он ему.

– Нет, какое там! Вдруг чего нужно будет? – мотнул он головой в сторону номера, в котором отдыхали подручные Крытого.

– Ну, смотри сам. Тебе виднее, – как-то несколько загадочно бросил на ходу директор и быстренько заспешил к двери, открытой по случаю лета настежь.

Геннадьевич вновь углубился в кроссворд и не заметил, как минут через десять после ухода шефа на пороге возникли две фигуры.

– Вы что жела… – Вопрос застрял у банщика в горле. Глаза его округлились от ужаса – на него в упор уставился черный кругляш дула пистолета с глушаком. Он хотел закричать, но горло парализовало от страха и лишь негромкий хриплый звук вырвался из него. Пистолет в руке худощавого мужчины, не по погоде одетого в черный костюм, коротко тенькнул, и ствол чуть-чуть дернулся вверх.

Голова Геннадьевича откинулась назад. Он завалился на бок и так и остался полулежать на своем топчане. Посторонний человек, увидев банщика, мог бы даже предположить, что тот просто отдыхает. Но открытые глаза немигающе уставились вверх, а небольшое круглое пятнышко черной крови на лбу свидетельствовало о том, что Геннадьевичу никогда уже не придется гонять за пивом для своих клиентов. Кисть руки его еще мелко подрагивала в конвульсии, когда следом за худощавым в коридор вошел еще один – одетый в такой же черный костюм. Он был несколько ниже ростом и полнее. Ни слова не говоря друг другу, они замерли у деревянной двери в сауну. Полный тоже достал «ПМ» с глушителем и прижался спиной к стене. Худой рванул дверь на себя и влетел в предбанник. Его напарник незамедлительно бросился следом.

Кореша, сидевшие за столом, только успели поднять удивленные глаза, как дула двух пистолетов стали торопливо изрыгать смерть… Каждый из помощников Крытого получил не меньше пяти пуль.

Киллеры убедились, что оба мертвы. Тот, что был повыше, кивнул в сторону второй комнаты, откуда слышались женский смех и плеск воды. Неожиданно дверь отворилась, и веселый голосок прощебетал:

– Мальчики…

Больше проститутка сказать ничего не успела. Глаза ее широко распахнулись, когда она увидела недавнего кавалера и его приятеля на залитом кровью полу и двух незнакомых мужчин, неестественно выглядевших в своей одежде в сауне. Девица уже набрала полные легкие воздуха, готовая огласить помещение душераздирающим воплем, как ближайший к ней из убийц поднял правую руку и, не целясь, два раза подряд нажал на курок своего пистолета. Два толчка в грудь заставили проститутку податься назад. Она свалилась спиной в бассейн, в котором плескалась ее подруга.

– Жанна… – удивленно пролепетала та и вдруг увидела, что плюхнувшаяся в воду коллега неестественно медленно поднялась к поверхности. Между ее небольших крепких грудей расплывалось непонятное красное пятно.

Секунду девушка тупо смотрела на подругу, потом удивленно глянула на открытую дверь. В проеме стоял неизвестный в темном костюме. «Откуда он взялся?!» – успела подумать изумленная жрица любви. Она даже успела робко и неуверенно улыбнуться незнакомцу, когда до нее дошло, что значит красное пятно, все шире расходящееся по воде. Закричать девушка не успела. Она только было широко открыла рот, как убийца выстрелил. Потом, подойдя ближе, выстрелил второй раз, третий. Только когда боек щелкнул впустую, он остановился.

Его напарник заглянул в комнату и покосился на трупы двух девушек. Тронув худого за рукав, равнодушно бросил:

– Уходим отсюда. – И первым пошел на выход.

Держа оружие наготове, оба преступника быстро покинули коридор, растворясь в темноте улицы. Через несколько секунд послышался звук отъезжающего автомобиля.

Утром уборщица, пришедшая на работу на полчаса пораньше, наткнулась на труп Геннадьевича. На ее вопль прибежали двое молодых людей, подрабатывающих сторожами на платной автостоянке неподалеку. Они-то и вызвали милицию. Когда прибывшая следственная бригада обнаружила остальные трупы, уборщицу с сердечным приступом увезла «Скорая»…

* * *

Пока еще ни Крытый, ни Сеня, ни Рокер не знали, что случилось ночью в городе.

Замет с Михасем уехали в казино, а Крытый с Валерием Сениным укатил в Питер. Наглый и ничем не спровоцированный наезд местных ментов заставил его думать о том, что события могут резко ускориться. Григорий полагал, что ему не лишним будет поговорить со своим корешом на случай, если действительно потребуются оперативные действия.

Вернулся он уже под утро и остаток ночи провел на даче.

Разбудил Григория телефонный звонок Хлюздина. Коммерсант волновался насчет своей судьбы. Рублев объяснил ему, что обещанный разговор с Джафаром состоялся.

– Наезжали на тебя? – в свою очередь поинтересовался Крытый.

– Нет, наоборот, словно забыли о моем существовании, – ответил Виктор Семенович. – За сутки никто не позвонил даже!.. Только… – Повисла пауза.

– Что еще?! – не выдержал Григорий.

– Да ничего, – замялся Хлюздин. – Я вот думаю… в офис мне идти уже можно?!

– Идите и работайте, как обычно!

Тот принялся благодарить Григория, на что «смотрящий» сразу же ответил, перебивая Хлюздина:

– Пока еще не за что! Потом поблагодаришь!

Рокер тоже не знал ничего о ночных происшествиях. Он до позднего вечера смотрел футбол. Утром он позвонил Валере Сенину, но у того то ли мобильник был выключен, то ли разрядились аккумуляторы. Словом, на звонок никто не ответил. Поэтому Рокер с утра позволил себе полностью расслабиться, но затем все же решил сгонять в поселок.

Когда он приехал на дачу Крытого, «мерс» стоял во дворе. Поздоровавшись с Крытым и Сеней, он занялся своим любимым «Харлеем».

Крытый пытался дозвониться по мобильнику Замету, но связи не было. Немного обескураженный таким обстоятельством, Григорий подумал, что Олег отсыпается после ночного посещения казино.

Сеньке надоело бездействовать, и он предложил Крытому сгонять на речку искупаться.

– Отвези меня в город, а потом кати, куда хочешь, – зевнув, махнул рукой «смотрящий».

Валера выгнал машину. Во дворе Рокер возился с какой-то железякой, он приветливо помахал Сене рукой. Его «Харлей» стоял рядом.

Водитель Крытого предложил приятелю сгонять вместе с ним на пляж. Тот поначалу отказался, но затем, подумав, все же расспросил на всякий случай, куда именно Сенин собирается поехать.

– На Песчаную Косу, скорее всего. Народу там нет, а дно хорошее, – объяснил водитель Рублева.

– Если что, подкачу, – пообещал владелец «Харлея» и вновь занялся мечтой любого байкера.

Сеня отвез Крытого в городскую квартиру и отправился на Песчаную Косу.

Он не обратил внимания, что позади него на некотором удалении идет «Волга». Да и тяжело было это заметить. С утра на трассе было изрядно машин, а водитель «волжанки» не висел в прямом смысле на хвосте, а выдерживал положенную дистанцию.

Сеня свернул на грунтовую дорогу, ведущую к местному пляжу, а «Волга» проехала прямо. Однако путь ее был недалек – за ближайшим пролеском машина развернулась и поехала к Веселогорску. Валера тем временем катил вдоль Песчаной Косы. Грунтовая дорога была накатана ничуть не хуже асфальтированного шоссе. Машины в летнее время возили сюда горожан постоянно. Небольшие неудобства доставляли лужи после вчерашнего ливня, не успевшие просохнуть за ночь.

Время близилось к одиннадцати часам утра, и летнее солнце трудилось вовсю.

Валера снял майку и закинул на заднее сиденье. Навстречу прокатила синяя «тройка». Водитель притормозил свои «Жигули», пропуская, «Мерседес».

Выбравшись за лодочную станцию, Сеня подогнал свою шикарную машину к самой воде. Он разделся до плавок и принялся за мытье «Мерседеса». Процедура эта заняла у него почти час времени. Затем водитель достал сигареты и, свободно вздохнув, с наслаждением закурил. Выпустив первую струю дыма, он растянулся прямо на песке и зажмурился. Но вдруг рывком поднялся и, вернувшись к машине, взял из бардачка солнцезащитные очки, вернулся на прежнее место и вновь улегся на песок.

Мимо пролетел катер и, сотворив крутой поворот, вновь унесся к лодочной станции. Волны, поднятые при его появлении, с тихим шелестом накатили на берег.

Валера выкинул «бычок», снял очки и, резко поднявшись, с плеском влетел в воду. Он с разгону погрузился в воду, некоторое время его не было видно. Затем он шумно вынырнул – уже метрах в тридцати от берега. Перевернувшись на спину, он поплыл к другому берегу.

Моторка, кружившая в отдалении, казалось, только и ждала этого. Лодка тотчас нацелилась носом в пловца и стремительно понеслась к водителю Крытого. Сеня ощутил тревожный укол в душе вместе с приближающимся рокотом двигателя. Он оглянулся и быстро заработал руками, стараясь первым достигнуть берега. Но на лодке разгадали его маневр и изменили курс, отрезая пловца от земли. «Черт! Говорил же Крытый, чтобы осторожнее были!» – подумал Сеня, старательно работая руками и с ужасом слыша приближающийся низкий вибрирующий звук. Понимая, что уплыть не удастся, он развернулся лицом к опасности, собираясь вовремя нырнуть и пропустить лодку над собой. Другого Валере просто ничего не оставалось.

Первый раз ему удался такой маневр, но «казанка» вновь заложила крутой вираж и через несколько секунд догнала беглеца. Повторить свой маневр дважды Сенину не удалось – его настиг багор, острием врезавшись в макушку.

На «казанке» было два человека. Один «сидел на моторе», второй – с прыщавым лицом – держал в руке багор. После точного удара он с удовлетворением наблюдал, как на поверхность воды вместо тела несчастного из глубины поднималось кровавое пятно, резко выделявшееся на поверхности речки.

– Пошли к станции! – выждав некоторое время, придушенным голосом заядлого курильщика приказал он первому. – Уже не всплывет!

Первый дернул шнур, и заглушенный на время «Вихрь» вновь затарахтел. Лодка лихо крутанулась, подняв порядочную волну, и полетела к водной станции. На месте недавно разыгравшейся трагедии безмолвным свидетелем осталось кровавое пятно, сносимое спокойными водами вниз по течению.

* * *

Рокер долго возился со своим «Харлеем». Могучая машина что-то барахлила в последнее время, и парень хотел докопаться до причины неисправности. Можно было бы, конечно, отогнать яростного зверя в мастерскую. Но, во-первых, для этого нужно было бы ехать в Питер, так как местным спецам подручный Рублева не доверял. Во-вторых, Рокер, мотогонщик в прошлом, и сам любил повозиться с машиной.

Уже день перевалил далеко за середину, когда он стер с рук смазку и масло тряпкой, пропитанной бензином. Вымыв затем руки с мылом, Рокер завел свой любимый агрегат и прислушался к его рокоту. Мотор работал, как часы!

Рокер оседлал механического друга и неожиданно задумался над странным обстоятельством. День уже клонился к вечеру, а ни Замет, ни Сеня на даче еще не появились. «Не случилось бы чего!» – тревожно подумал Рокер. После налета ОМОНа на кабак можно было ожидать чего угодно. Он быстро выгнал своего стального коня за ворота и покатил к городу.

«Замет с Михасем вчера укатил! Нужно к нему заехать!» – решил он, пропуская несколько машин на трассе. За КП он повернул в сторону центрального проспекта. Заложив круто вправо, Рокер свернул в сторону первой группы девятиэтажек. Оставив мотоцикл и прицыкнув на всякий случай на любопытных пацанов, тотчас обступивших американское чудо, он быстро поднялся на второй этаж. Рокер нажал кнопку звонка квартиры Михася. Но напрасно ждал хоть какого-то результата. Постояв немного, он повторил свою попытку. Так ничего и не добившись, он поехал к старому знакомому. Тот работал в местной гостинице и был известен в определенных кругах тем, что быстрее всех узнавал городские новости.

Человека этого звали Борька. Он исполнял тьму обязанностей при гостинице. Глядя на него, невозможно было определить его возраст – столь широк был предполагаемый диапазон – от тридцати до пятидесяти лет. Еще одна особенность отличала работника «Севера» – глаза его всегда смеялись. Вот и сейчас, проводив в номер мужчину с женщиной, он напоследок одарил мужчину своим веселым взглядом, получая от того сторублевку на чай. Теперь, когда Борька выполнил свои профессиональные обязанности и они с «пристяжным» Крытого остались вдвоем, он тихо попросил его:

– Зайди ко мне, только осторожно.

При этом Борис шарил глазами по холлу, совершенно не глядя на приятеля. По этому признаку Рокер догадался, что что-то случилось. Он, не тратя времени на бесполезные пока расспросы, быстро «отклеил» спину от стены. Можно было поручиться, что никто из присутствующих в холле людей не заметил, как он шмыгнул к Борьке в подсобку.

Хозяин служебных апартаментов присоединился к своему гостю минут через пять.

– Ну?.. – сразу накинулся на него Рокер.

– Баранки гну, – беззлобно огрызнулся тот. – Ты уже знаешь про Замета, Михася, Федора и Куку?

– Нет, ничего не знаю, – вытаращился на него Рокер, предчувствуя недобрые новости.

Борька, вздохнув, рассказал про ночные события у казино и про убийства в сауне.

– Кто?.. Известно?.. – ухватив его за рукав, воскликнул его гость.

– Вот в том-то и непонятка, – покачал головой Борька.

– Вроде, по всем раскладам, это должны быть люди Джафара. Но те кричат, что они не при делах! Сами без понятия, кто на Крытого бочку катит!

– Ладно, разберемся! – вскочил на ноги Рокер. – Ты постарайся все же побольше узнать. Знаешь же, что за нами не заржавеет!

– Как говорится, чем могу… – так своеобразно пообещал ему напоследок Борис и, выглянув наружу, быстро проводил гостя.

Рокер не торопясь подошел к стоянке гостиницы «Север», на которой он и оставил свой великолепный агрегат. Усаживаясь в седло мотоцикла и запуская двигатель, он незаметно огляделся. Ему показалось, что мужик в синей в белую полосу «адидасовской» майке уж больно пристально смотрит в его сторону.

«К Крытому пока нельзя. По крайней мере, в городскую квартиру!» – подумал он, выкатывая на дорогу.

Заложив вираж, Рокер решил дать небольшой круг, чтобы убедиться, не потащится ли за ним «хвост». Неожиданно он вспомнил о Валере Сенине – водителе Григория Рублева.

Молодой человек быстро принял решение. Дав круг, он погнал что было духу в сторону выезда. Он немного снизил скорость перед КП и помчался дальше, провожаемый бдительным взглядом гаишника. На трассе Рокер опять разогнался и полетел по направлению к Песчаной Косе. Там он нашел «мерс» «смотрящего» и одежду Сеньки. Однако самого его почему-то нигде не было. Развернувшись, он направился к находящейся неподалеку лодочной станции.

Длинный мужик с прыщавой рожей только пожимал плечами, когда Рокер, ухватив его за грудки, принялся трясти, допытываясь, не видел ли тот его приятеля?

– Не знаю, тут много всякого народа шастает! А на Косе мы еще сегодня не были! – отвечал ему работник лодочной станции.

– Может, он с бабой какой забурился? Их тут сегодня тьма купалась! – присоединился к нему второй, выходя из домика.

Рокер укатил ни с чем. Он уже не видел, как после его ухода прыщавый, переглянувшись с приятелем, быстро бросился в домик и схватился за телефонный аппарат.

Рокер катил на своем «Харлее» по трассе. Отгонять машину он не стал. Шмотки приятеля тоже оставил на месте. Сперва нужно было повидать Крытого и рассказать ему обо всем. «Позвоню ему с дачи!» – решил Рокер, обгоняя «жигуленок».

Он круто завалился вправо, поворачивая на дорогу, ведущую к дому Крытого.

Еще загодя он включил фару. Шлагбаум оказался поднят, и Рокер невольно врубил по газам, желая как можно скорее пролететь последний километр. Неожиданно в горло ему что-то жестко врезалось. Рокер даже не успел сделать своего последнего вздоха в этом бренном мире, как его накрыла смертная тьма. Тело продолжало сидеть на тяжелом мотоцикле, по инерции летящем вперед, а голова, отрезанная натянутой вдоль дороги тонкой стальной проволокой, прокатилась следом, крутясь, как плохо накачанный футбольный мяч. Мотоцикл на скорости врезался в ворота дачи «смотрящего» города Веселогорска.

Так Крытый за сутки потерял всех своих людей.

* * *

Григорий Рублев утром следующего дня не мог дозвониться ни до Валеры, ни до Олега Заметного. Он сразу понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Катерина по своему обыкновению перед школой забежала к дяде.

– Извини, племяшка, сегодня мне некогда с тобой музицировать, – решительно объявил Григорий гостье. Но заметив, как та сразу погрустнела, смягчился: – Со школы придешь, тогда поедем в парк.

После такого обещания девушка ушла, заметно повеселев. Для нее день прошел совсем обычно. Раиса Аркадьевна занималась с другой группой, и Катерина большую часть времени была предоставлена сама себе. Часа два она репетировала, затем прервалась на обед и уже после этого играла в составе оркестра. Так прошел день до вечера. Девушке не терпелось поскорее встретиться со своим дядей. Казалось, время специально тянется так медленно. Каждые пять минут молодая красавица кидала тревожный взгляд на настенные часы. Ей казалось, что стрелку словно привязали и сегодняшние занятия никогда не закончатся. Но всему есть предел. Не выдержав, Катерина отпросилась, сославшись на головную боль. Под неодобрительное покачивание головой Раисы Аркадьевны скрипачка торопливо уложила инструмент в футляр и почти бегом кинулась к выходу.

На улице она закрутила головой в поисках знакомого «Мерседеса», но его нигде не было. «Может, дядя Гриша забыл сказать Валере, чтобы он за мной заехал?» – подумала девушка и сама же в этом усомнилась. Дядя Гриша никогда и ничего не забывал. Юная скрипачка посмотрела на свои часики, которые недавно ей презентовал Рублев, и миленько поморщила носик.

До конца занятий оставалось еще целых семь минут! «И зачем нужно было отпрашиваться! – раскаялась в своем поступке девушка. – Все равно ждать приходится!»

Она медленно спустилась по ступенькам к проезжей части и невольно засмотрелась на дерущихся пацанов лет семи-восьми.

Те затеяли потасовку на газоне прямо у входа в музыкальную школу. «Жалко, директор не видит!» – улыбаясь, подумала девушка, наблюдая от скуки за их возней.

Катя не заметила, как напротив остановился пикап с надписью «Семена». Неожиданно сильные руки схватили девушку. Грубая жесткая ладонь зажала рот, не давая возможности закричать. Катерина попробовала дергать ногами, но их держал второй человек. Все это продолжалось всего несколько секунд. Вместе с крепко держащим ее мужиком девушка оказалась внутри фургона. Второй захлопнул стальную дверь, и через несколько секунд машина уже неслась прочь от школы.

Толстый мужик, от которого противно пахло табаком и перегаром, продолжал крепко зажимать девушке рот. Катя хотела укусить его руку, но похититель следил за ней, предотвращая подобные попытки. Через несколько минут бесполезной борьбы Катерина совсем выбилась из сил. Бандит отпустил ее.

– Сиди тихо! – зарычал он на юную скрипачку. – Иначе я тебе голову проломлю!

– Кто вы? Что вам нужно?! – Катерина отодвинулась в угол от страшного человека.

– Приедем, тогда узнаешь! – ответил ей мужик.

«Меня похитили! – немея от ужаса, осознала наконец девушка. – Но зачем?! Денег у бабушки нет… Дядя Гриша! – осенила ее неожиданная догадка. – Они хотят потребовать с него денег!»

Машина почему-то вдруг остановилась. Стальная дверь лязгнула. Толстяк, сидевший в фургоне с девчушкой, тотчас опять схватил свою пленницу.

– Держи ее лучше! – посоветовал ему худой напарник, появляясь в светлом проеме двери. – Если девчонка сбежит, он нам ни копейки не заплатит!

«Он? Кто это – он?» – автоматически врезалось в память девочки слова долговязого.

Толстяк сдавил грудную клетку девочки так, что трудно стало даже вздохнуть. Тем временем худой взобрался в салон, и вдвоем с напарником они связали девушку. После этого оба похитителя вылезли из фургона и закрыли дверь. Катерина опять осталась в темноте. Машина через некоторое время опять тронулась в путь. Сначала не очень быстро, затем скорость увеличилась. На этот раз путешествие длилось довольно долго. Катерина уже потеряла счет времени, когда наконец пикап остановился. Дверь вновь открыли.

Толстый бандит снова зажал ей рот ладонью. Вдвоем с напарником они втащили Катерину в подъезд девятиэтажного дома. На последнем этаже худой открыл ключом дверь и втолкнул девушку в квартиру.

– Ну, вот мы и дома! – хрипло рассмеялся он. – Милости прошу!

Пока они поднимались по лестнице, Катерина про себя отметила, что дом построен недавно. В подъезде на каждом шагу еще попадался строительный мусор, и даже в тусклом свете подъездной лампочки было хорошо видно, что стены сияют свежей краской и их пока не коснулась рука любителя оставить автограф.

Трехкомнатная квартира была полупустой. Во всяком случае, в комнате, в которую поместили девушку, кроме дивана, ничего не было. Толстяк принес скрипку девочки и с издевкой произнес:

– Можешь концертировать, но только завтра! А на сегодня – отбой!

Катюша дождалась, пока бандиты покинут ее комнату, и метнулась к окну. Но с внешней стороны стекла стояла прочная стальная решетка. Юная скрипачка услышала, как в двери снаружи поворачивается ключ. Девушка опустилась на диван и разрыдалась от бессильной ярости.

* * *

Утро следующего дня выдалось таким же солнечным, как и предыдущее. Природа никак не хотела унывать и дарила свое тепло миру. На синем небе – ни одного облачка до самого горизонта. Листва деревьев неподвижно застыла.

Усатый выглянул в окно. Внимание Джафара привлекли двое его парней, скалящих зубы по какому-то пустяковому поводу около «десятки» вишневого цвета во дворе офиса. Мимо прошла симпатичная молодая женщина, и оба разом отреагировали на это событие, отпуская веселые шутки и восхищенно цокая языком на свой обычный манер.

Отпустив край занавески, Джафар не торопясь прошелся по кабинету и вернулся за свой стол. Только что от него вышел Тарлан. Он поставил в известность своего босса о событиях последних дней, произошедших в городе.

Не успел усатый сесть за свой стол, как в дверь вновь постучали.

– Да, – раскатисто пронеслось по кабинету, и сразу же дверь открылась. – Что-нибудь еще случилось? – удивленно глядя на взволнованного помощника, сразу спросил Джафар.

– У Крытого племянница пропала! Вчера вечером пропала, мне Реваз сейчас сказал. – Тарлан вкратце изложил боссу все ему известное.

– Кто-то больше нас Крытого нэ любит! – выслушав его, отозвался Джафар. – Сначала его бригаду замочили, затем и племянницу украли!

– Может, менты? – осторожно предположил Тарлан. Джафар вспомнил свой разговор со Свиридовым. Он тогда еще понял, что начальник городского ОБОПа настроен очень решительно. Но выкрасть ребенка?! Хотя кто знает, на что способен Леонид Вадимович?

– Все может быть, – подумав, ответил он помощнику.

Джафар решил, что в создавшемся положении Крытый обязательно будет держать за крайнего именно его. Словно читая его мысли, Тарлан сказал:

– Крытый, наверное, нам предъяву дэлать будет!

Джафара не радовала такая перспектива. Правда, неизвестные убили почти всех людей «смотрящего», но Григорий, как выяснил усатый, был среди братвы очень авторитетной личностью. Такого только тронь – пол-России воров сбежится! Не считаться с таким положением дел Джафар не мог.

– Может, встретиться с ним. Поговорить? – осторожно поинтересовался у Джафара Тарлан.

Совет был совсем неплохим, Тарлан не зря ел свой хлеб. Но Джафару, под началом которого было двадцать ребят со стволами, не хотелось самому идти к человеку, у которого даже корешей не осталось!

– Нэт, – покачав головой, хищно усмехнулся он в усы. – Пусть сам к нам идет, если ему нужно!

Тарлан, поняв настроение босса, рассмеялся. Ему тоже больше по нраву было такое решение.

В это время на улице послышался шум подъезжающих машин.

– Кто это? – удивленно спросил он у помощника.

– Сейчас узнаю. – Тарлан покинул кабинет. Отсутствовал он минут пять, а вернувшись, доложил, презрительно скривив губы: – Коллеги пожаловали! Поговорить с тобой хотят.

Кроме джафаровской бригады, в Веселогорске и соседнем Чипиево имелось еще несколько группировок, но они были малочисленны и не представляли серьезных помех для усатого. К тому же постоянная грызня и споры за интересы не давали им возможности объединиться.

– Кто там приехал?

– Зуб, Кабан, Бройлер и Самоха.

– Пусть заходят, – усмехнувшись, ответил Джафар. Он ожидал подобного визита.

Гости ввалились всей гурьбой. Усатый встал, но из-за стола не вышел. Он улыбнулся и радушным жестом предложил присаживаться.

– Проходите, друзья. Двигайтесь сюда ближе. Тарлан, распорядись, друг, чтобы нам принесли выпить и закусить.

С чем пожаловали? – спросил он, когда стол был накрыт.

– В Веселогорск братва «смотрящего» поставила, – откашлявшись, начал говорить Кабан, как самый авторитетный из всех. – Говорят, у тебя была «стрелка» с ним?

– Да, катался к нему в гости. Познакомились, поговорили, – глянув на него уверенным взглядом, ответил Джафар. – Даже выпили, разошлись по-хорошему. Да вот Самоха и Зуб там тоже были, так ведь?

– Ты, Джафар, самый авторитетный в городе человек, – продолжил Кабан, – и бизнес у тебя круче, чем у нас всех, вместе взятых.

Остальные кивнули, подтверждая его слова.

– Мы тоже работаем, тихо-мирно живем, друг другу не мешаем, – продолжал Кабан. – Верно, ребята?

Зуб, Самоха и Бройлер кивнули.

– Так что от меня нужно? – Джафар решил поторопить говорящего.

– Да вот последние новости не радуют. Слышал, наверное?

– Ты про что говоришь?

– Кто-то «пристяжных» Крытого положил. Всех. И еще слушок прошел, что племянницу у него украли.

– Так вы решили, что это мои ребята сделали? – без обиняков спросил его Джафар.

– Не думай, что я тебе предъяву кидаю, просто если со «смотрящим» в контру идти, то, сам понимаешь, что тут начнется. Тогда не до бизнеса будет!

– Я же говорил, что мы расстались по-хорошему, – начиная сердиться, повторил Джафар. – Зачем мне надо было с Крытым в контру идти?! Еще раз тебе говорю, что я и мои люди к происходящему никакого отношения не имеем! Ты что, мне не веришь?!

– Да нет, Джафар, мы тебе верим! – поспешил успокоить его Зуб. – Просто знать хотелось, может, тебе чего известно. Поделились бы друг с другом. Глядишь, и Крытому помогли бы.

– Рад бы, да делиться нечем, – по-простецки развел руками усатый. – Мы вон, – он кивнул в сторону помощника, – с Тарланом сами голову с утра ломаем.

– И ничего не известно? – поинтересовался Кабан. – Не может такого быть, чтобы совсем ничего!

– Днем, до того как в бане убили двоих и машину взорвали у казино, – оторвав взгляд от стола, глянул на него лидер кавказцев, – Крытый со своими в кафе за городом гуляли. Так слух был, что туда ОМОН ворвался, на пол всех положили. Вроде даже сам Свирид с ними был.

– Да, я тоже слышал, – закивал головой Самоха.

– Так вот: может, это менты устроили? Я так думаю.

– Допустим, менты пацанов пошмаляли, – вставил слово Бройлер. – Но девчонка им зачем?

– Я не знаю, – ответил Джафар. Помолчав, он спросил собравшихся: – Может, на кого наезды какие были?

Оказалось, что наездов ни на кого не было. Потолковав еще немного, сошлись на том, что в городе война никому не нужна. Ситуация возникла тупиковая, и гости, так и не притронувшись к угощению, покинули джафаровские апартаменты.

Когда Тарлан и Джафар остались вдвоем, усатый рассмеялся:

– Мигом слетелись! Скажи парням, чтобы внимательней были! – став серьезным, заметил Джафар.

Тарлан ответил, что все исполнит лучшим образом.

– Теперь пора с Хлюздиным поговорить, – опять обнажив крупные ровные зубы в оскале, заметил усатый. – Пусть Витя ответит за все! С него все началось.

– Да! – поддакнул Тарлан. – Зачем он Крытому на нас жаловался?!

– Надо его выкидывать с фирмы. Хватит, накомандовался! – жестко решил участь Хлюздина Джафар. – Переделайте бумаги на кого-то из наших! И потом…

Тарлан опять угодливо поддакнул. В это время запиликал мобильный, и Джафар слегка раздраженно бросил в трубку: «Да, слушаю!» Он очень не любил, когда его прерывали в важном разговоре. А судьба «Эвереста» очень даже волновала его.

Но то, что он услышал по телефону, заставило его на время позабыть обо всем. Он изменился в лице. Глядя на него, Тарлан всерьез забеспокоился, как бы драгоценного босса не хватила кондрашка.

* * *

Под утро прибыл товарный Москва-Санкт-Петербург, и Кузьмичу пришлось покидать будку обходчика и идти с молотком вдоль путей.

Он кинул угрюмый взгляд на машины кавказцев.

«У-у! Басурманы! Всю Россию скупили!» – зло вспомнил он Тарлана и его приятеля, издевавшихся над ним накануне.

Неожиданно его внимание привлек скрип, и дед невольно обернулся. Вдоль состава с новенькими машинами шла дрезина.

«Чего ему тут нужно?!» – подумал дед, в предрассветной мгле всматриваясь в человека, одетого в костюм, похожий на пожарный. В руках у него было что-то вроде шланга, у ног – баллон.

Кузьмич нахмурил кустистые брови, напрягая зрение. Вдруг из рук неизвестного ударила огненная струя, на мгновение ослепив обходчика.

– Етит твою мать! – невольно выругался тот, закрывая лицо рукавом. Огненный смерч обрушился на «десятки» кавказцев. Дрезина шла параллельно платформе, и человек тщательно, словно подметая улицу, поливал огнем шикарные «лайбы».

Кузьмич опомнился и нырнул под вагон, перелезая на противоположную сторону.

«Не дай бог, заметят! – тревожно подумалось ему. – Прибьют точно!»

Огнеметчик занимался своим делом, не замечая наблюдавшего за ним Кузьмича.

Машины вспыхивали ярким факелом. Металл корежился в огне, заводская краска лупилась и отлетала, как кожа с живого существа. От нестерпимого жара лопались стекла, фары.

Зарево на полнеба полыхало над станцией, когда человек бросил свое снаряжение и растворился в утренней мгле. Огонь, крутясь тугими струями, уходил в небо. Завыла сирена, и к платформе побежали люди.

– Пожарных, пожарных вызывай! Твою мать!.. Шевелись скорее!! – орал надсадно чей-то противный визгливый голос.

Ба-ах – где-то взорвалась канистра с бензином, и серую мглу украсил новый сполох огня, выбросив в сторону толпящихся людей очередную волну жара.

– Цистерны с керосином! Отгоняй! – орал все тот же надсадный голос.

Ба-ам!! – бабахнуло так сильно, что дед поневоле присел, и красно-желтое марево разлилось по всему небу, на мгновение превратив раннее утро в день.

– Оцепить все вокруг! Чтобы каждая блядь на виду была! – слышался уже другой голос. Кузьмич его узнал – он принадлежал начальнику отделения вокзальной милиции.

Мимо бегали люди, суетились пожарные. Тепловозик оттаскивал прихватившийся уже пламенем деревянный вагон. Появился пожарный состав, и пенная струя густо полилась на платформы с автомобилями, еще час назад такими шикарными.

– Дед, уйди! – услышал позади себя Кузьмич яростный голос и, оглянувшись, заметил двух пожарных, цепляющих рукав к пожарному гидранту.

Старик поспешил отойти в сторону. Подкатила еще одна пожарная машина, и люди в пожарной форме энергично присоединились к коллегам. Мощная струя воды ударила в ревущее пламя.

Старик стоял и наблюдал, как огонь корежит металл, как отлетают почерневшие куски. Он ловил себя на мысли, что ему жалко, конечно, прекрасные машины, потому как столько труда и времени было затрачено на их создание, но в то же время Кузьмич вспомнил, как павлином ходил Тарлан, презрительно поглядывая на все вокруг. Он медленно пошел прочь от пожарища.

– Ты кто? – схватил его за руку молодой милиционер.

– Не видишь? – усмехнувшись, качнул молотком Кузьмич. – Обходчик я.

– Пусти его, – подошел более опытный коллега. – Он тут работал уже, когда тебя еще на свете не было.

Мент отпустил пожилого обходчика, и тот медленно пошел к себе в будку.

Между тем пожар удалось ликвидировать. Менты обнаружили снаряжение огнеметчика и теперь гадали, куда же мог подеваться он сам. И самое главное – кому нужно было палить машины?

Платформа с собственностью ЗАО «Эверест-стиль» представляла жалкое зрелище. То, что еще недавно было товаром стоимостью несколько миллионов, теперь представляло собой просто груду искореженного металла. Бывшие несколько часов назад великолепными машины теперь стали жалкими обугленными уродцами, залитыми белой пеной, и смотрели на мир лопнувшими стеклами фар.

Кузьмич уже почти добрел до сторожевой будки, когда громкие гортанные крики заставили его обернуться.

Джафар прикатил на станцию со всем своим «коллективом» сразу же после звонка. Разговаривали они преимущественно на своем родном языке, но можно было догадаться по интонации, насколько страшное впечатление произвело на них это зрелище.

– Ты представляешь, на сколько мы попали?! – орал Джафар, встряхивая за грудки начальника станции. Его смугловатое лицо стало почти багровым от гнева. – Ты знаешь, на сколько тут сгорело?! Да я из тэбя… – Дальше пошел сплошь непечатный лексикон, причем русский мат перемешивался с нерусским.

– При чем тут я, – убрал руки Джафара оробевший поначалу начальник станции. – Это не я сжег ваши машины! У меня у самого цистерна с топливом взорвалась!

– Может, от твоей цистерны и наши машин загорелся?! – От волнения Джафар еще сильней начал коверкать слова.

– Машины подожгли из огнемета, – вмешался начальник отдела милиции. – Огнемет уже нашли. Цистерна взорвалась уже после.

– Кто поджигал – поймали?! – прищурился на него Джафар.

– Нет, ищем, – развел руками капитан.

Джафар круто развернулся, длинно выругался на родном языке, затем коротко бросил своим людям:

– Пошли! Тут нам больше дэлать нэчэго! – После чего, уже не оглядываясь, быстро зашагал к своей «БМВ».

Вся его бригада тоже была явно удручена случившимся.

В машине Джафар упал на заднее сиденье и надолго замолчал. Тарлан сидел и ждал, пока босс сам что-либо скажет. Он боялся нарваться на гнев шефа, зная его взрывной, вспыльчивый характер. Наконец Джафар приказал:

– Гоним в офис к этому дятлу – Хлюздину.

Кортеж из джафаровских машин вновь полетел по улицам Веселогорска. Люди привычно шарахались на перекрестках, завидев темно-синюю «БМВ» предводителя бандитов.

* * *

Хлюздин Виктор Семенович, несмотря на ранний час, был уже на рабочем месте. Он сидел в своем кабинете за столом, обхватив руками голову. Небритые щеки, усталые глаза – все говорило о том, что утром ему было не до приведения себя в порядок. Еще бы! В одну секунду из богача превратиться в нищего!

Когда в кабинет влетел Джафар, Хлюздин поднял на него усталые, полные смертной тоски глаза. Обычно Виктор Семенович выходил из-за стола и шел приветствовать бандита, лично провожая его к креслу. Сегодня он даже не пошевелился.

– Ты знаешь, что случилось?! – Ноздри Джафара дрожали от гнева. Он плюхнулся в кресло и закинул ногу за ногу.

Ожидая ответа, Джафар осматривался. Кабинет Виктора Семеновича еще не совсем привели в порядок после того, как здесь «порезвились» Тарлан с ребятами.

«Да, молодцы славно тут поработали!» – отметил про себя усатый главарь кавказцев. Двое из них и сейчас топтались на ковре в углу кабинета и без малейшего сожаления взирали на плоды своих трудов.

– Да, я все знаю, со станции позвонили, – упавшим голосом отозвался бедный директор «Эвереста».

– Кто?! Кто это сделал?! Отвечай! – грозно зарычал на него Джафар.

– Почему я должен об этом думать? – неожиданно услышал он в ответ. Хлюздин смотрел на него в упор, не отрывая взгляда. Усатый даже опешил от такой наглости раньше не смеющего прекословить ему директора. – Мое дело пригнать товар и провести официальные бумаги. За безопасность груза и… и всего остального отвечаете вы! За это «Эверест-стиль» платит вам немалые деньги! – продолжал никем не останавливаемый Виктор Семенович.

Тарлан уже приготовился вытащить пистолет и убить наглеца, ожидая, что через секунду последует приказ шефа. Зная его взрывной характер и видя, в каком состоянии находится сейчас босс, помощник нисколько не сомневался в участи злополучного коммерсанта. Он гадал только – сам Джафар убьет или поручит ему.

Действительно, глаза лидера кавказцев превратились в две амбразуры, рот скривила злобная усмешка.

– Ты, Джафар, меня не сверли глазами! – спокойно продолжал Хлюздин. Казалось, этому человеку все равно, что с ним теперь будет. – Теперь я нищий, и взять с меня нечего! Хочешь, стены эти отбери, если раньше партнеры за долги не отожмут!

Тарлан, не выдержав, без команды вытянул пистолет из-за пояса брюк и передернул затвор.

– Нэ надо, – подняв руку, неожиданно распорядился Джафар.

Еще больше удивило Тарлана то, что голос усатого был на редкость спокойным. На минуту в кабинете Хлюздина повисла напряженная тишина. Слышно было, как за стенкой с кем-то по телефону разговаривает секретарша. Так продолжалось минуты две. Нарушил спокойствие сам Джафар.

– Пошли отсюда, – сказал он своим людям и неожиданно резко поднялся.

Все высыпали в приемную. Испуганная Светлана таращилась на джигитов. Однако тем было сейчас не до смазливой бабенки. Джафар выходил последним. В дверях он остановился и, повернувшись к Хлюздину, медленно, с угрозой в голосе произнес:

– Если я узнаю… – Дальше он не договорил. Постоял несколько секунд и вышел вслед за своими бандитами, на прощанье крепко хлопнув дверью.

Хлюздин остался один в своем кабинете.

На улице Джафар молча завалился на заднее сиденье своей иномарки и коротко бросил водителю:

– Давай в наш офис!

По всему видно было, что настроение у него паршивое. Повернувшемуся Тарлану, занявшему переднее сиденье рядом с водителем, приказал:

– Скажешь, чтобы никуда нэ разбредались! Может, все понадобятся!

– Ты думаешь, могут на нас наехать? – тревожно спросил тот.

– Э! Я уже не знаю, что и думать! – флегматично махнул рукой Джафар.

– Почему ты не дал мне Витю шлепнуть? – осмелился спросить его Тарлан, когда они отъехали от офиса «Эвереста» на порядочное расстояние.

– А зачем? – вопросом на вопрос ответил усатый. – Кто теперь дерьмо разгребать будет? Ты эти обугленные железки толкать будэшь?! Ты свою задницу кредиторам подставишь?

Тарлан понял, что босс, как всегда, прав. Кто, кроме Хлюздина, будет вытаскивать фирму из того совершенно безвыходного положения, в котором она сейчас оказалась? Больше некому! А он, глядишь, и наладит опять работу. А это значит, что вновь хорошие бабки зашелестят у них в кошельках. И не отечественные рубли, а зелененькие баксы!

Джафар и его помощник всю дорогу молчали, думая примерно об одном: кому понадобилось разорять «Эверест»? Ментам? Крытому? Или еще кому-то?

«Эверест-стиль» была ключевой фирмой в городе. Тот, кто нанес такой удар, хорошо понимал это. Для того чтобы иметь хорошую команду бойцов, нужно нормально им платить. Тогда люди будут готовы ради хозяина пойти на все. Остальные городские коммерсанты, даже все вместе взятые, не тянули на одного Хлюздина с его ЗАО. И далеко не все были под джафаровской «крышей». Конечно, с потерей дохода от «Эвереста» Джафар, в отличие от Хлюздина, не обанкротился в одночасье, но удар был нанесен мастерски. Коварный и точный.

Джафар понимал, что кто бы ни устроил пожар сегодня утром, это могло означать только одно: ему объявлена война и теперь следует ожидать продолжения боевых действий.

* * *

В ГУВД Веселогорска в тот день с утра была оживленная толкотня. Кроме того что понаехало многочисленное начальство из Питера, притащились еще и соседи из Чипиево. Все места парковки в непосредственной близости от самого здания были забиты служебным и личным транспортом. Пришлось специально ставить двух работников ГАИ на перекрестке у светофора и на стоянку для регулировки потока и размещения машин.

Бедный дежурный офицер едва не сходил с ума, поскольку на него буквально свалился поток самых разнообразных вопросов. Офицер давно снял фуражку, хотя полковники, подполковники и даже один генерал удалились из здания всего минут пять назад.

Однако спокойнее ему не стало. Простые граждане, терпеливо ожидающие своей очереди с самого утра, теперь насели на него все разом.

– Тихо вы! – рыкнул на них дежурный капитан. – Сейчас уедут, – мотнул он головой в сторону окна, – тогда и вы сможете войти и решить свои дела. Только по одному! Я сказал – по одному!

Полковник Клюшкин глядел из окна на отчалившую кавалькаду машин, увозившую обратно в Северную столицу крутых чинов и их сопровождение. Как только последняя тачка покинула служебную стоянку, он вздохнул с видимым облегчением.

Клюшкин с нескрываемым наслаждением задернул штору, вернулся на свое место и поднял трубку внутреннего телефона.

– Дежурный? Соедини меня с майором Свиридовым… Еще не подошел?! Как появится – сразу ко мне!

Неожиданно начальник ГУВД почувствовал, что ему стало душно. Он обнаружил, что верхняя пуговица рубашки по привычке строго застегнута. Расстегнув ее, он открыл холодильник, достал бутылку минералки, распечатал ее, налил полный стакан и мгновенно осушил его содержимое.

«Леньчик обнаглел совсем! – неожиданно зло подумал он про начальника ОБОПа. – На работу ходить стал, как к теще на блины: захочу – в девять, захочу – в одиннадцать! Надо меры принимать, а то скоро и на мое место метить начнет! И так слишком много себе позволяет! По сути, с его подачки в городе такой кавардак произошел! Меня с утра сношают все, кому не лень, а он с женой в обнимку дрыхнет!»

Артем Юрьевич вспомнил, в каком тоне в последний раз разговаривал с ним подчиненный.

«Да, борзеет Ленчик, не по чину борзеет! Закончим дело с Крытым, тогда им всерьез займусь! – проанализировав последний разговор с подчиненным, взял на заметку себе полковник. – А то, видите ли, захотел в доле на равных быть! Молод еще, щенок!»

Клюшкин сел за свой стол и взял в руки утренние сводки.

«Убийства, убийства, да еще и пожар на железке! Комиссий из Питера теперь жди одну за одной! – с тоской подумал он. – А отвечать мне, а не Свиридову!»

Он внимательно прочитал все, приблизив листки к глазам.

«Ох, старею, пора уже очки надевать! Однако же быстро он с людьми Крытого управился!»

Артем Юрьевич продолжал по привычке просматривать остальные сводки и доклады о менее значительных происшествиях за истекшие сутки, как в дверь уверенно постучали.

– Вызывали, товарищ полковник? – Леонид Вадимович, как всегда, одет был в великолепно скроенный и пошитый костюм. Он уверенно прошел по кабинету и первым протянул руку для приветствия.

«Совсем обнаглел! Пора, пора!»

– Долго спишь! – Пожав все же руку, начальственно указал на стул справа от себя Клюшкин.

– Какое там спишь! – усаживаясь, бодро ответил Свиридов. – На станции был. Визуально, так сказать, наблюдал последствия поджога.

– Уверен, что это поджог? – прищурился на него Артем Юрьевич.

– Уверен. На месте нашли огнемет, из которого было все исполнено.

– Кто?.. – осторожно спросил Артем Юрьевич.

– Не знаю, – подумав, ответил начальник ОБОПа. – Подозреваю, что Джафаровы ребята. Недавно у них с Крытым «стрелка» состоялась из-за Хлюздина. Те вроде как с его секретаршей плохо обошлись… Ну, вы понимаете, Артем Юрьевич, что я имею в виду…

– Да, – махнул рукой тот. – Скоты они еще те! Ну, продолжай.

– Так вот, из моих источников известно, что Джафар якобы пошел на попятную.

– Это мы уже с тобой обсуждали, – заметил полковник. – Дальше-то что?

– Ну, вот я и предполагаю, может быть, таким образом Джафар отомстил Виктору Семеновичу?

– Больше никто не мог? – засомневался начальник ГУВД. – Вряд ли Джафару с руки было машины жечь!

– Да в том-то и дело, что больше некому! Не Хлюздин же сам запалил!

– А Крытый не мог?

– А ему зачем? – искренне удивился Свиридов.

– Действительно! – подумав, согласился с ним Клюшкин.

– Тачки жалко! Столько «десяток» угробили, изверги, – покачав головой, сокрушенно заметил Леонид Вадимович. – Точно – кроме людей усатого, на такое зверство никто не способен!

– Да уж! – неожиданно согласился с ним начальник и поспешил перевести разговор на интересующую его тему: – Ты мне, Леонид Вадимович, скажи, как у нас с главным дела обстоят? Как реагирует Крытый?

– Не волнуйтесь, Артем Юрьевич, – уверенно ответил тот. – На Джафара он ядом дышит. Все идет по плану! Теперь они друг другу в глотки вцепятся, это уж точно!

– Ну-ну, – по своему обыкновению несколько скептично ответил Клюшкин, однако тон его не оставлял сомнений в том, что главный милиционер Веселогорска был доволен. – Но теперь у нас с тобой забот прибавилось. Резкий всплеск криминала в городе и все такое… – Он исподлобья многозначительно зыркнул на подчиненного. – Должна и раскрываемость соответственно повышаться!

– Я вас понял, товарищ полковник, – ответил ему «понимающим» взглядом Леонид Вадимович. – Работа ведется, еще немного и будем проводить задержания.

– А как с доказательствами?

– С этим тоже все в порядке будет, – уверенно отрапортовал Свиридов.

– Ну, раз так, то можете быть свободны! – Полковник поднялся, давая понять, что разговор окончен.

«Ублюдок старый! – спускаясь по лестнице в свой кабинет, думал о начальнике Свиридов. – Хочет и бабок нагрести, и жопу в дерьме не запачкать! Двух дней не прошло, а уже ищи ему, на кого трупы можно повесить!»

* * *

В здании ГУВД, как уже говорилось, с утра наблюдалась жуткая толкотня.

Люди в форме и в штатском спускались по лестнице, толкались в коридорах, окликая знакомых. Тут же толпились посетители, вызванные повесткой, и те, кого привели сюда другие дела.

Свиридов поморщился, подходя к своему кабинету. Он не любил беспорядка. Строго глянув на толпившихся тут же в коридоре людей он, ничего не сказав, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь на ключ.

В кабинете было прохладно – как и у Клюшкина, у него стоял кондиционер. Леонид Вадимович сел за свой стол и задумался. Окинул любопытным взглядом свои апартаменты, будто видел их впервые.

«Клюшкинский кабинет получше будет! – весело подумал он. – Надо туда перебираться!»

Еще пацаном маленький Леня был не в меру задирист. Неугомонный и общительный по натуре, он быстро знакомился с ребятами, находил общий язык и так же быстро в случае малейшего конфликта затевал драку. Энергичный, он никогда не стоял на месте. Даже среди своих сверстников он выделялся чрезвычайной подвижностью. Родители даже всерьез опасались, что это будет вредить их сыну в жизни.

Действительно, в школе Леня Свиридов учился не ахти. Отец с третьего класса начал пристраивать Леню в разного рода спортивные секции. О других, более спокойных увлечениях расторопный мальчуган и слушать не хотел.

Спортивных секций Леонид тоже сменил немало: футбол, фехтование, самбо, пока не остановился на боксе. Этот вид спорта соответствовал его тогдашнему жизненному кредо.

С парнями постарше у подростка тоже иной раз случались конфликты, поскольку юный Свиридов уступать не любил никому и считал, что всегда должно быть так, как он хотел. Когда его били, что иногда, конечно же, случалось, Леня никогда не оставлял обиду неотомщенной. В ответ он мог сделать любую гадость: налить в портфель чернил, наябедничать завучу, при всех оскорбить противника, задев его за самое больное место, наврать окружающим, выставив человека в неприглядном свете.

Как ни странно, несмотря на все это, в приятелях недостатка у него никогда не было. Он подчинял их себе, наслаждаясь ролью лидера. Ленчик уже давно обдумал свое будущее. Выбор состоял только в том, в какое военное училище поступать. Леонид хотел стать военным.

Причина такого выбора профессии была очень проста. Свиридов мечтал о власти! Власть над людьми! Ленчик любил ее всем своим существом.

В результате выбор пал на училище МВД. Отлично закончив его, Ленчик также успешно начал службу. Его главной целью являлась быстрая карьера. А выбор средств для достижения цели никогда не был для него моральной проблемой. Леонид, будучи человеком далеко не глупым, понимал, что любой поступок или слово могут сыграть за него или против, поэтому всегда тщательно анализировал свои действия и редко проигрывал.

К тридцати семи годам он был уже майором и начальником ОБОПа Веселогорска. Но его неуемная натура требовала гораздо большего.

«Клюшкин засиделся в своем кабинете! – не раз говорил он сам себе. – Пора ему на заслуженный отдых!»

Он потихоньку заводил нужные знакомства, осторожно через людей старался подбросить идейку о замене начальника, но все попытки оказывались тщетными. Артема Юрьевича знали давно, он был удобен в роли начальника. Город жил спокойно, и не было смысла что-то менять.

Появление Крытого в Веселогорске для Свиридова было как раз тем событием, которое могло стать переломным в ходе осуществления самых важных его планов. И Свиридов, с присущей ему активностью, принялся за работу.

«Если все случится по задуманному, – мечтал он, – то город будет мой! Должность, солидный доход – о чем еще можно мечтать! Главное – спихнуть своевременно Клюшкина! Вовремя подставить ему подножку! Джафара спишем сразу, лишь только закончится война с Крытым! А дальше – все! Все твое, Леонид Вадимович!»

Предаваться таким мыслям было приятно. Пока все шло идеально, точно по плану, за исключением того, что долбаны-кавказцы спалили тачки!

Сначала Свиридов был возмущен. Он давно уже мечтал иметь новенькую люксовую «десяточку» цвета мокрого асфальта. Эта машина уже давно была обещана Джафаром и как раз пришла с этой партией.

Но подумав, он нашел в произошедшем для себя такой плюс, что позабыл о машине. Когда мимо него пронеслась кавалькада черных служебных «Волг» с питерскими номерами, он сразу понял, насколько пожар облегчит его задачу по смещению горячо любимого начальства. Это вам не убийство пары уголовников, на которых всем начхать, – такое и по московскому каналу покажут! Поэтому, не доехав до здания ГУВД, он развернулся и погнал на станцию.

Журналистов и газетчиков к тому времени понаехало достаточно, и начальник ОБОПа принялся энергично руководить работой, всем своим видом показывая, насколько он горит искренним желанием побыстрей изловить злоумышленников. Вертелся Свиридов на станции ровно столько, сколько пребывала там съемочная группа из Северной столицы.

Уже по дороге в управление он злорадно думал: «А Артюшу в кабинете сейчас раком делают! Приеду – злой будет! Как пить дать меня вызовет – а я с докладом: был, мол, на месте событий! А в вечерних новостях меня, а не его покажут! Работает, мол, человек!»

Сейчас Свиридов сидел и тихо наслаждался мыслью, что все случилось именно так, как он и предполагал.

Пока начальник ОБОПа предвкушал близкий триумф, в здание ГУВД вошла пожилая женщина и, оттолкнув какую-то тетку от окошка дежурного по ГУВД, затарахтела:

– Мил-человек, помоги бедной женщине, я век за тебя бога молить буду…

– Погоди, бабка! – хлопнув ладонью по столу, поднял на нее тяжелый, усталый взгляд дежурный. – Что случилось, объясни толком!

– Что тут объяснять, мил-человек, начальник мне ваш нужен! – решительно объявила Галина Захаровна, бабушка Катерины. – Внучку у меня украли! Я вчера прихожу с базара, а ее дома нет, хотя уже должна была из школы вернуться! А Андрюшка, он с ней в музыкальной школе…

– Бабка! Не тарахти! – не выдержав, прикрикнул на нее усталый капитан, думая, что это возымеет свое действие.

Но не тут-то было! Он не знал, с кем связался! Галина Захаровна набрала в легкие побольше воздуха и уперла руки в бока. Весь двор ее дома знал, что за этим последует. Но капитан этого не знал и тут же нарвался на монолог о качестве работы правоохранительных органов, правительства Веселогорска, директора музыкальной школы, в которой училась ее внучка, и еще бог знает кого. Если бы в коридор не начали собираться на крики бабы Гали встревоженные коллеги ошарашенного капитана, то ему одному пришлось бы разбираться с разъяренной женщиной.

– Женщина! Пройдите вот с этим старшим лейтенантом, – увидев молодого Васильева, быстро нашелся дежурный и крикнул: – Вася! Займись с женщиной!

Васильев кивнул и дружелюбно улыбнулся:

– Проходите!

Васильева всегда просили заняться «канительными» посетителями. Он каким-то неведомым образом умел очень быстро успокоить вышедшего из себя человека и найти с ним общий язык. Иногда у старшего лейтенанта Васильева, которого все коллеги за глаза и в глаза звали просто Вася, на это уходило всего пара минут, а иногда было достаточно только одной улыбки. Васильев явно вознамерился одержать победу в короткий срок, мило улыбнувшись женщине. Но Галина Захаровна была закаленной скандалисткой и, можно сказать, любила это дело. Тем более что сейчас у нее был законный повод повозмущаться.

Короче говоря, раскаты грома прокатились победным маршем за Васильевым в его кабинет и громыхали там еще добрых десять, а то и все пятнадцать минут! Наконец, когда все затихло, из кабинета вышел сам Васильев и робко попросил у дежурного:

– Набери, пожалуйста, Леонида Вадимыча.

У капитана второй раз за утро глаза полезли на лоб.

– Ты уверен? – спросил он на всякий случай.

Тот только устало кивнул и вдруг спросил:

– Ты знаешь, кто эта бабуля?

– Кто? – с интересом спросил дежурный.

– Тетка Григория Рублева.

– Да ну?! – удивился тот. – Чего же она к нам приперлась? Что, Крытый сам свои проблемы решить уже не в состоянии?

– Она объявила, что племянник у нее чокнутый. Строго-настрого запретил ей идти к нам, но внучка у нее одна и… уф! Чего мне только не пришлось выслушать!

– Догадываюсь! Я даже тут слышал, как она орала!

Оба работника милиции замолчали, обдумывая создавшееся положение.

– Свиридов только что от полковника пришел, – задумчиво протянул капитан, барабаня пальцами по столу.

– Я ей и про разгул преступности, мол, дел у шефа сейчас навалом, – продолжал говорить Васильев. – И про то, что со времени исчезновения племянницы срок прошел еще маленький. Бабка – ни в какую! – робко пожаловался на строптивую старуху.

– Ладно, – решился капитан и набрал номер Свиридова.

– Я у себя буду, – шепнул ему Васильев. – Вдруг эта бабка выкинет еще чего!

– Подожди, – зажав трубку, шепнул дежурный. – Да, товарищ майор. Есть, товарищ майор!

Повесив трубку, он несколько растерянно посмотрел на коллегу по работе.

– Обругал? – участливо спросил тот капитана.

– Нет. То есть обругал, но только за то, что сразу к нему не привели!

– Так что, вести?

– Ты еще спрашиваешь! – зашелся дежурный. – Пулей давай!

Буквально через минуту Галина Захаровна с победным видом прошествовала мимо дежурки в сопровождении старшего лейтенанта Васильева. Через пару минут тот спустился назад.

– Ну и дела-а! – поправляя то и дело форменную фуражку, протянул Вася.

– Что, и тебе досталось?

– Да уж! – растерянно глядя на свои руки, обиженным тоном ответил старлей. – «Невнимательны к людям, понимаешь, мы с тобой! Почему сразу не доложили!» – передразнил он Свиридова.

– Дела! – покачал головой более искушенный в вопросах службы капитан. – На Вадимыча совсем не похоже!

– Да вот я тоже об этом, – заметил старлей. – Выпер меня сразу же, даже доклад не выслушал!

– Может, он вора этого испугался? Как его? Крытого! – схохмил капитан.

Но долго шутить по этому поводу не пришлось, поскольку в окошко дежурного уже смотрела новая физиономия и требовательно кричала:

– Товарищ капитан!

Свиридов же, дотошно выспросив Галину Захаровну обо всех ее проблемах, возликовал. Почтительно проводив женщину, он, довольный такой удачей, открыл холодильник и достал бутылку любимой водки. В один стакан Леонид налил чуть больше ста граммов горячительного напитка, а в другой – пепси. Прикончив одним махом и то и другое, щелкнул пальцами и, быстро набрав номер по внутреннему телефону, приказал:

– Вереницын, быстро ко мне!

В ожидании подчиненного Свиридов бесцельно чертил на листке бумаги всякие загогулины, о чем-то размышляя. Когда Вереницын появился, майор вскинул на него приветливый взгляд.

– Садись давай! Сергей! – проникновенным тоном начал он, глядя прямо в глаза своему сотруднику. – У Григория Рублева по кличке Крытый пропала племянница! Вот тебе официальное заявление от его тетки на розыск. Ведешь дело лично, докладываешь только мне. Понятно?

– Так точно!

– Второе: Крытый об этом тоже знать не должен! Вообще никто, даже в нашем управлении, не должен знать об этом! Понял?

– Так точно!

– Так, далее. Предположительно, девчонка у Джафара. Действуй осторожно. Там тоже не должны узнать, что мы копаем под них.

– Есть!

– Обо всем докладываешь мне лично. Сделаем дело – представлю на капитана. Все ясно?

– Так точно! Разрешите идти?

– Действуй!

* * *

Катерина, наревевшись вдоволь, сама не заметила, как уснула.

Проснувшись утром, она первым делом подергала дверную ручку. Бесполезно. Дверь оказалась запертой с обратной стороны на ключ. Девушка подошла к окну. Из него она увидела типичную панораму новостройки.

Дом напротив пока, судя по всему, не был сдан в эксплуатацию. Это, как правило, распознается сразу по окнам, еще не очищенным от краски, по рабочим на крыше здания, которые не спешили заканчивать какую-то свою возню.

Налюбовавшись на этот довольно несимпатичный пейзаж, юная скрипачка прошлась по комнате.

«Что же со мной будет?! Зачем эти бандюги похитили меня?!» – Вчерашние переживания и вопросы вновь завладели мозгом девушки.

Она села на диван, зажав голову руками. В это время ключ в замке провернулся, и испуганная девчушка от страха закрылась одеялом, поджав под себя ноги. Ей стало страшно.

Зашедший бандит – тот, что зажимал ей рот своей противной волосатой ладонью, – остановился на пороге и насмешливо смотрел на нее.

– Если хочешь умыться и почистить зубки, дуй в ванную. Потом – завтрак. Да не боись, – добавил он довольно миролюбивым тоном. – Если будешь вести себя хорошо, скоро вернешься к своему папочке!

«У меня нет никакого папочки!» – хотела выкрикнуть Катерина, но вовремя прикусила язык и тут же подумала: «Чем меньше я им про себя скажу и чем больше узнаю сама, тем будет лучше!»

Катя заставила себя улыбнуться и встала с дивана.

«Убивать меня не собираются. Увозить куда-то еще, кажется, тоже!» – решила она и пошла с толстым в ванную.

Катюша с удовольствием вымылась, привела себя в порядок и вышла на кухню. Пользуясь дневным освещением, она разглядела своего вчерашнего похитителя повнимательнее.

Мужику было на вид лет сорок. Его небритая физиономия была совершенно круглой. Такими же круглыми казались на ней небольшие черные глазки-буравчики. Нос картошкой и щербатая ухмылка – вот и весь портрет одного из похитителей племянницы Крытого.

– Ты, это, не бойся, – округлив для пущей убедительности свои и без того круглые глаза, проговорил он. – Мы тебе ничего не сделаем. Погостишь тут немного и вернешься назад к своим. Если только умницей будешь. Бежать и не пытайся! Про это лучше и не думай!

Озвучив все свои мысли, толстяк замолчал, ожидая, что ему ответит девушка. Катерина проигнорировала его речь, явно демонстрируя полное презрение к своим похитителям.

– Ну вот, значит, и договорились! – сделал свой вывод бандит, обнажая в жалкой пародии на улыбку щербатые, сколотые в некоторых местах зубы.

В это время в дверь два раза позвонили. Толстяк быстро поднялся и двинулся в прихожую, на ходу приказав девушке:

– Иди, это, пока в комнату.

Катерине ничего не оставалось, как подчиниться. Она услышала, что за ее спиной в замке два раза повернулся ключ. Катя, не теряя драгоценного времени, тотчас прижалась ухом к двери, стараясь услышать разговор. Судя по голосу, пришел вчерашний напарник толстого. Принес, как сам сказал, продукты и выпивку.

Еще он спросил толстого, не звонил ли «он». Кто такой этот самый «он», Катерина не знала, но поняла из высказываний второго, что это, по всей видимости, их начальник.

Дальнейший рассказ толстяка о разговоре с таинственным шефом очень заинтересовал Катерину. Она отчетливо слышала, как толстый сказал напарнику: «Говорит, не дай бог с ее головы хоть волосок упадет! Не то что денег не получите, приеду – головы поотрываю!» «Да он еще и раньше это говорил!» – отозвался второй похититель.

То, что ей удалось подслушать, немного приободрило девушку.

«Значит, толстомордый правду сказал. Трогать меня не будут! – с облегчением подумала девушка. – Наверное, с дяди Гриши за меня выкуп получить хотят!»

Ключ вновь повернулся в замке двери, и в комнату вошел напарник толстого.

– Привет, крошка! Как спалось?! – улыбнулся он, обнажив по-крысиному торчащие две золотые фиксы на передних зубах. Глаза его при этом настороженно следили за реакцией молодой красавицы.

– Спасибо, ничего, – набравшись храбрости, ответила юная скрипачка и тут же спросила: – Завтракать будем или как?

«Нужно с ними посвободнее быть. Может, удастся что-то важное узнать! – подумала девушка, смело глядя прямо в бесцветные глаза худого бандита. – Потом дяде Грише расскажу, и он их обязательно найдет».

– Конечно, дорогая! – растянул рот в кривой ухмылке бандит. – Хомяк тебе уже объяснил, как нужно себя вести, чтобы самой себе хуже не сделать?

«Хомяк! Ишь ты, и вправду похож!» – подумала Катя, согласно кивнув головой.

– Ну и чудесно! Иди помоги дяде с завтраком!

Катерина послушно пошла на кухню, где Хомяк возился с едой. Вдвоем они быстро приготовили завтрак, и все сели за стол.

Похитители распили бутылку водки. Вели они себя вполне дружелюбно и весело.

– А вы меня из-за денег похитили? – набравшись смелости, спросила Катерина.

– А из-за чего же? – удивился Хомяк. После выпитой водки с его внешностью произошла метаморфоза. Он весь покраснел, как вареный рак, а глаза начали слезиться.

– А вы дяде моему позвонили?

– И дяде, и тете, – насмешливо ответил второй. На него, казалось, выпитая водка никак не подействовала. – Не волнуйся – все что нужно, мы сделаем.

– В натуре, – подтвердил второй, угодливо хихикнув.

– Мне репетировать нужно, – поджала слегка губы Катя, раздосадованная тем, что не удалось пока выспросить что-либо у своих похитителей.

– Вот это клево! – пришел в восторг разомлевший слегка толстяк. – Ты, это, репетировать будешь, а мы тебя будем слушать! Прямо как на концерте!

После мытья посуды Катерина прошла в зал, куда бандиты забрали с собой остатки водки и закуску. Толстяк хотел сразу прихватить вторую бутылку, но напарник запретил ему даже думать о ней до вечера. Хомяк поворчал, но все же хлопнул дверью холодильника, оставив бутылку водки на месте. Катя еще накануне сообразила, что фиксатый был старшим из похитителей.

Играть бандитам Катерина решила прежде всего потому, что всегда успокаивалась за игрой на скрипке, уносясь в свой мир, ничего не имеющий общего с реальностью. Чудесный, волшебный мир музыки. Музыка проникала во все ее существо, наполняя его солнечным светом прекрасного майского утра. Скрипачка за игрой отдыхала от всех забот окружающей жизни.

Звуки прекрасной музыки заполняли собой комнату. Даже похитители прекратили свой разговор. Хомяк еще что-то пытался говорить, но старший прицыкнул на него:

– Молчи, канава! Дай кайф половить!

Постепенно музыка увлекла и толстого. Он застыл, смешно открыв рот.

Скрипка буквально пела. Казалось, вихрь чего-то совсем несовместимого с каморкой, оклеенной дешевыми обоями, и двумя полупьяными похитителями ворвался чарующими волнами сюда – в помещение, явно не предназначенное для того волшебного неистовства, извлекаемого из инструмента талантливыми руками девушки.

Не вовремя зазвонил телефон, и Катерина, сделав полувзмах, резко опустила смычок. Действительно, пиликал сотовый. Хомяк молча передал трубку приятелю.

«Сейчас меня выставят из комнаты!» – подумала Катерина, но старший из пары только взглянул в ее сторону и слегка отвернулся.

– Да, все нормально… Да, в порядке. Позавтракала, теперь вот на скрипке занимается… Обалденно! Все, будьте спокойны!

По ответам скрипачка поняла, что говорят о ней. Она специально отвернулась, делая вид, что делает подтяжку струны на скрипке, хотя инструмент был в полном порядке, а сама в это время вся обратилась в слух, боясь упустить хоть слово. Больше всего она надеялась, что бандит назовет имя человека, который заказал ее похищение. Катерина не сомневалась, что фиксатый разговаривает именно с ним.

Но тот никак не называл собеседника и лишь односложно отвечал на вопросы. Закончив разговор, он отключил связь и предложил девушке:

– Может, ты продолжишь? Не устала?

– Да, это, – оживился пьяненький Хомяк. – Ты прямо как этот, Паганиси…

– Паганини, болван, – снисходительно поправил напарника второй.

– Вот я и говорю, может, слабаешь еще что-нибудь?

– Только не курите, пожалуйста, или… окно откройте, – робко попросила девушка – Хомяк! Отвори форточку! – последовал безапелляционный приказ, и толстый рысью бросился исполнять распоряжение старшего.

Вновь взлетел вверх смычок, направляемый рукой Катерины, и нежная щемящая боль скрипки повисла в прокуренной комнате.

* * *

О том, что племянница пропала, Крытый узнал от своей тетки поздно вечером того же дня, когда неизвестные похитили Катерину. Когда утром девушка пришла к нему в гости и он так решительно отправил ее в музыкальную школу, ему действительно было не до племянницы – предстояло выяснить судьбу своих «пристяжных».

Первым делом он обзвонил всех еще раз. Результат оказался тот же. Тогда Григорий позвонил себе на дачу – там как раз должен был дежурить Рокер. Да и Заметный с Сенькой уже должны были вернуться. Телефон молчал. Крытому все стало ясно. На всякий случай он поймал такси и сгонял в поселок. К тому времени уже обнаружили труп Рокера, его мотоцикл и брошенную машину Крытого на Песчаной Косе. Судьба этих двоих была ясна. Оставался еще Замет. Григорий позвонил одному из тех, кто был в «Белом медведе», и узнал о взрыве у казино и убийствах в сауне.

Что-нибудь предпринимать сразу не было никакой возможности. Менты бы в первую очередь насели на него.

Вернулся Григорий поздно вечером, злой и расстроенный.

«Падлы! Я вам устрою! – думал он. – Кто бы вы ни были! Хоть менты, хоть "черные" – всех удавлю!»

Он тут же полез в тайник и достал припрятанный ствол. Григорий не любил носить с собой оружие, но в сложившихся обстоятельствах счел такую меру предосторожности очень даже нелишней. «Смотрящий» понимал, что главной мишенью является теперь именно он.

В дверь позвонили. Григорий, став боком у косяка, спросил, кто это. Услышав взволнованный голос своей тетки, убрал «ТТ» и крутанул замок.

Галина Захаровна, едва возникнув на пороге, зашлась в длиннющем бестолковом монологе. Крытый быстро выглянул на лестничную клетку и закрыл дверь. Тетушка к тому времени дошла в своем повествовании до того места, как к Катерине в гости пришел сын Хлюздина, и от него уже бабка узнала, что занятия давно закончились. Позвонила Григорию – того не было дома. Уже поздно – а Катеньки нет!

– Вот я и решила к тебе прийти-и-и-и. – Пожилая женщина вновь ударилась в слезы.

Рублев как мог успокоил ее.

– Галина Захаровна! Перестаньте. Откуда вы знаете, что с Катей что-то случилось? Может, просто с подружками где-то гуляет! – начал успокаивать Крытый женщину, хотя сам не верил в то, что говорил. Слишком уж много печальных событий за последнее время произошло.

«Пацанов пошмаляли, теперь – Катя!» – ошарашенно думал он, сжав от злости кулаки так, что суставы побелели.

– Идите, тетя, домой и никуда не ходите! Ни в какую милицию не обращайтесь! Я сам все решу! – угрюмо проинструктировал он тетку и решительно поднялся.

Ворча и причитая, Галина Захаровна отправилась домой.

Григорий понимал, что исчезновение девочки – не случайность, ни с какими подружками она загуляться не могла. Он помнил, с каким восторгом она отнеслась к его предложению поехать вечером в парк.

«Два варианта: или за всеми этими убийствами и исчезновением Катерины стоят мусора, или люди Джафара, – сев в кресло, принялся анализировать Рублев ситуацию. – И в том и в другом случае убивать Катю им нет никакого смысла. Гораздо выгоднее держать ее в заложницах. Тогда я окажусь у них на крючке. Но почему нет звонка?! Может, тот, кто это все затеял, хочет дать мне время попереживать, помучиться? Так сказать, до кондиции доводят?!»

Григорий подумал, что похитители, возможно, звонили днем, пока его не было дома. Он посмотрел на часы. Те показывали почти половину одиннадцатого вечера. Рублев достал телефонный справочник и отыскал номер директора музыкальной школы. Стараясь не переполошить человека, он деликатно выяснил, что занятия закончились во сколько положено, учеников никто из преподавателей не задерживал. Катерину директор в музыкальной школе видел сам лично.

«Значит, будем ждать звонка!» – мрачно решил Крытый, закуривая сигарету.

Рублев понимал, что похитители должны обязательно выдвинуть свои требования.

По-прежнему занимал Григория и другой вопрос: откуда идет утечка информации? Слишком уж стремительно развивались события, причем враг достоверно знал, по каким местам бить больнее, и делал это наверняка. Без промаха!

Он вновь закурил сигарету и подумал, что так хреново ему приходилось только однажды в жизни – во время первой отсидки. Первый срок, как говорят знающие люди, да еще на малолетке – самый тяжелый.

Первый раз Рублев сел в семнадцать лет, за уличную драку.

* * *

Весело играла музыка. Парни и девушки дергались в такт мелодии. Гриша Рублев – высокий худощавый паренек с поджарым, но сильным для своих лет телом – стоял в сторонке. Танцевать он не любил и на площадку ходил просто пообщаться с приятелями. До армии оставалось полгода, и он откровенно предпочитал занятия на турнике бессмысленному дерганью под музыку.

В тот день после училища они с приятелем договорились встретиться вечером в том самом уголке, который всегда занимали на площадке парни с их двора. Приятель запаздывал, а за Григорием тем временем пристально наблюдала троица парней.

Неожиданно выключили музыку. Сразу пронесся ропот возмущенных голосов. Григорий услышал: «Опять дерутся!» и закрутил головой. Теперь и он наконец заметил троицу парней с соседней улицы, пялившихся на него. Они, словно пущенные по следу гончие, понеслись один за другим в сторону посадок.

Драка действительно была в самом разгаре. Ребята с их двора отбивались от дюжины сверстников из соседнего микрорайона. Григорий тут же влез в самое побоище.

– Рубль, арматура! – остерегающе крикнул кто-то из своих.

Григорий обернулся, и вовремя: какой-то парень действительно замахивался на него металлическим прутом. Григорий как-то увернулся и ударил кулаком нападающего. Тот неловко упал и наткнулся на свое же оружие. То, что было дальше, Рублев впоследствии вспомнить не мог – память не сохранила воспоминаний.

В общем, парень пострадал серьезно. Он еле выкарабкался с того света. Менты, давно уставшие от драк на дискотеках, решили учинить показательную порку и стали искать крайнего. Таковым оказался именно Григорий. Устроили показательный открытый процесс и влепили, несмотря на слезы матери, «трояк».

Первый год Грише предстояло отсидеть на «малолетке» – в колонии для несовершеннолетних преступников.

Григорий всегда по своему характеру был открытым и прямолинейным пацаном. Если видел, что человека обижают не по делу, заступался. А в отряде, куда он попал, заправляла всем группа подростков, которая держала в страхе всех осужденных. Григорий сразу пришелся им не по нутру, и они решили обломать дерзкого паренька. Новичок, еще не привыкший к тюремным правилам и порядкам, стал объектом насмешек и всякого рода доставаний. Но Рублев был парнем с характером, умел за себя постоять, а потому постепенно у него начали появляться товарищи, которые также не признавали лидерство прежней верхушки. Такое положение дел не понравилось соперникам, и они решили разобраться с Рублем, как звали его тогда.

Как-то раз зажали они его втроем. Старший этой группы – мерзкий тип с тусклыми глазами – заржал.

– Ну, Гриша, унижать я тебя не хочу, славный ты парень, – корча из себя отпетого блатаря, медленно подкатывался он к зажатому в угол Рублеву. – Но ты оборзел в последнее время…

Григорий, стиснув зубы, молча смотрел на врагов и вдруг неожиданно для себя принял решение.

Белобрысый не успел докончить фразы, как сильный удар кулака свалил его с ног. Двое других опешили – они не ожидали, что Рублев начнет драться с ними троими.

Григорий не дал им опомниться. Уже и второй полетел на пол, когда третий наконец сообразил, что нужно что-то делать. Но драться с человеком, не испугавшимся троих и отправившим двоих на пол с разбитыми пачками, вовсе не хотелось.

Белобрысый главарь попытался подняться, но Григорий жестоко со всей силы впечатал ему по физиономии ногой. Тот хрюкнул и отрубился окончательно.

Второй соперник испуганно глазел на Рублева, размазывая тыльной стороной ладони кровь, струящуюся из разбитого носа, по всему лицу. Парень медленно отползал от Григория.

Третий из компании повторял все время одну и ту же фразу, видимо прочно застрявшую у него в голове:

– Ты чего? Ты чего? – И при этом самый настоящий страх был в его взгляде.

– Вали отсюда, ты, дешевка, – с презрением процедил Григорий.

Как раз к этому времени подоспели его друзья. Вопрос о лидерстве был решен однозначно. Однако Григорий не особенно любил быть заводилой, поэтому его лидерство как-то не ощущалось в коллективе.

Но два важных урока Крытый усвоил для себя тогда и оставался им верен, по возможности, всю дальнейшую жизнь.

Первый из них гласил: «Если считаешь себя правым – бей первым!» Второй же выполнить было сложнее: «Никогда не давай зажать себя в угол!»

* * *

Крытый докурил сигарету и усмехнулся.

«Кажется, Гриша, все же на этот раз тебя зажали в угол. Да еще так, что ты не сможешь просто ударить первым», – подумал он, гася в пепельнице окурок.

Потом он пошел на кухню, налил в рюмку «Хеннесси», выпил.

«Сидеть и ничего не делать тоже не годится! – решил Григорий. – Есть смысл хоть информацию потихоньку попытаться собрать. Может, что и проявится?!»

Приняв окончательно решение, он набрал номер того самого Борьки, к которому незадолго до своей смерти приезжал на мотоцикле Рокер. Тот оказался на месте. Договорились встретиться в парке на следующий день утром в одиннадцать.

– Сиди на второй лавке от входа, я сам к тебе подойду, – приказал Рублев.

После звонка Григорий положил трубку и, выпив еще одну рюмку, пошел спать, положив свой «ТТ» под подушку. Уже лежа в кровати, «смотрящий» еще раз задумался над последними событиями. Заснул он не скоро.

* * *

Утром следующего дня Крытый проснулся позже обычного. Солнечные лучи не проникали сквозь плотно закрытые шторы.

Вытащив пистолет из-под подушки, Григорий несколько раз потянулся, расправив широкие плечи, и зевнул. Умывшись, он наконец проснулся окончательно. По привычке посмотрел на часы и ахнул – он проспал практически до десяти, чего с ним никогда еще не случалось. Наскоро позавтракав, Григорий прихватил с собой ствол и вышел на улицу.

«День задался!» – довольно отметил Григорий, щурясь на утреннее солнышко.

Действительно, природа решила в это лето преподнести северянам сюрприз в виде необычно теплой погоды. Она словно извинялась за прошлый сезон, когда лето было дождливым.

Григорий, посмотрев на наручные часы, решил отправиться пешком. Он вышел на центральную улицу и не спеша направился в сторону парка. По дороге Крытый несколько раз останавливался и проверял, нет ли за ним «хвоста». Однако никого подозрительного поблизости не было.

С пропажей Катерины жизнь словно замерла. Казалось, недруги забыли про «смотрящего» Веселогорска. Конечно, Гриша не воспринимал эту мысль всерьез. Он знал, что впереди – война не на жизнь, а на смерть. Но вот только с кем?

В парк Григорий Рублев вошел минута в минуту. «Хвоста» за собой он так и не обнаружил. Борька был на месте. Он вскочил, за руку поздоровался с Крытым, и они не спеша пошли по аллейке.

– Что слышно в городе? – осторожно начал разговор «положенец».

– Утром на станции шухер был. Советую посмотреть новости, – доложил Борис.

– А про пацанов моих что-то есть?

– Тишина, – вздохнув, ответил тот. – Попробовал через одного хлыща закинуть удочку к джигитам, результат – ноль. То ли в самом деле не при делах, то ли темнят. Но скорее всего, действительно ничего не знают. Канал проверенный. Если бы что-то было, пыль бы все равно пошла. А так – никакой более или менее вразумительной информации!

– Постарайся мне встречу организовать с одним человеком. Только аккуратно, – строго предупредил его Крытый. – А то видишь, дела какие!

– Да уж! – согласно поддакнул Борька. – Дела – как сажа бела.

Они дошли до конца аллейки и расстались. Каждый пошел в свою сторону.

Вернувшись домой, Григорий упал в кресло, механическим движением включил телевизор и отсутствующим взглядом уставился на экран, думая о своем. Неожиданно мелькнувшие на экране кадры заинтересовали его.

– Больше, чем на несколько миллионов… – взволнованным голосом говорила дикторша. Далее пошли кадры репортажа. Показывали железнодорожную платформу и сожженные машины.

Телерепортер на фоне последствий пожара рассказывал о том, что мафия вконец обнаглела и нужно срочно принимать меры. Глядя на то, с каким негодованием молодой человек говорил, можно было подумать, что сгорели именно его личные автомобили.

Пожарные уже закончили свою работу. Станция представляла собой довольно жалкое зрелище, ведь кроме платформ с «десятками» пострадали и соседние вагоны.

Рублев резко встал и набрал домашний номер Хлюздина. Трубку долго никто не брал, а когда он услышал голос Виктора Семеновича, то сразу стало ясно, что никакого продуктивного разговора получиться не сможет. Судя по голосу, тот был в стельку пьян.

Григорий со злостью швырнул трубку на рычаг.

«Черт знает что творится в этом городе! – ошеломленно подумал он. – Менты не могут так беспредельничать! Ну, моих пацанов погубить они могли. Но устроить такое! Это же скандал, начальство всех на уши поставит! Джафару такая шумиха тоже вряд ли нужна. По сути, его наказали не меньше, чем Виктора Семеновича!»

Вопрос: «Кому и зачем все это понадобилось?!» оставался открытым. Похитители Катерины по-прежнему не звонили.

Григорий набрал номер Галины Захаровны. Из трубки доносились только беспрерывные длинные гудки.

«Не хватало, чтобы и старую умыкнули!» – невесело подумал Крытый.

Он не знал, что тетка, наплевав на его запрет не выходить из дома и не ходить в милицию, как раз в это время наседала на дежурного капитана.

* * *

Андрея Викторовича Хлюздина больше семейных неприятностей волновали свои собственные, а именно – отсутствие денег.

Молодой человек уже вступил в тот возраст, когда карманные деньги ему были просто необходимы. Андрюша понимал, что у отца крупные неприятности. Один только факт, что родитель напился в стельку и теперь мог разве что-то мычать, говорил сам за себя. Такого с Хлюздиным-старшим не случалось никогда, сколько себя Андрей помнил.

Мать, поплакав, ушла к тетке жаловаться на жизнь, и молодой человек совершенно не знал, что ему теперь делать.

Утром он смотрел телевизор и видел, что стало с отцовскими машинами. Конечно, Андрей здорово переживал и сочувствовал родителю.

Он всегда рос очень сообразительным ребенком и быстро вник, какое несчастье постигло их семью, но… Андрей был воспитан так, что никогда не знал ни в чем отказа. Единственный ребенок, в жизни он всегда получал то, что хотел. Отец его был не просто состоятельный человек, а один из самых состоятельных в городе. Поэтому молодой человек всегда ощущал зависть со стороны сверстников. Ему это нравилось, и он всеми силами старался поддерживать марку.

Все бы ничего, можно было бы подождать, пока отец проспится или когда вернется мать, но вчера…

Андрей возвращался из музыкальной школы, когда встретил Антона.

– Привет балалаечникам, – миролюбиво подколол он приятеля.

– Много ты понимаешь – «балалаечники»! – на всякий случай задрал нос Андрей. – Это тебе не в «Сигме» виртуальных бандитов щелкать, тут учиться нужно!

«Сигма» – салон компьютерных игр – был любимым местом сбора местной молодежи подросткового возраста. Пацаны там просиживали целыми ночами, сражаясь в виртуальном мире со всякой нечистью.

– Ой-ой! Скажи мне, какой крутой! – передразнил приятеля Антон. – Ты и пяти минут не продержишься, как тебя ухлопают!

Отпрыск Хлюздина набрал полные легкие воздуха, приготовившись дать достойный ответ, как неожиданно услышал позади радостный и мелодичный, как весенняя капель, голос:

– О чем спорите, мальчики?

Голос принадлежал не просто их знакомой, а Лене Сорокиной – по общему мнению, самой красивой девочке во дворе. В нее были влюблены все сверстники. И Андрей не был исключением.

– Да вот, наш вундеркинд хвастает, что сможет меня на «компе» обойти, – тут же подтрунил над другом Антон.

В другой раз Андрей просто выдал бы в ответ что-нибудь язвительное и на этом все бы закончилось. Но сейчас, когда Лена смотрела на него, слегка прищурившись, лукавым взглядом, краска мгновенно прилила к его щекам.

– И обойду! Только не в твои дурацкие «стрелялки»! В «гонки» – слабо?!

– Мне?! – тут же завелся Антошка. – На что мажем?!

Мальчишки быстро договорились об условиях спора: проигравший ведет всю троицу в кино. Билет стоил восемьдесят рублей. Проигравшим оказался Андрей. И все бы не беда – отец даже не стал бы вникать в проблему, а просто выдал бы ему полтыщи рублей на мероприятие. Но сгорели машины, батяня был в стельку пьян, а Антон с Леной через полчаса будут ждать его у «Экрана».

«Что же делать?!» – Противоречивые чувства обуревали молодого человека. С одной стороны – одноклассники наверняка смотрели с утра новости или слышали от соседей или родных. Город не такой уж большой, и события такого масштаба, как пожар на железнодорожной станции, вряд ли не на слуху у всего города. Можно просто прийти к ребятам и сказать, что поход в кино переносится на другой день. Наверняка его поймут и даже посочувствуют. Но именно этого не хотел мальчик! Тем более что одним из сочувствующих стала бы Лена!

«Все, что угодно, только не это!» – сказал сам себе Андрей и решительно двинулся к отцовскому кабинету.

Вообще-то к кабинету отца Андрей всегда испытывал трепетное отношение. Вход туда был строго ограничен не только для него, но даже для матери. Очень часто, когда Андрей был еще маленьким, мать подхватывала под мышки на пороге расшалившегося шкета и говорила строго: «Не мешай! Отец работает». Это означало строжайшее табу на проход в его святилище.

Да и позднее старший Хлюздин нередко встречал сына суровым взглядом, когда тот вторгался без спроса в его кабинет.

Прежде чем переступить порог, мальчишка вернулся в спальню и убедился лишний раз, что родитель находится в состоянии алкогольной комы и вряд ли до вечера проснется. Затем Андрей вернулся в коридор и закрыл на всякий случай стальную дверь на внутреннюю защелку, чтобы мать неожиданно не застукала его. Только после этого парень переступил порог отцовского кабинета.

Оказавшись в кабинете, младший Хлюздин на мгновение застыл, словно видел отцовские владения впервые.

Кабинет не был большим и размерами уступал всем остальным помещениям четырехкомнатной квартиры семьи Хлюздиных. Пол был выстлан ковролином. Справа всю стену занимал стеллаж с выставленными на нем аккуратными томиками книг. Слева располагался секретер, а в углу – небольшой сейф. В центре комнаты стоял письменный стол отца. Именно этот предмет мебели в первую очередь и интересовал отпрыска выдающегося представителя отечественного бизнеса.

Андрей сел в родительское кресло и деловито выдвинул верхний ящик. Тут молодого воришку ждала неудача: кроме деловых бумаг отца, там ничего не было. На всякий случай мальчишка еще раз внимательно осмотрел содержимое верхнего ящика. Он обнаружил большой бумажный конверт. Андрей с радостью схватил его. Но там оказался опять-таки какой-то документ.

Молодой человек невольно начал читать.

Это оказался страховой полис на пригнанные с Тольятти машины, сгоревшие сегодня утром. Сумма страховки заставила Хлюздина-младшего невольно открыть рот. Несколько раз, не веря собственным глазам, Андрей пробежался глазами по строкам.

«Ни фига себе!» – мысленно присвистнул он.

Убрав документ в конверт, он бережно положил его на место. В нижнем ящике тоже не обнаружилось денег, и Хлюздин-младший на время забыл о страховке, огорченный постигшей его неудачей.

Он задумался над тем, что же делать дальше. Однако Андрей был смышленым малым и быстро сообразил, что в кабинет он забрался вовсе зря.

«Какой же я дурак! – сказал он сам себе. – Отец все деньги держит в сейфе, а не в столе!»

Прикрыв дверь кабинета, мальчик на цыпочках пробрался в родительскую спальню. Он уже сообразил, где наверняка есть пожива. Покосившись на храпящего отца вороватым взглядом, он запустил руку в карман его брюк, валявшихся на полу рядом с кроватью. Кошелек был на месте. К великой радости Андрея, там оказалось даже больше денег, чем ему было нужно.

С пятисотрублевой бумажкой в руке выскользнул из комнаты, притворив за собой дверь.

Уже на улице Хлюздин-младший вспомнил об обнаруженной в письменном столе отца страховке.

«Число стоит позавчерашнее, – задумался он. – Машины уже были здесь, в Веселогорске. Странно, зачем предку понадобилось страховать их? Обычно это делают до отправки, страхуясь от несчастного случая при транспортировке. Странно».

Однако долго думать над этим загадочным обстоятельством ему не пришлось – на углу дома его поджидали Лена и Антон.

* * *

На следующий день Крытый поднялся рано – у него было слишком много дел.

Во-первых, надо было сгонять в Питер и поговорить кое с кем. Во-вторых, необходимо было встретиться с Борькой – узнать, что тому удалось выяснить по поводу гибели парней. Но больше всего Григория волновала пропажа племянницы. Удивительным было и то, что похитители до сих пор не дали о себе знать. Крытый понимал, что, пока девочка находится в руках врага, активных действий предпринять нельзя.

Крытый приготовил себе кофе и съел огромный бутерброд с колбасой – война войной, а завтрак по распорядку. После этого он быстро оделся. Подумал: брать с собой ствол или нет? Решил, что все же не стоит. Мусора сейчас – как бешеные собаки – дай только за что-нибудь зацепиться!

Он уже собрался совсем было выходить, как в дверь позвонили.

– Кто там? – прижавшись к стене, спросил Крытый.

– Серега Лысый, – послышался лаконичный ответ.

– Проходи, гостем будешь, – пожимая ему руку, пробурчал Крытый. Он выглянул на лестничную клетку, но, никого там не обнаружив, закрыл дверь.

– Не разбудил? – разуваясь, поинтересовался гость.

– Какое тут! – кисло усмехнулся хозяин квартиры.

– Слышал, парней побили? – осторожно присаживаясь на кухонный табурет, поинтересовался у Григория Сергей.

– Не скажешь, кто? – вопросом на вопрос ответил Крытый, внимательно следя за гостем.

– Мысли есть, но сейчас я тебе пока говорить не буду. Хочу быть до конца уверен, – сдержанно ответил Лысый.

– Слушай, кореш, мне некогда в отгадки-загадки играть. Если знаешь что по делу – говори!

– Я тебе так скажу, – осторожно помешивая ложечкой сахар в бокале с чаем, начал Лысый. – Предположение у меня такие же, как и у тебя. Но для того, чтобы начать действовать, нужны достоверные факты. И потом, что мы вдвоем сможем с тобой сделать? Ничего! Если только вслед за корешами на тот свет себе путевку обеспечим! Я вот тебе что посоветую, если ты не против, конечно…

– Говори дальше, – пробурчал Григорий, тяжело глядя на гостя.

По своему складу характера Крытый был человеком действия, но он также обладал изрядным здравым смыслом. Поэтому он не стал пороть горячку, а продолжал внимательно слушать, что ему скажет Лысый. Он знал, что этот человек зря говорить не станет и за свои слова всегда привык отвечать.

– Сейчас расстановка сил не в нашу пользу. С мусорами воевать, сам понимаешь, не с руки. Тем более вдвоем. Ну, если даже наберу я из местных тех, кто впряжется за нас в это дело, то таких будет немного. Поверь мне на слово. Я что тебе предлагаю: подожди пару дней – может, ситуация повернется к лучшему.

– К лучшему?! К черту – к лучшему! Ребят убили, да еще и племянница пропала. Я голову уже сломал, не знаю, что теперь и думать!

Сергей не торопился с ответом. Он достал пачку сигарет и не спеша закурил. Потушил спичку, аккуратно положил в пепельницу и только после этого сказал:

– Думаю, что с твоей племянницей будет все в порядке.

– Что?! Ты что-нибудь знаешь или… – Крытый едва не задохнулся и еле сдержался, чтобы не ухватить кореша за грудки. Глаза его налились кровью, огромные кулачищи непроизвольно сжались.

– Крытый, – нисколько не смущаясь ярости «смотрящего», заговорил Лысый. – Ты меня не первый год знаешь. Мы в одном отряде в Княж-Погосте пятилетку вместе отмотали. Убивать твою племянницу смысла никому нет. А вот если ты начнешь дергаться раньше времени, то можешь спровоцировать своих врагов на непредвиденные действия. Это ты не хуже меня понимаешь. Доверь пока действовать мне. Город я лучше тебя знаю. – Серега криво усмехнулся. – Я в последнее время тут чаще тебя бывал, знаю, с кем поговорить нужно, у кого что узнать. Согласен?

– Ну что же, давай так и порешим, – подумав над его словами, ответил Крытый.

– Кстати, – тщательно затушив чинарик, заметил Лысый, – тебе сегодняшняя ситуация ничего не напоминает?

– А что она мне должна напомнить?

– Помнишь, как в ШИЗО загремели за то, что в пятом отряде ссученного выявили? Тогда Прохор еще вместе с нами сидел?

Крытый хорошо помнил этот случай. В тот раз он залетел на «пятерик».

* * *

Они провернули неплохое дело. По наводке взяли квартиру одного зубного протезиста. Он как раз получил приличное количество золота для коронок. На следующий день пришла телеграмма, что его отец, живущий с сестрой в другом городе, скончался. Телеграмма пришла от сестры, которая предлагала срочно приехать на похороны и заодно решить судьбу наследства.

Протезист в тот же день отправился в соседний город.

Каково же было его удивление, когда он застал родителя в полном здравии. Сестра, ухаживающая за ним не первый год, удивилась не меньше. Когда же рассерженный идиотской шуткой протезист вернулся домой, то его едва не хватил удар – квартиру основательно почистили. Воры выставили его не только на зубопротезное «рыжье», но и на бабки, отложенные на черный день.

Григорий поделил с подельниками взятое на хате у протезиста добро и отбыл на юга.

На станции Джанкой, что на Крымском полуострове, он вышел подышать свежим воздухом на перрон и вдруг увидел картину, которая ему совершенно не понравилась: здоровенный детина дубасил пацана лет четырнадцати. Вокруг собралась толпа, которая не только не пыталась вмешаться, но и всячески поощряла экзекуцию. Тут же, в эпицентре событий находилась и какая-то дамочка бальзаковского возраста, верещавшая на всю платформу, что малец пытался украсть у нее чемодан. Мальчишка, вырываясь из рук верзилы (как впоследствии оказалось, дамочкиного мужа), вопил о помощи и пытался доказать, что он просто хотел подработать носильщиком и не собирался красть собственность пухлой леди. Толпа гудела рассерженным ульем, и никто не собирался защищать мальчишку.

Григорий, смачно сплюнув на асфальт перрона, решительно двинул вперед.

Сцена закончилась тем, что на вселенский ор дамочки прибежал наряд милиции и скрутил Крытого. Толпа к тому времени испарилась, а здоровяк муж сидел на асфальте и размазывал по разбитой морде кровавые слезы.

С дамочкой и ее мужем вопрос еще можно было бы уладить, но к тому времени уже раскололся один из недавних подельников. Того, в свою очередь, вложил барыга, решивший перепродать принесенный блатарем золотой портсигар. Когда Григорий оказался в Джанкойском ГУВД, он уже был объявлен в розыск.

В общем, получил Григорий «пятак» и отправился в Княж-Погост. Лысый уже «отдыхал» там, отматывая «шестерик». Знакомых в отряде нашлось больше чем достаточно, братва Григория Рублева знала хорошо. В общем, потекла лагерная жизнь…

И все бы ничего, но стали зэки замечать, что уж больно участились залеты, причем по-крупному. И дело было не в обычных стукачах. Тех в большинстве своем знали и ни о чем серьезном при них не разговаривали. Ссучился кто-то из своих, близких к авторитетным людям зоны.

Воры собрали сходку. От каждого отряда выставили по делегату и от пятого однозначно решено было идти Крытому.

На «сходняке» решили, что ссучившегося нужно выявлять как можно скорее, да это и так было ясно. Один вор по кличке Босой предложил устроить подставу. В каждый отряд загонялась «муля» – заведомо ложная информация, которая должна была обязательно заинтересовать лагерное начальство. Причем в каждом отряде разная – так предполагалось выявить, где же именно находится стукач.

Ждали зэки недолго. Оказалось, что сука находится в пятом отряде. Встал вопрос: кто?

В отряде было три человека, которых Григорий знал по прошлым отсидкам. Он собрал их вместе и стал держать с ними совет. Сергея Лысого он раньше не знал, и, хоть за ним был не первый срок, в число доверенных лиц он тогда не попал.

На совете больше всех возмущался Камор – невысокого роста мужчина сорока с лишним лет, с круглым красным лицом и вечно вытаращенными глазами. Он клялся и божился, что первым вычислит суку.

Камор попадал в тюрьму довольно часто, но сроки схватывал небольшие. Особой воровской квалификации он не имел и промышлял на свой страх и риск на любом поприще. Засыпался на какой-нибудь мелочевке и отправлялся на нары в очередной раз. Человеком он слыл скандальным, но «косяков» за ним никогда не наблюдалось, и Крытый счел себя вправе доверять ему. К Лысому, как и ко многим незнакомым ему людям в отряде, Григорий пока приглядывался.

Вторым, державшим совет, был вор по кличке Прохор. Он, как старший по возрасту, осадил Камора:

– Не распрягайся попусту и не выпучивай глаза. Говори, если что знаешь!

Начали перебирать, что за последнее время происходило необычного в отряде. Ничего так и не выяснив, решили действовать тем же методом – то есть пустить лажу.

Через два дня Камор подошел к Крытому и прошептал:

– Побазарить нужно!

В сушилке, когда они остались вдвоем, по обыкновению выпучив глаза, Камор выдал:

– Ты слышал, что Лысого вызывал помощник по режиму?

– Еще нет, – осторожно отозвался Крытый.

На следующий день в расположении пятого отряда менты устроили основательный шмон. Искали наркоту. Так проявилась «муля».

Вечером совет собрался в том же составе. Камор по своему обыкновению затарахтел первым:

– Что с Лысым делать будем?

– А почему ты решил, что это именно он? – поинтересовался Прохор.

– А что, разве не ясно?! Кого за последние дни еще к начальству тягали?

Крытый с Прохором задумались. Да, действительно, подозревать вроде было больше некого.

– На пику стукача или опустим? – продолжал напирать пучеглазый.

– Да остынь ты, дай подумать, – на сей раз прицыкнул на него Крытый. Думал он недолго и через минуту распорядился:

– Пригласи его в сушилку. Побазарим, – кивнул он Камору.

Когда тот ушел, Прохор, вздохнув, сказал:

– Ты знаешь, до сих пор не верю, что это Лысый. Я с ним на «крытке» загорал. Ничего худого о нем сказать не могу.

– Да и я тоже слышал, что он путевый мужик, – честно признался Рублев.

Через некоторое время появился Лысый, а следом с похабной усмешкой на лице Камор.

– А вот и мы, – дурашливо развел руками он, улыбаясь во всю пасть.

– Засохни! – сурово прикрикнул на него Крытый, и Камор прикусил язык. Он знал, что, когда Григорий в таком состоянии, шутки с ним плохи.

– Тебя, говорят, режимник вызывал? – поинтересовался у Сергея Прохор.

– Было дело, – признался тот.

– Зачем, если не секрет?

– От вас скрывать не буду. По последнему делу я на следствии и суде в отказ шел. Потому шел, что не нашли самого главного – камушков, которые с подельником из ювелирного взяли. И вот мне «малява» с воли пришла, что в том месте, где они припрятаны, собираются что-то строить. А там столько лежит! Если продать, на век хватит и еще останется! На сто штук зеленых!

Камор, слушавший все это вместе с остальными, раскрыл рот. Таких деньжищ он даже в уме себе не мог представить!

– Вот я и решил подорвать, а кто-то стуканул про это ментам. Вот меня и таскали. «Маляву» могу показать.

– Ты серьезно решил подорвать? – глядя на него напряженным взглядом, поинтересовался Прохор.

Крытый хорошо знал этот взгляд, который означал, что Прохор затеял свою игру. Но какую? И с кем? Во всяком случае, он доверял старому приятелю и решил не вмешиваться.

– Теперь что делать собираешься? – продолжал спрашивать Прохор. – Все еще думаешь подорвать?

– А куда деваться? – сокрушенно вздохнул Лысый. – Не отдавать же кому-то такой куш!

– Ладно, давай расходиться, – предложил Прохор, со значением глянув на Крытого.

Тот согласно кивнул, понимая, что кореш что-то затевает.

Камор ошарашенно переводил взгляд с одного на другого, но промолчал и ничего не сказал.

Шконки Крытого и Прохора были рядом, и ночью Григорий его потихоньку спросил:

– Чего ты мутишь? Расскажи все по-человечески.

– Скоро сам все поймешь, – шепнул ему старый вор.

На следующий день Прохор отозвал Крытого и Камора и тихонько сказал:

– Вы как хотите, а я Лысому верю. Он мне рассказал про местечко, где закопал камушки, и я подрываю вместе с ним.

– Ты что, «подлетываешь»?! – изумился Камор. – Да он, чтобы отмазаться, и не такое насвистит!

Григорий промолчал. Он уже начал понимать, в чем дело.

– Дело решенное! – отрезал Прохор. – Тем более что для побега все давно готово.

– Да с чего ты ему веришь?! – продолжал возмущаться Камор.

– Я ему, конечно, не поверил сразу, – усмехнулся старый вор. – Но про дело это я слышал. Действительно, ломанули они магазин так, что слух по всей России гремел. Вы разве не слыхали?

– Не-а, – удивленно замотал головой Камор.

– Слыхал я, только не думал, что это Лысый. Я ведь его не знал, – включился в игру Крытый. – Круто они тогда сработали и погорели из-за ерунды.

– Так вот, – продолжил Прохор, – я «маляву» его на всякий случай посмотрел. Прикиньте, я, оказывается, был в этом городе и знаю этот старый дом. Я Лысому так и сказал! Он предложил подрывать вместе с ним и обещал поделиться своей долей. Так что скоро отваливаю.

На следующий день Прохор подозвал Крытого и шепнул:

– Пошли со мной. Будь готов ко всему.

– Камор? – спросил у него Григорий, и товарищ угрюмо кивнул.

Камор прокололся на своей жадности. После последнего разговора он попытался отыскать «маляву», но безуспешно. Он не знал, что за ним уже основательно приглядывают, и Лысый «застукал» его, когда тот рылся в его вещах.

Сергей объявил, что откроет его крысятничество. За такое могли и опустить! Камору ничего не оставалось, как идти ва-банк. Он пригрозил Лысому, что всем объявит о его стукачестве. По своему обыкновению выпучив глаза, Камор начал орать о том, что знает, зачем вызывали того к режимнику. На вопрос «откуда?» Камор безмолвно захлопал пастью – он понял, что прокололся! Поскольку они были вдвоем, как думал сам Камор, он схватился за заточку. Но тут появился Прохор и его четыре помощника, включая Григория…

– Где эта падла? – сжав зубы, спросил Крытый.

– В своем углу. Пацаны его держат.

Камор оправдывался и юлил, но это не помогло. В конце концов он все рассказал. Подловили его еще на следствии по предпоследнему делу. Участие в этом деле Камора было мизерным, но в этой истории фигурировала «мокруха». Обстоятельства складывались так, что обвинить в ней могли и Камора. Следователь так прямо и сказал ему об этом. Тот, прекрасно понимая ситуацию, сломался и согласился стучать.

Камора «опустили». Крытый, Лысый и Прохор попали в ШИЗО.

– Понимаешь, – говорил потом Сергей Григорию, – Прохор сразу переговорил со мной, когда пошла такая лажа. Ну, а когда меня «подтянул» зам по режиму, мне стало все ясно. Ведь Камор меня знает еще по последней отсидке. Правда, мы в разных отрядах парились, но кое-что тогда уже про него слышно было.

После этого случая Григорий зауважал нового знакомого.

* * *

Сейчас воспоминание об этом эпизоде лагерной жизни в одно мгновение пролетело перед глазами Крытого.

– Я сам понимаю, что стучит кто-то из своих, – тяжело вздохнув, отозвался он. – Но вот кто?

– Пока я тебе ничего не скажу. Сам знаешь, без аргументов предъявы не кидают. Так что пока в тиши сидим? – улыбнулся Сергей.

– Другого ничего пока не остается, – угрюмо согласился Григорий, и они расстались.

Каждый занялся своими делами.

* * *

Хлюздин проснулся на своей кровати и долго пытался оторвать голову от подушки. Спальня перед глазами плыла. Он попробовал приподняться. Когда это ему удалось, в голову ударила волна похмельной боли. Он тихо застонал и на некоторое время застыл в одном положении.

Последний раз Виктор Семенович так надирался после окончания института, когда они всей группой отправились в ресторан обмывать дипломы. Часа через два стройный коллектив под могучим воздействием алкоголя начал распадаться на отдельные составляющие. Кто-то тихо-мирно отчалил домой, кто-то продолжил «зажигать» в ресторане. Большинство разбились на группы – по трое-четверо – и повалили в разные части города. Виктор с тремя самыми близкими друзьями поехали домой к одному из них. По дороге прихватили знакомых девушек, и гулянка продолжилась с новой силой.

Куролесили они до четырех утра. Виктор Семенович, в то время еще просто Витька, даже не помнил, в какой момент отрубился. Проснулся он в обнимку с незнакомой ему девицей, причем она называла его милым и уверяла, что между трех и четырех утра он ей объяснялся в любви и обещал жениться…

Хлюздин, стараясь двигаться медленно, присел на краю огромной кровати и мутным взглядом обвел спальню.

Виктор Семенович недовольно поморщился. Во рту было сухо, как в Сахаре. Мучительно хотелось пить.

Виктор Семенович сделал героическое усилие и встал с кровати. Комната закачалась перед глазами.

Дальше пошло немного легче. Мужчина протопал в кухню, по пути задевая плечами за дверные косяки, и застыл перед холодильником. Секунду посмотрев на него мутным взором, Хлюздин-старший рывком распахнул его и радостно ухватил бутылку «Балтики». Там оставалось еще две.

Директор «Эвереста» мгновенно опустошил добрых две трети и от удовольствия крякнул.

«Поесть бы надо, в баньку на часок и – на работу!» – появилась в голове первая за это утро мысль. Он прикончил пиво и достал вторую бутылку.

«Пиво, насколько помнится, я вчера не покупал", – стараясь воспроизвести последовательность событий вчерашнего дня, отметил про себя Хлюздин. «Жена! – догадался он. – Молодец Людок! А где же она сама?" – Люда! – крикнул он и удивился, не узнав собственного голоса. Почему-то тот стал на тон выше.

Никто не отозвался.

«Ушла к сестре», – вздохнул Хлюздин и снова закричал:

– Андрей!

В ответ не раздалось ни звука.

Еще раз вздохнув, Виктор Семенович откупорил вторую бутылку. На сей раз он сразу пить не стал. На плите он обнаружил котлеты, а в кастрюле гречневую кашу. Кашу он трогать не стал, а вот котлеты решил разогреть.

Употребив с пивом три котлеты, директор злополучной фирмы почувствовал себя уже весьма сносно.

Хлюздин вызвал по телефону такси и отправился в сауну. Через час он вышел оттуда совершенно другим человеком – посвежевшим, полным сил. От занудливого похмелья почти не осталось никакого следа.

Сауна и офис «Эвереста» находились друг от друга всего в двух кварталах, и Виктор Семенович решил прогуляться, пройтись пешком, дабы окончательно распрощаться со следами вчерашнего упоя.

Случайно по дороге он встретил своего отпрыска. Тот деловито шлепал навстречу в компании со своим дружком Антоном.

Завидев родителя, Андрей затормозил и испуганно захлопал глазами.

«Что-то натворил, стервец», – зная своего сына как облупленного, сразу решил Хлюздин-старший.

– Что случилось? – совершенно игнорируя приятеля сына и его робкое «здрасьте», спросил родитель.

Хлюздин-младший застыл на секунду, открыв рот, и неожиданно выдал:

– Пап! А ты знаешь, Катьку украли!

– Какую Катьку? – не сразу сообразил Виктор Семенович.

– Ну, мою одноклассницу по музыкальной школе. У которой дядя на «мерсе» ездит. Я же тебе рассказывал!

– Это внучку Галины Захаровны?! – дошло наконец до директора «Эвереста».

– Ну да!

– А вы куда чешете?

– Да мы к Саньке. Он последний выходил из музыкалки – может, видел чего, – принялся вдохновенно врать юный отпрыск.

Антон тут же согласно закивал головой, поддерживая приятеля.

О том, кто такой Санька, Хлюздин не имел никакого представления, хотя старался в меру сил и свободного времени интересоваться жизнью сына. Но сейчас незнакомое имя пропустил мимо ушей.

«Ни хрена себе! У Крытого племянницу украли! Что теперь будет!» – подумал Виктор Семенович.

– А ты откуда знаешь? – спросил он у сына.

– Да все знают! Галина Захаровна весь город оббежала! У всех спрашивала! И к нам звонила! – сделав круглые глаза, ответил Андрей.

Не задав мальчуганам больше ни одного вопроса, директор «Эвереста» задумчиво отправился дальше. Пацаны, не искушая судьбу, быстро скрылись за ближайшим поворотом.

Секретарша встретила Хлюздина вопросительным взглядом.

– Пока меня ни для кого нет, – буркнул он ей.

Та только понимающе кивнула головой.

Оставшись один в кабинете, Виктор Семенович уселся в рабочее кресло и глубоко задумался.

После разговора Крытого с Джафаром произошло столько событий, что их и в голове удержать было трудно. Но определенно намечались положительные перемены.

«Нельзя оставаться в стороне! Нужно как-то выразить сочувствие Рублеву, помочь чем-то!» – решил он.

Некоторое время он размышлял над этим обстоятельством, затем решил позвонить Крытому. Того не оказалось дома. Он набрал номер телефона квартиры, где проживала Катерина вместе со своей бабушкой.

К решительным действиям его подтолкнуло не только человеческое сочувствие, хотя Хлюздин отнюдь не был черствым человеком и ему искренне было жаль Катю. Хлюздин был бизнесменом. Причем довольно крупным. И сейчас решалась судьба его детища. Поэтому его действиями руководил и чисто практический расчет. Он понимал, что если Крытый в войне с Джафаром возьмет верх, то ему придется падать под «крышу» братвы. Если даже из предприятия, которое он задумал, ничего и не получится, то такой жест, продиктованный добрыми намерениями, все равно не останется незамеченным Крытым. А если благодаря его усилиям удастся отыскать похищенную девушку, то тогда он будет на коне! С Крытым у него сложатся совсем другие отношения! Возможно, за «Эверест-стиль» с него вообще не будут брать деньги или по крайней мере возьмут гораздо меньше!

Руководствуясь именно такими соображениями, Хлюздин решил поговорить сначала с Крытым, а затем, не застав его, переключился на Галину Захаровну.

Телефон ответил загробным голосом:

– Да, я вас слушаю!

– Галина Захаровна, я вам искренне сочувствую! – По ее голосу Хлюздин сразу определил, что сын не наврал ему насчет пропажи девушки. – Это вас беспокоит Хлюздин Виктор Семенович, отец одноклассника вашей внучки. Разрешите мне к вам приехать.

– Приезжайте, – безжизненно ответила трубка, после чего послышались короткие гудки.

Поймав машину, Виктор Семенович через пять минут оказался у собственного дома. Он вошел в подъезд и нажал кнопку звонка. Дверь открыла непривычно молчаливая хозяйка. По ее лицу было заметно, что женщина немало наревелась за эту ночь.

– Галина Захаровна, я только сегодня узнал о случившемся и вот решил зайти к вам, – разуваясь в прихожей, проговорил директор «Эвереста». – Может, чем помочь можно?

– Ох! Господи! – заломив руки, всхлипнула старушка. Потом схватилась рукой за грудь.

Пошарив глазами, Виктор Семенович обнаружил на столе пузырек с валерьянкой и быстро поспешил на помощь. Заботливо усадив женщину на диван, накапал в стакан валерьянки и протянул старухе.

– Ох! – слабо отпихнула она стакан, стараясь успокоиться. – Я уже столько ее за ночь выпила!

– Галина Захаровна, я пока ехал, вот что придумал, – решительно приступил к выполнению задуманного плана Хлюздин. – Может, в газеты, на телевидение дать объявления о пропаже? Говорят, сейчас это самое эффективное средство.

– Ой! Денег сколько надо!

– Об этом не беспокойтесь, все расходы я возьму на себя! Я всегда считал, что в беде нужно помогать людям.

Старуха молча глотала слезы, никак не прореагировав на слова Хлюздина.

– А что Григорий Иванович по этому поводу говорит? – осторожно спросил Виктор Семенович после непродолжительного молчания.

– Ничего не говорит, черт бы его побрал! – неожиданно сердито отозвалась Галина Захаровна. – Ему совсем наплевать на мою бедную девочку!

Старуха снова зашлась слезами, и Хлюздину все же удалось заставить ее выпить валерьянку.

– Не могли бы вы дать мне Катину фотографию? Для телевидения понадобится!

– В стенке, за стеклом, – слабо махнула рукой бабка.

Виктор Семенович достал фотографию улыбающейся симпатичной девушки и направился к выходу. Он обулся, потоптался немного в прихожей, не зная, что еще сказать, затем быстро вышел, захлопнув за собой дверь.

Во дворе Хлюздин покосился в сторону своей машины, но решил, что после вчерашнего ему за руль садиться еще пока не стоит. Он поймал такси и отправился на местную радиостанцию. Побывав там, Виктор Семенович приказал таксисту везти его в Питер, где он посетил самый популярный местный телеканал и оставил текст обращения к жителям области. Премия нашедшему девушку назначена была ошеломительная – Хлюздин не поскупился. Подумав немного, он оставил в качестве контактного телефон своего офиса.

«Надо будет Светку предупредить, чтоб никуда не смела уходить с рабочего места!» – садясь обратно в машину, подумал он.

Невольно Хлюздин подумал о своей секретарше.

«Бедная женщина! Работает всего неделю, а уже столько всего натерпелась!» – Он вспомнил, как она появилась на второй день в его кабинете, после того как ее утащили джигиты.

* * *

В «Европе» царил уютный полумрак. Официант только что поставил на стол все полагающееся дорогим гостям и скромно удалился. Невольно проводив его взглядом, Артем Юрьевич повернулся к Свиридову. Тот уплетал рагу со свининой и, казалось, забыл обо всем остальном на свете.

Начальник ОБОПа наконец оторвался от еды и заметил слегка неприязненный взгляд шефа.

«Козел! – раздраженно подумал он. – Пожрать спокойно не дает! Ну ничего, скоро ты по моим нотам петь будешь!»

Свиридов спокойно прожевал, вытер рот салфеткой и деловым тоном осведомился:

– Артем Юрьевич, так что с Джафаром и его гвардией делать будем?

– Ты сейчас об этом думаешь, а у меня шея потеет от разговора с начальством, – мрачно заметил начальник ГУВД. – Ладно уголовники – их списали и про них забыли! А пожар?! Это же надо на всю область так прогреметь!

– Я вот и говорю, – безмятежно гнул свою линию Свиридов, – этот подлюка творит все, что захочет! Мы его, спрашивается, зачем держали? – проникновенно глядя в глаза, задал он вопрос Клюшкину.

«Мы! Вот нахал! Прет, как бульдозер! – поразился начальник ГУВД тому, с какой скоростью буреет его подчиненный. – Еще немного и попросит утром по телефону будить на работу!»

Но вслух Артем Юрьевич этого не сказал. По одной простой причине – на него свалилось разом столько проблем, что решить их один он был не в состоянии. А Свиридов на данный момент был тем единственным человеком, кто способен ему в этом помочь.

– И зачем? – спросил он Свиридова.

– Да затем, чтобы в городе порядок был. Он мало того, что пальцем для этого пошевелить не хочет, так еще и такое учинил! Это же надо было додуматься сжечь все машины! А между прочим, с этой партии две штуки нам причитались! – Он многозначительно посмотрел на шефа. – Так сказать, в помощь от бизнесмена правоохранительным органам!

Клюшкин отложил вилку и налил себе коньяку. Не дожидаясь майора, он проглотил стопку и зажевал куском колбасы.

– Как ты думаешь, на хрена он это сделал?! – задумчиво подперев ладонью щеку, спросил он Свиридова.

– Хм! – потряс вилкой Свиридов, прожевав порцию салата. – Сначала и я не допер. Затем понял!

Он налил себе водочки, вопросительно посмотрел на шефа и на его рюмку с коньяком. Артем Юрьевич отрицательно мотнул головой. Тогда майор залихватски опрокинул стопку в рот и вновь задвигал челюстями, закусывая. Прожевав, он продолжил:

– Я вам говорил, что у Крытого с Джафаром «стрелка» была?

– Говорил. Но они же миром разошлись.

– Ха! Миром! Как кошка с собакой! Джафар понял, что им в одном городе в любом случае не ужиться. Он не дурак, такие вещи быстро соображает! А знаете, Артем Юрьевич, что было поводом для этой встречи?

– Что?

– Крытый предъявил Джафару за «Эверест». Ну, ты же в курсе! Джафару просто необходимо было показать и Крытому, и Хлюздину, кто есть настоящий хозяин!

– И он не побоялся, что Крытый уж точно не простит ему такого беспредела?

– Хорошо рассчитано! – заметил Свиридов. – Сначала всех людей «смотрящего» того… – Майор жестом изобразил, что случилось с людьми Крытого, проведя ребром ладони по горлу. – А затем и Грише, и Хлюздину, и нам показать, кто в городе хозяин!

После выдачи своего расклада Свиридов многозначительно уставился на шефа, ожидая, что тот ответит. Клюшкин думал довольно долго, а затем вяло спросил:

– А Крытый что?

– А что теперь Крытый? – довольно лыбясь, развел руками майор. – У него больше никого нет! Да и не до Джафара ему сейчас – он племяшку свою малолетнюю ищет.

– Ты думаешь, ее Джафар?.. – в первый раз за всю беседу с видимым интересом глянул полковник на подчиненного.

– Вряд ли, – покачав головой, ответил тот. – Я бы уже знал об этом. А вообще-то, кто его знает? Да и неважно это теперь! Пусть Крытый занимается поисками племянницы и не путается у нас под ногами.

– Говоришь, пора джигитами заниматься? – угрюмо заметил Артем Юрьевич.

– Пора, честное слово, пора! – горячо поддержал его майор. – Крытый нам теперь не помеха… Артем Юрьевич! Вы ничего не ели! – фальшиво-огорченным голосом озвучил начальник ОБОПа сей прискорбный факт.

– Да аппетита нет, – вздохнув, отозвался Клюшкин и поднялся из-за стола. Подождал, пока встанет майор, но тот не спешил.

– Ну, набивай брюхо, а я поехал, – мрачно заметил Клюшкин и, не прощаясь, отправился к выходу.

Официант проводил его растерянным взглядом. Он привык, что если милицейское начальство приезжало вместе, то и уходило тоже вместе. Но долго раздумывать ему не пришлось, поскольку из кабинета, который только что покинул полковник, раздалось требовательное:

– Официант!

* * *

Джафар находился в своем кабинете. Он размышлял о том же, что волновало и Клюшкина, и Свиридова, и Крытого – кто же сжег автомобили?

Обычное «кому это выгодно» на этот раз не срабатывало. Получалось, что никому.

«Крытый перед всеми этими событиями только "впрягся" за Витю, – рассуждал он. – Надеялся, что тот перемахнет под его "крышу". И после этого сразу сжигает добро на сотни тысяч баксов? Маловероятно! После этого Хлюздин, (если, конечно, узнает) не только под его знамена не встанет, но и слышать вообще про него не захочет! Так что Крытого можно откинуть сразу. Сам Хлюздин? Смешно даже думать! Он разорен подчистую! У него теперь, кроме головной боли, ничего нет!»

Джафар нажал звонок, и в комнату впорхнула пышногрудая блондинка. Глядя на босса преданным взглядом, она слащаво улыбнулась.

– Сделай мне кофе, – распорядился усатый.

Женщина кивнула головой и исчезла за дверью.

Джафару надоело вертеть в руке бесполезный карандаш, и он отшвырнул его от себя так, что тот, прокатившись по столу, упал на ковер. Усатый рассерженно встал и подошел к окну, засунув руки в карманы. Потом вернулся к столу, взял сигарету и закурил.

Джафар был решительным и волевым человеком, действующим стремительно и напористо. Но только тогда, когда все было ясно и понятно. А сейчас перед ним была шарада, которую он не мог разгадать, но просто обязан был сделать это. И никто в его окружении помочь в этом никак не мог. И тем не менее Тарлан подсказал Джафару мысль, показавшуюся интересной.

Появилась секретарша с кофе и поставила чашечку на стол Джафара. Постояла несколько секунд, но поскольку новых распоряжений не последовало, тихо удалилась, покачивая полными бедрами.

Вошел Тарлан, и Джафар шумно выдохнул. Он уселся за свой стол и жестом показал помощнику, чтобы тот пристраивался рядом.

– Думаешь? – хитро поглядывая на босса, поинтересовался Тарлан.

– Э! Всю голову сломал! – Карандаш, поднятый заботливой рукой секретарши, опять полетел на пол.

– Ты знаешь, что у Крытого племянницу украли? – прищурив хитрый глаз, спросил Тарлан.

– Конечно, знаю! Что с того?! Знать бы – кто!

– А я знаю то, что ни менты, ни Крытый не знают!

– Ну-ка? – сразу оживился усатый.

– Ее похитили возле школы, прямо у крыльца. Один человек видел. Но не это главное…

– Говори, не тяни!

– Увезли девчонку на пикапе. На нем еще «Семена» написано было, – уже без всяких выгибонов, сухо и по-деловому начал докладывать Тарлан. – Человек, видевший это, оказался толковым. Номера запомнил. Резван с базара – ты его знаешь.

Джафар нетерпеливо махнул рукой: дескать, знаю, не тяни, говори дальше!

– Так я пробил по номерам через наших в ГАИ. Питерские номера! И увезли девчонку в Питер. На КП видели, как пикап в ту сторону укатил.

– Ты это к чему?

– А вдруг к нам из Северной столицы кто-то прикатить хочет? Может, решат к нам в Веселогорск переехать? Как мы когда-то?

Джафар, внезапно пораженный этой мыслью, жестко ухватил помощника за плечо. Глаза его невидяще уставились в стенку, пальцы все сильней впивались в плечо Тарлана, и тот невольно вскрикнул от боли. Словно очнувшись, Джафар отпустил плечо помощника и благодарно посмотрел на него, что случалось крайне редко.

– Спасибо, дорогой, молодец!.. Ай молодец! Что бы я делал без твоей головы! Смотри, что получается, – воодушевившись идеей, начал рассуждать Джафар. – После стрелки с Крытым мы расстаемся. Все понимают, что нам в городе двоим не править, и ждут войны. Крытый – не дурак! Он тоже это понимает! И тут на него такой конкретный наезд! Бац! Его людей за одни сутки всех ухлопали! Кто виноват? Конечно, Джафар! Так?

– Так! – следя за ходом рассуждения усатого главаря, согласился помощник.

– Дальше что? – риторически спросил Джафар и сам же ответил: – У «смотрящего» похищают племянницу! Тут он должен совсем озвереть и начать действовать! Но он – один! Что бы ты сделал на его месте? – неожиданно спросил Джафар Тарлана.

Тот думал недолго.

– Включил бы «ответку».

– Правильно ты сказал! – радостно оскалился Джафар. – Включил бы «ответку». Бац – и у нас горят машины! Что я должен подумать?

– Что Крытый включил «ответку»! – заранее угадал ход мысли главаря помощник.

Джафар выскочил из-за стола и принялся нервно вышагивать взад-вперед, продолжая при этом вслух развивать свою мысль:

– Короче, он хочет, чтобы я ухлопал Крытого. Затем братва мочит меня и… все – дорога в Веселогорск открыта!

Тарлан согласно закивал головой:

– Да, очень похоже на правду!

– Так все оно и есть! – Усатый перестал мерить шагами свой кабинет и вновь плюхнулся в кресло. – Только я не такой ишак – Крытого я ни за что сейчас мочить не буду!

– Что делать будем? – взял деловой тон Тарлан.

Джафар задумался. Думал он долго. Наконец по его губам скользнула змеиная улыбка.

– Я вычислю этого шакала! И знаешь, кто нам поможет в этом?

– Кто?

– Крытый! – выпалил Джафар.

– Каким образом?

– Не понимаешь?

– Нет! – искренне признался Тарлан.

– Сейчас поймешь! – Джафар достал свой сотовый и быстро набрал номер телефона квартиры, которую снимал Григорий.

* * *

Услышав звонок, Григорий сразу поднял трубку.

– Григорий? – услышал он голос с характерным акцентом и сразу внутренне напрягся.

– Да, он самый. – Рублев заставил себя говорить спокойно, хотя все клокотало внутри.

«Вот оно! Все-таки усатый!» – подумал он, и сразу отлегло немного от сердца. Враг определен – уже легче!

– Это говорит Джафар!

– Так о чем ты хотел со мной поговорить, Джафар?

– Григорий, я понимаю, что ты думаешь. Это совсем не так, поверь. Но у меня есть мысль, которой хотелось бы с тобой поделиться. Возможно, мы сумеем друг другу помочь.

Рублев был несколько озадачен услышанным. Он ожидал жесткого разговора, может, даже ультиматума. Вместо этого его приглашали на встречу.

Он ненадолго задумался, затем посмотрел на часы.

– Через час в парке. Я буду один. Приезжай тоже один. Увижу лишних – разговора не получится.

– Договорились.

Крытый положил трубку и сразу же набрал номер Сергея Лысого. Того, как назло, не оказалось дома.

Он на всякий случай прихватил ствол и поехал на встречу…

Джафар был искусным дипломатом. Отключив трубку, он хищно улыбнулся.

– Слушай, – не выдержал Тарлан, так и не поняв задумки своего командира, – зачем тебе эта ходячая Третьяковская галерея?

– Ты знаешь, кто из питерских на нас собирается наехать?

– Нет, – удивленно ответил Тарлан.

– И я не знаю, – вкрадчиво заметил Джафар, с чувством собственного превосходства глядя на помощника. – А как узнать?

Не дожидаясь, когда ответит Тарлан, Джафар продолжил:

– Тот, кто убрал людей «смотрящего», кто сжег наш товар, тот похитил и девчонку. Надеюсь, ты в этом не сомневаешься?

– Нет.

– За свою племяшку Крытый весь Питер на уши поставит! Всех на ноги поднимет. И, я думаю, найдет! А мы будем смотреть и ждать.

– Вах! – Тарлану нечего было больше сказать, кроме этого льстивого восклицания.

– Пусть машину выгонят. Только не «БМВ», а джип, – распорядился Джафар, посмотрев на часы. – Поедем только мы с тобой вдвоем. Будешь за рулем.

Помощник понимающе кивнул и поспешил выполнить распоряжение шефа.

Джип «Гранд-Чероки» подогнали прямо ко входу офиса. Ребятки на входе радостно поприветствовали шефа, готовясь упаковаться во внедорожник.

– Успокойтесь, мы едем вдвоем с Тарланом, – дал отбой Джафар и сел на сиденье рядом с водителем.

Оружие на всякий случай он с собой прихватил. Пистолет был и у его помощника.

Джип рванул с места и понесся по улицам города Веселогорска.

На центральной улице в тот день было довольно оживленное движение, машины плотным потоком ползли к светофору.

Тарлан, теряя терпение, яростно сигналил. И дело было не в том, что они опаздывали на встречу – времени в запасе было предостаточно, просто Джафар терпеть не мог медленной езды.

На светофоре возникла конкретная пробка. Вперед каким-то образом залез самосвал, водитель которого явно зевал. Тарлан посылал ему длинные гудки и крепкие матерные выражения. Неожиданно он услышал рев мотоцикла и невольно повернулся в ту сторону. Джафар, думавший о предстоящем разговоре с Крытым, настолько был занят своими мыслями, что совершенно не обратил никакого внимания на поравнявшегося с их машиной мотоциклиста. Тарлан невольно отметил, что к ним почти прижался какой-то нахал на «Ягуаре» в гермаке с затемненным стеклом.

– Еще в форточку к нам залезь, ишак! – рыкнул на него помощник усатого.

Теперь на мотоциклиста обратил внимание и Джафар. Тот словно специально ждал, когда его обругают, и медленно повернулся в их сторону. Через затемненное стекло гермошлема, на котором косой полоской с яркой звездочкой на конце отражался солнечный луч, лица лихого наездника не было видно совершенно. Возникало впечатление, что мотоциклом управляет робот.

– Привет от Гриши Крытого, – негромко, но отчетливо произнес он, и на уровне головы Тарлана появился ствол с глушаком на конце.

Первая пуля досталась Тарлану. Он дернулся в сторону босса и безжизненно обмяк. Джафар среагировал мгновенно. Он рванул ручку двери и уже почти открыл ее, но пистолет хлопнул еще раз, и киллер резко дал старт.

Все произошло так быстро, что водители, ожидающие зеленого света, не поняли, в чем дело, и яростно сигналили, раздражаясь задержкой великолепного «Гранд-Чероки».

Пуля угодила усатому в левое предплечье. Джафар, хищно оскалив зубы, откинул свалившегося на руль помощника. Выстрел оказался смертельным, да и трудно было промахнуться – мотоциклист стрелял почти в упор. Джафар быстро переместил труп на свое место, а сам занял водительское. Сжав зубы от боли и напрягая все силы, он бешено зарычал и двинул вперед, одновременно давя на сигнал. Спортивный «Ягуар», к счастью, еще не совсем скрылся из поля зрения, хотя фору убийца получил колоссальную.

«Привет от Гриши Крытого, – вертелось у лидера кавказцев в голове, когда он выжимал газ, пытаясь не потерять то удаляющуюся, то приближающуюся спину в черной майке. – Неужели Крытый все же не поверил мне? Ведь он один только знал, куда я поеду?»

Тут он вспомнил, как, дернув дверную ручку, он в последний момент оглянулся в сторону мотоциклиста. Тарлан уже лежал головой на руле, и пуле киллера абсолютно ничего не мешало влепиться в голову Джафара.

«С двух метров-то! Ребенок бы попал! – думал усатый, давя на газ. – Ему не нужно было меня убивать! Ему нужно было натравить меня на "смотрящего"! Все правильно мы с Тарланом рассчитали!»

Между тем мотоциклист проскочил на мигающий зеленый, и сразу на светофоре зажегся желтый свет. Стоявшие на другой стороне перекрестка машины довольно заурчали моторами, дождавшись своей очереди. Джафар надавил всей ладонью на сигнал и продолжал лететь вперед, готовый протаранить любого, кто встанет на его пути. Наперерез ему никто не решил двинуться – только, пропустив сумасшедший джип, водители погнали свои «Москвичи» и «Волги» на положенный им по праву зеленый свет.

К несчастью киллера, Веселогорск – небольшой город. И поскольку убийце не удалось свернуть на боковую улицу, он вылетел на трассу. Джип несся следом.

«Ну уж на трассе-то я тебя достану!» – с ненавистью глядя на неуклонно приближающуюся черную спину, подумал Джафар.

Он вдавил до упора акселератор, и «Гранд-Чероки» настиг убийцу в мгновение ока!

Усатый так швырнул киллера своим мощным бампером, что тот не удержал управления и полетел в кювет. Джафар тут же затормозил, отчего труп Тарлана бросило головой на лобовое стекло. Он мягко сполз под ноги бывшему боссу. Но тот не обратил на это никакого внимания, выскочил из машины, на бегу снимая «ПМ» с предохранителя.

Мотоциклист лежал, придавленный своим же мотоциклом, и слабо шевелил рукой. Гермошлем при падении отлетел в сторону. Джафару одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что убийце его помощника осталось жить совсем немного. Бедняга был в очень плохом состоянии.

Оказалось, что это совсем молодой человек. Он вздрагивал, тяжело, со всхрипом вздыхая. Когда подошел Джафар, мотоциклист с мольбой посмотрел на него, однако ничего не сказал.

Усатый присел рядом, держа в руке пистолет. Глаза киллера упали на ствол, и на лице его явственно отпечаталось выражение страха.

– Кто тебя нанял, сынок? – почти ласково проговорил усатый. – Только нэ говори мне, что это Крытый или кто-то из его людей, все равно нэ поверю.

Мотоциклист тяжело дышал и все косился на пистолет в руке Джафара. Тот убрал его за спину.

– Так кто?

Парень продолжал молчать.

– Я сейчас встану и уеду, – тем же тоном, даже слегка улыбнувшись умирающему, доверительно сообщил лидер кавказцев. – А ты через десять минут загнешься. Я даже добивать тебя не буду…

Джафар выждал паузу и удовлетворенно отметил, что достиг своего – юноша попытался что-то сказать.

– Не торопись, дыши спокойно. Если скажешь правду, отвезу в больницу, мамой клянусь!

В глазах умирающего затеплилась надежда, и он потянулся к Джафару, силясь что-то сказать. Тот наклонился ниже, стараясь разобрать шепот умирающего.

– Сви…ри…дов, – еле слышно прошептал он. – Он… обещал… отмазать от статьи.

– Шакал!! – распрямляясь, зарычал от ярости Джафар. Он так сжал кулаки, что хрустнули суставы, и… сразу же схватился за простреленное предплечье, замычав от боли. Это напомнило ему об умирающем.

Паренек уже еле дышал, но был еще в сознании и с мольбой смотрел на усатого.

– Извини, сынок, совсем забыл про тебя, – ласково улыбнувшись ему еще раз, Джафар выхватил из-за спины оружие и вкатил в лоб умирающего пулю. Затем пошел к своему джипу.

Отогнав машину в небольшой лесок, Джафар разорвал набухший от крови рукав и сделал себе перевязку. После этого он перенес труп помощника на заднее сиденье и вновь сел за руль. Джафара слегка пошатывало от потери крови и усталости после погони. К его счастью, пуля угодила в мякоть и не задела кость.

«Откуда эта сволочь могла узнать, что у меня "стрелка" с Крытым? – гоня машину, думал усатый. Перед его глазами вставало лицо начальника ОБОПа майора Свиридова. – Надо кабинет проверить – наверняка где-то микрофон стоит!»

«И пожар на станции его рук дело! И парней Крытого он положил!» – продолжал главарь кавказцев «прокачивать» в голове последние события, потрясшие весь город.

«И нет никакой питерской бригады! – продолжал рассуждать он. – Есть Свиридов и Клюшкин, которые захотели сами город к рукам прибрать! То-то он мне пел при последней встрече о Крытом. Хотел нас лбами стукнуть, шакал!»

Подъехав к придорожному трактирчику, усатый выскочил из машины и быстро направился к открытой двери.

Бармен ошалело уставился на грозного главу кавказцев, пожаловавшего к нему без обычного сопровождения, взлохмаченного и с кровавой повязкой на руке.

– Коньяк есть? – рявкнул Джафар на работника стойки.

– Да-да, пожалуйста! – растерянно заморгал тот, суетливо хватая бутылки. – Вам какой? Армянский, французский, бренди…

Он перечислял бы до бесконечности, если бы усатый вновь не рявкнул на него:

– Давай быстрее, твою мать!!

С мелкой дрожью в руках тот достал бутылку «Ахтамара» и принялся шарить в поисках штопора.

– Э! – Презрительно глядя на него, Джафар схватил бутылку, ловко отбил горлышко и сплеснул прямо на пол немного прекрасного напитка.

– Стакан!

Чистый стакан тут же появился на стойке.

Джафар налил себе половину, одним махом опустошил посуду, поставил на стол изуродованную бутылку с остатками коньяка, кинул на стол первую подвернувшуюся в его кармане купюру и молча вышел из заведения.

Бармен не мог перенести сразу столько потрясений. Некоторое время он ошалело смотрел на бутылку с отбитым горлышком и на лежащую рядом с пустым стаканом скомканную стодолларовую купюру. Потом автоматически смахнул с прилавка деньги и все еще дрожащей рукой налил себе полный стакан из недопитой грозным Джафаром бутылки.

Покинув забегаловку, Джафар снова уселся за руль. После коньяка голова перестала кружиться, и противная слабость отступила.

«Но зачем Свиридову и Клюшкину надо было тачки жечь? С девчонкой еще понятно – Крытого на меня озверить до конца. А тачки-то зачем? Ведь они себе столько неприятностей этим наделали! Клюшкина наверняка… Стоп! – сказал сам себе Джафар. – Клюшкина, а не Свиридова! А если Свирид на его место метит? Точно! Снимают начальника – ставят его! Вот шакал! Все продумал! Только я тоже не пальцем деланный!»

Усатый благополучно миновал КП и через несколько минут был уже на центральной улице. Ехать на «стрелку» к Крытому Джафар больше не собирался.

«Зачем он мне теперь, когда я и сам все знаю! Пусть свою племяшку ищет», – решил он по дороге, проезжая мимо парка.

* * *

Катерина в это время пребывала в одиночестве. Старший из пары сторожей ушел куда-то по делам, наказав Хомяку следить за девушкой. Некоторое время толстый слушал монотонное пиликанье скрипки. Катерина специально играла короткие упражнения, которые никакого восторга у невольного слушателя вызвать не могли. Тот вздыхал, сопел, затем сон начал одолевать его, и он отправился в третью комнату. Вскоре оттуда послышался могучий храп.

Катерина, отложив смычок и скрипку, вновь задумалась о своем положении.

«Почему дядя Гриша еще до сих пор не выкупил меня? – напряженно размышляла девушка. – Может, похитители запросили за меня слишком много и у него нет таких денег?»

Она вновь подошла к окну и посмотрела на соседний дом. Строителей видно не было.

«Воскресенье. Сегодня же воскресенье!» – догадалась девушка.

Она вернулась в комнату и легла на диван.

«А может, меня похитили совсем не для выкупа? – неожиданно пришла ей в голову мысль. – Сколько детей сейчас воруют по всей стране?»

От такой догадки ее бросило в жар. Она вспомнила, как с бабушкой они смотрели по телевизору криминальную хронику, в которой банда негодяев отлавливала четырнадцати-пятнадцатилетних девчонок и делала из них проституток.

«Почему же они до сих пор не изнасиловали меня?! – резонно подумала юная скрипачка. – Может, для самого главного берегут или еще для кого?! Богатого клиента?»

Катерина без ложной скромности считала себя привлекательной девушкой, и не зря. Тому постоянно находились подтверждения. Первое было в зеркальном отражении, да и одноклассники ей все чаще уделяли знаки внимания. Она начинала рисовать в голове самые ужасные картины и от нагнанной самой на себя жути разревелась.

То ли от ее плача, то ли сам по себе проснулся Хомяк.

– Ты чего? – хрипло спросил он, вытаращив на Катю глаза.

– Ничего! – зло ответила она ему, глотая слезы.

– А! – махнул он рукой на девушку и закрыл за собой дверь.

«Пусть отревется, потом спокойнее будет», – раздраженно подумал толстый, шагая к холодильнику. Открыв его и убедившись, что водки больше не осталось, расстроился.

«Черт! Скорее бы эту куклу забрали! До смерти ее пиликанье надоело! – с тоской покосился Хомяк на стенку, за которой вновь зазвучало монотонное "хрим-хрим". – Еще немного, и я или ее пришибу, или сломаю эту чертову скрипку!»

Он протопал в зал и обнаружил отсутствие любимого напитка и там. Задумчиво повертел в руках пустой стакан и вспомнил, что, перед тем как лечь спать, прикончил последнюю порцию.

Хомяк по привычке залез в карман и вытащил несколько смятых купюр. Их вполне хватило бы для удовлетворения насущной потребности в алкоголе.

«И Вареный, гад, отчалил, не сказав даже, когда вернется! – вспомнил он о своем приятеле, ушедшем утром. – Сиди тут один с этой падлочкой!»

Хомяку до смерти хотелось выпить, но выходить из квартиры старший категорически запретил. «Сиди теперь – трезвый, как сволочь, и жди, пока он нагуляется!» – с раздражением вспоминал он Вареного.

Хомяк подошел к окну и уставился на улицу. Прекрасная погода каждым своим отблеском жизнерадостно шептала Хомяку: «Займи, но выпей!» Еще гадостнее было от того, что и занимать-то не нужно – лавэ и так хватило бы на то, чтобы напоить целую компанию! Единственное, что только и держало его в комнате, так это запрет старшего. Хомяк своего напарника боялся. Вареный был сильнее его и запросто мог пустить в ход кулаки.

Некоторое время толстый еще маялся, но наконец желание выпить оказалось сильнее. «Куплю по-быстрому пузырек и – назад, а девчонке скажу, что за продуктами! Все равно никуда не денется! Орать бесполезно – соседи еще не заселились; с девятого этажа не спрыгнет, а выбить дверь не сумеет. Силенок не хватит!» Успокоившись на этой мысли окончательно, Хомяк решительно направился в комнату к Катерине.

– Ты, это, сиди спокойно. Занимайся, это, своей музыкой, – стараясь придать своей круглой физиономии суровое выражение, предупредил пленницу Хомяк. – Я пожрать принесу!

Девушка в ответ только кивнула головой и вновь взмахнула смычком. Хомяк смотрел несколько секунд на Катерину, затем торопливо вышел, на два оборота закрыл замок и потрусил вниз по лестнице.

Едва Катя услышала щелчки закрываемого замка, как тут же на цыпочках подбежала к двери и приложила к ней ухо. Отчетливо слышались удаляющиеся шаги Хомяка.

Девушка сразу бросилась к стене, примыкающей, как она думала, к соседней квартире, и забарабанила изо всех сил. Сначала руками и ногами, затем схватила на кухне половник и принялась колошматить им. Через пять минут она поняла, что занимается совершенно бестолковым делом. Ответом ей была сплошная тишина, означавшая, что соседей или нет дома, или там пока еще просто никто не живет.

Девушка прошла в комнату, где только что отсыпался Хомяк, и с надеждой подошла к балкону.

«Спущусь с девятого на восьмой по пожарке, затем на седьмой! Где-то же должны быть люди! Не одни же эти ублюдки живут в доме», – лихорадочно соображала девушка, дергая шпингалет, присохший к пазу.

Один шпингалет поддался, до второго Катя дотянуться просто так не могла. Девушка умчалась на кухню и прибежала назад с табуретом. Торопясь и волнуясь, она вновь принялась теребить злосчастный шпингалет. Наконец он поддался. Но дверь почему-то упорно не желала открываться. Катерина исступленно дергала ручку, пока не обессилела и не уселась на пол, тяжело дыша. Юная скрипачка решила перестать заниматься бесполезным делом и выяснить причину своей неудачи. И тут взгляд ее наткнулся на серое пятнышко шляпки гвоздя на белизне свежей краски. Потом еще на одно и еще…

Катерина обреченно прислонилась к стеклу и глядела на заветный люк пожарного спуска. Она присмотрелась внимательнее, для этого чуть сместившись вправо, и ее надежда на побег растаяла окончательно, потому что люк был закрыт на большой амбарный замок.

Девушка села и заплакала. Но реветь долго не было времени. Поэтому девчушка вытерла рукой глаза и пошла по комнатам.

«Может, этот урод мобильник забыл?»

Она принялась шарить по комнатам, стараясь ничего не пропустить. Начала с той, где у бандитов была спальня. Ничего не обнаружив, вернулась в прихожую. Неожиданно ее взгляд привлекла свежевыкрашенная дверь кладовки.

Девушка открыла ее и остолбенела – на полке лежал самый настоящий автомат. Рядом – несколько рожков к нему и внизу – большая черная спортивная сумка. Катя тут же открыла ее и увидела еще один ствол и открытый цинковый зеленый овал. Он почти полностью был заполнен автоматными патронами. Если бы Катя понимала толк в оружии, то определила бы, что перед ней короткоствольный «АКСУ» милицейского образца.

Но девушка поняла только, что перед ней оружие, к тому же, по всей видимости, заряженное. Плохо соображая, что делает, она вытащила из сумки «калашников» и перепрятала себе под кровать. Закрыла замок и затворила дверь кладовки. В том, что автомат заряжен, Катерина почему-то не сомневалась.

Катя спрятала оружие совершенно бессознательно, она никогда в жизни до этого не держала в руках автомат и только из фильмов знала, как его нужно держать и на что нажимать при стрельбе.

Эту операцию выполнила Катерина вовремя, поскольку за входной дверью послышались топот и невнятные звуки разговора двух людей. Ключ в замке повернулся, и оба ее тюремщика вошли в квартиру.

* * *

Клюшкин в это воскресенье отдыхал на даче. Дача его находилась в том же поселке, что и фазенда Крытого.

Местечко это располагалось в излучине реки. Конечно, такого общепризнанного веселогорцами пляжа, как на Песчаной Косе, здесь не существовало и в помине. Однако ребятня весело плескалась на мелководье, а заядлые рыбаки часами просиживали с удочками на берегу.

В социалистические годы на дачах вместо зеленых газонов канадской травы было принято сажать помидоры и огурцы. На том месте, где сейчас находился двухэтажный красавец-коттедж Артема Юрьевича, стояла тогда одноэтажная дача его тестя, который как раз был из числа садоводов-любителей и всячески старался приучить к этому своего зятя. Клюшкин не подавал вида, что ему все это не по нраву, но в душе поклялся, что как только он станет единовластным хозяином подполковничьей собственности, то кроме газонной травы ничего на даче расти не будет.

Главный милиционер города Веселогорска сдержал свое обещание. Из всего сада остались только яблоня и груша, да и то лишь потому, что жена очень уж любила эти фрукты. На остальной территории уютным изумрудным ковром расстелился все тот же пресловутый газон.

Отдыхал Клюшкин не один. Вместе с ним на природу отправился и Свиридов. Поездка планировалась заранее. Было замариновано мясо, куплены водочка и коньяк.

Клюшкину не хотелось проводить выходной с майором, тот ему до смерти надоел за последнее время, но предстоял важный разговор, и лучше было бы провести его в спокойной обстановке.

Хозяин сам занялся шашлыками. Пока полковник насаживал мясо на шампуры, майор разжег огонь в мангале, деловито ворочая сухие доски.

Клюшкин закончил возиться с мясом и аккуратно сложил шампуры в большую миску. К тому времени огонь начал гаснуть, оставляя угли.

– А скажи, Леонид Вадимович, что ты дальше собираешься делать? Джафар – не Крытый. У него не пять человек, а двадцать, и, по моим сведениям, все со стволами!

– Не беспокойся, Артем Юрьевич, – цинично усмехнувшись, отозвался Свиридов, – пока мы тут с тобой кушаем и выпиваем, кое-кто должен отправить Джафара или Тарлана на тот свет. При этом передать привет от Крытого тому, кто останется жив. Представляешь, что потом будет?

– А если стрелка поймают и он расколется?

– Не поймают! Все продумано до мелочей! – твердо заявил начальник ОБОПа.

– Ты уверен? – усомнился Клюшкин.

– Абсолютно, – отозвался собеседник, ворочая угли кочергой.

Артем Юрьевич положил шампуры на мангал. Через некоторое время от мангала пошел такой соблазнительный запах, что Леонид Вадимович шумно выдохнул и затем довольно крякнул:

– Хм! Божественно!

– Если бы я не стал ментом, то стал бы шеф-поваром, – довольный таким отзывом подчиненного, неожиданно признался начальник ГУВД.

– Я думаю, – проговорил Свиридов, – что Крытому недолго жить осталось. А после убийства «смотрящего» остальных кавказцев, да тем более без главаря, другие группировки порвут на части!

– А не получится ли так, что кто-то сразу же встанет на его место?

На секунду задумавшись, майор беспечно махнул рукой. Мимо проехали красные «Жигули», и майор невольно отвлекся, наблюдая за машиной.

– Нет, в городе останется одна мелочь. Они и пукнуть против нас не посмеют!

Свиридов посмотрел вслед удаляющейся машине и неожиданно спросил:

– Артем Юрьевич, ты когда ограду поставишь вокруг своей хибары?

Клюшкин закончил строительство коттеджа только в прошлом сезоне и еще даже не до конца обжил его.

– Да все никак не соберусь, – несколько смущенно протянул Клюшкин.

– Давай я поговорю с директором одной строительной фирмы. Все равно они скоро под нами будут. Сделают быстро и почти даром.

«Чего это он так старается?» – подозрительно подумал главный милиционер города, но виду не подал, а, наоборот, принялся благодарить подчиненного:

– Спасибо тебе, Вадимыч, за заботу. Уважил, что и говорить!

– Не за что, – махнул тот рукой. – А то – почти генерал, и без забора!

Оба весело рассмеялись, но Клюшкин неожиданно помрачнел:

– Генерал, твою мать! После пожара на «железке» в рядовые как бы не попасть.

– Да, сволочь этот Джафар, – согласился с ним Свиридов. – Ну, отп…ли бы Хлюздина. Но зачем машины надо было жечь?!

– А может, это Крытый? – вяло спросил полковник и тут же поинтересовался: – Как там, кстати, его племянница? Не нашлась?

– Не знаю! – пожал плечами майор. – Пусть сам ищет. Он «ментов поганых» любит, как собака палку. Вот пусть сам и ищет! – повторил он. – Да что искать? Наверняка у Джафара в каком-нибудь подвале сидит!

Клюшкин повернул шампуры, и капли жира, упав с мяса на раскаленные угли, зашипели. Вновь пошел аппетитный дымок.

– Да, Артем Юрьевич, пора бы подумать о «Щите», или как мы там обзовем эту организацию. У меня на примете есть человечек на место директора. Васин Федор Ильич – вы его, наверное, хорошо знаете.

«Конечно, знаю», – вновь мысленно усмехнулся Клюшкин.

Васин работал раньше начальником уголовного розыска Веселогорска и был другом Свиридова. Потом за превышение служебных полномочий был понижен в должности. Затем за пьянку его вообще уволили из органов. Клюшкин понимал, что Свирид хочет поставить директором своего человека.

– Знаю, еще бы не знать! – ответил он подчиненному. – Сам подписывал приказ об его отстранении. И ты его хочешь директором? Он же алкаш законченный!

– Артем Юрьевич, – неожиданно заступился за приятеля Свиридов, – если смотреть в суть дела, то Васина выгнали фактически ни за что!

– Как «ни за что»? От…л человека так, что того прямо из ГУВД увезли на «Скорой» в больницу. Причем – не подозреваемого, а свидетеля!

– Товарищ полковник, вы же прекрасно понимаете, что в свидетели тот бандюган попал только потому, что на него улик не было! Сам же он клялся правду выложить, а наврал с три короба! Вот Васин и не выдержал, вспылил!

– Ни хрена себе, вспылил! Челюсть сломал и два ребра! А если он так с кем-нибудь из клиентов вспылит?! Ладно, хватит о работе – мясо готово! Тащи стаканы, ты помоложе!

Шашлык и правда уже дошел до кондиции, распространяя в воздухе умопомрачительный аромат.

– Айн момент! – беспечно отозвался Свиридов и бодрой походкой направился к двухэтажной даче.

«Ну, полковник, недолго тебе осталось командовать», – со злостью подумал он.

Через родственников, занимавших в Питере далеко не последние должности, он узнал, что Клюшкина вскоре попросят на пенсию. Выслуга у него уже не за горами, до нее осталась какая-то пара-тройка месяцев.

Майор вошел в дом и направился к кухне. В коттедже у начальника Свиридов был не первый раз. Два года назад бойцы из его взвода разгружали кирпич, когда на месте шикарного особняка был еще только фундамент.

Свиридов взял стаканы и уже собрался на выход, когда где-то в той стороне, где находился мангал, сильно ухнуло, раздались крики и выстрелы. Сразу позабыв о выпивке, начальник городского ОБОПа бросился к окну. Увидев, что творится на улице, он метнулся наверх – туда, где у Клюшкина располагался кабинет. Он знал, что тот держит в столе «ПМ». У Свиридова тоже был свой табельный «ПМ». Вооруженный двумя стволами, он хищно ощерился.

«Мы еще посмотрим, кто кого!» – стараясь подбодрить сам себя таким образом, Свиридов саданул рукояткой по стеклу.

* * *

Едва Свиридов ушел за стаканами, главный милиционер города срезал ножом с крайнего шампура кусок покрупнее, надкусил сочное мясо, с удовольствием отмечая, что оно хорошо прожарилось.

«Ну, если этот кусок готов, то за остальные можно быть спокойным!» – удовлетворенно подумал он, выкладывая на тарелку кусок за куском. Затем он посыпал мясо маринованным луком и зеленью.

«Пусть делает себе сам, как ему нравится!» – подумал полковник в отношении Свиридова.

В это время его слух потревожил звук приближающейся машины. По дороге в сторону «фазенды» главного милиционера Веселогорска катила мусорная машина.

По дороге на Чипиево располагался еще один дачный кооператив жителей Веселогорска. Но там мусоровозы появлялись раз в полгода. Здесь же, в поселке на берегу речки, бытовые службы вели работу очень аккуратно. Да и попробуй по-другому, когда дачи начальников ДЭЗов находились тут же!

Поэтому появление мусоровоза не сильно удивило Клюшкина. Странным было то, что почему-то мусоровоз приехал во второй половине дня, а не с утра, как обычно. Однако машина была самой типичной – грязный, запыленный грузовик с помятыми баками для мусора.

Клюшкин окинул взглядом приближающуюся машину и равнодушно вернулся к своему прерванному занятию.

«Ставить Васина директором в охранное предприятие нельзя! – продолжал размышлять он. – Кроме того, что он дружок Свиридова, Васин еще и на меня зуб имеет. Думаю, он никогда мне не простит, что я его со службы выкинул. Хоть трудовой книжки и не попортили, но, по сути, именно выкинули! Такое не забывается!»

Машина остановилась прямо напротив полковника. Он еще раз удивленно покосился в ее сторону.

«Какого черта!..»

Продолжения мысли не последовало, поскольку крышки люков сразу у двух мусорных баков откинулись и оттуда появились вооруженные джигиты Джафара. Полковника парализовало от ужаса. Он уже давно не занимался оперативной работой, и реакция его притупилась. Он не успел даже упасть, когда один из бойцов выстрелил из гранатомета. Это было последнее, что видел в своей жизни начальник Веселогорского ГУВД Клюшкин Артем Юрьевич.

Бандит вылез из бака. Следом за ним, как чертик из табакерки, выскочил второй с «калашом» в руках. С другой стороны машины появился еще один. Из кабины вылезли водитель и Джафар. Они деловито двинулись к участку, держа оружие наготове.

Мангал взрывом отшвырнуло на добрые десять метров, угли рассыпало по всему участку. Полковник лежал на газоне в неестественной позе. Один из бандитов дал по нему очередь из автомата, но это уже было не нужно: пули рвали и без того мертвое тело.

– Второй тоже должен быть здесь! Найдите его! – властно приказал Джафар.

Только он успел это сказать, как со стороны коттеджа послышался звон бьющегося стекла. Реакцией усатый бандит обладал отменной и тотчас юркнул за ствол яблони. Водителю мусорки повезло меньше – следующий выстрел майора Свиридова достиг цели – пуля угодила в голову бандита, и он замертво рухнул на газон.

Остальные залегли и принялись яростно поливать из автоматов окно, из которого только что стрелял Свиридов. Некоторое время на участке творился сущий ад. Затем стрельба смолкла, и Джафар распорядился:

– Бесо! Хабиб! Быстро к двери, не дайте этому шакалу уйти! Иначе нам всем конец!

Двое из троих оставшихся в живых быстро вскочили и, прикрывая друг друга, бросились к входной двери коттеджа.

Однако в доме было тихо. Бандиты ворвались внутрь, но уже меньше чем через полминуты один из них выскочил вновь на участок и закричал:

– Джафар! Там его нет! На кухне окно открыто!

– Бесо! На машину и к нашим! Пусть весь поселок обыщут, но Свиридов не должен уйти живым! Хабиб и Узун – за мной!

Узун, что по-азербайджански означает «длинный», была кличкой бандита, прикрывавшего пару джигитов, ворвавшихся в дом. Он и Хабиб, услышав приказ, тотчас бросились за главарем.

«На дорогу Леня вряд ли пойдет, – рассуждал усатый. – Понимает, что я там обязательно людей оставлю. Значит, должен спуститься к реке! У него только два шанса спастись: уйти по берегу или добраться до водокачки в надежде, что там есть телефон. Сотовые телефоны Клюшкина и Свиридова валялись на газоне возле перевернутого взрывом стола.

Джафар и его бандиты устремились по тропинке вниз, к реке.

Свиридов всего на минуту раньше, чем бандиты проникли в дом, выпрыгнул из окна с обратной стороны дома и стремительно бросился к реке.

«Вместе с Джафаром их осталось четверо. На шлагбауме наверняка сидят еще несколько», – на бегу лихорадочно думал он.

Причину появления кавказцев в поселке и их последующее нападение Леонид Вадимович даже не пытался анализировать. Ему и без того все было предельно ясно: его стрелок попал в лапы Джафара.

К реке от коттеджа вела тропинка через неглубокий овраг. Едва Свиридов добежал до его противоположной стороны, как позади послышались яростные крики преследователей и ударила короткая автоматная очередь. Майор почувствовал, как ему обожгло левую икру. Остальные пули преследователей не достигли цели и прошли мимо.

Откинувшись за ствол дерева, майор подождал, пока преследователи перестанут палить, и рванулся вперед и чуть влево.

Автоматы вновь огрызнулись, но было поздно. Свиридов уже катился вниз к берегу реки. Едва не ударившись об огромный валун, он живо спрятался за ним. Раненая нога ныла, но сейчас Леониду Вадимовичу было не до нее – по его следу шли три вооруженных человека, мечтающих только об одном: как бы побыстрее отправить начальника городского ОБОПа на тот свет.

Свиридов четко представлял ситуацию и примерный ход джафаровских мыслей. Он понимал, что тот никоим образом не собирается отпустить его из этой передряги живым – это для бандита равносильно самоубийству. Значит, нужно либо убежать, либо перебить всех джафаровских людей.

Второе казалось более предпочтительным, поскольку с раненой ногой бежать быстро Свиридов уже не мог. Да и преследователи были слишком близко, а при бегстве можно было просто-напросто получить пулю в спину. Поэтому, укрывшись за валуном, Леонид Вадимович приготовился отстреливаться.

Узун первым вылетел из оврага и на секунду застыл, глядя по сторонам. Проклятый майор словно провалился сквозь землю! Бандит оторопело посмотрел влево-вправо, затем перевел взгляд вниз. В тот же момент из-за валуна выкатился Свиридов, и из обоих пистолетов на длинного худого бандита изрыгнулась смерть.

Джафар и его люди залегли. Хабиб дал в ответ очередь, и ему показалось, что он зацепил майора.

– Иди в обход, – тотчас приказал ему Джафар, и Хабиб, кивнув, вновь скрылся в глубине оврага. …Свиридова на этот раз действительно серьезно зацепило. Пуля попала в плечо, левее ключицы. Майор понял, что живым из этой передряги ему вряд ли удастся выбраться. Сжав зубы, он предпринял отчаянную попытку подняться. Оказавшись на ногах, Леонид Вадимович бросился к виднеющейся метрах в ста по берегу водокачке. Но ему удалось пробежать всего несколько метров, как новая боль обожгла спину, и он рухнул на прибрежный песок.

Джафар был настороже и, едва Свиридов выскочил из-за своего укрытия, тотчас выстрелил в него. Обе пули, выпущенные им из ствола, достигли жертвы. Лидер кавказцев осторожно спустился на берег.

Майор был еще жив. Он хрипло дышал, правой рукой судорожно сжимая пригоршню речного песка. Помутневшие глаза его смотрели на убийцу.

– Что, Леня, хотел меня похоронить? – спокойно спросил Джафар.

Свиридов сжал зубы и ничего не ответил.

– Я не буду тебя покупать, как того молодого дурачка. – Джафар махнул пистолетом, нарисовав в воздухе что-то неопределенное. Но Леонид Вадимович понял, что тот имеет в виду киллера-мотоциклиста. – Ты понимаешь, что я тебя все равно убью. Но ты наверняка хочешь, чтобы я добрался до Крытого. Скажи, где его племянница?

Майор даже сейчас не смог скрыть свое удивление.

– Я… думал… она у тебя, – прохрипел он и откинулся на песок. Из уголка рта потекла тонкая струйка крови, и Свиридов застыл, окоченевшим взглядом уставившись в небо. Начальник городского ОБОПа ненадолго пережил своего шефа.

Вздохнув, Джафар поднялся и пошел навстречу показавшемуся из кустов Хабибу.

– Уходим, – коротко распорядился он, шагая к водокачке.

Не доходя до нее, он поднялся по тропинке вверх, к поселку. Туда же его водитель подогнал джип.

Наверняка ни Свиридов, ни Клюшкин не догадывались, как печально может закончиться их воскресный пикник на даче. Начальник городского ОБОПа был уверен, что все рассчитал правильно. Чудесный план устранения Крытого и Джафара должен был, по мнению Свиридова, привести к успеху. Но судьбе не было угодно, чтобы Леонид Вадимович вышел победителем в этой борьбе за власть. Желая стравить Рублева с Джафаром, он попал в вырытую им же самим яму.

* * *

Крытый подъехал на такси к парку, где была назначена встреча с усатым, расплатился с таксистом, но не спешил пройти к месту встречи.

Осмотревшись, Григорий обнаружил на противоположной стороне дороги частную аптеку и пошел к ней.

Продавец – женщина лет тридцати с румяным кругленьким личиком – заинтересованно глянула на вошедшего мужчину, одетого в рубашку модного фисташкового цвета и темные, идеально выглаженные брюки. Мужчина был высокого роста. Таких обычно называют крупными. На правой скуле его белел косой шрам. Виски уже давно посеребрила седина.

Рублев тем временем бегло осмотрел прилавки и отвернулся к окну, выходящему в сторону парка.

«За кем-то наблюдает, – почему-то сразу решила женщина. – Может, он частный сыщик?»

Дело в том, что покупатели в аптеку заглядывали не так часто, как хотелось. Свободного времени у продавщицы было навалом, а под прилавком у нее лежал детективный роман, главным героем которого был красивый и весьма солидный частный детектив. Начитавшись, женщина теперь видела этого детектива в любом мало-мальски подходящем по внешности мужчине.

Григорий для роли любимого книжного героя аптекарши подходил как нельзя кстати, к тому же он действительно собирался проследить за появлением Джафара, до прибытия которого оставались считаные минуты.

Неожиданно до слуха Григория донесся рев мотоцикла. Этот оглушительный звук проник в тихое помещение аптеки, даже несмотря на плотно закрытую дверь. Невольно и продавец, и Рублев повернулись к другому окну, выходившему в сторону главной магистрали города.

Парень в черной маске пронесся на своем «Ягуаре» через перекресток на желтый свет. Следом за ним вылетел джип «Гранд-Чероки». Водитель джипа несся, как сумасшедший, не переставая давить на сигнал, но пролетел перекресток уже на красный свет.

– Господи, что творится! – всплеснув руками, заохала аптекарша, смешно округлив пухлые губы.

Григория тоже заинтересовала погоня. Он проводил долгим взглядом джип и, купив витаминов, покинул аптеку.

«Смотрящий» не спеша направился в парк, постоянно оглядываясь. Джафар должен был приехать пять минут назад, но его не было. Подождав еще пять минут, Григорий решительно направился к выходу из парка. Он понимал, что усатый уже не приедет. К тому же у Григория возникло ощущение того, что только что увиденная из аптечного окна погоня имеет к отсутствию Джафара какое-то отношение.

Поймав такси, Григорий назвал адрес своей тетки. Водитель кивнул, и они поехали. Путь был недолгим – уже через пятнадцать минут Крытый выходил у нужной ему девятиэтажки.

Григорию не очень импонировало общество занудной тетки, но похитители могли позвонить ей насчет условий выкупа.

После звонка Джафара Крытый совсем запутался в своих рассуждениях. Получалось, что кавказцы не при делах. Тогда кто?

Крытый выжал из дверного звонка мелодичную трель и стал ждать. Старуха была дома. Кинув откровенно злой взгляд на племянника, она буркнула:

– Проходи.

Рублев разулся и прошел в комнату. Галина Захаровна смотрела телевизор.

– Заходил отец Андрюши, Виктор Семенович, – без всякого предисловия сообщила она. – Он обещал помочь найти Катю.

– Какой Виктор Семенович? – насторожился Крытый. – Владелец «Эверест-стиль»?

– Он самый, – мрачно подтвердила старуха. – Слава богу, не перевелись еще на свете добрые люди! У Виктора Семеновича есть связи на телевидении. Он дал там объявление на розыск и на радио. Обещал награду – двадцать тысяч долларов. – Тетка выдержала паузу, внимательно посмотрев на Рублева.

Казалось, на племянника названная сумма не произвела никакого впечатления. Действительно, Григорий почти не слышал Галину Захаровну. «Понятно, почему он так старается!» – думал он в отношении коммерсанта.

– Я думаю, что неудобно брать деньги у чужого человека, – снова начала говорить бабуля. – Если кто-нибудь действительно позвонит, у нас найдутся деньги для выкупа?

Поскольку Григорий и в этот раз проигнорировал вопрос, сварливая бабка тотчас зашлась в истерике:

– Господи! Никому нет дела до моей бедной девочки! Чужие люди…

Крытый решил не слушать, что же делают чужие люди, и перебил старушенцию:

– Галина Захаровна, кто-нибудь звонил вам насчет Кати?

– Нет, – мрачным тоном обронила старуха. – А если и позвонит, что толку? Где мне столько денег взять?

«Что она прикопалась к деньгам? – удивленно подумал Григорий. – Еще пока ни слуху ни духу, а она уже твердит: "Деньги, деньги!" – Не волнуйтесь, тетя. Если нужно будет, мы найдем любую сумму, – решил он успокоить пожилую женщину.

– А если они слишком много потребуют! – не унималась та. – У тебя небось все в этом, как его, в банке лежит. А снимать с книжки когда? Ты бы заранее снял!

– Да не волнуйтесь вы так! – поморщился Григорий. – Убивать Катерину никому смысла нет. А похитители, чтобы получить деньги, пылинки с нее сдувать будут! И ждать будут, сколько скажу!

– Ну да! – Недоверчивые глаза-буравчики тетки так и впились в лицо Крытого. – Недавно вот в фильме по телевизору показывали, как похитили бизнесмена и грозили отрезать ему руку! Не дай бог с моей Катенькой…

Крытый принялся успокаивать старуху, но та неожиданно сама успокоилась. В питерской программе новостей повторили просьбу к телезрителям сообщить все, что известно о пропавшей девушке. Миловидная ведущая показала фотографию Катерины, и у Крытого невольно екнуло сердце.

– Слушай, Григорий, – вновь услышал он голос своей тетки, – а вот вы с Катей ездили на дачу, она мне рассказывала. За дорого ты ее купил?

Меньше всего Рублев ожидал сейчас этого вопроса.

– Дачу? При чем сейчас дача? – невольно удивился он.

– Да так, ни при чем, – отозвалась Галина Захаровна. – У тебя фирма в Питере, да?

Неизвестно, чем бы мог закончиться этот разговор, если бы в дверь не позвонили. Галина Захаровна, что-то бурча себе под нос, отправилась открывать. Крытый невольно напрягся.

– Андрюша! Проходи, дорогой! Я сегодня весь день телевизор смотрю. Слышала, что у вас тоже произошло несчастье. Твой отец – замечательный человек…

Тетка зашлась в монологе, совершенно не смущаясь тем обстоятельством, что ни Андрею, ни тем более Крытому ее излияния совершенно неинтересны.

Сын Виктора Семеновича появился в комнате и, увидев Рублева, проронил смущенное «здрасьте».

– Здравствуй, – с интересом разглядывая Хлюздина-младшего, ответил Григорий.

– Вот, зашел узнать, не нашлась ли Катя? – пробормотал Андрей.

– Ох, сыненька! Пока ничего нового… – Галина Захаровна снова принялась причитать, и Григорий уже начал подумывать, а не пора ли ему прощаться.

Закончила болтливая бабка на совершенно неожиданной ноте.

– Андрюша, чаю будешь? – спросила она Хлюздина и тут же запоздало добавила, обращаясь к племяннику: – Гриша, чайку?

И тот и другой отказались.

– Я слышал, у твоего отца тоже неприятности, – осторожно заметил Крытый.

– Да, вся партия машин безнадежно уничтожена, – трагическим голосом, каким обычно дикторы телевидения оглашают траур по известным политикам или артистам, отозвался Хлюздин-младший.

– Это что же, он теперь работать больше не будет? – сделала свой вывод пытливая бабка, забыв о собственном горе и внимательно ожидая, что ответит Андрей.

– Ну, я думаю, не так все скорбно. Погибли только оборотные средства. Что-то у отца наверняка в заначке есть. Да и страховка должна помочь. Так что думаю, старик справится.

Сказав это, Андрей важно поднялся и распрощался с Рублевым.

«Страховка?! Вот как! Тачки, оказывается, застрахованы!» – поразился Крытый, но вида не показал. Он вообще никак не прореагировал на слова Хлюздина-младшего и поднялся следом за ним.

– Григорий! – услышал он требовательный голос Галины Захаровны. – Не уходи! Я забыла тебе сказать, что до твоего прихода звонил кто-то из твоих приятелей и просил передать… Подожди, я закрою за Андрюшей дверь, – перебила старуха сама себя и пошла провожать обожаемого ею мальчугана.

Крытый принялся гадать, кто же мог звонить ему на эту квартиру?

* * *

Когда Хомяк ходил за водкой в магазин, он все же не удержался и завернул в знакомую забегаловку. Бармен по-приятельски кивнул ему головой и вновь уставился в телевизор.

– Что нового? – вяло спросил у него Хомяк, подходя к стойке.

– Вон, девка пропала. Наверное, дочка какого-нибудь крутого мужика!

– Почему ты так решил? – поинтересовался бандит.

– Двадцать штук баксов за нее дают! Вон, смотри!

Хомяк перегнулся через стойку и от удивления открыл рот. На него с фотографии на телеэкране смотрела маленькая скрипачка, застенчиво улыбаясь.

– Сколько, ты говоришь, за нее дают? – хриплым голосом спросил Хомяк у бармена.

– А что это ты так заволновался? Видел, что ли, где? – поинтересовался тот.

– Я?! Нет! – спохватившись, отрицательно закачал головой похититель. – Просто мало ли чего!

– Двадцать штук зеленых, – ответил работник стойки, и Хомяк невольно присвистнул. Таких денег он себе даже представить не мог.

«Запомните телефон, по которому вы можете обратиться, если вам станет что-либо известно о пропавшей девушке…» – произнесла телеведущая, и Хомяк весь обратился в слух.

Постаравшись запомнить телефон, похититель выпил сто граммов, потрепался с барменом о том о сем и с показным спокойствием вышел из забегаловки. Едва скрывшись за углом, толстяк быстро засеменил по направлению к своей девятиэтажке. Желая сократить путь, он полез прямо через гору строительного мусора и в одном месте чуть не упал. Хомяк усилием воли заставил себя успокоиться и не торопиться, но все же ему до смерти хотелось скорее поделиться своим открытием с приятелем.

Он уже подскочил к подъезду, когда услышал за спиной негромкое:

– Хомяк, постой!

«Черт, все же засек, что я из дома смотался!» – подумал толстяк, но тут же выкинул эту мелочь из головы. Когда Вареный узнает о двадцати штуках баксов, ему не до того будет!

– Слушай, Вареный, я такую вещь узнал…

– Не тарахти, – осадил его старший, по привычке озираясь по сторонам. – Если ты о награде за нашу музыкантшу, то я уже знаю!

– А он нам всего по штуке баксов кинул! – возмутился скупостью заказчика Хомяк.

– Да замолчи ты! – цыкнул на него долговязый. – Дома спокойно поговорим.

Они стали подниматься по лестнице. Вареный шел впереди, а за ним частил Хомяк, прижимая к груди пакет с водкой. Вареный лишь один раз остановился и прервал молчание:

– Не дай бог девка убежала! Убью, падла! – повернул он озлобленное лицо к пьянице-подельнику.

– Да ты чего! Куда она денется? – принялся робко оправдываться Хомяк, испуганно глядя на приятеля.

Не сказав больше ни слова и отвернувшись, Вареный зашагал дальше.

На девятом этаже он открыл дверь ключом и, не услышав скрипки, еще раз с ненавистью глянул на толстого.

– Молись, гнида! – яростно зашипел Вареный, схватив подельника за грудки.

Но тут из-за двери комнаты, которая была отведена девушке, послышалось привычное «хрим-хрим-хри-и-и», и долговязый отпустил Хомяка.

Девушка встретила похитителей испуганным взглядом. Ничего не сказав, Вареный плотно затворил за собой дверь и махнул рукой Хомяку, мол, пойдем. Похитители ушли в свою спальню.

– Двадцать штук зеленых! – зашипел Хомяк. От такой новости он даже забыл про водку, из-за которой рисковал получить взбучку от приятеля.

– А ты знаешь, чья она племянница? – тяжелым взглядом остудил его пыл Вареный.

– А какая нам разница? – пожал плечами толстяк и, вспомнив о пакете, извлек из него колбасу, минералку, хлеб и драгоценный пузырь.

Вареный не стал возражать, когда Хомяк активно занялся приготовлением закуски. Единственное, что он буркнул:

– Смотри не нажрись. Не до того!

– Вареный! Ты же меня знаешь! – обиженно прогудел тот.

– Потому и говорю! – отозвался старший.

Он некоторое время молча следил за работой Хомяка, затем также молча принял из его рук свою порцию водки в стакане.

– Ну, будем! – потянулся чокнуться Хомяк.

– Будем, – отозвался долговязый.

Стаканы глухо звякнули, и оба бандита выпили. Закусив, Вареный негромко сказал:

– Я сегодня как услышал по ящику про вознаграждение за девчонку, чуть не обалдел. Пробил осторожно, что за телку мы с тобой умыкнули. Знаешь, кто она? – второй раз спросил он у подельника.

Хомяк сидел с набитым ртом и в ответ просто пожал плечами.

– Она – племянница Крытого. Слышал о таком?

– Да, что-то краем уха, – наконец прожевав, отозвался Хомяк.

– Ни хрена ты не слышал! – зло заметил его приятель. – Если бы слышал, не мямлил бы сейчас. Крытый – «смотрящий» в Веселогорске! Если братва на нас выйдет – хана! Удавят!

– Слушай, а ты того мужика, ну, кто заказал нам девку умыкнуть, хорошо знаешь? – схватив бутылку, Хомяк решил разлить по второй.

Вареный накрыл свой стакан ладонью, показывая этим, что пить больше пока не намерен.

– Он на меня через одного знакомого вышел. Тот сказал, что авторитетный чувак.

– А что же он, этот авторитетный, в контрах со «смотрящим»?

– Да кто его знает? – задумчиво отозвался долговязый. – Наше какое дело! Нам за что было заплачено? Подержать у себя эту музыкантшу пару дней и – отвали моя черешня. Бабки авансом получили.

– Слушай! – неожиданно взъерошил пятерней волосы Хомяк. – А не ментовская ли это подстава? Ну, я насчет обещанных двадцати тысяч? – высказал он свою мысль.

Хомяк одним махом проглотил налитую в свой стакан водку и уставился на приятеля, ожидая, что тот скажет насчет такого поворота дел.

Вареный вертел в руках ножик и молчал, размышляя. Наконец он медленно качнул головой и проговорил:

– Нет, вряд ли. Крытый, судя по тому, что я о нем слышал, к ментам в жизни не пойдет. Мне представляется другой расклад.

Хомяк, торопливо закусив куском колбасы, приготовился внимательно слушать.

– Наверняка этот мужик просто лавэ срубить хочет. Двадцать штук зеленых – подумать только! Нас, как лошков, за штуку на рыло подпахал всю черновуху за себя сделать. А он двадцать тысяч баксов на карман себе положит!

– Так что, может, киданем этого авторитетного? – завелся с полоборота Хомяк. – Что нам его авторитет? Мы никогда ни на кого не работали! Всегда сами по себе были! А тут кусок такой!

– Да вот я тоже об этом думаю, – напряженно отозвался Вареный.

Рассуждения бандитов прервал телефонный звонок. Долговязый нехотя взял трубку и приложил ее к уху:

– Да, слушаю.

Хомяк в это время достал сигарету, прикурил и уткнулся тревожным взглядом в приятеля, ожидая, что тот ответит заказчику. В том, что звонил заказчик, толстяк нисколько не сомневался. И действительно, это был он.

– Как у вас дела? – первым делом поинтересовался хозяин. – Как девочка?

– А чего с ней сделается? – недовольным голосом ответил Вареный. – Пиликает на своей скрипке, все уши прожужжала!

– Не долго вам страдать осталось, – едко усмехнулся неизвестный. – Скоро я приеду за девочкой. Будьте дома. Спасибо за заботу!

Вареный недоуменно уставился на трубку в своей руке, будто видел ее в первый раз, а потом швырнул ее толстому. Хомяк понял, что заказчик первым закончил разговор.

Долговязый наконец очнулся и грязно выругался.

– Нашел фраеров, козлина! «Спасибо за заботу!» – передразнил Вареный заказчика. – Шиш тебе с маслом, а не двадцать косых! Дай сюда свой мобильник, – неожиданно приказал он подельнику.

Толстый протянул ему трубку.

Быстро, ничего не объясняя Хомяку, Вареный набрал какой-то номер. Видимо, решение «кинуть» заказчика созрело в голове похитителя сразу после того, как он узнал о вознаграждении за возвращение Катерины, но до сих пор оставались лишь небольшие сомнения. Теперь, после разговора с заказчиком, все сомнения рассеялись. Да и горячая поддержка Хомяка сыграла свою роль.

– «Эверест-стиль». Слушаю вас, – раздался в трубке приятный женский голос.

– С кем мне поговорить по поводу похищенной девушки?

– А вы кто? – осторожно поинтересовалась женщина.

– Я человек, у которого есть информация о ней, – подумав, выдал Вареный. Хомяк, затаив дыхание, следил за каждым его словом. – Надеюсь, она так же оплачивается?

– Совершенно верно, – подтвердила секретарша. – Как нам с вами связаться?

– Я сам с вами свяжусь в течение десяти минут. За это время вы должны передать заинтересованным людям, чтобы приготовили деньги. Местонахождение девушки узнаете только после того, как вся сумма будет у нас.

– Хорошо, – отозвалась секретарша.

После ее ответа Вареный отключил связь и приказал Хомяку:

– Иди на улицу и выкинь свой сотовый.

– Зачем? – изумился Хомяк, не понимая смысла приказания. – Он еще совсем новый!

– Идиот! Трубка теперь засвеченная. Хочешь, чтобы менты нас накрыли?! Знаешь, сколько за похищение отвесят, если мы засыпемся?! За убийство сейчас столько не дают! А там еще и Крытый постарается, чтоб нам срок добавили! Догадываешься, что он среди своих не последний человек?

У Хомяка от нерадужной перспективы мотать срок за похищение моментально перекосило лицо. Он только сейчас понял, в какую авантюру они влезли. Ни Хомяк, ни Вареный не знали, что достаточно уничтожить только телефонную карточку, ведь сотовым они обзавелись совсем недавно, когда получили аванс за похищение Катерины.

Ни слова не говоря и зажав в руке трубку, толстый вскочил, быстро вышмыгнул за дверь и побежал вниз. У подъезда он остановился и начал тревожно озираться по сторонам.

«Куда бы ее деть?»

Хомяк прошел несколько домов-новостроек, остановился около мусорного бака, еще раз оглянулся по сторонам, тщательно вытер свой сотовый телефон об майку и кинул его в бак. На секунду задержался, нагнулся, поднял валявшуюся рядом картонную коробку и бросил ее на трубку.

Потом, тревожно зыркнув по сторонам, поплелся домой. Задуманное предприятие ему нравилось уже гораздо меньше, чем каких-то полчаса назад.

* * *

Светлана – секретарша Хлюздина – занималась маникюром, когда раздался звонок от Вареного. Женщина нехотя отложила пилку для ногтей и подняла трубку.

Едва узнав, в чем дело, она нервно вцепилась рукой в край стола. На лице застыло напряжение. Стараясь говорить как можно спокойнее, она ответила на все вопросы долговязого. Едва разговор закончился, Света победно улыбнулась и быстро набрала нужный ей номер.

* * *

Джип усатого подкатил к подъезду офиса. За рулем сидел один из его джигитов. Джафар медленно спустился по лестнице. По обеим сторонам от него шли его ребята, внимательно глядевшие по сторонам и готовые мгновенно отреагировать на любую опасность, угрожающую их боссу. События последних дней заставляли проявлять повышенную бдительность. В машину, кроме самого Джафара и его водителя, погрузились еще трое бойцов. В тайник на всякий случай загрузили «калаши».

Джафар находился у себя в офисе и как раз раздумывал над тем, как бы отыскать племянницу Крытого, когда по телевизору показали повторное обращение к зрителям по поводу пропажи девушки.

«Ах, Хлюздин, ах расторопный парень! – искренне восхитился усатый пронырливости Виктора Семеновича. – Только ты одного не знаешь, дуралей, что не перед Крытым ты "прогнулся", а передо мной!

– Хабиб! – крикнул он в открытую дверь.

Тот в один момент появился на зов предводителя.

– Ты помнишь ту хлюздинскую красавицу, которую вы с покойным Тарланом обрабатывали?

– Еще бы! Такую забудешь! Она нас сама чуть до смерти не заездила! Ей не мужика – быка нужно!

– Давай звони ей и пообещай, что еще раз на ней потрудишься, только пускай нам позвонит обязательно. И ни слова Вите.

– Если я ей такое пообещаю, – дурашливо засмущался бандит, ты мне еще трех человек в помощь давай, мне одному с этой кобылой не справиться!

Джафар не выдержал и загоготал.

– Давай звони! Сколько надо, столько и получишь – хоть всех!

Хабиб, улыбаясь, набрал телефон приемной «Эверест-стиль». Объяснив Светке, что от нее требуется, он положил трубку.

– Все будет, как ты сказал, – довольно доложил он.

Светка перезвонила довольно быстро, через каких-то полчаса.

Когда следом, по наводке Светки, позвонил Вареный, Джафар не стал с ним церемониться.

– Слушай, если ты деловой человек, – прервал он похитителя на полуслове, – тогда скажи, куда привезти деньги и отдай девчонку. Клянусь, что вам ничего не грозит.

– Я такое в своей жизни не раз уже слышал, – несколько удивленный тем, что слышит голос с характерным кавказским акцентом, отозвался Вареный. – Знаешь за Ольгино ряд новостроек? Там еще перед поворотом здоровый рекламный щит?

– Найду, – несколько недовольный тем, что ему начали диктовать свои условия, буркнул Джафар.

– От универсама повернете направо и остановитесь у крайней девятиэтажки. Ваша машина должна свернуть за нее и остановиться посреди двора. Пусть один ваш человек с деньгами выйдет из машины. Я его увижу из окна. Как только я буду убежден, что деньги в порядке, приведем девчонку. Должно быть ровно двадцать тысяч зеленых. Жду ровно через час.

После этого Джафар услышал короткие гудки и отключил связь.

– Хабиб! – опять позвал он помощника и приказал: – Пусть «кабана» выгоняют. Едем! Возьми с собой еще двоих.

«Кабаном» Джафар называл свой внедорожник. Хабиб понятливо кивнул и молча удалился выполнять распоряжение.

Джафар, оставшись один, открыл сейф и достал деньги. Проверил свой ствол и не спеша направился к выходу.

Несмотря на предыдущие события дня, настроение у него было просто отличное.

«Если девчонка будет у меня, с Крытым я быстро общий язык найду!» – улыбнувшись своим мыслям, подумал он, усаживаясь на заднее сиденье между двумя головорезами.

– Джафар, а не много ли им будет двадцать тысяч? – поинтересовался Хабиб.

Раньше, кроме Тарлана, никто не осмеливался спрашивать главаря о подобном. И хотя сейчас Хабиб негласно занял место убитого помощника, это еще не означало, что он получил особые привилегии в отношениях с главарем. Однако Джафар не обратил на это никакого внимания.

– А никто и не собирается им ничего отдавать! Вернее, сначала отдадим, а потом заберем! – рассмеялся он. – Значит, делать мы будем так, – немного подумав, приступил Джафар к инструктажу своего «персонала», – Хабиб и Шамиль выйдут чуть раньше и посмотрят, откуда могут привести девчонку. Затем спрячетесь, чтобы вас не было видно. Как только племянница Крытого будет у нас – «пах», «пах» и… деньги тоже у нас вместе с девчонкой!

Все довольно рассмеялись, поддерживая идею Джафара.

– Много их будет? – поинтересовался Хабиб.

– Я не думаю, – ненадолго погрузившись в мысли, ответил предводитель джигитов. – Любая серьезная группа, если бы украли малолетку, давно бы базар с Крытым держала. Зачем тогда им звонить Хлюздину? Скорее всего, это какие-то отморозки. Я не думаю, что у нас какие-нибудь осложнения будут! – досадливо махнув рукой, поморщился он.

Джафар пребывал в предвкушении полной победы над всеми своими врагами. А врагов, кстати, оставалось совсем немного, вернее, один – Крытый. Усатый был уверен, что когда племянница «смотрящего» окажется в его руках, то он сможет диктовать Рублеву собственные условия, а власть в городе перейдет в его руки. «Выделю ему небольшой кусок, чтоб не бедствовал, а остальное все будет мое! МОЕ!!! Если надо будет, Крытый же меня и поддержит среди своих разрисованных! Пусть тогда попробует кто чужой в Веселогорск сунуться!»

За окнами мелькали деревья, кустарники, поля. Солнце уже давно склонилось за полдень. Джафар, глядя прямо перед собой на несущуюся навстречу дорогу, думал о своем. Он вспомнил, как в самом начале своей деятельности он тоже участвовал в похищении. Рулил тогда всем его старший брат Рустам. С тех пор прошло уже много времени, но усатый не мог забыть до конца эту историю. Закончилась она печально – Джафар похоронил единственного старшего брата. Правда, он занял его место, но…

* * *

Джафар тогда первый раз оказался в Северной столице, и все его поражало. Рустам раньше бывал тут часто. В свое время он заканчивал заочно один из ленинградских тогда еще вузов и слегка снисходительно поглядывал на своего младшего родственника.

Было это еще в начале «перестройки», когда даже на центральных улицах крупных городов вместо опрятных магазинов чаще можно было встретить коммерческий ларек, который в обиходе назывался «комок».

Братья начали с того, что «помогали» своим землякам и другим выходцам с Кавказа, торговавшим на небольших рынках.

Постепенно сколотилась небольшая бригада. Рустам всегда старался прибрать к рукам как можно больше и как можно быстрее.

– Пока, брат, такое время, когда можно в мутной воде рыбу ловить, – говорил он. – Сейчас нужно силу набирать, на ноги вставать. Потом, когда будет все поделено, трудно станет найти свое место под солнцем. Тогда придется жестко драться, а для этого как раз нужны сила, деньги и связи. Связи можно купить, но для этого нужны опять же деньги. Их нужно добывать сейчас.

«Добывать» в его понятии – это силой запихивать под свою «крышу» всех, кто оказывался в поле зрения. Сразу же начались и первые конфликты, поскольку желающих кормиться на этом благодатном поприще было более чем достаточно.

Постепенно обрисовался район, где Рустам и его команда стали неоспоримыми хозяевами. Район этот был не особенно богатым, но старший брат Джафара не оставлял надежды расширить свои владения.

– Потом будет поздно, – не уставал повторять он младшему.

Получилось так, что Рустаму пришлось спорить с «соседом» по поводу «шефства» над одним коммерсом, занимающимся продуктами питания. Тот стоял тогда на относительно высоком уровне. У него уже были две оптовки, сеть комков, часть из которых располагалась на территории кавказской бригады, а часть – на территории соседа.

Рустам долго думал, как уладить спор с «соседом» и в конечном счете решил, что точку в этом вопросе должен поставить сам коммерсант. Рустам вместе с Джафаром приехал к нему заявить о своих правах.

– Твои ларьки все на моей земле. На его территории только оптовка, – заявил он ему. – Поэтому платить ты должен мне.

– Эта оптовка перевешивает все ларьки, – резонно заметил коммерсант. – И потом, если я скажу им, что не буду платить, меня просто убьют!

– Если ты признаешь нас своей «крышей», то это уже будут не твои заботы! – ответил ему Рустам.

Однако коммерсант тянул, колебался и не давал окончательного ответа. Рустаму это надоело, и он приказал похитить его сына-первоклассника. Сказано – сделано!

На следующий день коммерсант рыдал в трубку, умоляя Рустама вернуть ребенка, и говорил, что он согласен на все. Но, как только ему вернули драгоценное чадо, он вместе с семьей исчез из города, а «сосед» вызвал Рустама на разборку, которая закончилась жестокой перестрелкой. Рустамовские бойцы вышли из этой переделки победителями, но сам лидер погиб. Джафар занял его место.

Из того случая он вынес для себя урок, что нельзя миндальничать с коммерсантами, а нужно действовать по возможности жестоко, запугивать смертью, чтобы потом и мысли не возникало о сопротивлении. Такую политику усатый и вел впоследствии. «Пусть боятся даже дышать без спросу – так надежнее!» – не раз говорил Джафар сам себе.

Сейчас, глядя на мелькавшие за стеклом деревья, он зрительно уже представлял себе, как будет разговаривать с Крытым, когда в его руках окажется Катерина.

Между тем расстояние до Северной столицы неумолимо сокращалось. КП миновали благополучно – машину кавказцев даже не остановили для осмотра.

Когда добрались до нужного места, Джафар посмотрел на часы – в запасе у них было еще десять минут.

Шамиль и Хабиб покинули машину. «Калаши» они брать не стали, ограничившись только пистолетами. Зато бойцы, оставшиеся с Джафаром, вооружились автоматами. Выждав несколько минут, пока парни поочередно не завернули за угол дальнего дома, красавец «Гранд-Чероки» снова тронулся с места и вкатил во двор.

* * *

После разговора с главарем кавказской группы Вареный задумался. Думал он долго и отвлекся единственный раз, когда тупица Хомяк захотел налить себе водки.

– Кретин! – заорал на него старший, отнимая бутылку и стакан. – Ты решил все мозги пропить?! Я из-за твоего пьяного мурла подставляться не хочу!

Толстый обиженно заворчал, но что-либо внятное ответить долговязому так и не смог. А Вареный сжал кулаки, чувствовалось, что ему и без того очень хочется врезать от души по тупой толстой морде.

– Слушай сюда, Хомяк, – наконец подал голос Вареный. – Когда приедут за девчонкой, ты выйдешь во двор и подойдешь к машине. Я буду из окна наблюдать за тобой. Посмотришь, сколько людей, проверишь деньги и, если все в порядке, махнешь мне рукой!

– А если в меня шмальнут? – испуганно вытаращил зенки толстяк.

– Дурак! – коротко охарактеризовал его умственные способности старший. – Пока девчонка у нас, мы в безопасности.

Хомяк обиженно надул губы, но благоразумно промолчал.

– Слушай дальше! – продолжил после короткой паузы Вареный. – Я выведу девчонку и встану с ней на углу дома – так, чтобы меня видно было. Скажешь их старшему, чтобы вместе с тобой он шел навстречу мне. Обмен – на середине двора. Деньги возьмешь ты и отойдешь к куче мусора на углу. Иди сюда, – Вареный подошел к окну и показал ему на кучу мусора. – Брякаешься за ней и прикрываешь меня, пока я не уйду!

– А я? Как мне потом уходить?!

Вареный выразительно посмотрел на своего напарника. «С этим пьяным кретином точно влипнешь! – с невольной злостью подумал он. – Придется все делать самому!»

Будь у Вареного побольше опыта в подобных делах, а самое главное – времени, он придумал бы, может быть, более совершенный план обмена. Но бандит понимал, что их заказчик может приехать в любой момент. Поэтому приходилось действовать экспромтом. Неизвестно, чем могло все закончиться, но уж очень аппетитно звучала сумма. Вареный понимал, что все нужно успеть сделать четко и быстро до появления заказчика, а потом просто смотаться из квартиры. Пусть затем ищут!

– Короче, ты, болван, – зло зашипел он на трусившего все больше соучастника, – сидишь здесь, охраняешь эту малолетнюю козу и ждешь моего сигнала. От окна ни на шаг не отходи! Как махну рукой, выведешь ее и будешь ждать меня на углу! Понял, ты, ишак недоделанный! – рявкнул Вареный прямо в тупые от выпитой водки глаза Хомяка. – И не дай бог, еще хоть каплю хлебнешь! Пришибу, падла. – Он замахнулся на подельника, и тот поспешил отпрянуть в угол, закрывшись на всякий случай рукой.

– Да понял я, чего не понять! – обиженно прогудел толстяк.

– Иди к окну и смотри. Должна подъехать тачка и остановиться на середине двора. Из нее выйдет человек…

Он не успел договорить. Хомяк, стоявший возле окна, испуганно икнул и просипел севшим от волнения голосом:

– Ой! Кажись, они!

Вареный глянул на часы и грязно выругался. За разговором и раздумьями он не заметил, как пролетел отпущенный им Джафару час.

Выглянув в окно, он увидел джип и вышедшего из него усатого. Тот с интересом разглядывал окружающие дома, явно кого-то ожидая.

– Все, я пошел вниз! Паси у окна! Как махну – с девкой на выход! – коротко пролаял Вареный напоследок и вышел в коридор.

Там он взял из загашника пистолет, проверил обойму и сунул его в карман. Хлопнув дверью, он застучал каблуками по лестнице.

* * *

Примерно в то же самое время, когда Джафар вышел из своего офиса и уселся в «Гранд-Чероки», в квартиру Галины Захаровны позвонили.

Крытый насторожился, когда тетка пошла открывать дверь.

– Кто? – спросила женщина.

– Скажите, Григорий Иванович у вас? – услышала она мужской голос.

Крытый моментально оказался у двери.

– Кто его спрашивает? – продолжала допытываться старуха.

– Григорий Иванович, это Сергей, – услышал он знакомый голос Лысого.

– Открой, – сказал он тетке и вернулся в зал.

«Командует, как у себя дома!» – возмущенно подумала сварливая старуха, но дверь все-таки открыла.

На пороге действительно стоял старый знакомый Крытого.

Катина бабушка для порядка посверлила визитера строгим взглядом и буркнула:

– Проходите. Дверь за собой захлопните.

Бабулька с достоинством уплыла в комнату, оставив гостя в прихожей одного. Разувшись, Сергей зашел в зал.

– Ну, – улыбнулся он по-приятельски Крытому, – давай собираться в путь. Едем в Питер.

– В Питер, зачем? – Взгляд «смотрящего» стал жестким и колючим. При всем своем доверии к Лысому Крытый не любил «непоняток». Он не представлял, что им может понадобиться в Северной столице.

Галина Захаровна, подслушивающая разговор, вся обратилась в слух, боясь пропустить хоть одно слово из уст гостя.

– Григорий, ты же знаешь, что зря я тебя тащить никуда не стану, – в своей обычной манере чуть загадочно ответил Лысый.

Крытый понял, что расспрашивать кореша бесполезно. Он молча поднялся с дивана и собрался уже выходить, как вдруг путь им преградила грудью Галина Захаровна.

– Григорий, куда вы собираетесь ехать? – требовательным тоном осведомилась она. – Ты мне не чужой человек, а потому я хотела бы знать!

Крытый даже опешил от такого неожиданного проявления родственной заботы. Он ничего не успел ответить, так как дело взял в свои руки Лысый:

– Да не волнуйтесь вы так! Мы едем в Ольгино. В кафе «Аленушка», у нас там встреча с пацанами.

– Зачем? – не отставала старуха.

– Я же говорю, что надо встретиться, поговорить. Может, что о вашей племяннице узнаем. – Протискиваясь мимо старухи, Лысый незаметно подмигнул Крытому.

– Да, может, удастся что-то о Кате узнать, – подыграл Крытый приятелю.

– А во сколько у вас встреча? – не отставала бабка.

«До чего же дотошная!» – сердито подумал Крытый и уже хотел «спустить кобеля» на старуху, но его вовремя слегка толкнул локтем Лысый и неизменно вежливым тоном ответил:

– Ровно через два часа. – И как будто в подтверждение своих слов многозначительно посмотрел на свои наручные часы.

Больше Галина Захаровна не стала докучать расспросами и молча закрыла за мужчинами дверь.

Крытый нажал кнопку вызова лифта.

– Уф! Какая въедливая бабка! – покосившись в сторону двери теткиной квартиры, выдохнул он.

Сергей ничего не сказал, лишь хитро улыбнулся.

Во дворе они погрузились в «шестерку» Лысого, и тот взял курс на выезд из города.

– Теперь ты мне скажешь наконец, зачем мы едем?! – не выдержал Григорий, когда машина проезжала мимо поселка.

– На сей раз тебя ожидает приятный сюрприз. – Лысый по-прежнему оставался верным своей привычке не выкладывать всю информацию сразу.

* * *

Пока Вареный шел к машине Джафара, он решил изменить план обмена.

Подтолкнули его к этому два обстоятельства: во-первых, он все же боялся, что неожиданно появится заказчик, а во-вторых, он заметил на углу дома какого-то подозрительного субъекта. Субъект этот обладал наружностью горца и при появлении Вареного стрельнул в его сторону заинтересованным взглядом. Заметив, что долговязый тоже обратил на него внимание, мужик поспешил спрятаться за угол.

– Где девушка? – встретил похитителя недоверчивым взглядом усатый.

– Где деньги? – вопросом на вопрос ответил Вареный.

– Покажи, – распорядился Джафар, и его боец показал долговязому доллары, заботливо упакованные в «дипломат». – Веди девчонку, – требовательно заявил Джафар.

– Не спеши, дорогой, – с кривой ухмылкой ответил Вареный. – Вас двое? – Джафар кивнул, подтверждая этот факт. – Вы сейчас садитесь в машину и отъезжаете за дом. Там есть стройка, вы увидите ее с дороги. Там и произведем обмен. Через десять минут я, мой кореш и девчонка тоже подкатим туда.

– А почему не здесь? – насмешливо вскинулся Джафар.

– Посторонние могут увидеть, – вновь криво усмехнулся Вареный. – И еще хочу предупредить, что нас будет двое и вас должно быть двое. Замечу лишних – никакого обмена не состоится!

– Заметано, – ответил на его ухмылку оскалом белых зубов Джафар и кивнул помощнику. Тот все время незаметно держал Вареного под прицелом.

Вареный махнул рукой и направился к дому. Хомяк, ждавший этого сигнала и видевший всю сцену разговора с кавказцами, радостно потер руки, после чего грубо постучал в комнату Катерины и крикнул:

– Ты, кукла, давай на выход!

* * *

Катя находилась в своей комнате и стояла у окна, когда увидела во дворе джип. Она весь день надеялась увидеть дядин «Мерседес», но вместо него появилась незнакомая машина.

В комнату постучались, и на пороге показался пьяный Хомяк:

– Ты, кукла, давай на выход!

– Сейчас, я только соберусь! – пискнула девчонка, судорожно соображая, что же ей теперь делать.

– Давай скорее! – не выдержал Хомяк и, кинувшись к девушке, грубо схватил ее за руки и потащил к выходу.

– Скрипка! Скрипка моя! – залилась слезами Катя, отчаянно сопротивляясь.

– Ладно, бери свою бандуру, – смилостивился Хомяк, – и живо на выход.

Катя, казалось, смирилась со своей участью и, прижав футляр со скрипкой обеими руками к груди, послушно пошла за Хомяком.

Нетерпеливо подталкивая девочку, толстяк семенил по лестнице. Перед его мысленным взором уже крутились зеленые бумажки с изображенными на них портретами американских президентов. Желание как можно скорей получить этих самых напечатанных президентов в свою собственность жгло внутренности и заставляло руки мелко дрожать.

– Давай быстрее, чего ты еле шевелишься! – подталкивая девушку в спину, сипел он.

У подъезда их встретил Вареный.

– План меняется, – сказал он, затормозив Хомяка. – Идем на стройку.

– Почему? – оторопело спросил тот.

– Потому что потому! – коротко отрезал долговязый и приказал: – Двигай с девкой вперед!

Катерина едва держалась на ногах от страха. Ей совсем стало плохо, когда оба бандита, подходя к стройке, достали пистолеты.

«Стройка, пистолеты! Зачем?! Может, меня там хотят убить?!» – немея от ужаса, думала юная скрипачка, но все же заставляла себя сдерживаться, чтобы не разреветься. Она закусила губу до боли и постоянно твердила себе: «Держись, сейчас самое главное – не показать свой испуг!»

Похитители не зря выбрали именно этот район. Расположенный на самой окраине, он застраивался комплексно. Кроме жилых домов, планировалось строить школу, детсад, поликлинику, магазины – в общем, все то, что необходимо для нормальной жизни людей.

Жилые дома выросли быстрее, чем остальные запланированные здания. В том, где находилось логово бандитов, квартиры были уже готовы к заселению. Остальные девятиэтажки тоже были на подходе.

Со школой дела обстояли хуже. Когда строители выкопали котлован под фундамент, обнаружилась близость грунтовых вод. Стройку на время заморозили, и началось разбирательство по инстанциям. Разбирательство закончилось тем, что школу все же решили строить. Большим аргументом послужил уже выкопанный котлован. Стройка закипела с новой силой: забивались сваи, свозились бетонные плиты, пригнали кран – словом, выполнялась вся та работа, какая и должна быть на обыкновенной стройплощадке.

Строители уже почти закончили первый этаж, когда снова пришла высочайшая резолюция – временно приостановить стройку. Насколько временно, никто уточнить не удосужился.

Именно к этому месту сейчас вели Катю ее похитители.

– Стой, – скомандовал Вареный.

Девушка и Хомяк остановились. Послышался звук приближающейся машины. Катя увидела, что на противоположной стороне стройки остановился тот самый джип, который она видела из окна своей временной тюрьмы.

Из машины вышли двое, как и было обговорено. Джафар и его помощник не спеша пошли навстречу похитителям и девушке.

«Нерусские! – с ужасом подумала девочка. – Точно. Увезут в какую-нибудь Турцию, заставят проституткой работать! Или, вообще, в яму посадят!»

Неожиданно для толстяка и Вареного Катя рванула назад и чуть в сторону. Футляр распахнулся, и девичий голос, сорвавшийся на визг, заголосил на всю округу:

– Не подходи!! Убью, сволочи-и-и!!!

Глядя на четверых мужчин совершенно безумными глазами, четырнадцатилетняя девочка направила в их сторону ствол «АКСУ». На секунду в воздухе повисла такая тишина, что слышно стало, как вдалеке где-то проехала машина.

– Эй, ты, брось! – первым нарушил молчание Хомяк, испугавшийся больше остальных.

Он шагнул к Кате. Это было его большой ошибкой. Палец, лежавший на спусковом крючке, вжал его до упора. Автомат заплясал в детских руках, изрыгая смерть. Настолько это все было неожиданно, что ни Джафар, ни его телохранитель даже не успели ничего сделать.

Пули отбросили их на бетон плит. Почти одновременно с ними умер и Хомяк – первая пуля досталась именно ему, попав бандиту в грудь.

Вареному повезло больше. Он был только ранен, хотя и тяжело. Автомат все еще палил, поливая свинцом бетон и кирпичи стройки, когда Вареный, с ужасом глядя на юную скрипачку, стал отползать за кирпичную пирамиду. Прислонившись к ней, он потерял сознание.

Неожиданно наступила тишина – кончился рожок. Еще несколько секунд Катя продолжала держать автомат в руках. Затем грозное оружие ей вдруг показалось неимоверно тяжелым, и она разжала ослабевшие пальцы. «АКСУ» глухо звякнул о бетон. Голова у Катерины закружилась, и она осела на плиту. Закрыв лицо руками, девочка разревелась.

Неожиданно за спиной она услышала голоса, говорившие на непонятном ей языке. Она посмотрела и увидела, как в ее сторону бежит человек. Это был Шамиль. В руках он держал пистолет, ствол его был направлен на Катерину.

Катя в ужасе зашлась немым криком. Какое-то мгновение она смотрела на джафаровского бойца, ожидая неминуемой смерти.

Но тот вдруг резко повернулся в другую сторону и дважды выстрелил в кого-то. В ответ ему раздался пистолетный выстрел, и Шамиль схватился за руку. Пистолет упал из его руки на бетон. Зло глянув в сторону юной скрипачки, кавказец метнулся по лестнице вверх на недостроенный второй этаж.

Катерина хотела встать, но ноги отказывались ей повиноваться. Казалось, что, выпустив обойму по своим мучителям, девушка исчерпала на время все жизненные силы.

Потом девочка услышала голоса, но на этот раз была русская речь.

В глазах на какое-то время все поплыло, и Катюша почувствовала, что ее кто-то сильно трясет за плечо. Перед ней из кровавого тумана выплыло лицо дяди Гриши.

– Катя, что здесь произошло?! Автомат… девочка моя, это… это ты их?! К-ак это… твою мать?!

Ошеломленный, растерянный образ дяди – это последнее, что запомнила Катерина, перед тем как потерять сознание.

* * *

«Жигуль» летел к Питеру. Сергей невозмутимо насвистывал какой-то блатной мотивчик. Когда подъезжали к дому, напротив которого еще недавно стоял «Гранд-Чероки» Джафара, Лысый весело улыбнулся Крытому.

– Почти приехали, – заметил он, останавливая машину у подъезда.

Он вышел первым. Как раз в эту секунду раздался истошный девичий крик и следом заливисто застучал автомат. Лысый раздумывал всего какую-то долю секунды, а затем, выхватив из-за спины пистолет, ринулся в ту сторону, откуда слышались выстрелы и крики.

– Крытый! Быстрее! – через несколько секунд заорал он. – Там Катя!

Крытый, не мешкая, выскочил из машины. Он нисколько не растерялся. Рублев не раз оказывался в ситуациях, когда требовались быстрые и решительные действия.

«Хорошо, что "дура" со мной!» – единственное, что отметил он про себя и, не раздумывая, побежал следом за корешом в сторону звуков стрельбы.

Крытый увидел, как к месту перестрелки от впереди стоящего дома побежали еще два человека.

«Джафаровские!» – сразу определил Григорий, увидев кавказцев.

Джигиты первыми достигли стройки. Один из них побежал в обход дома, второй – прямо. Тот, что бежал прямо, остановился и поднял руку со стволом, явно в кого-то целясь.

Сергей на бегу выстрелил. Джафаровский боец выронил свое оружие, схватился за простреленную руку и опрометью бросился вверх по лестнице на второй этаж.

Второй джигит тем временем добежал до дальнего угла здания. Там как раз стояла машина усатого.

– Я за ним! – коротко бросил Лысый и, повернувшись на девяносто градусов, побежал к джипу Джафара.

Крытый влетел на площадку, которая еще совсем недавно служила ареной кровавых событий. Взгляд его мгновенно выхватил сгорбившуюся фигурку Катерины и автомат у ее ног.

«Жива!» – теплой волной окатила мозг радостная мысль. Он со всех ног бросился к любимой племяннице. Попутно Григорий успел заметить два трупа – Джафара и его помощника.

Катерина находилась на грани обморока. Первым делом Крытый убедился, что девочка не ранена. Потом до него начало доходить, что означала автоматная стрельба, которую они с Лысым слышали всего несколько минут назад.

– Катя, что здесь произошло?! Автомат… девочка моя, это… это ты их?! К-ак это… твою мать?! – Изумлению Крытого не было предела. Но ответить ему племянница не смогла – она потеряла сознание.

* * *

Лысый догнал бойца усатого, когда тот уже добежал до машины. Бандит торопился, когда суетливыми движениями открывал багажник. Оглянувшись на звук шагов, он увидел приближающегося к нему Сергея.

В этот момент кавказец понял, что ему уже не уйти от преследователя, а пистолет в руке Лысого не оставлял сомнений насчет намерений противника.

– Ы-ы-ы! – заревел Хабиб и кинулся влево – под прикрытие автомобиля.

Спрятавшись за машину, он достал пистолет, дослал патрон в патронник, но выстрелить не успел. Лысый оказался проворней. Его ствол два раза коротко дернулся, и Хабиб распластался у заднего колеса шикарного авто.

Сергей на секунду задержался у трупа. Полуприкрытые, как бы прищуренные глаза джафаровского бойца с неподвижными зрачками сказали ему, что контрольный выстрел не понадобится.

Развернувшись, он увидел Крытого и Катю. Рублев сидел около девочки и тряс ее за плечо.

«Слава богу, жива!» – удовлетворенно отметил Лысый и сразу переключил мозг на другое: «Еще один остался, нужно его отыскать!»

Сергей подбежал к Крытому.

– Еще один остался! – едва отдышавшись, сказал он. – Я за ним!

Крытый выпрямился. Неожиданно в нем проснулась дикая, ослепляющая ярость.

– Будь с девочкой, я сам все сделаю.

Григорий проверил оружие и направился к той лестнице, по которой убежал на второй этаж бандит. На ходу Крытый отметил, что последний из кавказцев остался без оружия. Но все равно решил соблюдать осторожность. Стараясь неслышно ступать по плитам, он медленно поднялся по лестнице.

Второй этаж представлял собой ровную площадку, на которую рабочие успели только завезти стройматериалы. Наружные стены были выложены только до уровня подоконника, когда последовал строгий циркуляр и процесс сооружения ликбеза для детей будущих жителей микрорайона был остановлен.

Крытый все эту картину охватил взглядом сразу.

И все же «смотрящий» немного просчитался, потому что Шамиль в ту же секунду оказался позади него.

Выручили Крытого его обостренное чутье и отменная реакция. Едва только почувствовав движение, он мгновенно отпрянул, и арматурный прут, миновав его голову, врезался в правое плечо. Крытому повезло: удар оказался скользящим, иначе бы не миновать ему перелома. Шамиль бросился на Григория, они вдвоем повалились на бетон.

Пистолет Крытого отлетел в сторону. Он первым вскочил на ноги, но Шамиль тоже не заставил себя ждать. Вытянув длинные жилистые руки, кавказец двинулся на Григория. Спокойный, уверенный взгляд выдавал в нем опытного бойца.

Григорий заметил кровь на правой руке противника. Но он не знал, насколько тот серьезно ранен. К тому же удар стальным прутом и для него не прошел бесследно – плечо словно онемело.

Джафаровский боец ударил с левой руки. Григорий отклонился и тоже ударил. Удар хоть и достиг цели, но получился слабым и не принес желаемого результата. Шамиль только слегка пошатнулся, тряхнул головой и хищно закружил вокруг «смотрящего». Григорий осторожно двинулся вправо, зорко следя за врагом, стараясь не пропустить ни одного его движения.

Шамиль понимал, что долго тянуть ему нельзя. С площадки второго этажа он видел, какая участь постигла Хабиба, и знал, что помощи ему ждать неоткуда. К тому же приятель Крытого мог явиться в любую секунду. Тогда участь Шамиля будет решена. Поэтому кавказец, собрав все силы и заревев по-звериному, вновь бросился на Рублева.

Григорий только этого и ждал. На сей раз он рассчитал все до мельчайшего мгновения и нанес удар с левой руки, вложив в него всю свою силу. Кавказец мотнул головой и, отлетев назад, согнулся пополам на уложенном строителями квадрате белого кирпича. Точный удар почти вывел Шамиля из строя, во всяком случае, какое-то время продолжать бой он уже не мог.

Григорий не дал противнику опомниться. Схватив за пояс джафаровского ублюдка, Крытый поднял его и быстро потащил к краю площадки.

Шамиль, очумело мотая головой, почти полностью пришел в себя и яростно задергал ногами. Но было уже поздно. Шумно выдохнув, Григорий перебросил свою ношу через край.

Шамиль кулем полетел вниз – прямо в канаву, где валялось тело Хомяка. Григорий увидел сверху, как его недавний противник шмякнулся затылком о край плиты и остался лежать неподвижно.

Крытый тяжело вздохнул и попробовал пошевелить правой рукой. Поморщившись от тупой боли, он выругался и, подобрав пистолет, отправился вниз.

Лысый уже поднимался по лестнице навстречу, вопросительно глядя на приятеля.

– Все, – коротко ответил на его взгляд Григорий, убирая оружие в карман брюк.

Катя немного пришла в себя. Она все еще изредка всхлипывала, но была почти в порядке. Кошмар остался позади. Мужчины уже хотели забрать девочку и уйти, как неожиданно раздался слабый стон. Лысый и Крытый одновременно достали оружие. Сергей зашел за пирамиду из кирпича и злобно оскалился.

– А, падла, ты еще живой?! – жестко спросил он, направляя на кого-то оружие.

Крытый подошел к нему и увидел незнакомого долговязого мужика. Тот сидел, прислонившись спиной к куче кирпича, и бесстрастно смотрел на Лысого. На его майке в районе живота расплывалось большое кровавое пятно.

– Тебе, курва, за что заплачено было? Чтобы вы берегли девочку как зеницу ока! А ты что удумал, сволочь?! Бабок срубить захотелось?! Сейчас будут тебе бабки! – Всегда такой спокойный, Сергей сейчас был в бешенстве. Больше не добавив к своему монологу ни слова, он влепил пулю в лоб Вареному.

– Где-то еще один должен быть, – осматриваясь, сказал он Крытому.

– В канаве кто-то лежит, – отозвался тот, подбирая автомат, из которого палила девочка.

Предварительно протерев его платком, он положил оружие на простреленное брюхо Вареному. Затем позаботился, чтобы на цевье и курке «калаша» тоже остались отпечатки пальцев покойного.

– Сваливать пора, – разумно предложил Сергей, заглядывая в яму и убеждаясь, что Хомяк тоже мертв.

Крытый хотел взять девушку на руки, но она слабо замотала головой и пошла сама, зажимая рот ладошкой.

– Так это эти гаврики Катю похитили? – хмуро глядя на кореша, спросил Крытый.

– Да, – устало кивнул Сергей. – А заплатил им я. Приказал охранять и беречь. Если бы Виктор не дал свое дурацкое объявление, обошлось бы без пальбы.

– Ты?! – Изумлению Крытого не было предела. Он остановился и вытаращился на приятеля.

– Пошли, – усмехнувшись, сказал тот и, придерживая пошатывающуюся девушку, направился к машине.

– Ты знаешь, что своей смертью не умрешь?! – догоняя его, хватая за плечо и все еще находясь под впечатлением от ошеломляющего известия, закричал Крытый. Он ждал объяснений.

– Я догадываюсь, – криво усмехнулся Серега в ответ, вырывая руку из железной хватки. – Надеюсь, умру я не скоро. Давай отчаливать отсюда, в машине я тебе все досконально объясню.

«Шестерка» Лысого взяла старт и выкатила на трассу. Катерина расположилась на заднем сиденье. Через некоторое время она уснула – сказалось чудовищное напряжение последних дней.

Сергей посмотрел на часы и, подрулив к лесополосе, остановил машину.

– Пошли выскочим, надо от стволов избавиться. Заодно я тебе и растолкую, зачем так сделал, – предложил водитель Рублеву.

– Пошли, – кивнул тот.

За деревьями оказалось небольшое озеро. К нему и направились Крытый с Лысым.

– Ну, я жду объяснений, – задержав Серегу, потребовал Рублев.

– Ты помнишь, как замочили ребят? За одни сутки! Но самого тебя не тронули. Почему?

– Я догадываюсь – почему, – усмехнулся Крытый. – Джафар испугался мочить «смотрящего» после нашего разговора. Это был бы прямой «косяк» ему, от которого он уже не отмазался бы!

– С пацанами рассправились не джафаровские люди, – покачал головой Серега. – Ты знаешь, что Свиридов и Клюшкин убиты?

– Нет, – покачал головой Крытый.

– Об этом после, – помолчав и как бы собираясь с мыслями, заговорил вновь Лысый. – Тебя не тронули потому, что нужно было, чтобы кто-то включил «ответку»! Джафар со своими гавриками интересовали мусоров только потому, что «держали» для них город. Но постепенно Джафар стал выходить из-под контроля Свиридова. Прохиндей был еще тот. Но, для того чтобы воевать с Джафаром, тебе нужны были бы люди, правильно? – продолжал развивать тему Сергей.

Крытый его внимательно слушал. Тем временем они подошли к машине Лысого. Крытый поудобнее уложил крепко спящую девочку на заднем сиденье и сел рядом с водителем.

– Так вот, – выруливая на дорогу, говорил кореш Григория. – Все это требовало времени. А времени для раздумий давать ни тебе, ни Джафару менты не собирались! Тем более что твое знакомство с Джафаром состоялось, и он не рискнул начать войну, а даже пошел на попятную.

Крытый, вспомнив визит усатого к себе на дачу, согласно кивнул. Потом, раздумывая над гибелью своих «пристяжных» и похищением Кати, он предположил, что согласие тогда лидера кавказцев было всего лишь обходным маневром. Сегодня, когда он увидел труп усатого, то решил, что был прав в своих выводах. Теперь он слушал кореша, в новом свете освещавшего события последних дней.

– После того случая в «Медведе», когда нас накрыли парни Свиридова, я понял, что он с живого тебя не слезет. После того как перебили братанов, я понял, что медлить нельзя. Свирид ли, Джафар ли – каждый из них будет искать любую возможность, чтобы дожать тебя. Кто остался у тебя в городе из наиболее близких людей? Только Катя. Вот я и сделал так, чтобы девушка исчезла на время из города, и стал ждать, что будет дальше. Джафара проверить было проще, и я организовал к нему делегацию во главе с одним из чипиевских братков.

Крытый вновь кивнул и вставил свою реплику по поводу того визита:

– Мне Борька говорил, поэтому я и был в «непонятке».

– А вот для меня все стало более или менее ясно. Во-первых, если бы парней замочили люди Джафара, он бы так себя не вел. Какой смысл убивать «пристяжных», а «смотрящего» оставить в живых? Во-вторых, Самоха, который с братвой был у Джафара в то утро, сказал мне о том, что усатый, по всей видимости, действительно не знает, кто мочканул твоих пацанов. А наблюдательности этого человека можно доверять. Идем дальше, – свернув к Ольгино и сбавив скорость, продолжил Сергей. – Джафар со Свиридовым были «вась-вась», как я говорил. Если бы они действовали заодно, то Джафар все узнал бы. Скорее всего, он догадывался, что это дело рук ментов – больше некому. Но почему менты тоже не шлепнули тебя, хотя им-то ведь ты в городе совсем не нужен! Как только я дошел до этого, то сразу все понял.

– Свирид хотел нас стравить с Джафаром, – кивнул Крытый. И делал он это для того, чтобы чужими руками убрать меня.

– А затем и самого Джафара, – продолжил Лысый. – Он им тоже стал не нужен. Но пока он был один в городе, справиться с ним было тяжеловато. А когда появился ты, мочиловки можно было списывать на тебя или Джафара в зависимости от обстоятельств. «Бандитские разборки»! А потом можно было убрать и Джафара, а самому власть в городе получить. Ментовская «крыша». Только не вышло, как Свирид задумывал, – закончил Лысый, останавливаясь на улице неподалеку от кафе.

– Почему же ты сразу мне все не рассказал? – спросил Григорий.

– Ты не догадываешься?

– Говори нормально! Хватит с меня загадок! – слегка вспылил Григорий.

– Утечка информации, – кратко ответил Лысый.

– Я тоже об этом думал, – сознался Крытый. – Уж больно хорошо все было спланировано.

– Ты никого не подозревал?

– Слушай, Лысый, не тяни кота за яйца! Если тебе что-то известно – говори!

– Катина бабушка, – коротко отозвался Сергей, глядя куда-то вперед.

– Ты что, офонарел вконец! – взъярился Крытый. – Предъяву кидаешь?!

– Смотри сам, – Лысый кивнул подбородком прямо перед собой. – Вот лучшее доказательство.

Перед кафе остановился милицейский микроавтобус, и оттуда выскочили крепкие мужики в камуфляжке с черными масками на физиономиях. Скоро из «Аленушки» стали выводить людей.

Один молодой парень попытался было возмущаться, но его быстро уложили на асфальт, предварительно наподдав дубинками. Вывели еще двоих мужиков, заломив руку за спину. Омоновцы заставили их встать у стенки, широко расставив руки и ноги.

Дверь хлопнула и выпустила двух симпатичных девушек, поспешивших убраться подальше от места действия.

– Теперь поверил? – спросил у Крытого Сергей.

– Так это ты специально в квартире трепался про «стрелку» в кафе?

– Да.

– Курва старая! Значит, смерть пацанов тоже на ее совести?

– Судя по всему, так.

– Что же ты сразу не сказал!

– Во-первых, сначала и я не знал. Во-вторых, ты же знаешь, что без конкретных доказательств я никогда предъявы не кину. Да к тому же, когда в городе такой беспредел, трудно во всем сразу разобраться.

– Все, больше беспредела не будет, – отрезал Григорий. – По крайней мере пока мы здесь.

– Мы? – улыбнулся Сергей.

– Ты думаешь, братан, я тебя теперь отпущу куда-нибудь? – шутливо-грозно насупился Григорий.

Между тем омоновцы закончили свою работу. Судя по растерянному виду их командира, они попали в глупую ситуацию. Мало того что они не выявили никаких криминальных элементов, но еще и поломали зря мебель. Выскочивший из заведения толстенький хозяин орал на всю улицу, что он просто так этого не оставит, будет жаловаться по инстанциям, что у него есть добрые друзья чуть ли не в министерстве, и всякую прочую неприятную чушь.

– Погнали отсюда? – предложил Сергей, и Крытый с ним сразу согласился.

Машина побежала по шоссе в направлении Веселогорска. День уже давно перешел в стадию вечера. Красноватый закат щедро заливал землю своим светом. Еловый лес тянулся на многие километры вдоль дороги. Иногда попадалась развилка, и грунтовая дорога бежала к лесу. На одной из таких дорожек Григорий попросил свернуть.

Машина углубилась в лес, пока дорога не вывела ее на большую поляну. Там Лысый остановился и вышел из машины.

Свежий воздух был наполнен непередаваемым ароматом соснового бора. Пели птицы, стрекотали кузнечики.

Крытый тоже вышел из машины и уселся прямо на зеленую траву, сорвал соломинку, закусил ее и принялся задумчиво теребить.

– Все я понимаю, – наконец произнес он. – Одного не могу сообразить, кто надоумил Хлюздина застраховать груз. Тоже ты?

– А то кто же? – усмехнулся Лысый.

– Пожар – тоже твоих рук дело?

– Сжечь машины – это был единственный случай столкнуть мусоров и «черных» лбами. Тут их интересы пересекались! Затем нужно было Виктора Семеновича как-то от Джафара отмазывать. А отстать от него усатый мог только в двух случаях: забрать все, что принадлежало Хлюздину, себе или в случае смерти Виктора. Поэтому я подговорил Виктора Семеновича застраховать тачки на кругленькую сумму, а затем спокойно сжег их. Через пару недель он получит страховку, и все опять пойдет по-старому. Только платить он будет теперь не усатому, а нам.

– Надо будет на пару недель перебраться из городка в другое место, – задумчиво произнес Рублев.

– Да, – согласился с ним Лысый. – Тебе не мешало бы схорониться на время, пока шум не утихнет. А когда все успокоится, тогда можно будет и делами заняться. Я думаю, что больше никто поперек дороги нам встать не осмелится.

В это время дверца машины открылась, и на поляну вышла заспанная девушка. Чуть смущенно улыбаясь, она терла кулачками глаза.

– Как же я так? – очаровательно зевнув, она прикрыла ладошкой рот.

– Намучилась, бедная. – В голосе «смотрящего» слышалась нежность к племяннице. – Катерина, кушать хочешь?

Сам Крытый неожиданно почувствовал, что голоден, как волк.

– Да, хорошо бы сейчас чего-нибудь съесть, – согласилась с ним юная скрипачка, вновь забираясь на заднее сиденье скромной «шестерки» Сергея.

Задумчиво глядя в ее сторону, Крытый вдруг сказал:

– И все равно не понимаю!

– Это ты про что? – переспросил его Лысый.

– Да про тетку свою, бабку Катину. На хрена нужно ей было на меня ментам стучать?

– Причина может быть только одна – деньги! То бишь твое наследство. Когда я начал ее подозревать, то постарался, чтобы одна тетка из ее дома поговорила с ней. Галина Захаровна молчаливостью не отличается и тут же выболтала, что ты, Григорий – ее билет к обеспеченной жизни.

– Вот курва старая! Никогда же в деньгах отказа не знала!

– Пацанов убили по ее наводке.

– Ничего, я еще с ней поговорю. – Крытый сжал пудовые кулаки. Трудно было позавидовать человеку, с которым Рублев хотел «поговорить» подобным образом.

Вскоре они вернулись в машину Лысого. «Шестерка» побежала по лесной дороге, только не назад к трассе, как ожидал Крытый, а вперед.

«Хорошо, что Лысый впрягся в это дело! Не знаю, как бы без него я выкарабкивался!» – честно признался он сам себе.

Под шинами скрипели еловые шишки и иголки. Вскоре лес расступился, выпуская «Жигули» из своих объятий. На асфальте машина побежала резвее.

Приближение Веселогорска проявлялось появлением вереницы придорожных кафе и небольших гостиниц. На горизонте нарисовался уже знакомый Рублеву «Белый медведь».

– Заглянем, – недобро усмехнувшись предложил Крытый.

– Я думаю, на этот раз сюрпризов не будет, – понял его Лысый.

Одна только Катерина ничего не поняла и вертела головой, удивленно поглядывая то на дядю Гришу, то на его приятеля.

Официант извивался ужом и заработал немалые чаевые. Крытый радовался тому, что все хорошо закончилось, и настроение у него было отличное. Он заказал себе коньяка. Сергей, посетовав на то, что он за рулем, ограничился кофе.

Катерина от души наворачивала курицу-гриль, разрывая горячее мясо прямо руками. В общем, отсутствием аппетита никто не страдал.

– Ну, кореш, за тебя, – провозгласил Крытый, поднимая рюмку.

– Да что за меня пить, – скромно отозвался Лысый. – Уж лучше за нее. – Мужчина кивнул в сторону Катерины, и та засмущалась. – Мы с тобой, Григорий, день вчерашний. А будущее за ними.

– Ты тоже не спеши нас на склад сдавать. Мы еще таких дел наворочаем! – не согласился с ним Крытый. – За будущее! Чтобы все удачно закончилось!

– Вот это правильно! – на этот раз согласился с ним Серега Лысый.

* * *

После описанных событий прошло чуть больше двух недель. Григорий временно проживал в соседнем Чипиево. Самоха, державший небольшой городок, был неимоверно рад, что у него гостит веселогорский «смотрящий». Он дал задание своим людям, и они отыскали для Крытого небольшой уютный загородный дом.

В то утро погода была пасмурной, а небо хмурым. Большая черная туча ползла со стороны Балтийского моря. Стало заметно прохладнее – верный признак приближающегося дождя. Действительно, не прошло и пятнадцати минут, как по стеклу забарабанили крупные капли.

Ливень накрыл землю. Вскоре за сплошным водяным потоком, обрушившимся с небес, не стало совсем ничего видно, лишь только расплывчатые контуры деревьев леса, расположенного метрах в двухстах от дома Крытого.

Из водопада дождя вынырнула «шестерка» Лысого.

– Привет, братан, – тепло встретил друга Григорий. – Заходи скорей! С чем пожаловал?

– Да есть кое-что, – в обычной своей манере ответил Лысый.

Григорий пошел на кухню ставить чайник. Из комнаты выпорхнула Катя и, немного смущаясь, совершенно милым образом поздоровалась с другом своего дяди.

– Привет, артистка, – ответил ей Лысый.

Он пошел следом за «смотрящим» на кухню. Тот не торопился. Пока вскипала вода в чайнике, мужчины спокойно курили, не говоря ни слова.

– Что нового в городе? – первым нарушил молчание Крытый.

– Зуб с Кабаном давят остатки джафаровской бригады. Четверых «черных» взяли менты по обвинению в убийстве Клюшкина и Свиридова.

– А насчет стройки ничего не слыхать? – поинтересовался Рублев.

– С этим тоже все в ажуре, – поспешил успокоить его Сергей. – Все списали на то, что обе стороны – и Джафар, и те два придурка – не поделили что-то между собой. Бандитские разборки, мол, что тут попишешь! Тем более что ни по Джафару, ни по этим хмырям сильно страдать никто не станет.

– Ну, коли так, – воспрял духом Крытый, – тогда пора возвращаться в Веселогорск.

– Сегодня еще один человек должен в гости к тебе приехать, – глядя на часы, заметил Лысый.

– Кто такой? – сразу же заинтересовался Григорий.

– Хлюздин Виктор Семенович собственной персоной.

В мыслях у Крытого всплыл последний разговор на квартире у паскуды-тетки, когда нежданно-негаданно появился мальчик Андрюша – сын Хлюздина. Он случайно проговорился, что груз, сгоревший на станции, был застрахован. Еще тогда Крытый отметил про себя странность совпадения.

– Как ты его обработал? – напрямую спросил кореша Рублев.

– Хлюздин по-своему неплохой человек, только в последнее время его достали конкретно. Джафаровские бойцы творили в «Эвересте» все, что хотели. Вообще-то, они ни с кем не считались. Знаешь, что они устроили там после того, как ты встретился с Хлюздиным?

Крытый покачал головой.

Лысый рассказал, какая печальная участь постигла заместителя Хлюздина Зеленкина Андрея Федоровича.

– Козлы! – зашипев, заиграл желваками Крытый.

– Ничего, через пару недель как новый будет, – заверил приятеля Сергей. – Хлюздин приедет к тебе обсудить условия, на которых мы сможем прикрывать его.

– Ты сам проработал этот вариант?

– В общем-то, да.

Лысый поделился своими соображениями насчет дальнейшего «сотрудничества» с Виктором Семеновичем. Крытый, обдумав услышанное от приятеля, нашел его предложения правильными и разумными.

– Давай так и поступим, – согласился он.

– Не пропустить ли нам по рюмочке? – предложил Лысому Рублев. – За окончание военных действий.

Сергей с удовольствием согласился.

Крытый достал бутылку шотландского виски и наполнил рюмки. Они чокнулись и опустошили их содержимое.

За шумом ливня мужчины совершенно не услышали, как к дому подъехала еще одна машина. В дверь позвонили, и Катя бросилась открывать.

– Сиди, я сам, – сдержал ее порыв Григорий и направился к двери.

Узнав, что прибыл Виктор Семенович с сыном, Григорий впустил их в дом и предложил младшему чай, а старшему – рюмочку виски. Ни тот ни другой от предложения не отказались.

Крытый затопил камин и радовался, глядя, как гости, немного вымокшие под ливнем, протягивают руки к огню.

Он посмотрел на свою племянницу и неожиданно попросил:

– Катюш, сыграй нам что-нибудь.

Та c готовностью кивнула и отправилась в комнату за инструментом. Она вернулась через минуту. Когда девушка открывала футляр, Лысый и Крытый обменялись многозначительными взглядами. Но на сей раз Катя извлекла на свет божий не «калаш», а свою новую скрипку, купленную совсем недавно дядей.

Некоторое время повозившись с настройкой инструмента, наканифолив смычок, девушка взяла несколько пробных нот. По кухне уютного коттеджа поплыли чарующие звуки скрипки. Пальцы бегали по грифу инструмента. Девочка играла, закрыв глаза.

Реклама на сайте